Великолепная шестёрка

      Фисэмар сурово нахмурился, уже спеша через всё тренировочное поле туда, откуда услышал вскрик.       Тинтур упала. Снова.       Он не мог точно вспомнить, сколько раз до этого она оступалась за один только этот день (и даже не хотел вспоминать), но подозревал, что много. Очень много. Слишком уж, если честно.       — Живая? — спросил он, помогая чуть не плачущей от досады эллет подняться с мёрзлой земли.       — Д-да, милорд?..       — Тогда беги ещё раз.       Фисэмар видел в её пылающем лице желание оспорить приказ. Фисэмар знал, что прямо это сделать Тинтур не осмелится, и не был удивлён, услышав:       — Я не могу.       — Ты всё же не слишком живая?.. Ципора, на место! Не смей убиться, пока я не вижу. Ну так?       Бледное, худое лицо Тинтур как будто бы чуть исказилось, сделавшись ещё менее красивым, чем всегда, но более чувственным.       — Нет, сэр, — пробормотала она. Мастер по оружию искренне постарался выглядеть удивлённым.       — Тогда в чём дело? — жёстко осведомился он. — Ципора, отойди оттуда! Спасибо… Ты через эту стену прыгала. Я помню.       — Я и сейчас прыгаю…       — А приземляешься вниз головой. Вперёд, ещё раз. Отталкивайся сильнее, не покалечишься.       Бедная Тинтур прикусила губу, но вынуждена была без всякого удовольствия подчиниться.       Задача была не такая сложная, на самом деле, и почти все остальные с ней справлялись, и каково же было удивление Фисэмара, когда он обнаружил, что не справляется одна из лучших его учениц. Тинтур опять упала.       Первым не выдержал Лаффаэ. Хихикнул. Услышав это, остальные вдруг тоже решились, и по лесу прокатилась волна сдавленных смешков.       — А ну молчать! — нахмурился Фисэмар, не зная, удивляться ему больше, или сердиться. — Ни один из вас не делает это идеально. Ещё раз я услышу смех… — продолжать угрозу смысла не было. — Тинтур, толчок!       На следующий неудачный раз усмехнулась Элоисса, и Лаффаэ, Силиврен, Иримэ и Ципора не удержались тоже.       — Так, — мастер по оружию щёлкнул пальцами, краем глаза наблюдая за поднимающейся, слегка заплаканной Тинтур. — Меняем правила. Тот, кто смеет смеяться над товарищем — или показывает, что умеет втрое больше него… Или получает трибунал. Со всеми вытекающими.       Юные солдатики мгновенно перестали смеяться, а Элоисса даже опустила голову виновато.       — Простите, милорд, — пробормотал Ципора.       Фисэмар строго взглянул на него, обнял за плечи подошедшую Тинтур и спросил очень тихо:       — Что сейчас не получилось?       — Толчок, — шепнула она.       — Pen-neth, я же предупреждал… — он цокнул языком раздумчиво. — Почему ты не отталкиваешься?       — Страшно!       — Да, значительно страшнее, чем пять раз подряд приземляться на голову. Ципора, выдеру! Я знаю, что ты можешь это сделать. Дело только в том, что ты думаешь об этом. Ну-ка прыгни вверх! Видишь? Толчок прекрасный, прыгаешь высоко… Иди. Не отпущу никого, пока не пробежишь.       Наверняка проклиная его диктаторские жесты, Тинтур вернулась к препятствию и — подумать только! — преодолела его наконец. К сожалению, её всё-таки нужно было наказать за количество неудачных попыток и совершенно дурацкое отношение к себе, но это не значит, что Фисэмар не гордился её успехом в любом случае.       Как только они вернулись на тренировочное поле, мастер по оружию отпустил всех, кроме Великолепной пятёрки и Тинтур, а им велел снять штаны и перегнуться через ограду и… Ушёл. За маллорновой розгой. Впрочем, сделал он это только потому что знал, что на поле больше ни одна живая душа не появится.       К тому времени, как он вернулся, все солдатики успели помириться и не без некоторой гордости сообщили ему об этом.       — Молодцы, что уж, — хмыкнул Фисэмар. — А можно было просто ни над кем не смеяться?       — Угу, — вздохнула Элоисса.       — Я так и думал…       Скользнув взглядом по аж шести парам услужливо отставленных ягодиц, мастер по оружию вскинул руку и хлестнул сперва стоявшую с краю Тинтур. Девчонка сдавленно взвизгнула. Следующий удар, вопреки всякой логике, достался Элоиссе на другом конце шеренги, и тихий всхлип раздался с её стороны. Фисэмар вздохнул про себя. Каждому из юных эльфов нужно было дать по крайней мере по пять розог, а их уже после первой стало невозможно жалко…       В конце концов он всё же решил поработать на совесть.       Кто-то из эльфят шипел, кто-то отчаянно сучил ногами, Элоисса, вон, схватилась за руку Силиврен, чтобы не попытаться прикрыться, а руку Тинтур Фисэмару пришлось удерживать самому, но особенно никто не мешал, принимая порку как можно терпеливее. Когда на ягодицах каждого красовалось по пять ровных красных полос, с них было довольно.       — Теперь, — сказал мастер по оружию, когда они выпрямились и принялись аккуратно поправлять одежду, — у меня для всех вас есть одно важное дело…