Лесная

— Эй, вертопрашка закислая! Поднимай зад с кровати и быстро за работу! Утро выдалось душным и солнечным, и Гномсис Дункан, а для знакомых — просто Гном, совершал свой обыденный утренний обход по замку. — Сам иди и работай, — дубовая дверь чуть приоткрылась, и из нее показалась русая голова. Сильва зевала и спросонья протирала глаза, поглядывая на мужчину в блестящем кожаном камзоле. — Не чеши мне тут, что дрыхнешь, — буркнул Гном, и широко распахнул дверь. Внимательно осмотрев комнату и, не менее придирчиво — Сильву, обернутую в коротенький халатик, он добавил: — Я заходил к тебе час назад, а тебя нет. — Так я по нужде бегала, — тут же отозвалась она. — Не стоит так волноваться. Ты итак вон какой красненький — не дай бог удар хватит. — А ну цыц! — нахмурился Гном. — Я везде обыскался, и даже кельнершу посылал. Не было тебя в туалете. — Вот все-то тебе расскажи!.. Так я на улицу ходила, подышать захотелось. Утро-то вон какое удушливое, продохнуть нечем. Ты бы лучше в зеркало посмотрелся, весь красный… — Красный, красненький, вот заладила! Ты на вопросы отвечай! Кровать что, тоже за собой застелила? И, к слову, сама румяная, как помидор, — он подошел ближе и принюхался. — И пахнешь потом. Из тебя вон, солома из волосни торчит. — Конечно румяная, так оно и понятно! Решила, что коль встала пораньше, неплохо и пробежаться. А раз бегать, то на славу, иначе толку не… — Я и к мальчишке-повару заходил, — грубо перебил ее Гном. — Разумеется, по чистой случайности. И, представь себе, его морды час назад тоже след простыл. А сейчас он в своей комнате, вспотевший не хуже тебя. Что ж получается, вы вместе по утрам упражняетесь? Сильва наморщила лобик, словно что-то припоминая. — Ах, этот! Да, талантливый юнец! — радостно улыбнулась она. — Думается мне, у него большое будущее. Ты пробовал мяско по-гунесски в его исполнении? А равиоли в виноградном соусе? А тамале с яйцами — пальчики оближешь! — Не уходи от темы! — рявкнул Гном. — Кто бы говорил, как раз собиралась к ней вернуться! — воскликнула Сильва. — Так говоришь, нужно где-то подписать? Так давай сюда, не стой в проходе! Она буквально выхватила небольшую кипу бумаг из рук Гнома и, усевшись за небольшой столик, что стоял здесь же, с деловым видом стала по одной быстро перекладывать их и подмахивать пером. Спустя десять минут она устало откинулась на спинке и лениво потянулась. Гном все это время простоял у нее за спиной, скрестив руки на груди, и бережно забирал каждый лист. — Это все? — Сильва сладко зевнула. — Что-то я сегодня не выспалась. — Далее, — монотонным голосом продолжил Гном. — В замок явились недовольные граждане. — На что жалуются? — Просят обратить внимание представителей власти на то, что налоги стали совсем неподъёмными, а ограничения на продажу Мохором не способствуют развитию бизнеса в Альбиоре. — Так отправь их к финансовому министру. Помню, помню, подписывала что-то такое. Социлло сказал, что торгаши вконец распоясались. Гном нахмурился — В последнее время Социлло ввел еще несколько указов. В частности, о мерах наказания к гражданам, санкционированных в незаконной торговле Мохором с третьими лицами, — он чуть согнулся над сидящей Сильвой и прошептал ей на ухо: — Я говорю про тюремное заключение. Ты не думаешь, что такими вопросами должен заниматься не министр финансов, а… — Не думаю, — резко ответила она. — Я доверяю ему не меньше, чем тебе. Гном тут же кивнул и снова выпрямился. — Хорошо. И последнее. Помимо граждан в прокисших настроениях, замок также навестили представители Картеля. Сильва повернулась к нему и едва заметно оживилась. — Зачем пришли? — нагло вопросила она. — За торговым договором? Я им уже все высказала. Пусть проваливают. — О, нет, — впервые за утро дворецкий позволил себе улыбнуться. — Не за договором. Они пришли за твоей головой. * * * В приемную замка Сильва вошла спустя десять минут, все в том же халате и с десертницей мороженого в руках. На требование Гнома переодеться Сильва ответила безапелляционным отказом. «Это дело принципа», — вот и все, чем она сказала. Зал был просторным и светлым — лучи солнца проникали сквозь широкие окна и освещали роскошный резной стол из красного дерева, мягкие креслица, мраморные стены и галерею прежних королей, что важно и совсем не гостеприимно посматривали со своих гобеленов. Королей было много — куда больше, чем в любом из государств Средоземья, и сменялись они в буквальном смысле чаще, чем средний житель Средоземья сменяет старые ботинки на новые. Была здесь и картина Сильвы — с недавних пор она висела прямо в центре, занимая место текущего правителя, и девица сурово смотрела с полотна, сжимая в руках короткий меч. С нахальным оригиналом, стоявшим рядом в халате, общим были разве что черты лица, ясные зеленые глаза и длинные русые волосы, что обжигали взгляд.  — Вы ведь не против, господа? — она махнула мороженкой вместо приветствия. Кроме нее с Гномом, в зале было всего трое человек. Двое мужчин в красных ливреях Картеля стояли неподалеку от входа, а молодая женщина в таком же красном платье сидела в кресле и поигрывала вином в бокале. Из всех Сильва была более-менее знакома только с Товраком — плотным и загорелым южанином, руководителем одного из отделений Картеля. Его спутник — узкоглазный и щупловатый на вид старичок восточной расы — хитровато осматривался по сторонам и поглядывал на нее исподлобья.  — Приветствую, Сильва, — хмуро поздоровался Товрак. — Не стану долго разглагольствовать и отнимать наше общее время, — он кивнул на стол, где лежало несколько бумаг. В уголке каждой из них был герб Картеля, танцующая красная обезьянка. — Подпиши договор. Мы устали ходить вокруг да около.  — И я тоже рада вас видеть, милейший, — тепло улыбнулась Сильва, даже не посмотрев на стол. — Сколько лет, сколько зим?..  — С моего последнего визита прошла всего неделя.  — Что ж, вы проявляете поразительную упорность, господин Товрак, — ответила Сильва, надкусывая мороженое. — Я даже завидую вашей настойчивости. Надо будет как-нибудь наведаться в вашу страну — у вас там все мужчины такие упористые? Или тому причина — влияние восточного коллеги, что стоит справа от вас? — Последнее китайское предупреждение, — Товрак усмехнулся, посмотрев на своего узкоглазого спутника. — Ты же видишь, что происходит в твоем королевстве. Тебе плевать? — А что происходит в моем королевстве? — она невинно захлопала глазами, слизывая мороженое с ложки. Товрак тяжело вздохнул, и Сильва чуть улыбнулась. Он проявлял поразительную выдержку для мужчины с дальнего юга. — Неужто королева настолько некомпетентна? — протянул Товрак. — Весь Альбиор до сих пор жил на финансы Картеля. К счастью для вас и к сожалению для всего остального мира — Мохорная трава произрастает только на вашем острове. И, ввиду ее особых свойств и ограниченных объемов поставки — цена всегда держится на высоком уровне. — Да, министр Социлло ознакомил меня с финансовыми отчетами за последние годы, — с важным видом кивнула Сильва. — Картель уже больше тридцати лет является торговым партнером Альбиора и стабильно выкупает Мохор по два серебрянных лата за килограмм травы. Да что говорить, все твое королевство буквально купалось в золоте несколько десятилетий — до сих пор. И вот на троне оказалась выскочка, которая перерубила всю торговлю с Картелем! Все присутствующие в зале ощутимо напряглись. Сильва же пропустила оскорбление мимо ушей. — Ах, вы про это? — она расслабилась и махнула рукой. — Поступления в Альбиор извне упали на восемьдесят процентов, а казна почти опустела. Я подписала несколько указов, запретила любую торговлю Мохором, выявила и наказала воришек. Будет трудно, но мы держимся. И я прекрасно понимаю, почему вы здесь. — Интересно было бы услышать, — внезапно вставил узкоглазый старик. Голос его был сухим и деловитым. — И мне тоже, — откликнулась женщина с вином. Сильва удивленно посмотрела на них, словно на глупых детей. — Да потому, что из-за снижения поставок цены на Мохор начали расти. Вы, милейшие, теряете прибыль, которую могли бы получить. Да, повторюсь, Альбиору пока трудновато, но мы потерпим. Я рассчитываю запустить продажи не раньше, чем когда рыночная цена достигнет десяти серебра за килограмм. — Раньше он продавался по два серебряных лата! — воскликнул Товрак. — О да, — улыбнулась Сильва, и уточнила, — Картелю. А вы перепродавали за четыре. — Да за десятку его никто не будет брать! — неожиданно гаркнул узкоглазый. — Мне известно, что делают из Мохора, — парировала Сильва. — Его купят и за двадцать серебра. Старик презрительно фыркнул. Сильва же невозмутимо добавила:  — И за пятьдесят — тоже купят. Товрак выпятил на нее глаза.  — Даже если и так, — мужчина пытался говорить спокойно, но голос его все равно дрогнул, — до пятидесяти латов цена может подниматься больше года, а то и нескольких. А трава будет лежать и портиться! Глядишь, так и зима наступит, холода вдарят — вовсе весь урожай пропадет! Королева расхохоталась ему прямо в лицо. — Да мне плевать! — Тебя не волнует, что люди будут умирать без чертовой травы? — Товрак вопросительно приподнял бровь. — Из нее, между прочим, и лечебные настойки варят. Сильва медленно обошла вокруг стола — все неподвижно следили за ней глазами. Остановилась королева лишь у широкого окна — прислонилась лбом к прохладному стеклу, словно ребенок, какое-то время обдумывала в молчании. Затем резко распахнула створки, и вихрь воздуха с шумом ворвался в зал. — Вот это, — Сильва обвела вокруг рукой, — моя империя, и на ее земле трудятся мои люди. Они, и только они, вольны собирать и использовать Мохор для себя, как пожелают. Но если хоть один из них будет уличен в продаже травы… — она многозначительно умолкла и обвела собравшихся хмурым взглядом. — Так как же быть всем остальным?! Жителям других королевств? — Как в песне, — Сильва пожала плечами. — Слышали о «Катрине из Арлекино»? — Справедливость все равно возьмет свое, — оскалился Товрак. Королева пожала плечами и снова отвернулась к окну. Товрак, так не получив внятных пояснений от наглой девчонки, принялся беспомощно оглядываться по сторонам и наконец вперил глаза в Гнома, что все время стоял рядом с королевой. Дворецкий, почувствовав на себе внимание, удивился, но на молчаливый вопрос представителя Картеля все же вежливо ответил: — Мне кажется, госпожа Сильва высказалась понятно. Каждый, кто хочет пользоваться Мохорной травой, должен присягнуть госпоже и стать ее гражданином ее королевства. И жить по ее законам. В зале воцарилось недолго молчание — все пытались переварить услышанное. Первым пришел в себя Товрак. — Да она просто сошла с ума и ищет любой повод, лишь бы не торговать чертовой травой! — крикнул мужчина в спину королевы. Услыхав сие заявление, Сильва довольно улыбнулась — но так, что никто из присутствующих того не увидел. Товрак был умным руководителем — и куда догадливее, чем про него думали другие. Они были знакомы задолго до того, как Сильва по случаю судьбы стала королевой Альбиора. Товрак всегда зрел прямо в корень и наверняка уже понял, что почти все сказанное королевой было не более, чем красноречивый фарс. Сильва не стала бы торговать Мохором ни за десять, ни даже за пятьдесят серебренных латов. Оставалось лишь еще чуть надавить… — Те, кто стоит на верхушке, сами определяют, что есть правильно и что есть зло, — усмехнулась королева. — Справедливость победит, говоришь? Разумеется, справедливость победит! А кто станет королем — станет и справедливостью! — Вот оно как. Как и у всех благородных представителей Картеля, одним из элементов одежды Товрака были кожаные ножны с золотистой обивкой, из-за которой торчала узкая рукоять меча. Товрак медленно и элегантно вытащил оружие — изогнутый и бритвенно-острый, клинок больше даже походил на кинжал. Таким клинком не сражаются на поле брани — затупится о первый же доспех. Скорее, обороняются от придорожных разбойников в легкой броне — так, по крайней мере, поговаривают в Картеле. — Тогда, в соответствии с Первым приказом островного королевства Альбиор, я, Товрак Волгарский, вызываю Сильву Лесную, текущего правителя, на поединок за престол! * * * Делегация из Картеля отбыла вскорости после королевского приема. И, хотя прислуги в замке было совсем немного, а тех, кто мог подслушать разговор в приемной — и того меньше, весть о том, что через семь дней состоится поединок между королевой Сильвой и торговцем Товраком, за считанные часы облетела весь островной Альбиор. Сильва и дворецкий вернулись в ее спальню, где она умылась и наконец соблаговолила переодеться. Спальный халат заменился на черно-белое платье с тугим кожаным корсетом, который дворецкий, не переставая ругаться и обливаться потом, пытался кое-как затянуть на ее талии. Можно было бы позвать кельнершу, но дворецкий настоял, чтобы они поговорили наедине, вот и пришлось отдуваться.  — Это было глупо, — сокрушался Гномсис Дункан, мучаясь с подвязками на корсете.  — Заставлять тебя одевать меня? Когда еще в жизни ты увидишь настоящую королеву в одном белье? — шутливо ответила Сильва. Гном отвесил ей подзатыльник, и девушка зашипела от боли.  — Начхать мне на твое белье, хоть голышом ходи. Но не дальше порога своей комнаты — дальше будь добра одеваться как королева.  — Я буду стараться, — пообещала она. Дворецкий пробуравил ее пытливым взглядом, но спорить с девчонкой было бесполезно. Он решил подступиться с другой стороны:  — Ты зачем спровоцировала Картель? — вопросил Гном. — Пошто прямо насмехаешься над уважаемыми людьми?  — А ты видел, как Товрак со мной обращался? — парировала она. — Никакого уважения к королеве!  — Когда это ты успела заслужить уважение? — Гном приподнял бровь. — Ты для него как бельмо на глазу. Мелочь пузатая. Крестьянское отродье.  — Да я… — вспыхнула Сильва.  — Но, что б там не выдумал Товрак, ты могла еще несколько месяцев вести с Картелем эти бесполезные, но ни к чему не обязывающие переговоры. Соблюдать, так сказать, нейтралитет. А там, глядишь, и зима бы настала, и Картель бы расслабился, докумекал бы, что медленно у них с Альбиором дела складываются. Люди там вумные, все понимают.  — Извините-простите. Политике крестьянских отродий не учат, — она показала ему язык. — Просто начни уже думать перед тем, как что-то делаешь! — не выдержав, рявкнул Гном. — Но нет же, у королевы с утра боевой настрой в душе, ребячество в голове и отсутствие какого-либо стыда! Этот восточный старикашка от тебя своих узеньких глазенок не отводил, чуть ли не слюни на твою ночнушку пускал. Вот свергнут тебя — как пить дать у него в гареме окажешься. — Зато не убьют, — справедливо заметила Сильва. — Кстати, тот миловидный старичок — это Кикилух, начальник Восточного Дивизиона Картеля. Гном присвистнул.  — Высокая птица! А ты-то откуда знаешь?  — Видела его раньше. До того, как осела в Альбиоре… О-о-ой! — она резко выпучила глаза. — Я так задохнусь!  — А ну тихо, — цыкнул на нее Гном, но подвязки на корсете все же ослабил. Сильва выдохнула с облегчением, и, обернувшись, смерила дворецкого кислым взглядом.  — Ты закончил с занудными лекциями?  — Почти, — проворчал Гном. — Товрак благородных кровей и с детства обучен обращаться с мечом. Как по мне, ты обречена.  — Еще целая неделя до поединка! — запротестовала Сильва. Гном наградил ее очередным подзатыльником.  — Ты меня не слушаешь? Он владеет мечом лучше тебя. Сильва удивленно вскинула подбородок.  — Я сама выбираю себе оружие! — смело заявила она. — Могу выбрать и лук. Пусть все и считают его «орудием трусов». Победителей не судят. Гном, помедлив, неохотно кивнул.  — Это правда. Попадешь в него с тридцати шагов?  — Ты что, забыл, кто я? Да я в него с десяток стрел успею засадить, — фыркнула Сильва.  — А засадишь? — он пристально посмотрел на нее. Сильва пожала плечами и честно ответила: — Сомневаюсь. Товрак хороший человек. Разве что разозлит меня? Дворецкий лишь вздохнул и молча покачал головой. Закончив наконец борьбу со злополучным корсетом, он вытер лоб и устало плюхнулся в кресло. Сильва вскользь наблюдала за своим бывшим учителем. Гномсис Дункан был уже не молод, но и не стар — несколько седых волосков только недавно пробили себе путь в его кудрявой шевелюре. В этом году ему исполнялось сорок, но за последний месяц он заметно осунулся и похудел. Работа первым приближенным королевы накладывала свой отпечаток — синеватые мешки под глазами и появившиеся морщинки на лбу были явным тому проявлением. Подойдя к окну, королева раздвинула занавески и посмотрела с башни вниз, в сторону города. Альбиор — он же остров, он же город, он же и королевство — широкой дугой раскинулся перед ее взором. Жители — разношерстный народ, от детишек в рваных рубахах и грязнорабочих до ремесленников в гильдейских одежах и зажиточных купцов в модных перьевых шляпах, с недавних пор ставших пользоваться популярностью у высоких сословий — сейчас неторопливо стекались на центральную площадь, словно пчелы на сладкое. Толпа собралась знатная, оно и понятно. Королевский поединок состоится через неделю — а значит, всю неделю можно сие событие обсуждать, распространять слухи и спорить, а по вечерам, на радость трактирщикам, таверны будут полны народа. Барды будут слагать песни и собирать вокруг себя воодушевленных зрителей, а воришки — срезать у зевак кошельки. Возможно даже, что кто побогаче — пригласит на пьянку захудаленького мага и запустит в небо волшебный фейерверк. — Надо признать, ставят в основном на тебя, — внезапно подал голос Гном, покачиваясь в кресле. Сильва удивленно оглянулась. — Что значит — ставят на меня? — переспросила она. — А чего странного? — пожал плечами Гном. — Народ на острове азартный и по большей части богатый. Пока что, — он поморщился. — Вот и развлекаются, делая ставки на победителя в поединке. Не зря Альбиор называют иногда шутовским государством. Какой только сброд им не правил — одного так и вообще скинули с трона через два дня. Народ тут уже ничем не удивишь, но королева Сильва со своими выкидонами запомнишься надолго. Впрочем, думаю, все будут только рады, если на трон сядет торговец из Картеля… — Игра заканчивается, как только ты сдаешься. Невозмутимое спокойствие Сильвы, кажется, порядком разозлило Гномсиса Дункана. — Кабы не твой острый язычок, мы жили бы себе спокойно и бед не знали, — он пригрозил ей пальцем. — Вот доведешь меня, не поленюсь взять у пастуха кнут, да высеку тебя крепенько. Как раньше.  — А я что, против что ли? — хихикнула Сильва. — Можно прямо там, на центральной площади, на глазах у всех. И, по законам этого острова, будешь новым королем. Сам будешь разгребать проблемы с Картелем.  — Ну и шуточки у тебя, — он потер переносицу и болезненно перевел дух. — И как мы вообще оказались здесь… Эй, ты чего делаешь? Сильва подошла ближе и согнулась над его креслом. Гном хотел было отпихнуть ее, но девчонка внезапно прислонилась к нему сзади и нежно обняла за плечи.  — Таков случай, старый друг, — тихо прошептала она, уткнувшись мокрыми глазами ему в волосы. — Ты ведь тоже пытаешься забыть про то, что случилось… там, где мы жили? Гном, откашлявшись, неуверенно погладил ее по голове. Прошло уже больше двух лет с тех пор, как они лишились родного дома, но Сильва до сих пор не называла его. — Забыть — все равно, что нанести рану, — ответил он сурово. — Рана может лечить, но она уже оставила после себя шрам. * * * Прошло совсем немного времени, как в комнату королевы без стука воровато заглянул темновласый юнец в поварском колпаке. Увидев в помещении дворецкого, он тут же смутился и попытался нырнуть обратно за дверь, но Сильва окликнула его первая: — Зиг, это ты? Заходи, не стой в проеме. Чего хотел? — Госпожа?.. Зиг немедля ступил внутрь комнаты и с готовностью отрапортовал: — Всего лишь хотел убедиться, что госпожа хорошо себя чувствует! Вы не пришли на завтрак, госпожа. Не принимали утреннюю ванну. А кельнершу Евдокию и вовсе попросили удалиться. Сильва обворожительно улыбнулась заботливому слуге. — Чувствую себя просто отлично, Зиг. И наши с тобой утренние… — она мельком посмотрела на Гнома, — …"занятия»… — Гном нахмурился от этого слова, — помогают мне отвлечься от, э-э-э, государственных забот. И конечно же я прямо сейчас пойду умываться, а затем буду принимать завтрак. Чем сегодня меня угощаешь? Юнец, видимо польщенный расположением к себе королевы, еще сильнее вытянулся по струнке и ответил: — Соевый адобо и сырный мартабак, госпожа! — Не знаю, что это, но звучит просто волшебно! — И-и, это… — лицо Зига покрылось едва заметным румянцем. — По поводу наших занятий. Если вдруг госпожа желает… — А госпожа желает, — Сильва игриво подмигнула слуге. — … мы можем повторить и вечером. На более, кх-м, продолжительной основе, — неуклюже закончил паренек. Гном, все это время молча зыркавший на них из кресла, резко встал и, нарочито откашлявшись, повернулся всем туловищем к Зигу и упер руки в бока.  — Молодой человек. Вас не учили, что заходить без стука по меньшей мере неприлично? — строгим учительским тоном вопросил он. — Особенно когда королева обсуждает со мной важные вопросы?  — П-прошу прощения! — тут же подпрыгнул Зиг, как ошпаренный, и быстренько попятился спиной к выходу. — Не смею более отнимать вашего времени. Госпожа королева, — он поклонился Сильве. — Господин Дункан, — поклонился Гному еще ниже перед тем, как прыгнуть за дверь.  — Я загляну к тебе после ужина! — задорно крикнула ему вслед Сильва. Когда торопливое громыхание паренька по ступенькам затихло, королева обратилась к дворецкому: — Симпатичный паренек, не правда ли? Говорит, приезжий, совсем недавно у нас на острове. Загорелый весь, и руки какие сильные, — она мечтательно вздохнула. — Надо бы порасспрашивать его, где так готовить научился. Повезет же какой девке с ним…  — Да уж, пожалуй, — буркнул Гном, отводя глаза.