Гвардейский конь

      Аксель одним ударом оглушил меня и повалил на землю. Я не мог ничего сделать со своим телом, оно перестало меня слушаться. Каждой клеткой своего тела я был уверен, что уже мёртв. Поток мыслей молниеносно заполняли раскалывающуюся голову, отчаянно стуча в подкорку сознания. Я не мог позволить себе расслабляться…       Я тут же пожалел, что позволил себе потерять над собой контроль — оброкинувшись на спину, я представил своему врагу беззащитный живот, который мгновенно пронзило тупой болью… Я должен встать…       Я слышал, как кричали прохожие, как какой-то гвардеец предвещал мою скорою смерть — глотку разорвать бы этому мерзавцу — наиболее болезненным было осознание своего поражения. Злорадный смех жеребца кинжалом прошёлся по сердцу, острой болью доходя до мозга, скрежеча где-то в центре эмоций.       Чей-то голос резко выделялся среди бушующей толпы, и меня как током прошибло. Казалось, ко мне вернулись мои силы, стоило только понять, что рядом есть дорогой мне человек. Я почувствовал руку Юджина на своём боку, а его тихое «ты справишься Макс, я с тобой» вселило в меня надежду на спасение. Я снова стал чувствовать свои конечности, они ныли от усталости, но я вновь смог заставить их слушаться меня.       Дрожа всем телом, я всё же смог подняться на ноги и позволил себе едкую ухмылку, заметно шокировав противника. У меня была свободна секунда, пока Аксель стоял в замешательстве, которую я потратил, чтобы поблагодарить моего спасителя, вернувшего мне силы.       Мой враг уже готов был вновь атаковать, как одним ударом копыт я обрушил его планы, наблюдая, как постепенно он теряет веру в лёгкую победу. Нет, я не стал мгновенно сильнее, но я прекрасно уворачивался от новых ударов, раздражая противника. Аксель злился, очень, даже скорее был в бешенстве, от чего мой мозг стали посещать новые мысли, связанные с моей победой. Я не стану хвастаться их светлыми намерениями — я всё также хотел размазать его морду по алфальту, предворительно заставив его молить о пощаде.       Дыхание Акселя сбилось, да и сам он выдохся, пытаясь зацепить меня. Он часто дышал, но уздечка лишала его возможности дышать полной грудью, что шло мне на пользу. Мои жалкие попытки ударить его копытами были похожи на игру жеребят, но я знал, что моя сила не в этом…       Одним прыжком я оказался за его спиной и резко вцепился зубами в его закривок. Аксель пронзительно закричал и начал брыкаться и я почти упустил его. Закинув колено на его плечо, я весом пригвоздил его к земле, не давая и шанса подняться. Пусть дышит пылью — он это заслужил!       Схватив его за гриву, я не заметил как оказался под ним и в моей голове снова промелькнула мысль о поражении, когда копыта Акселя остановились на моей шее. Но я больше не допущу такого отношения к себе! Рывком головы я сбил его ноги с себя и снова вцепился в шею, насильно познакомив с асфальтом. Я не переставал кусать его за горло, на языке я почувствовал горький привкус — это была кровь, но уже не моя.       Аксель извивался подо мной, а я мысленно смеялся и заставлял сдаться самому. Я потянул его вверх за горло, не переставая танцевать чечётку на его плечах. Я знал, что это больно и намеренно старался причинить ему как можно больше страданий за всё то, что он сделал со мной и моими близкими.       Неожиданно он использовал мой приём против меня же самого и скинул меня, вставая на дрожащие ноги. Что же, я на славу постарался! Но он не собирался сдаваться и это единственное, что было в нём достойного моего уважения. Аксель поднялся на дыбы и собирался вновь атаковать, как что-то его остановило. Это был Кэп, он схватил жеребца за удила и тянул на себя. Конь противился и даже оттолкнул капитана, но тот подозвал к себе нескольких гвардейцев и те вместе оттащили его подальше. Я уж подумал, что идеальнее обстановки и быть не может, и направился свести с ним счёты, но за мою упряжку кто-то схватился. Только я собирался высказать всё, что думаю о нём, как заметил, кто это был.       Юджин. Он крепко держал меня за упряжу и не отпускал, пока я не успокоился и не остановился. Он прошептал краткое «нет» и был таков. Что же, ради него я готов остановиться. Аксель насмешливо фыркнул за моей спиной и в его глазах отчётливо читалось презрение как ко мне, так и к моему человеку. Но я не стал набрасываться на него, я и так победил его и тому стоит это признать.       Кэп повернулся к чёрному жеребцу и, кинув взгляд в мою сторону, склонил голову. На моё удивление, Аксель повторил этот жест и я замер в непонимании. Но тут же победно усмехнулся, не придав значению, как быстро тот послушался Кэпа. Аксель проиграл, и пусть радуется, что я не убил его, как это сделал он с моим сыном. Я не такой, я не убийца.       Мои самодовольные раздумья прервал Юджин, выжидающе смотря на меня. Он указал в сторону моего соперника и склонил голову в их сторону. Не поднимая головы он ожидал от меня того же действия, и я нехотя последовал просьбе. Когда мы разошлись, я почувствовал лёгкость на душе, и, кажется, стоит благодарить в этом моего наездника, что не дал погрязнуть в разрушающих мыслях о грязной победе…

***

      Не много времени прошло с той нашей с Аксом стычки. Я вернул свой пост главы десятка, но не стал напрашиваться в вожди. Я больше не возглавляю гвардию, хоть и всё ещё являюсь примером для подражания. Я пожелал остаться со своим человеком и быть верным ему. К тому же началась череда проблем с королевским титулом его девушки и его самого, как её избранника. Так что, я тоже при делах.       Пост главы гвардии я оставил Акселю, он хорошо поладил с капитаном и во всём слушался его. Он скоро поймёт, что это не так уж и легко быть главным и отвечать за всё и сразу. Можно так сказать, что он исправился — он прошёл проверку и начал тренироваться, к тому же поймал банду преступников, с которой не мог раньше справиться никто.       Да, мы больше не презираем друг друга, не ходим постоянно как на иголках. У каждого из нас есть свои обязанности. В добавок, я стал личным конём Принцессы, так что без дела не сижу. С Акселем теперь мы очень часто сталкиваемся и с некоторым я помог ему в управлении лошадиной гвардией.       Нет, конечно, я не простил его за все грехи, много он наломал дров. Хоть и стоит признать, что я тоже. Но когда наступает экстренная ситуация — мы самая сплочённая команда! Не разрешённых вопросов между нами не осталось, и я спокойно могу довериться ему, как и он.       Время будет идти не вечно, и много раз для меня оно ещё может остановиться, но те, кто мне дорог, навсегда останутся в моей памяти и сердце…