***
И вот… это продолжается уже некоторое время. Лена, вероятно, могла бы воссоздать опыт их первого поцелуя — их первого поцелуя, чëрт возьми, — вплоть до активности отдельных нейронов, но она ни за что на свете не смогла бы объяснить, как именно всë это началось. Она почти уверена, что у них тогда был совместный обед, но они всегда обедали вместе. Они вместе смеялись, однако они с самого начала вызывали друг у друга смех. Лена буквально купалась в лучах сияния Кары, но когда это было не так? Не было никакого особого пересечения границ, никакого сигнала, означающего повышение уровня их дружбы. Как-то раз Кара фыркнула клубничным молочным коктейлем из носа, а на следующий день она спросила: «Так что, я могу тебя поцеловать на прощание?» и сделала это скорее по-французски-криптонски. Это всегда инициировала Кара, что было самым строгим и единственным правилом Лены. Поскольку Лютор не имела представления о причинно-следственной связи и механике этой странной, прекрасной магии, она должна была быть предельно осторожной, чтобы случайно еë не разрушить. А Кара… Кара всегда спрашивала. Прошло уже более трëх недель этого мистического, электризующего ритуала, и Кара по-прежнему каждый раз спрашивала, прежде чем поцеловать Лену так, будто это был еë любимый вкус мороженого. Лена поспрашивала. Осторожно, разумеется. Если бы только Кара принадлежала... о, к любому другому инопланетному виду, Лютор могла бы просто забить в поиск в каком-нибудь yahoo и найти миллион руководств, подробно объясняющих этикет приветствия и расставания. Но нет же: Кара должна была оказаться самой последней дочерью планеты супергероев, и Лене, оказавшись в тупике, пришлось задавать странные вопросы еë прошедшей боевую подготовку сестре. — Криптонские ритуалы прощания? Типа, последние обряды, вроде панихиды? Почему ты хочешь это знать? — Прошедшая боевую подготовку сестра, как и следовало ожидать, сразу же заподозрила неладное. — Скорее, дружеские послеобеденные прощальные обряды, — попыталась объяснить Лена. Выражение лица Алекс незамедлительно сменилось с оценки уровня угрозы на оценку уровня идиотизма. — Нет, — скептически сказала она. — Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала. Стало быть, это не относится к родственным отношениям, — таков был вывод, который сделала из этого Лена. Слава богу.***
— Слушай, Лена… — говорит Кара, пока они ждут мусаку. — Есть, эм, кое-что, о чëм я хотела бы с тобой поговорить. Она нервно крутит в руках металлическую ложку, а затем с виноватым видом откладывает еë в сторону, немного погнутую. Лена стремительно проходит через три стадии: чëрт возьми, о нет и что, если. — Итак, эм. — Кара снова тянется за ложкой, передумывает и засовывает руки под стол. — Я вроде как заметила, что ты на самом деле, э-э, не проявляешь инициативу? Но ты всегда отвечаешь «да», когда я спрашиваю, и я думаю, то есть, мне кажется, что тебе это нравится, но на самом деле ты никогда… не поднимаешь эту тему? Лена, глядя на неë, ошеломлëнно моргает. — Это… это абсолютно нормально! — поспешно начинает успокаивать Кара. — Если ты предпочитаешь, чтобы я… Но вдруг ты не хочешь? Мне кажется, что, возможно, я слишком давлю на тебя. Я просто не хочу, чтобы ты чувствовала… понимаешь? — Кара смотрит на неë умоляющим взглядом, явно прося помощи. Но Лена не понимает. У неë нет ни малейшей грëбаной крупинки подсказки. Тем не менее, она предпринимает отважную попытку. — Мы, э-э, — Лена прочищает горло, в которое, кстати, подпрыгнуло еë сердце, — говорим о поцелуях? Кара радостно и очаровательно кивает. — Да! Тебе это нравится? — спрашивает она с болезненной серьëзностью. — Или ты… хочешь прекратить это? — Мне это нравится, — отвечает Лена, не в силах сдержать выплëскивающиеся из неë чувства. Она надеется, что не переступает этим границы дозволенного. — Я не хочу это прекращать. Кара мгновенно выглядит испытывающей такое сильное облегчение, что Лену охватывает желание еë обнять. — Хорошо, — выдыхает Дэнверс. — На самом деле, мне бы очень понравилось проявлять инициативу, — осторожно произносит Лена. — Я просто… не была уверена, что это уместно. — Это уместно! Супер уместно! — Кара слегка толкает стол в порыве силы своего ответа. — Ты можешь, эм, также держать меня за руку. Если хочешь. Рука Кары касается колена Лены под столом, ищущая и наэлектризованная. Лена без колебаний берëтся за неë. — Это часть… всего этого? Кара на мгновение выглядит сбитой с толку. — Мне так кажется? Да? Если тебе это нравится? Лена понимающе улыбается. Кара была совсем юной, когда потеряла свой дом, а Кэл вообще вырос на Земле. Если она немного неуверенна в тонкостях криптонских обычаев, это на самом деле неудивительно. — Мне это нравится, — снова подтверждает Лена. Ясность очень важна в любых отношениях. Кара улыбается, сжимает еë руку и, слегка наклонившись через стол, в мягком ожидании приподнимает подбородок. На этот раз они не прощаются — им даже ещë не принесли еду — и это кажется странно значимым. Лена проглатывает это самонадеянное головокружение и вместе с ним проглатывает и своë волнение. Кара доверила ей всё это: часть своей индивидуальности, своей культуры, часть настолько драгоценную и хрупкую, что даже она сама едва ли полностью еë понимает. Она доверилась Лене, рассчитывая на понимание, проявление уважения и чуткости к инопланетной культуре, так что Лютор навряд ли может инициировать это сама, не пересекая личных границ. Ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах Лена не воспользуется этим доверием и не сделает их отношения странными. Лена, держась за руку Кары, тянется вперëд, чтобы встретить еë на полпути. Она прижимается к губам девушки, чувствуя, как те открываются в отработанном вплоть до пальцев ног приветствии, и лëгким намëком проскальзывает внутрь в самом целомудренном, дружеском, наиболее приемлемом платоническом поцелуе.***
После этого всë немного улеглось. Не поцелуи, о, нет, они значительно набрали обороты. Кара с Леной стали целоваться при приветствии и прощании, а иногда и просто без видимой причины. Но теперь, когда они всë обсудили, поговорили об этом прямо и откровенно, теперь, когда они на одной волне, беспокойство Лютор сошло на нет. Они просто два хороших, близких, уважающих друга, которые участвуют в открытом культурном обмене, и в этом нет ничего странного. Если ежедневная норма холодного душа Лены несколько возросла, что ж, личная гигиена в наше время очень важна.***
Во время вечера кино Лена оказывается втиснутой в самый угол дивана, довольно уютно накрытая телом ласковой криптонки. Кара, скользнув рукой чуть ниже края длинной футболки Лютор, выводит большим пальцем круги на коже еë бедра. Это гипнотическое ощущение, и Лена не имеет ни малейшего представления, что за фильм они смотрят. Кара довольно вздыхает, придвигается ближе и кладëт голову на еë плечо. Лена инстинктивно приподнимает подбородок, и Дэнверс тут же занимает образовавшееся пространство, утыкается носом в еë шею, касаясь губами чувствительной кожи, и издаëт удовлетворëнное, глубокое внутреннее гудение. — Пойдëм со мной?.. — вырывается у Лены. Кара трëт переносицу, выгибает бровь, касаясь щеки Лены, задевает носом мочку еë уха и издаëт вопрошающий звук, который Лена чувствует всеми пальцами ног. — На… на свидание, — выдавливает Лена, прежде чем эта странная смелость, вызванная их соприкосновением, успеет рассеяться. — Ты бы пошла? Извини, если… Я не хотела ставить тебя в неловкое положение. Лицо Кары отстраняется от кожи Лены, что является наихудшим возможным исходом. Она моргает, глядя на Лену, всë ещë выглядя умиротворëнно-блаженной. — Можешь сказать «нет», — слабым голосом добавляет Лена. На довольном лице Кары появляется замешательство, которое быстро превращается в выражение откровенного ужаса. Еë большой палец на бедре Лены останавливается. — Ч-что? Лена изо всех сил старается, чтобы еë вздрагивание было не так заметно. Ничего себе. Это… не совсем та реакция, на которую она надеялась. — Извини, — поспешно говорит она. — Забудь, что я это сказала. — Лена? Что ты имеешь в виду, пошла бы я с тобой на свидание? Разве мы не?.. — Извини, что это предложила, — отводя взгляд, натянуто произносит Лена. — Пожалуйста, не обращай внимания. Я очень ценю нашу дружбу. Пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что готова на всё, чтобы не сделать наши отношения странными. — Лена. Лена. Посмотри на меня. — Кара придвигается ближе, слегка наклоняется через колени Лютор, практически преследуя еë взгляд, проказница. И тогда Лена думает, что, возможно, ей удастся выбраться из этого с сухими глазами. — Лена. Как ты думаешь, чем именно мы занимались последние два с половиной месяца? Это внезапно ставит Лену в тупик. Она моргает, и у неë срываются слëзы. — Чем? Кара опирается на ладонь, прижатую к бедру Лены, с выражением на лице, которое невозможно описать. — У нас было… так много свиданий, — говорит она немного в отчаянии, немного безумно. — Неужели ты не заметила поцелуев? — Я… Я определëнно заметила, — говорит Лена, совершенно потерянная. Образно говоря, это так. Физически она прижата к месту так же надëжно, как цветок под пресс-папье. — О, она заметила, — повторяет Кара. — Ты что, думала, что я втягивала тебя в поцелуй случайно? — Я думала, ты делаешь это из вежливости. — Голос Лены, она уверена, доносится откуда-то из-за пределов еë собственного тела. Рот Кары ловит воздух. — Лена, — беспомощно говорит она. — Я… я… О боже мой. Я люблю тебя. Лена изо всех сил старается отреагировать на это разумно. Сказать что-нибудь вроде: «извини, не могла бы ты это повторить» или «не могла бы ты уточнить точную природу этой так называемой «любви», но она открывает рот, и из него выходит только очень грустный писк. — Я люблю тебя, — всë же повторяет Кара. — Боже, я на самом деле очень сильно тебя люблю. Я влюблена в тебя, Лена. — Еë лицо слегка раскраснелось, брови сдвинуты, глаза излучают искренность. — Чëрт возьми, — шепчет Лена, а затем наклоняется вперëд — это почти не требует усилий, они так близко — и прижимается губами к губам Кары. Этот поцелуй нежный, уже привычный, но осторожный, и Лена вкладывает в него каждый клочок сдерживаемого чувства, каждую случайную романтическую мысль, которую ранее сочла неуместной и пресекла в зародыше. Ей внезапно приходит в голову, что это может быть не самым ясным ответом в данных обстоятельствах, поэтому она отстраняется, чтобы выдохнуть: «Я тоже тебя люблю» и ныряет обратно. Кара издаëт в еë рот сладкий нисходящий звук и, забравшись к ней на колени, скользит рукой под футболку Лены, зажатую между диваном и спиной. Кара прижимается к ней, всë еë тело двигается в такт поцелую, и Лена, обхватив еë бëдра, ещë глубже погружается в диван. Если Лютор, как ноты, свела в таблицу каждый элемент поцелуев Кары, то это — захватывающая, характерная реприза. — Значит… значит, в действительности не существует криптонского ритуала прощания?.. — выдыхает Лена, когда они отрываются друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. — Включающего поцелуи знакомых людей с языком? — У Кары вырывается недоверчивый смешок. — Лена, нет, это только с тобой. Только с тобой. Кара, сидящая у неë на коленях, наваливается на неë всем своим весом, прижимается носом к еë лицу, касается руками еë спины, целует еë и издаëт эти звуки, которые переполняют еë сердце так, что оно готово разорваться. Это всë только с Леной. Лютор обнимает Кару, утыкается лицом ей в плечо и разочарованно стонет. — Всë это время у нас могло бы быть это. — Мы можем наверстать упущенное, если поторопимся. Голосую за то, чтобы начать прямо сейчас. Лена отрывает голову от плеча Кары. — Давай, — решительно говорит она и наконец целуется с девушкой без малейшего намëка на платонические чувства.