взгляд из пустоты

      2 мая, 1998 год:       — Скажи, хоть раз наши планы срабатывали?!       Гарри отдышался, прижавшись спиной к холодной и грязной стене одной из башен Хогвартса. Гермиона последовала его примеру. Её одежда перепачкалась в грязи, пыли и чужой крови. Раны на лице кровоточили, перемешиваясь с грязью, но её не волновало, что раны могут загноиться. Только не сейчас.       Сейчас на уме было лишь одно: найти Рона. Они оббегали почти половину Хогвартса в отчаянных попытках найти друга. Гермиона могла лишь молиться и надеяться на то, что он жив и они с Гарри не наткнуться на его тело. Но она отгоняла эти мысли прочь и пыталась думать логически. Где же может быть Рон? Последний раз они виделись возле выручай-комнаты. Рональд побежал искать Джинни.       Хотя было бы гораздо проще найти Рона, если бы карта мародеров не сгорела во время пожара в выручай-комнате. Карта просто выпала из кармана Гарри и упала прямо в полыхающий шкаф. Из-за чёртового Гойла, который не в силах контролировать отцовскую палочку, тайная комната вместе со своим содержимым сгорела подчистую.       — Нам нужно найти… — начала говорить Гермиона, но так и не закончила, потому что прямо у неё за спиной раздался оглушительный взрыв. Удар. Стена, возле которой они стояли, взорвалась в тысячи обломков. Гермиона оказалась под завалами. Кажется, один из кусков каменных мощей придавил половину её тела, другой очень сильно пережал лодыжку, а ещё один отлетел в затылок. Грейнджер пыталась вздохнуть, но камень давил на грудь. Она пошевелила ногой, но тяжеленная глыба сдвинулась и оказалась ещё сильнее прижатой к лодыжке, а через секунду раздался противный хруст. Грейнджер вскрикнула и заплакала. Зрение подводило, все предметы плыли перед глазами, пока Гермиона пыталась разглядеть Гарри.       Но Гарри не было рядом с ней. Она засуетилась. Палочки тоже не оказалось. Неужели единственное, что могло бы её спасти, оказалось под завалами и сломанной на несколько частей? Грейнджер по-прежнему отгоняла дурные идеи и пыталась думать логически. Получалось плохо. Гермиона снова попыталась сделать вдох. Обломки тяжелее её в примерно пять раз. Страх и паника завладели телом. Дыхание стояло где-то в горле и Грейнджер отсчитывала секунды до попытки сделать новый маленький глоток воздуха. Жгучая боль во всем теле мешала пошевелиться. Гермиона осознавала, что медленно теряет сознание, но старалась не закрывать глаза. Темнота же постепенно тянула за собой.       В один момент тяжесть глыбы пропала с её тела и она оказалась усаженной спиной к другому обломку. Кто-то вложил в её руку палочку и пару раз похлопал по щекам. Пара лечебных чар и зрение постепенно стало возвращаться. Она дышала, а это было главным. Но где же черт возьми Гарри?! Или это Гарри её и вытащил? Гермиона ощутила привкус крови во рту и поморщилась. Губа разбита, бровь и пол щеки было исполосовано так сильно, что кровь капала на пол.       — Дальше сама… — отдалённо услышала Гермиона чей-то мужской голос, и пытаясь разглядеть своего спасителя, увидела лишь скрывающуюся фигуру. Значит это точно не Гарри, тогда кто? Спустя несколько минут Гермиона пришла в себя. Теперь зрение вернуло свою четкость и она огляделась. Все также валялись обломки стены, а Гарри лежал недалеко от неё без сознания. Гермиона поползла к нему:       — Гарри. Гарри, ты слышишь меня? — Грейнджер начала его раскачивать, приводя в чувства, — Гарри, очнись. Ну же. Вставай, — Поттер пошевелился. Его очки отлетели в сторону и разбились вдребезги. Он пострадал не меньше её. Но спустя ещё долгих несколько минут Гермиона привела его в чувства, — Нужно найти Рона.       Но Рон нашёл их быстрее:       — Вот вы где! — он подбежал к ним, — Черт! Что произошло? — Уизли испуганно посмотрел на друзей.       — Кто-то подорвал стену. Где ты был? — прокашлявшись, спросил Гарри и потянулся за осколками очков, чтобы собрать все воедино.       — Вы в порядке? Твою мать, Гермиона… — Рон провёл ладонью по её щеке, а потом достал палочку, принявшись залечивать огромный шрам, — Я понял, что нам нужно сделать. Помните меч Гриффиндора, которым мы уничтожили медальон? — Гарри кивнул головой, — Меч — крестраж. Именно им нужно уничтожить змею, — продолжал говорить Рон, залечивая рану Грейнджер, — Проблема лишь в том, что мы не знаем, где меч. Но я подумал. Где мы видели его в последний раз? Правильно, он сам явился к нам. Он является лишь в самые нужные моменты. Я думаю, нам нужно перейти в соседнюю башню, меч должен быть там.       И все трое обернулись.       Соседняя башня находилась через все поле боя. Страшное зрелище предстало перед их глазами: тысяча ярких вспышек проклятий и заклинаний летали мимо и над головами учеников. Обломки Хогвартса валялись по всюду, а огонь от факелов студентов, влек с собой поджоги башен. Все смешалось: Пожиратели, студенты, огромные пауки, дементоры и тролли. Крики испуганных студентов давил на уши. Гермиона хотела плакать.       — Ты… ты просто молодчина, Рон, — ответила Гермиона, когда тот отвёл палочку.       — Да, бываю иногда. Нам придётся бежать. Вы можете идти? — спросил Уизли и все посмотрели на не естественно вывернутую лодыжку Гермионы, — Дело дрянь. — Рон метнулся к её ногам и осмотрел конечность. Стоило ему коснуться ноги, Гермиона тут же закричала, — Ладно…. так, зажми это в зубах, — Рон протянул ей её палочку, которую нашёл по пути, и велел Гарри держать голову подруги, — Я постараюсь вправить её на место, а потом наложим чары, хорошо? — Гермиона согласно гукнула и Уизли резко схватил её за ногу и с хрустом поставил лодыжку так, как она должна быть. Грейнджер заорала во все горло, сжимая зубами свою палочку, и кажется, на ней остались вмятины от зубов. Она выгнулась в спине до боли в пояснице и слёзы омыли лицо.       Но у них не было времени рассиживаться. Рон наложил несколько лечебных чар по памяти и Гермиона поднялась на ноги. Гарри и Рон подхватили её с двух сторон и побежали через поле.       Над их головами летали ярко-зелёные лучи, от которых они только и успевали увернуться. Примерно на середине Гарри остановился, услышав как кто-то кричал его имя. Джинни сражалась с Пожирателем по имени Сивый и явно ему проигрывала. Он в прямом смысле загнал её в угол. Джинни не могла пошевелиться от страха. Он схватил её за горло и поднял в воздух, отрывая ноги от земли.       — Джинни!! — Гарри побежал к ней, целясь палочкой в Сивого. Рон и Гермиона побежали за ним. Сивый коварно ухмылялся и сжимал горло Джинни, пока та в попытках выбраться, задыхалась от нехватки кислорода и крепкого захвата оборотня. Джинни дергала ногами, била Сивого по рукам и хрипела имена друзей. Гарри запустил в него несколько проклятий подряд, но тот мастерски их отбил:       — Что ты сделаешь, Поттер? — спросил Сивый. Время замерло на этом моменте. Гарри перестал дышать, — Ничего.       Хруст.        Обездвиженная Джинни упала на обломки. Гермиона закричала. Сивый усмехнулся и взлетел в воздух чёрной дымкой. Рон упал на колени рядом с сестрой и прижал её к себе, не скрывая потока слез.       Джинни мертва. Он свернул ей шею. Все закончилось здесь. Сивый не дал им ни единого шанса. Он не дал им времени.       — Нет, нет, Джинни, пожалуйста, — умолял Гарри, пока слёзы стекали по лицу, — Ты же не могла. Вернись ко мне, пожалуйста. Только не умирай, — Гарри переполняла обида, злость. Он не мог поверить, что Джинни, его Джинни, мертва.       — Гарри!       — Ну же, Джин, давай. Ты же шутишь, да? Ты же любишь шутки!       — Гарри!       — Пожалуйста, Джинни, — на выдохе выпалил Гарри и зажмурил глаза.       Здесь все закончилось для Гарри. Джинни убили прямо на глазах лучшей подруги, старшего брата и парня.       Гермиона упала на колени и всматривалась в запутанные длинные волосы подруги, из которых Грейнджер ещё недавно плела красивые косы. Лицо Джинни приняло неестественный бледный цвет, а пустые карие глаза смотрели в небо.       Они забыли обо всем. О плане найти меч, а потом убить змею. Волан-де-Морт, которого Гермиона мысленно проклинала каждую секунду, продолжая реветь, приказал своим войскам отступить, дал время проститься с погибшими, а потом велел Гарри прийти в Запретный лес, если он не хочет увидеть ещё больше смертей.       Дальше для Гермионы было все в тумане. Именно Гарри нёс Джинни в Общий зал к остальным погибшим. Гарри чувствовал приступ тошноты, когда оказался перед дверями Общего зала, ведь внутри все семейство Уизли. Он отсчитывал секунды до того, как Молли и Артур узнают о смерти единственной дочери, увидят её мертвое тело, бледное лицо и неестественно вывернутую голову. Все было как в самом страшном кошмаре. Молли провела в бесконечных рыданиях, прижимаясь к телу дочери, кажется, все время. Джордж и Фред плакали, хотя считали, что в их жизни нет места слезами. Флёр обнимала Билла, пока тот плакал ей в плечо. Рон рассказал всем, что произошло, немного взяв себя в руки; рассказал, как Гарри пытался помочь, как они все пытались помочь, но ублюдок Сивый не дал им ни секунды. Последним эту новость узнал Перси, когда зашёл в Общий зал и уже издалека увидел свою семью, стоявших над одним телом. Гермиона отстранилась от внешнего мира. Она сидела на корточках возле головы Джинни и в голове заезженной пластинкой играли слова Сивого, а потом противный хруст шеи Джинни.       Гермиону затошнило.       Спустя десять минут в Общий зал ввалился Симус — весь в царапинах, синяках, чужой крови и грязи — и обьявил о только что найденных телах Люпина, Тонкс, Лаванды Браун, Колина Криви и ещё нескольких студентов.       Во всей суматохе Грейнджер ощутила самое отвратительно чувство из всех, что ей доводилось: присутствие смерти, ужасный застоявшийся запах крови. Мысли в голове спутались в одну огромную паутину, а чуть позже поняла, что осталась одна. Артур увёл Молли подальше от тела дочери. Гарри куда-то ушёл. Не было даже Рона.       Гермиона вышла из зала, и пройдя на пару метров вперед, нашла Рона на ступеньках лестнице. Он сидел один, сжавшись. Грейнджер села к нему и крепко обняла. Она не сумела остановить Гарри и тот ушёл, потому что не даст умереть кому-то ещё по его вине. Хотя вины Гарри в смерти Джинни не было. Сам Гарри думал иначе и ни при каких обстоятельства не подходил ни к кому из семейства Уизли, хотя Молли сама пыталась с ним поговорить. И так, Гарри ушёл. Грейнджер составляла несколько вариантов развития событий. Это пугало и давило на мозг, заставляя заламывать пальцы до болезненного хруста. Рон сидел сам не свой, не произнеся ни слова за все время, что говорила с ним Гермиона. Бледный, с впалыми мешками под глазами.       Гермиона пыталась утешить Рона всеми силами, но тот молчал и плакал. Она очень долго говорила с ним и крепко обнимала, целуя в макушку. Они не считали, сколько времени провели на чертовой лестнице.       А Гарри не возвращался и это чертовски пугало. ***       10 сентября, 1998 год:       — И как обязанности старосты? Справляешься? — с интересом спросила Гермиона, сидя напротив Гарри и намазывая тост маслом. Поттер отложил пергамент с расписанием тренировок по квиддичу, отпил кофе, и кивнул головой, ответил:       — Да, вполне приемлемо. Я думал, будет сложнее, учитывая двухчасовые тренировки во все дни, кроме среды. Но Макгонагалл сказала, что эту неделю я держался хорошо, — Гарри отпил кофе с кружки.       Они вместе приняли решение вернуться в Хогвартс и доучиться тот год, в который странствовали. Это было спонтанно, но они аргументировали это тем, что не решили чем хотят заниматься. Гарри каждый день думал о Джинни, хотя не признавал этого, и это по большей части стало главной причиной возвращения в Хогвартс. Рон решил не ехать. Он переехал в Румынию в конце июля к брату Чарли, чтобы помогать ему в заповеднике. Рон просто не смог вернуться туда, где на его глазах убили младшую сестру. Просто был не в силах. И друзья его не осуждали, разве что он очень редко присылал письма.       — И каково это жить в башне старост? Твой сосед… — Гермиона защелкала пальцами, пытаясь вспомнить имя парня из Слизерина, — Теодор Нотт, кажется, да? — Гарри кивнул головой, — Да, он. И как?       — Ну, мы толком не общаемся. Только по поводу дежурств и тренировок. Он, кажется, тихий. По ночам после отбоя уходит, возвращается либо к завтраку, либо поздно ночью. Но он не шумит, иногда прибирается. В целом, такое соседство меня устраивает, — проговорил Гарри и Гермиона прыснула со смеху, — Он постоянно бегает с учебниками. Знаешь, тебя напоминает. А из сумки у него торчат свитки и старые учебники.       — Ты просто наблюдателен, Гарри, — Гермиона улыбнулась и откусила тост, — Готов к зельям?       — М, — Гарри прожевал бутерброд, — Профессор Слизнорт сказал, что работа будет наипростейшей, так что даже Симус должен справиться, — с намёком сказал Поттер, а потом посмотрел на жующего пирог парня, — Да, Симус?       — Заткнись, Гарри, — быстро проговорил Финниган, не отрываясь от учебника по трансфигурации.       Почти все семикурсники прошлого года вернулись на дополнительный год. Лишь единицы не вернулись: те, кто погибли и те, кто просто не выдерживает находиться в Хогвартсе более пяти минут. Таким был Рон. По началу он думал над тем, чтобы закончить Хогвартс, но во время "реставрации", в которой был задействован каждый желающий, Рон нашёл в обломках любимую цепочку с кулоном в виде золотого снитча, которую носила Джинни, и в тот день стал последним, когда он был в Хогвартсе.       Макгонагалл была за идею межфакультетского содружества. Она буквально горела этой идеей на ужине первого дня. Минерва также упомянула, что к концу месяца она с остальными профессорами устроит в замке большую общую гостиную для студентов всех факультетов без пароля. Важно, что спустя долгие года вражды между факультетами, ученики могли сплотиться и работать в команде. И это радовало в какой-то степени. Помимо всего, гостиную обещали сделать невероятных размеров.       — Кстати, слизеринцы такие тихие… — сказал Гарри и Гермиона обернулась в сторону стола другого факультета. Она знала Малфоя, Нотта, Забини, даже Паркинсон. Некоторые фамилии не помнила, но знала этих людей. Слизеринцы и правда сидели тихо. Нет, они вели себя как обычно, что-то обсуждали между, но слишком тихо. И вообще всю первую неделю они спокойно ходили на занятия, не было никаких шуток или задирок. Гермиона переживала, что их начнут задирать, как детей Пожирателей смерти — главных сторонников Волан-де-Морта. И иногда это напрягало. Но первые десять дней прошли без происшествий, что не могло не радовать преподавательский состав. В целом, внешний вид всегда был как с иголочки, но болезненно бледные лица и впалые мешки под глазами, создавало ощущение, что весь Слизерин мучает бессонница.       Гермиона встретилась взглядом с Паркинсон. Та оглядела гриффиндорку, и громко цокнув, отвела взгляд.       Грейнджер хмыкнула и вернулась к своей тарелке:       — Годы идут, Паркинсон не меняется.       — Что есть, то есть. ***       Гермиона вышла из кабинета зелий, потому что закончила свою работу третья, тихо закрыла дверь и направилась в свою гостиную. Гарри ушёл вторым, он готовил зелье слишком быстро, чтобы побыстрее уйти на тренировку. Перед уходом шепнул Гермионе, что они увидятся на ужине.       Гермиона все лето жила у Гарри.       Сириус ещё далеко перед своей смертью завещал крестнику семейный дом Блэков на Гриммо 12. После войны Гермиона просто не знала куда ей идти. Родители в Австралии и не помнят кто она такая. Гарри сразу понял, что Гермиона не пойдёт к семейству Уизли по двум причинам: она не захочет мешаться им и после смерти Джинни, Гермиона морально не готова быть в том месте, где была Джинни. Поэтому Гарри сразу сказал подруге, что она будет жить у него и это не обсуждается.       Так и пролетели три месяца. Иногда Рон днями проводил в самой отдаленной комнате дома, потому что в восстановленной Норе ему было душно во всех смыслах. Когда Гермиона заглядывала в его комнату, чтобы оставить еду, Рон даже не обращал внимания. Лежал на кровати, отвернувшись спиной к двери, и смотрел пустым взглядом в окно. Грейнджер слезно просила его поесть, но Рон делал это не так часто, через силу, так что практически всегда она уносила полные подносы с испорченной едой.       Конечно, бывали дни, когда Рон чувствовал себя лучше и Гермиона отводила мальчиков в свои любимые маггловские места такие как кафе, кино и даже боулинг. Она сразу чувствовала настроение парней и моментально бежала одеваться, говоря о том, что сегодня они идут в какое-нибудь кафе, где делают самые вкусные хот-доги.       Гарри жил на втором этаже дома в комнате возле еще одной гостиной, уступив подруге комнату побольше и, как он сам говорил, посвежее.       Бывали дни, когда они вместе сидели в гостиной первого этажа, пили медовуху, ели какую-нибудь гадость и говорили обо всем на свете. Смеялись до боли в животе, спорили и шутили. Гермиона ценила эти времена и старалась запомнить каждое мгновение. В такие моменты казалось, что ненадолго они могли забыть об общем горе.       В конце июля Рон принял важное решение: переехать в Румынию к брату и остаться там на неопределенное время. Гермиона плакала, когда Рон собирал оставшиеся вещи. Но он успокаивал её тем, что обязательно будет писать письма, приезжать на каждые праздники, пускай даже не календарные. Гермиона ещё долго упрашивала Рональда остаться, но он лишь улыбался и пытался утешить её.       Двадцать шестого июля они виделись в последний раз. Рон аппарировал поздно вечером, потому что задержался на прощальной посиделке. До конца августа он каждые три дня присылал письма, где говорил, что помогает Чарли с драконами, работает с утра до вечера, устаёт, но в целом, его все устраивает. И Гермиона утешалась тем, что у её лучшего друга все вполне хорошо.       Грейнджер завернула за угол и во что-то врезалась. В следующую секунду на пол с грохотом упали огромные учебники и Гермиона ахнула. Сразу же присела, что собрать хотя бы половину и посмотрела в лицо того, с кем столкнулась:       — Черт, прости, пожалуйста. Я тебя не видела, — Гермиона покраснела от стыда и нервно сглотнула.       — Да ничего страшного, — успокаивающе ответил парень, — Я тоже не смотрел по сторонам.       И они встретились любопытными взглядами.       — Погоди, я тебя знаю, — начала Гермиона, попутно собирая книги и даже выпавшие свитки, — Ты сосед Гарри. Теодор, да?       — Да, — усмехнулся кучерявый парень, — Для друзей обычно Тео. А ты…       — О, ну, Гермиона Грейнджер.       — Точно, постоянно забываю. С именами беда.       Пока Грейнджер собирала свитки, заметила несколько деталей. На руке Теодора странный серебряный браслет, на внутренней стороне которого горел красный огонёк, который отражался от бледной кисти. В его свитках странные чертежи, таких она не видела. Руны, записи на другом языке, кажется на латыни. И таких свитков с чертежами было шесть штук. Помимо этого ещё четыре с картой звёздного неба, созвездий и названиями звёзд.       Конечно, Теодор не заметил любопытно-пытливого взгляда и быстро запоминающую каждую деталь мысль.       Гермиона вручила ему свитки и две книги, названия которых были для неё чем-то новым. Таких даже в библиотеке нет. Теодор забрал свою макулатуру и благодарно улыбнулся:       — Спасибо и прости ещё раз. Я забыл спросить, ты не ушиблась?       И его чрезмерная вежливость, которая, как ей казалось, не свойственна слизеринцам, вдавила в тупик.       Гермиона качнула головой:       — Нет, конечно нет. А ты?       — Я в порядке…       И повисло неловкое молчание:       — Ты вышла с зелий? Я видел тебя за работой, — вдруг спросил Нотт и указал на кабинет за поворотом.       — Так это ты закончил самый первый, — поняла Грейнджер, — Гарри вышел сразу после тебя. Хорошо разбираешься в зельях?       — Ну… профессор Снейп был моим… — Тео защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить слово, — Черт, как же это на вашем маггловском… не куратором, а… репетитором! Точно! Он занимался со мной с четырех лет! — заликовал он и улыбнулся.       Удивлению Гермионы не было предела. Какие познания в жизни магглах.       — Ты торопишься? — спросил он.       — Честно говоря, — Гермиона взглянула на маленькие золотые часики на левой руке, которые достались ей от матери, — Нет. Это была последняя пара. До ужина я свободна.       — Позволишь проводить тебя до башни?       И тут девушка впала в окончательный ступор. Этот парень точно слизеринец? Гермиона начала быстро перебирать варианты ответа. Тео продолжал держать улыбку на лице, будто видел её насквозь.       Гермиона на выдохе произнесла:       — Почему нет?       Тео улыбнулся будто мартовский кот.       — Отлично, — в полголоса сказал юноша и по своей инициативе забрал сумку Гермионы, не смотря на свои забитые книгами и свитками руки, — Ты читала «Историю магии» Николаса Фламеля?       Грейнджер посмотрела на него, как на сумасшедшего.       — Ни разу не слышала о такой книге? Насколько я помню, её нет в нашей библиотеке.       — В таком случае, могу одолжить на прочтение, — предложил Теодор.       Гермиона подумала: хорош слизеринец, идёт с козырей: начинает с её любимого — книг.       — Мало знакомой девушке?       — Поверь, Грей-нд-жер… — произнёс по слогам Тео (в шутку, конечно), — Мне достаточно знать то, что после тебя книги в библиотеке в прекрасном состоянии.       Она вскинула бровями:       — Что ж, было бы неплохо. Я правда не слышала о таком.       Он усмехнулся. Гермиона разглядывала родинки на его лице, которых было полным полно. Одна была больше или меньше другой. И были они везде: на носу, возле губ, бровей и даже ушей.       — Откуда у тебя такая книга? — спросила Гермиона.       — Узнаешь, когда прочтёшь, — загадочно ответил Тео. И Грейнджер снова подумала о том, что для слизеринца этот парень уж очень странный.       — Ты всегда говоришь загадками?       — Практически. Такое уж у меня любимое занятие. Мне нравится наблюдать за реакцией других.       "Мазохист?" — произнеслось в голове девушки.       — Вот это увлечение, — она не смогла сдержать смеха.       — Кстати, я слышал, что у вас, то есть магглов, огромное количество разных увлечений, да? Например, кажется это зовётся футбол. Это как квиддич…       Пока Теодор говорил, Грейнджер снова осторожно посмотрела на его запястье, пытаясь внимательнее разглядеть браслет. Это не привлекло бы абсолютно никакого внимания, если бы не красный огонёк, который время от времени мигал быстрее. Для чего он может быть?       — И различие в том, что одни летают на мётлах, а другие бегают. Интересно, правда? А ещё есть… ммм, вспомнил, хоккей. Но я не разобрался в чем суть игры.       Гермиона быстро вышла из своих раздумий об этом загадочном браслете, также быстро пропустила через себя поток его мыслей.       — Суть такая же, как в футболе или квиддиче. Чем больше забьешь шайб… — он прищурился в непонимании, — Шайба, как мяч, только это маленький чёрный приплюснутый круг. Вместе метел клюшки. Только играют они на льду.       Теодор вскинул бровями.       — Как это на льду?       — Есть такая своего рода обувь, называется коньки. Это такие же ботинки, только в дополнении лезвие, которое помогает держать баланс. Выигрывает та команда, которая забьет больше шайб в ворота. Откуда такие познания?       — Не знаю, — он вздохнул и почесал затылок, — Мне всегда было интересно знать о жизни магглов. Это ведь жутко любопытно. Не понимаю, почему некоторым это противно? У вас ведь так интересно!       Они приблизились к портрету полной дамы.       — Что ж, надеюсь, я не был слишком утомителен, — он улыбнулся и вернул сумку на её плечо, — Увидимся на ужине?       — Конечно.       — Тогда до встречи! — быстро произнёс Теодор, и быстро перебирая ногами по ступенькам, скрылся за другим поворотом.       Гермиона поджала губы и свела брови. Все ещё она считала его странным. Но она поняла две вещи: он очень любит поговорить, при этом остаётся галантным джентльменом и на слизеринца вовсе не похож.       Произнеся пароль, Грейнджер очутилась в гостиной. Слишком пусто. Обычно, когда она возвращалась с занятий Джинни ждала её с увлекательными историями о том, как на паре травологии они пересаживали растения и все извалялись в земле. Теперь же её никто не ждал с таким трепетом. Гермиона до боли в сердце и слез скучала по Джинни.       Грейнджер завалилась на диван возле камина, возможно кто-то вернётся с занятий раньше. Или она могла пойти на тренировку к Гарри. Команда потеряла лучшего ловца в лице Джинни. Теперь Гарри пришлось самому встать на это место, потому что больше никому не доверял такую важную роль в команде.       Гермиона оделась потеплее.       На уже восстановленном поле летали игроки в красной форме, рассекая воздух с невероятной скоростью. Гарри постоянно кричал о том, что Кормак МакЛагген, который занял место Рональда в роли вратаря, не должен пропускать мячи. Кажется, Поттер скоро сорвёт голос.       Гермиона заняла место и убрала руки в карманы.       Гарри кричал практически на каждого игрока. И пусть Гермиона совсем не мыслила в квиддиче, но играли они правда отвратно. Поттер заметил Гермиону на трибунах только спустя двадцать минут, когда объявил пятиминутный перерыв.       Гарри спрыгнул с метлы и Гермиона протянула бутылку воды:       — Спасибо, — сказал он и открыл крышку. Залпом выпил больше половины, — Ты чего тут делаешь?       — В гостиной скучно.       — Понял. Подождёшь полчаса? Постараюсь закончить. А потом что-нибудь придумаем.       — У тебя есть дежурство? — Гарри отрицательно покивал головой.       — Нотт сегодня дежурит с девушкой из Пуффендуя. Мое дежурство завтра, — ответил Поттер и допил воду. Потом прокашлялся, — Так, все. Готовься продуть в шахматы, Гермиона, — он улыбнулся и снова сел на метлу. Она прищурила глаза и покачала головой.       Гарри взлетел в небо, объявив о том, что перерыв закончен и все встали на свои позиции.       Гермиона считала, что Гарри держался лучше всех. Кто бы мог подумать, что человек, на глазах которого убили девушку, будет оказывать незаменимую поддержку. Он всегда был рядом, но старался не показывать своей грусти. Грейнджер всегда видела его пустые глаза, когда он натыкался на вещи Джинни.       Похороны Джинни прошли пятого мая. С тех пор они так и не смогли посетить её могилу. Гермиона не понимала, почему так боится этого. Она изначально знает, что это станет настоящим испытанием. Стыдно. Это ужасно стыдно, ведь Джинни бы так никогда не поступила. Грейнджер каждый раз мысленно просила прощения у всего семейства Уизли и самой Джинни.       — Я пропустил всего три мяча! — кричал взбесившийся Кормак, который вывел Гермиону из её мыслей.       — Ты вратарь, МакЛагген! Ты не должен пропускать мячи вообще! Соберись в конце концов или я быстро найду тебе замену! — проорал не менее раздражённый Гарри с другого конца поля и со всей силы кинул в Кормака бладжером, от чего его метла дёрнулась в сторону.       Кормак играл просто отвратительно. По сравнению с Роном, он пропускал мячи постоянно, из-за этого Гарри ужасно злился и уже подумывает над новыми отборочными, чтобы найти нового вратаря.       Гермиона наблюдала, как игроки рассекают воздух с невероятной скоростью, до которой они разогнали свои метла. Она даже начала немного мерзнуть от ветра, который оставляли сокурсники. Грейнджер думала о Теодоре. Он всегда такой странный или только когда с кем-то знакомится?       Но больше её вводил в ступор браслет на его руке и непонятные свитки, которые он нёс. Чтобы они могли значить?       В голове не было абсолютно никаких мыслей, разве что ей было любопытно знать, что он прячет.       От мыслей о Теодоре её отвлёк Гарри. Он решил закончить тренировку раньше. Гарри спрыгнул с метлы возле Гермионы и вытер раскрасневшееся лицо полотенцем. Он завалился на место рядом с подругой и отдышался:       — Надо устраивать новые отборочные. МакЛагген разучился играть. Если не найду нового вратаря, то мы вылетим в первом же матче.       — Ты не замечал странности в поведении твоего соседа? — заговорила Гермиона, проигнорировав слова Гарри о квиддиче. Он вскинул бровями и посмотрел на подругу.       — Чего?       — Ну Теодор. Может что-то подозрительное в его поведении?       — Зачем тебе это? — спросил Гарри и Гермиона ожидающе склонила голову на бок, — По-моему я говорил, что он уходит по ночам, но куда, я не знаю. Вечно таскает с собой книги. Мы дежурили вместе всего один раз, он молчаливый.       "Молчаливый? Ты уверен, Гарри?" — подумала Гермиона.       — Все в порядке? — опять спросил Поттер.       — Да… просто… — Гермиона запнулась, — Да все нормально. Столкнулась с ним сегодня после зелий. Ничего серьёзного. Идём?       Они покинули поле и уже в гостиной до ужина успели сыграть две партии в шахматы, и между ними осталась ничья.       На ужине Гермиона пыталась незаметно вглядеться в стол Слизеринцев. Вели они себя как обычно.       Только Теодор опаздывал уже на пол часа.