Гвардейский конь

      Я очнулся, когда время уже перевалило за полночь. Раскинувшись на остывшей земле, я отплёвывался от воды, урывками хватая воздух. Лёгкие словно окаменели и неохотно пропускали такой необходимый кислород. Уздечка лежала на траве.       Рядом со мной, на кусочке какого-то старого пня, сидел мой всадник, сонно прикрыв глаза. Тепло и тихий треск костра разморили его, и тот едва сдерживал желание провалиться в глубокий сон. Слабо приподняв голову, он протянул руки к огню, сладко поморщившись. Пламя нещадно опаляло кожу, но ему, кажется, это нравилось, он встрепенулся и приблизился к костру, подставляя ему своё лицо.       Парень провёл рукой по влажным волосам, убирая упавшую на глаза прядь. Заправив её, он вернул руку на место — поближе к теплу. Я в ту же секунду оглянулся — яркое пламя меня больше не интересовало — на булыжнике, возле костра, была аккуратно уложена чёрная жилетка. Она блестела на свету, и явно не от чистоты, а от влаги.       Я перевёл взгляд на Юджина и только сейчас заметил, что вся его одежда оказалась промокшей насквозь. Мокрая белая рубашка прилипла к телу, огибая его и бесстыже открывая вид на торс. Парень потянулся вперёд, широко зевнув, а я уставился на его рельефные мышцы.       В моих мыслях тут же пронеслись события последнего дня и неосознанно поднял голову, благодарно взглянув на Юджина. Вот этими руками он вытащил меня из воды, когда я был в одном шаге от смерти. Даже представлять не хочется, каких усилий ему стоило заставить двигать ногами увесистую лошадь…       Вся моё тело свело судорогой, и я закашлялся. Очередная струя воды покинула лёгкие, тоненько скатываясь вниз по морде. Всадник резко вскинул голову, обеспокоенно оглядываясь по сторонам, но, остановив свой взгляд на мне, успокоился.       — С пробуждением, — не то с радостью, не то с отчаянием прошептал он, поднимаясь на ноги.       Положив ладонь на коленку, он придвинулся ко мне, скидывая в бок гриву с макушки и заглянув мне в глаза. По моей спине прошёлся табун неприятных мурашек, заставив коротко вздрогнуть под этим взглядом. В нём в единый коктейль смешалась забота, тоска, искренняя радость и лёгкая печаль… С ног до головы меня пронизывал страх: я не видел раньше такого смешанного настроения, но сейчас с лёгкостью прочёл его, и обречённый вздох был мне подтверждением.       — «Спасибо» — прохрипел я осипшим голосом, поморщившись от едкой жалости к самому себе. Я тут же проглотил все свои обидные фразы в свой адрес, когда рука хозяина опустилась на моё колено и стала медленно поглаживать его. Я мгновенно расслабился и отпустил все негативные мысли…       — Акселя назначили вожаком, — так, стоп, что?! Нет-нет-нет! Этого быть не может!       Я невольно напрягся и что-то неразборчиво пробубнил себе под нос, погрузившись в свои мысли и стараясь ещё раз обдумать услышанное… Нет, не получалось от слова совсем! Мне хотелось рвать и метать, но в теле не было на это сил. Но зато мозг очень даже был «за». Он активно рисовал в голове картины, как я разбираюсь с этим поганым мерзавцем, в красках представлял, как тот лежит на земле и кричит от боли, моля о пощаде. Но он её не получит! Никогда!       — «И как он?» — я старался затолкать поглубже все обидные слова, которые вертелись у меня на языке, но не удержался и парочка оскорблений всё же вырвалась наружу.       — С первых секунд начал диктовать свои правила, свой десяток и вовсе стал запугивать.       Из моего рта вырвалось глухое рычание, которое я даже не пытался скрывать. Мой всадник отлично знает, как я отношусь к этому подлецу. Кружа вокруг огня, я пытался размять затёкшие и изрядно уставшие ноги, которые тут же покрылись мурашками, отдавая лёгким покалыванием возле копыт.       Потушив на утро костёр, мы отправились в замок, где меня ждали очень долгие и серьёзные разборки. Добрались до места мы где-то к обеду, по дороге заскочив на рынок, прихватив парочку яблок.       Юджин шёл позади меня, когда я решил заглянуть в конюшню проверить, всё ли там в порядке. Повсюду веяло страхом и ещё чем-то очень странным и незнакомым мне. Я тут же подскочил к своему спальному месту, и мой взгляд привлекла крыша над кабинкой — табличка с моим именем была бесцеремонно сбита, с потолка свисали только две верёвки.       Я давился смрадом этого новичка, которым провонялась вся конюшня. И даже спальник моей подруги пах им. А от одного её вида мне становилось плохо. Её кремовая шёрстка потускнела и скаталась в мелкие колтуны. Её бока были покрыты кровавыми ранами, кое-где виднелись следы копыт, и я даже знал, кому они принадлежали.       Потом, повинуясь внутреннему чутью, я сорвался с места и кинулся в сторону дальней кабинки, где отдыхала ещё одна кобыла из моего десятка… Уже не моего…       Серая лошадь свернулась клубочком и крупно дрожала. Её сбитое дыхание иногда прерывалось тихими всхлипами. Подойдя чуть ближе, я увидел причину её страданий, и от увиденного по моей спине пробежался мерзкий холодок. У неё под боком лежал маленький жеребёнок, уже не дыша…       Он был мёртв. Его кожа остыла, возле остекленевших глаз скопилась влага, а рот открылся в болезненном крике. Его тоненькие ножки были выгнуты в неестественном направлении, острый хребет выступил и разорвал кожу на спине. Бока были покрыты кровавыми проплешинами, окружёнными полумесяцами от грязных подков.       К горлу подкатывала ярость, которую я не мог заглушить. Я невольно прижал уши к затылку, прогнувшись в спине. Мои ноги покалывало от желания порвать эту тварь к чертям! — мразь, убившую моего ребёнка, которая не заслуживает прощения! Я заглушал свой же гортанный рык топотом копыт, которые сами повели меня прочь из конюшни.       Выведав у стражи, где сейчас шляется этот подонок, я направился в тюрьму, где, видите ли, дежурил «вождь Аксель» — как выразились эти проклятые гвардейцы. Они потеряли своё достоинство, как только пригрели у себя на груди эту змею, пустившую яд по всей охране.       В тюрьме было темно и пахло сыростью. Я оглянулся и замер, рассматривая новые лица за решётками. Их значительно прибавилось с моего ухода. Не понимая что происходит, я проходил возле каждой камеры и рассматривал незнакомцев. Я никого из них раньше не видел, и все они вели себя странно: потирали шеи, кто-то держался забок или голову. Подойдя ближе, я заметил на них следы копыт… Сопоставив факты, я понял, что они здесь по вине моего противника…       Дверь в тюрьму противно скрипнула, пропуская луч света, и на пороге я увидел его. В его глазах сверкнул недобрый огонёк, и он тут же сорвался с места, убегая в глубь замка. Я не задумываясь помчался за ним. У меня с ним личные счёты!       Аксель привёл меня на площадь, где возле него тут же закружился Кэп и группа гвардейцев. Небольшая пробежка выжала из меня последние силы. Неокрепшие ноги подкашивались, и мне большого труда стоило не упасть перед ним на колени. Я не могу проиграть!       Мгновение спустя ко мне подскочил Юджин, оттаскивая подальше от моего врага, который надменно обошёл меня со стороны. Жеребец коварно ухмыльнулся, даже не заметив моего прожигающего насквозь взгляда…       Он чувствовал свою победу…       Он чувствовал мой страх…       По спине пробежал неприятный холодок, когда разъяренный конь поднялся на дыбы и замахнулся копытами, самоуверенно оглашая моё поражение. Мои веки непроизвольно сомкнулись, когда его копыта коснулись меня, и всё тело тут же пронзилось тупой болью, а на месте удара даже послышался хруст и треск кожи.       В моей голове пронеслись воспоминания прошлого дня, когда он так же нависал надо мной… Тогда мне удалось спастись, но сейчас я чувствовал, что он меня убьёт. И уверенность в этом возросла, когда следующий удар пришёлся в голову и перед глазами мгновенно потемнело и я перестал чувствовать всю ту боль, что копилась во мне последние дни…