Безнадежно, по спирали

Полусонный взгляд скользит по ночному небу. Табачный дым охватывает лёгкие. Алкоголь вновь льётся из бутылки, обжигая горло. Усмешка. Верхние пуговицы рубашки небрежно расстегнуты. Зачем этот пафос и официальность? Ночной клуб требует иных правил. – Те девушки явно нас хотят, – произнёс Геральт, заходя с балкона в клуб вместе со своими друзьями. Девушки стреляли глазками и смеялись. Так наивно и глупо. – Думаешь? – посмотрел в их сторону Ламберт. Его чуть похотливый взгляд пробежался по одной миловидной блондинке в короткой юбке. – Их соблазняющие танцы говорят сами за себя, – Геральт посмеялся, сев на барный стул и пригубив виски. – Да и мы... Вот какие мы, Эскель? Темноволосый мужчина даже не стал задумываться, выдав: – Охуенные. Геральт похлопал друга по плечу, расплывшись в улыбке. – Глубоко копаешь, друг мой. Мы охуенные! Потому что ты, Ламберт, – Геральт повернулся к мужчине, – Занимаешь далеко не последний пост в мэрии, и по твоему красивому ебалу это очень заметно. Он обернулся: – Потому что ты, Эскель, годами впахивал и строил фактически на руинах после краха старого бизнеса новый. И это тоже видно, – Геральт перевёл взгляд на третьего мужчину, – Потому что ты, Койон... Просто Койон. У тебя богатый папа, у тебя дохуя денег, тебе вообще всё похуй. Геральт поднялся, смеясь, с бутылкой виски в руке. – Мы молодые, красивые, успешные, сильные. Мы, блять, повелители всего! – он двинулся в круг соблазняющих их взглядом девушек. – И мы, чёрт возьми, заслужили их любовь! Подойдя к одной из девушек, Геральт резко и грубо притянул её к себе. Недолго думая, они слились в страстном поцелуе. – Любовь надо заслужить, – продолжал он говорить друзьям, оторвавшись от девушки и подойдя к ним. – Но не этих шлюх, – Геральт посмеялся. – Это, между прочим, очень глубокая философская мысль. Мужчина усмехнулся и, допив бутылку, вновь двинулся к девушкам. Он совершенно не ждал, когда друзья присоединятся к его умопомрачительному веселью в компании с четырьмя девушками.

***

Директором юридического отдела крупной компании, безусловно, быть очень сложно. Это ответственность, огромный труд, потраченные нервы. Зато неплохая зарплата и авторитет. Уважение – это когда ты выше всех в обществе. К тебе относятся совершенно по-другому, нежели ко всей остальной челяди. Правда, авторитет сейчас катился в тартарары. Собственно, как это часто и бывало. Но Геральт знал, как этот авторитет в отделе успешно не проебать. Даже если, как сейчас, было жуткое похмелье, и выглядел он, мягко говоря, как испорченный овощ. Лишь благодаря харизме, опыту и ловкости Геральта его авторитет до сих пор был высок. Но, чёрт возьми, утро могло быть и более добрым и милым. Спать в восемь утра в своей квартире –лучшее, что может быть после бессонной ночи, проведённой в ночном клубе. Почему по вечерам в будние дни Геральт так часто срывается и едет пить алкоголь вместе со своими друзьями? А никто не знает. Лишь он проклинает сам себя каждое подобное утро. Самое сложное – привести волосы в подобающий вид. Собрать верхние пряди в хвост, а нижние распустить... Казалось бы, пустяковое дело. Но не когда ты пришёл домой в четыре часа утра в хлам пьяный. Ещё и этот чёртов засос на шее. Надо бы его закрасить. Лишь для этого у Геральта где-то был тональник. Не подходят засосы для директоров в крупных компаниях. Не входят они в дресс-код, понимаете ли. Доехать до офиса – тоже весьма не лёгкая задача. Пробки из спешащих на работу машин давят, кажется, сильнее головной боли. Но выбора нет. Остаётся лишь ждать и терпеть. Ах да, скоро должна подействовать таблетка, выпитая перед выходом из дома. Но пока что-то легче не становится. С горем пополам и похмельем Геральт таки доезжает до своей "драгоценной" в столь раннее утро работы. Хотя, он весьма опоздал. Но, правильнее сказать, задержался. Начальство оно и есть начальство. Поправив пальто и ворот рубашки вкупе с галстуком, Геральт уверенной походкой зашёл в свой офис. Авторитет держит даже во время похмелья. Конечно, сам факт "опоздания" был весьма неприятным. Но это никого не смущало. Пришёл строгий начальник – все беседы прервать, смешки убрать и начать работать. Это уже словно закон, постулат. И никто не видит, что начальство в неподобающем виде – всё умело скрыто. Зайдя в кабинет, Геральт повесил пальто и сел на стул. Приложив холодную бутылку с водой к голове, вздохнул. Становится легче, да и таблетка делает своё дело. Опохмеляться – не в планах Геральта. Он лишь повторяет себе – в будние дни больше не ходить по ночным клубам и не бухать. Притворяться становится сложнее. На календаре – вторник, а он вновь позволил себе "чуть-чуть" расслабиться. Хвала богам, что продуктивность от этого не страдает, иначе его бы давно уволили. Работа в офисе с приходом начальства стала кипеть. Присутствие начальника – как стимул того, чтобы тебя не оштрафовали или что ещё похуже за разгильдяйство. Тем более, стены кабинета директора, смотрящие в сам офис, стеклянные, поэтому всё всем видно. Увы, не спрячешься и даже при большом желании не проебёшь рабочий день. Геральт всегда умел и хотел работать, поэтому сейчас, приходя постепенно в себя, работал. Ближе к середине дня, после окончания обеда, услышал, что кто-то вместо работы занимается совершенно не тем. Смех, шутки – в общем, полное отсутствие продуктивности. Вздохнув и начав раздражаться, поднялся и вышел из кабинета. Ему чертовски мешали работать. То, что Геральт увидел, стало раздражать ещё больше. Облизав губы, взял под контроль эмоции и подошёл к улыбающейся рыжеволосой девушке. Она мило беседовала с каким-то молодым человеком. – Меригольд, – обратился к девушке Геральт. Та мигом перевела на него взгляд и убрала улыбку. – Я должен говорить каждому сотруднику лично, что посторонним находиться в офисе запрещено? Если только это не потенциальный клиент или не выше стоящее лицо, конечно. Геральт не удосуживал молодого человека даже взглядом, но понять, что это не клиент и не выше стоящее лицо, – было довольно легко. Его весьма вычурный вид выдавал его как ничто другое. Тот со странной улыбкой повернулся к Геральту. Наконец и сам Геральт перевёл взгляд на молодого человека, когда тот подал голос. – Знаете, со столь прекрасной девушкой лучше обращаться мягче и нежнее. Ваш тон весьма грубоват, мистер. Геральт приподнял правую бровь и хотел даже фыркнуть, но не позволил себе. Взял под контроль эмоции и лишь хмыкнул. Парень нагл. Слишком нагл. – Меригольд, я обязан лично выставлять посторонних людей? – Геральт делал вид, что не замечает парня. Тот, усмехнувшись, поправил каштановые волосы. Сама девушка, Трисс, чувствовала себя весьма неловко и всеми возможными намекающими взглядами смотрела на парня. А тому словно нравилась эта игра, и он мечтал выйти из неё победителем. – Пример дурного такта, – произнёс он, улыбаясь. – Зачем выставлять людей и продолжать общаться с ними таким тоном? Геральт готов был не сдержаться и врезать выскочке. Этот парень вообще понимает, с кем общается? Кто он вообще такой? – Пошёл вон, – процедил Геральт, не желая больше слушать претензии одного идиота. – Или тебя выведет охрана. Молодой человек почему-то рассмеялся, даже не смутившись. Он поцеловал Трисс в щёчку и сказал: – Сегодня зайду. Он повернулся к Геральту и, улыбнувшись и наклонив голову набок, стал изучающе смотреть на него. Голубые глаза глядели в упор, а Геральт лишь ждал исхода. – Поднимите себе настроение и перестаньте так общаться с людьми. Выпейте чаю с мятой. Полегчает, – парень по-детски ткнул Геральта в нос. – А я пойду, раз меня тут не жалуют. Молодой человек упорхал из офиса. Другие работники недоуменно смотрели на Геральта. Ситуация была шоковой. Лишь какой-то дурачок мог так общаться с их директором. Остальные не смели. Геральт остался непоколебим, лишь оглядев отдел. Все сразу вернулись к работе. – Эм... Мистер Ривийский... – Трисс явно хотела сказать что-то важное. – Работай и больше не допускай подобных ситуаций, – прервал он её. – Ах да, и принеси уже наконец отчёт по финансам. Задерживаешь уже почти неделю. Геральт скрылся в своём кабинете. День становился лишь хуже. Ближе к вечеру Геральт стоял у окна и попивал кофе из стаканчика. Стук в дверь. А следом – кто-то вошёл в кабинет. Повернувшись, Геральт пожалел, что сегодня не остался дома. Перед ним стоял генеральный директор их компании. Причём весьма недовольный. – О, мистер Леттенхоф, добрый день! – попытался обрадоваться приходу главного Геральт. – Какими судьбами в наш скромный отдел? Мистер Леттенхоф хлопнул по столу ладонью и вперил свой взгляд в Геральта. Голубые глаза пылали огнём. – Какого чёрта, Ривийский, какого чёрта ты позволяешь себе общаться с уважаемыми людьми таким тоном?? – Я что-то не так сказал? – удивился Геральт. – Я лишь поинтересовался причиной вашего прихода. Хотя, да, вы же гендир, это фактически ваш второй дом, и вы обязаны здесь появляться время от времени и... – Перестань заговаривать мне зубы, – резко и грубо прервал его мужчина. – Я вовсе не о себе. А о своём сыне! – Сыне?.. Тут Геральт перестал понимать что-либо. О каком сыне говорит мистер Леттенхоф? Он совсем двинулся на старости лет? Скорее, да, чем нет. Иначе что вообще, к чёрту, происходит? – Да, – мужчина умерил злость и прокашлялся. – Он сегодня заходил, но ты его выгнал. Так позволь я тебя просвещу. С завтрашнего дня мой сын работает в юридическом отделе компании. Под твою ответственность, Геральт. Так этот выскочка – сын гендира? И сколько ещё сюрпризов преподнесёт этот день? – Но почему? – лишь смог вымолвить Геральт. – Буду держать рядом с собой, чтобы не натворил глупостей. А так как я тебе доверяю, Юлиан будет работать именно в твоём отделе. Надеюсь, ты понимаешь, что ты должен приглядывать за ним? – Он что, совершенно отбился от рук? – Скорее, в процессе. И чтобы прервать этот процесс, необходимо немного его повоспитывать. И да, если я узнаю о плохом обращении, будешь уволен. Сегодняшней ситуации мне хватило, – мистер Леттенхоф совсем не мило улыбнулся и вышел из кабинета. Геральт вздохнул, наблюдая, как генеральный директор уходит прочь. Но почему-то он остановился рядом с Трисс и стал с ней разговаривать. Совсем как его сын недавно. Через пару минут он всё же покинул отдел. Геральт вышел из кабинета и тоже подошёл к Трисс. – Откуда знаешь сына мистера Леттенхофа и почему так мило с ними общаешься? – огорошил он вопросом девушку. – Юлиан мой двоюродный брат, – быстро произнесла она. – Подожди... То есть наш генеральный директор – твой дядя? И ты до сих пор сидишь здесь, а не в совете директоров? – Геральт недоуменно поднял правую бровь. – Лично меня всё устраивает, – буркнула девушка, не понимая расспросов. Геральт, всё больше недоумевая, вернулся в свой кабинет и плюхнулся на стул. Мысли ворохом скакали в голове, не давая покоя. А кофе, стоявший с прихода гендира на столе, уже давно остыл. Как этот наглый мальчишка мог оказаться сыном мистера Леттенхофа? Это совершенно не сходилось и не клеилось в голове Геральта. Его выводил из себя весь сегодняшний день. Всё раздражало до тошноты. Чёртов гендир и его наглый сынишка! Хотя, конечно, день был плох не только из-за них. А, например, из-за похмелья, задержавшегося на дольше, чем обычно... Сам виноват. Работы было много. Или же не было больше сил работать? Не исключено. Когда в офисе уже никого не было, Геральт бросил взгляд на часы, подписывая очередной документ. 20:34. Что ж, пожалуй, на сегодня можно закончить. Прибрав своё рабочее место, Геральт вышел из офиса. На парковке оставалась парочка машин. Среди них и машина Геральта. Он приехал домой лишь в десять часов. Устал. Чертовски. Геральт сразу двинулся в душ, а после – в спальню, забравшись под одеяло. – Гер? Йеннифэр ждала его не для того, чтобы он сразу залез в постель, спать. Она поправила чёрные локоны и слегка коснулась мужчины. Тот что-то промурчал, давая понять, что слышит её и ждёт вопроса. – Ты снова поздно, – безэмоционально констатировала факт Йеннифэр. – Было много работы. Та хмыкнула. Её это раздражало до боли. – То у тебя работы много, то ты бухаешь со своими друзьями и вваливаешься в квартиру ближе к утру. Это для тебя нормально, да? – Йен, – Геральт вздохнул, – я устал. Дай, чёрт возьми, поспать. Йеннифэр вновь хмыкнула и, встав с постели, вышла из спальни. Геральт провалился в сон. Девушка стояла на балконе и безжалостно курила свои сигареты. Сирень и крыжовник. Любимые, но чертовски дорогие. Но расточительство ими было как раз на руку. Становилось легче. Но факт оставался фактом: Геральт уже не тот. И вряд ли влюблён в Йеннифэр как и прежде. Конечно, она не отрицала, что чувства ещё остались, и это лишь такой период. Но как же сейчас хотелось вернуть ту, прежнюю любовь. Но Йеннифэр сильная, и она это прекрасно знала.