Остаток недели до новой встречи с Авелем я проводила закрывшись в спальне или в многочисленных долгих прогулках по району, пытаясь хоть чем-то себя занять и реже показываться на глаза Джозефу. Он не ругал меня, не винил и никак не журил, выказывая свое отношение только равнодушным, отстраненным тоном в те редкие моменты, когда нужно было обсудить бытовые вопросы.
Я надеялась, что он меня простит, всё же поймет, и я перестану чувствовать себя так нелепо и стыдно перед ним, словно разочаровавшее дитя, но больше верилось в то, что мне придется привыкнуть к новому отношению. По крайней мере до полного выздоровления Энн, и тогда, может быть, мне повезет, и прошедший кризис хоть немного забудется, стертый счастливой улыбкой дочери.
А пока в промозглом городе всё сильнее бледнеющего солнца я ощущала себя особенно прохладно и отчужденно, будто потеряв последнее уютное пристанище в жизни. Мысли невольно возвращались к дому Аластора, там был кусочек прошлого Ньярла, и женщина, знавшая Лилит. Хотелось напроситься в гости и еще хотя бы одним глазком посмотреть на дневники, записи и портреты, но страх перед застарелой болью и глубоким шрамом на сердце мага гнал от этой идеи прочь по просторным мокрым улочкам Санктума, в пустынные парки и уютные кофейни Макдоннелл.
Я сама не заметила, как пришло время нового урока, и даже сидя в одном из кабинетов дворца в ожидании Авеля, словно в полусне наблюдала за моросью за окном, пока из своеобразного транса меня не вывел неожиданно нагревшийся кулон с цветком полыни. Прикоснувшись к нему, я тут же услышала знакомый голос.
— Сэра! Это я Ив.
— Здравствуй, ч…
— Что ты сказала этому вредному маленькому засранцу?
— Что? О ком…
— Авелю, Авелю, что ты сказала?
— О тебе?
— И обо мне в том числе!
Впав в ступор, я мельком проследила за пролетевшим у стекла кленовым листом. Сознание неохотно воспроизводило в голове события прошлой встречи с королем.
— Только то, что из-за его воинов у тебя полно работы.
— Ах, вот оно что! Тогда все ясно!
— Ясно?
— Сэра, знаешь, что он сделал? Он вообще говорил тебе об этом?
— Ив, я ничего не понимаю, объясни нормально.
— Я и объясняю! Этот светлый ублюдок решил, что сможет откупиться от нас целым отрядом профессоров и деньгами, направив их якобы для развития медицины в Кадате! Ты слышишь эту ересь? Развитие, мать его, медицины, после того как этот выродок припёрся к нам со всей своей проклятой армией и похерил все мои исследования за последние тридцать лет, вырезав одну половину страны и замучив вторую. Но даже это ещё не всё!
— Что-то ещё?
Сделав паузу, Ив явно отпила немного воды, но продолжила с прежним запалом.
— Этот доморощенный гений дипломатии послал ко мне в услужение не просто кого-то из своих желторотых практикантов, а этого старого гандона, что не дал мне закончить институт из-за общей с Гербом работы! Ха! Ты представляешь, эта старая дряхлая скотина теперь стоит на задних лапках и послушно виляет хвостиком, преданно заглядывая в глаза, хотя при последней встрече обещал бросить на костёр меня и весь мой род за связь с некромантом. О, ты бы видела, как сильно он меня ненавидел, я была уверена, что нас не выпустят из столицы и он собственноручно прирежет меня на пути к кораблю, но сейчас! Сейчас эта сволочь готова мне ноги целовать и бегать с полными утками по этажам, лишь бы от него был толк!
— Так, что ж…
— Передай Авелю мою благодарность и пошли его к черту за его жалкие подачки! Своими исследованиями я делиться не собираюсь!
— Я передам.
— Спасибо лапуль, ты сама как, все хорошо? Ничего не болит?
— Все в порядке, благодарю.
— Не забывай кушать, и как только появится время, приходи обследоваться
— Х-хорошо, а вы не могли бы передать Каину послание от его знакомой в Санктуме?
— Конечно! Очередное признание в любви? Или где-то объявился ребенок?
— Нет-нет-нет, что вы, она сказала: то, что меня нет, не значит, что мимик не подглядывает.
— Странно, звучит как бред.
— Она помогла мне и показалась достаточно милой.
— Что ж, ладно, передам, пускай сам с этим разбирается. Заряд кулона кончается. Сэра, будь осторожна и не забывай отдыхать. Пока-пока!
— Пока…
Едва сознание опустело, а украшение остыло, в голову закралась запоздалая мысль: нужно было спросить о Таранисе, жив ли он вообще.
Ив наверняка сказала бы, если бы с ним что-то случилось.
Наверно. Я надеюсь, что меня не обмануло впечатление о светлом, хотя карты Аластора говорят об обратном.
Если они вообще говорили об этом.
За спиной у входа тихо хлопнула дверь. Обернувшись, я встретилась с Авелем взглядом и с легким удивлением отметила, что ему вновь стало плохо. Не так, как в наш первый урок, но достаточно заметно, чтобы светлые держались от него на приличном расстоянии.
— Извини, я задержался.
Король застыл посередине комнаты в нерешительности, поглядывая то на кресла, то на меня. Он выглядел уставшим и каким-то напряженным, словно перетянутая и покосившаяся деревянная кукла. С долей стыда я кивнула ему на кресло и подошла ближе, дождавшись, пока Авель сядет.
Приехала вроде бы помогать, но так ничему и не научила, даже азам.
— Дайте мне руки.
— Сэ-эра…
— Я не хочу начинать урок с перепалки.
— Тогда умоляю, не нужно выкать, это звучит отвратительно.
Опершись локтями в колени, король сгорбился, протянув мне ладони. Пришлось присесть перед ним, чтобы взять за руки и осторожно забрать лишние силы. Я надеялась, что минимального контакта хватит, но жадные пальцы быстро вцепились в мои плечи. Держась за меня, как за спасательный круг, Авель судорожно вздохнул, невольно уткнувшись в мою шею.
— Спасибо.
— Не нужно так сильно сжимать…
— Просто дай мне отдохнуть, пожалуйста, я устал уговаривать о помощи. Это не так сложно, просто замереть ненадолго.
— Хорошо.
Закрыв глаза, я постаралась отвлечься от происходящего хотя бы мысленно, но рубашка в моих руках вновь стала влажной, прилипнув к телу. Авель, словно пробежав марафон, старался выровнять дыхание и заметно обмяк, почти повиснув на моей шее. Память услужливо напомнила мне о другом человеке, умоляющем меня лишний раз не дёргаться в его объятьях, но Ньярл тут же развеял почти забытый образ из далёкой прошлой жизни. Вместо него чувств коснулась чужая изнуренность, отголосок бури эмоций и раздражение, смешанное с совсем легкой, почти неощутимой благодарностью.
— Авель, из-за чего ты так злишься?
— Ч-что?
— Это ухудшает твое состояние и приводит к дисбалансу магии.
Передернув плечами, он помолчал немного, будто собираясь с мыслями и пытаясь для себя решить, что именно его больше всего бесит.
— Бесполезные совещания, нерешаемые текущие проблемы, постоянное сопротивление министров, что угодно, Сэра, я король в конце концов, у меня много не слишком приятных обязанностей.
— Что ж, допустим, а сейчас расслабься, отпусти меня и глубоко вздохни, позволь энергии течь, — осторожно отстранившись от Авеля, я помогла ему откинуться в кресле и, подвинув соседнее, села как можно ближе. — Тебе лучше? Хорошо. Создай небольшой светляк, вот, чувствуешь? Он прохладный, он яркий, белый, но прохладный, так как для любой магии созидания нужны силы извне, а не только твои собственные. Вита в твоей крови концентрируется в одном месте, ты привык с детства ее удерживать и сосредотачивать в своих руках, но с некросом так не выйдет. Темное направление прежде всего отдает, выпускает энергию в окружающий мир и от сгорающих частиц идет тепло. Эту магию не нужно держать, не нужно пытаться сжать, от этого будет только хуже, при давлении некрос становится в разы опаснее, и справиться с ним становится сложнее. Ты сам это на себе ощущаешь.
Тяжело, словно мученик, король вздохнул и, расслабившись в кресле, отвернулся от меня, обдумывая услышанное. Судя по нахмуренным бровям знания не очень-то ему нравились.
— Если не буду сдерживаться, то начну задевать других.
— Не начнешь
— Я уже пробовал!
— Значит, плохо пробовал и нужно еще. Авель, эта магия часть тебя, уже неотделимая и такая же равная, как и светлая. Будешь сопротивляться, сделаешь только хуже
— Куда хуже?
— Ты хочешь вовсе лишиться дара? Всего дара, потому что эти части есть единое целое, которое ты мысленно пытаешься разбить и разобрать.
— Но я мог раньше обходиться без некроса.
— Без головы люди тоже живут, но никто не говорит, что это хорошо.
Поджав тонкие губы, Авель недовольно посмотрел на меня, словно я тут же должна была взять свои слова обратно. Не дождавшись реакции, он вновь уставился в стену напротив и кивнул, будто бы соглашаясь.
— Я понял тебя.
— Неужели придворные маги ничего тебе не рассказывали об этом?
— У нас нет придворного мага, с тех пор как Римман Хейс умер, а его единственного ученика отдали ориабцам еще до моего рождения.
— А ты сам не стал искать кого-то на эту роль?
— Нет, чем он мог бы мне помочь? Я сильнее любого известного мне мага в Санктуме, кроме, может быть, Мирры.
— Такой помощник получил бы кабинет во дворце.
— И что?
— И знания оттуда тоже. Странно, что сам Римман не получил их когда-то.
— В его время во дворце была реставрация и обширный ремонт, они и до сих пор продолжаются, такие здания не слишком удобно содержать, и работы тут почти не прекращаются. Где-то постоянно вылазят проблемы, трещины и прочее. Пока я был мал, Макдоннелл старался заниматься этим, но заместитель короля из него был неважный, больше внимания отнимало собственное кофейное дело.
— Это отец Уны?
— Да, когда Адама не стало, меня отправили к нему как к единственному родственнику.
Постучав пальцами по подлокотнику, я припомнила содержимое записей в кабинете. Выходило, что там была почти полная история служения Ньярла во дворце и некоторые заметки относительно защиты, магии и прочего. Собираясь в отставку, он тщательно подготовил место для преемника. Остались ли еще хоть какие-то сведения о жизни мага здесь? Поверит ли Авель тому, что великий и ужасный некромант приволок короля за шкирку к трону, как слепого котенка к миске молока.
— Тогда стоит проверить тайник.
— Сэра, ты издеваешься?
— Я абсолютно серьезна, нам нужно заглянуть туда и проверить остались ли документы.
— Хочешь сказать, в замке есть что-то, о чем я ещё не знаю?
— Конечно.
Потерев ладонями лицо, Авель вдруг выпрямился и, зачесав волосы назад, в точности как Адам, строго обратился ко мне.
— Прекрати, Сэра, ты должна обучать меня и только, не надо лезть, куда тебя не просят. Меня радует твой энтузиазм, но это уже третья встреча, а я так и не выучил ни одного нового заклинания или приёма.
Хотелось топнуть ногой или посетовать на то, что отец Авеля был таким же непроходимым тупицей, не желавшим ничего знать сверх необходимого, но эти мысли пришлось отставить. Если я начну очередную ссору, это ни к чему не приведет, а я сама однажды всё-таки смогу достать записи Ньярла о его жизни здесь.
Надо почаще обращаться к этому философскому взгляду, судьей всему станет смерть. Чья и когда, не важно, главное, что она есть.
— Может быть, ты и прав, не стоит ворошить неудобное прошлое.
Поднявшись с кресла, я взяла с рабочего стола в конце комнаты несколько листков и ручку. Пришло время бумажной работы, как много запомнит Авель за одно занятие? Нужно ли давать ему что-то действительно важное? Может просто вести занятие подобно тому, как это делал Ньярл? Прочитать небольшую лекцию для начала с самыми важными техниками и заклинаниями.
— Я думаю тебе лучше пересесть за стол, там писать будет проще.
Послышались шаги за спиной, я взглядом поискала второй стул у стены, чтобы сесть напротив, но король вдруг остановился передо мной.
— Что в том тайнике?
— О, теперь тебе интересно.
— Сэра…
— Полагаю, ничего важного для светлых, а теперь садись, мы и так задержали занятие. Первым я, пожалуй, расскажу о безопасности и умеренном использовании сил, чтобы приступы можно было купировать самостоятельно. Это не так сложно, как кажется, главное привыкнуть к магии…
— Сэра! Почему из тебя всю информацию нужно вытаскивать клещами?
— Ты перебил как раз, когда стоило меня послушать и получить нужные знания.
— Какое «неудобное» прошлое ты имела в виду?
— В словарях, насколько я припоминаю, слово «неудобный» расшифровывается в значении: плохо приспособленный для чего-нибудь и помимо этого: затруднительный или неприятный.
— При чем тут словарь?
— При том, что я здесь не для того, чтобы развлекать тебя, я учитель, и ты ясно дал мне это понять, вовремя напомнив о моей роли. Присаживайся и готовься слушать.
Его ладонь громко хлопнула по столу. Белоснежные листы бумаги для документов начали чернеть, словно от сильного жара, съеживаясь и рассыпаясь на глазах. На миг показалось, что этот удар предназначался далеко не мебели. Внутренне подобравшись, я посмотрела на короля спокойно и равнодушно, чувствуя, как неприятный холодок пробрался под ребра.
— Авель, ты никогда не думал, почему тебя так бесят мои попытки дистанцироваться?
— Нет.
— Советую проанализировать на досуге.
— Ты так и будешь паясничать, как ребенок, или всё-таки ответишь нормально?
Взглянув в хмурые голубые глаза, я наклонилась чуть ближе, не желая повышать голос, но надеясь, что мои слова прозвучат достаточно понятно и проникновенно для Авеля. Где-то в глубине души кипела злость, но разум в противовес этому едва не покрылся ледяной коркой отчуждения от происходящего.
— Меня безумно раздражает твоя манера влезать в чужое личное пространство как к себе домой, требовать особого отношения, как к близкому другу, и ничего не предоставлять взамен, используя людей, как вещи. Я не вижу смысла тебе что-то показывать или объяснять, потому что любая мысль помимо тех, что водятся в твоей собственной голове, будет отвергнута без раздумий.
— Ты чудовище, Сэра.
— Надеюсь, с этим приступом ты будешь способен справиться один, потренируйся, пока я опишу общую концепцию работы с некросом.
Отшатнувшись от меня, Авель не глядя нащупал стул рядом и хотел было в него сесть, но передумал и, словно сосредоточившись на чем-то, вытащил из нагрудного кармана нечто зеленоватое. Сжав это в руке, он прикоснулся к находке губами и заметно расслабился, отпустив очередную волну магии на волю. Темный туман стек по плечам к полу, словно диковинный плащ, и тут же растворился в воздухе, будто его никогда не было. Лишь остатки бумаги на столе напоминали об очередном всплеске.
— Полегчало?
— Да, я, кажется, понял, что ты имела в виду.
В бледных пальцах мелькнула тряпичная голова в косынке. Ньярл, словно ужаленный, взвился в моей голове.
Эта кукла, ты видишь?
Вижу. Подобную Марья делала для Геты. Я помню.
Сердце неприятно кольнуло. Я сжала зубы, пережидая нахлынувшие чувства некроманта. Там сплелись и нежность, и тоска, и боль, собранные словно за всё время без рыжей ведьмы.
— Идем, я покажу тебе тайник. Надеюсь, он еще остался.
Авель посмотрел на меня с удивлением, но спорить не стал. Я с благодарностью встретила его покорность, не хватало, чтобы он снова заартачился и решил, что теперь вновь настала моя очередь его уговаривать и заставлять. Дождавшись, пока король приведет свой внешний вид в относительный порядок, я вышла с ним из кабинета и свернула в нужную сторону. Ньярл направлял меня безмолвно, переживая из-за прошлых воспоминаний. Он уже не столько был заинтересован в дневниках, сколько в обереге Авеля, созданном явно рукой Лилит.
У Каина и Аван таких не было, бывшая королева то ли не успела передать их, то ли хотела сделать позже, или рука Адама добралась до заготовок. Она конечно бы вручила куклы всем детям, иначе и быть не могло, Лили любила первенцев ничуть не меньше, чем Авеля, но то, что такой драгоценный подарок есть только у этого незнающего слепца, неприятно коробило душу.
— Это самое старое крыло замка.
— Да, я знаю.
Думал ли Авель хоть когда-нибудь в жизни, почему у него одного во всей Целестии есть этот оберег? Вспоминал ли о матери хоть иногда? Адам наверняка ничего о ней не говорил, он и на сына почти не обращал внимания, словно это питомец, а не ребенок.
— Сэра, будь осторожнее, здесь ведутся работы.
Мы вошли в особенно древний коридор, отчасти заставленный различными ремонтными материалами. Кое-где меняли пожелтевшие настенные панели, под ногами пол закрывала грубая ткань и всюду лежали инструменты, доски и снятые бра, аккуратно закрытые белой тканью. Проскользнув через все преграды, я остановилась у безумно знакомой двери и, осторожно повернув ручку, на выдохе вошла внутрь, встретив такую же картину, какая была больше трех сотен лет назад.
— А кабинет неплохо сохранился.
Авель бесцеремонно влез передо мной и, оглядев пыльную, но абсолютно целую комнату, тут же прошел с письменному столу. На столешнице из темного дерева, рядом со старомодной лампой показался знак, какой оставляли кочевники на своих стазисных ящиках. Чуть дрогнув и засветившись серебристым светом, руна треснула и рассыпалась в пыль, словно ее никогда не существовало здесь.
— Авель, не трогай ничего. Нужное лежит не здесь.
Похлопав по карманам, я не нашла в них даже ключей. Нужно было что-то придумать, едва ли дверь настенного тайника поддастся так легко, как раньше, даже с учетом сохраняющей магии. Оглядевшись, я подошла к настенной панели за рабочим местом и присела рядом, отыскав взглядом нужную щель. Рука сама потянулась к дереву, и стоило мне прикоснуться, как дверца открылась сама, словно кто-то некогда сломал скрытый замок. Внутри помимо дневников Ньярла я увидела еще какие-то записи и листы. Авель, заинтересовавшись, сунулся к ним, но я оказалась быстрее, вцепившись в незнакомые мне документы.
— Надеюсь, ты всё же дашь мне ознакомиться с тайником?
— Да, но сначала проверю сама, этого не должно здесь быть, может, кто-то еще оставил послание.
Повертев в руках плотный кремовый конверт, закрытый сургучом, я взялась за листы, исписанные дерганным, почти неразличимым, но красивым почерком. Увидев, чье имя на них стоит, я, не стесняясь, села на пол и как можно быстрее пробежала взглядом по строчкам. Внутри всё сильнее скручивался клубок нервов и воспоминаний.
Леброн, ты помнил обо мне…
***
С тобой мне было тяжело, но без тебя стало только хуже.
Я пожалел о своем решении, едва тебя увезли из замка, но пути назад уже не было.
Я искал тебя. Я хочу, чтобы ты узнал и понял, что я искал, но ты словно исчез, спрятался от меня, и сколько бы я не пытался, ничего не получилось.
***
Меня заставили жениться. Советники, министры, будто рой пчелиный, жужжали возле ушей на протяжении года, нахваливая мне очередную кандидатку. Не было никакой возможности отказаться, поэтому я принял ее как равную, как свою супругу, но потребовал поблажку. Я имею право завести любовника. Одного. Это место я оставил для тебя.
Прошу, вернись.
***
Это отвратительно.
Я выпил в брачную ночь и каждый раз пил после, пытаясь хоть как-то заглушить чувства, но меня воротит от нее. Благо, она поняла и делала все, что нужно, сама, но меня до сих пор мутит.
Ньярл, обещай, что ты скоро вернешься. Поклянись, что я не останусь один в этом аду.
***
Почему ты не приходишь? Ты обещал мне помогать, и что теперь? Я единожды ошибся, ты сам был виноват в этом, ты обязан вернуться! Ты нужен мне здесь!
Я скучаю.
***
Я выпил, сейчас это случается часто. Кажется, я ударил королеву. Не помню ничего и даже ее имени припомнить не могу.
Ньярл, ты должен вернуться и выгнать ее. Она лишняя.
Может быть, мне снова сбежать на Сарруб? Тогда ты ко мне придешь.
***
Знаешь, от министров иногда бывает толк. Они нашли мне любовника.
Он терпелив, добр и нежен. Он понимает меня и прощает мои ошибки.
В общем он лучше тебя, можешь не возвращаться.
Предатель.
***
Мне плохо. Мне плохо, мне плохо, мне плохо.
Так плохо, что я не могу перестать рыдать. Как представлю тебя и ту пигалицу… как ее там? Графиня? Маркиза? Неважно. Как ты вообще мог выбрать ее, а не меня?
***
Я тебя ненавижу
***
Прошу вернись, пожалуйста.
Мне так плохо без тебя.
***
Этот любовник со мной из-за денег. Мне тошно от этого, но, может, я смогу его сделать похожим на тебя?
***
У меня родился сын.
Не знаю, что сказать. Все рады, я, наверное, тоже должен быть.
Не понимаю.
Пускай этим займется советник. Я просто хочу побыть один.
***
Ньярл, ты же не мог умереть, правда? Не мог же?
Боже, вдруг тебя уже нет.
Из-за меня?
Нет, не может быть.
***
Я учусь жить без тебя. У меня почти получилось. Роза, моя супруга, поддерживает меня. Я благодарен ей и, кажется, впервые без тебя счастлив.
***
Прошло лет десять с тех пор, как я писал сюда последний раз. Разведчики сообщили, что на Саррубе появился новый неподконтрольный нам город.
Они говорят о тебе.
Не знаю, что сказать, но мне кажется, я должен поддержать тебя. Я постараюсь убедить совет, что нужно отдать те земли тебе. Я понимаю, для чего они тебе нужны.
Может быть, я хотя бы так смогу извиниться.
***
Меня не хотят слушать, я ничего не решаю в этой стране. Роза злится, но я ищу пути помочь.
Может быть, я в тайне отдам это место тебе, переписав на твое имя? В конце концов, ты всё еще мой придворный маг. Я не смог найти тебе замену, и по истечении ста лет изгнания ты, может быть, вернешься. Меня уже не будет, но бумаги, документы — они сохранятся. Главное спрятать их в надежном месте.
***
Я всё сделал, но, кажется, мое время уже заканчивается.
Нет, я, конечно, еще молод, но чувствую себя… не очень хорошо.
У десерта сегодня был странный вкус.
***
Мне хуже день ото дня. Советники и Роза ведут себя так, будто меня уже нет.
Прости, мой милый Ньярл. Надеюсь, ты найдешь эти бумаги.
