Безнадежно, по спирали

Будильник нещадно просил его выключить, а Геральт нещадно просил, чтобы новый день не начинался. Однако вставать и идти на работу пришлось. Йеннифэр не стала больше задавать глупых вопросов и завершать начатый вчера разговор. Наверняка обиделась. Но сейчас было не до выяснения отношений. Тем более, она ушла на работу намного раньше, чем Геральт. Да, они почти не виделись. Геральт винил себя, но исправить ситуацию почему-то не мог. Сегодня в офисе он оказался вовремя. Поправляя рубашку, Геральт увидел Юлиана. Совсем забыл, что этот наглец теперь работает в буквальном смысле под его опекой. Хмыкнув и сдержав злость, Геральт подошёл к Юлиану. Тот снова разговаривал с Трисс. Дел, что ли, ни у того, ни у другой нет?? Юлиан вскинул головой, заметив директора. Он облизал губы и улыбнулся краешком рта. – Леттенхоф, зайди ко мне в кабинет, – сказал Геральт, сразу же отвернувшись и продолжив путь. Юлиан, усмехнувшись и что-то сказав Трисс, пошёл следом. Зашёл в кабинет в тот момент, когда Геральт снимал пальто. Повесив его, он лишь на секунду глянул в сторону Юлиана и тут же отвернулся. Пренебрегал. Сам же Юлиан, закрыв за собой дверь, прислонился к стене. Он заинтересованно наклонил голову набок. Наблюдал, как Геральт перемещается по своему кабинету. Тот молчал и тянул время. А Юлиан внимательно изучал его. В конце концов, Геральт сел на стул и посмотрел на Юлиана. Тот понял его и подошёл ближе. – Вам интересно, почему я здесь? – с толикой небрежности спросил Юлиан. – Не горю желанием расспрашивать тебя о твоих отношениях с мистером Леттенхофом, – бросил Геральт. – Но как же так папочка посмел кинуть своего сыночка в яму со змеями? Жестокие реалии обрушились на маленького мальчика. Однако твой дражайший отец помог снять розовые очки, и за это ты должен быть ему благодарен. Юлиан приподнял бровь и, усмехнувшись, уловил явную несимпатию к своей персоне. – Вы не успокоились, а я вам так советовал. Я за вас так по-человечески переживаю, – Юлиан театрально приложил руку к груди. – Не поверите, как. А насчёт моей новой работы у вас, милейший... мистер... как вас там? – Ривийский, – без эмоций ответил Геральт. – Ривийский, – Юлиан чуть посмеялся. – Ах да, мой папочка упоминал вашу фамилию. А я, глупец, не соизволил запомнить. Да простят меня все боги и вы, драгоценнейший мой, тоже! – он состроил жалостливую гримасу и, хмыкнув, продолжил. – Насчёт работы, да. Отец не хочет, чтобы я жил так, как хочу. Родительское воспитание – это самое важное для ребёнка. Да, для ребёнка. А не для двадцатитрёхлетнего парня, который успешно окончил университет и, поверьте, не нуждается в излишнем воспитании и опеке. Но здесь я временно. Чувствую, задержусь не надолго. Лишь уважу отца. Не хочется его излишне расстраивать. Ах да, мистер Ривийский, – Юлиан облокотился об стол и наклонился к Геральту. Он посмотрел в его глаза и стал говорить полушёпотом, – Мы с вами больше никогда не увидимся. Пару недель, и я исчезну из вашего офиса. Милая улыбка появилась на лице Юлиана. Но Геральт знал эту улыбку прекрасно. Точно так же улыбался и его отец, когда был недоволен или даже зол, но сдерживался, прикрываясь такой милой улыбкой. А точнее, совсем не милой. Геральт лишь хмыкнул, не желая отвечать на речь Леттенхофа. – Позволю себе поинтересоваться, – начал Геральт, – кем тебя назначил мистер Леттенхоф? Лично мне он ни слова по этому поводу не сказал. – О, я буду рад сообщить вам, – улыбнулся Юлиан, скрестив руки на груди. – Мой уважаемый родитель любезно предложил мне занять место вашего секретаря. Или, проще говоря, я теперь ваш помощник. Геральту эта идея совершенно не нравилась. Он выругался вполголоса. – Не думаю, что мне нужен помощник. Я справляюсь и один. – Значит, не так уж и хорошо справляетесь, – Юлиан обворожительно улыбнулся, чувствуя некое превосходство. – Займись работой, – махнул рукой Геральт, желая уже отвязаться от парня. – Но вы же меня не отпускаете, – Юлиан выпячил нижнюю губу. – Отпускаю. И старайся не появляться на моих глазах. – Ничего не буду обещать, милейший. Юлиан наигранно помахал рукой и вышел из кабинета. Геральт в злости сжал кулаки. Этот парень раздражал. До одури. Закатив глаза, Геральт принялся за работу.

***

В обеденный перерыв Юлиан и Трисс стояли у окна и пили кофе. – Так как тебе у нас? – спросила Трисс, поправляя рыжие волосы. – Не прозаично, – улыбнулся Юлиан. – Юротдел – худшее, чем мог управлять мой отец. И как ты тут затерялась, моя дорогая? – Лютик, ты преувеличиваешь, – фыркнула и махнула рукой Трисс. – У нас не так уж плохо. Я бы даже сказала, намного лучше, чем в других отделах. Коллектив у нас хороший, между прочим. А то, что ты здесь временно и вряд ли сможешь ощутить нас как коллектив, вероятно, твои проблемы. Юлиан усмехнулся, попивая свой кофе. Ему абсолютно точно не нравилось здесь. Любая оплошность – и всеми любимый здесь директор сообщит отцу. А отец в гневе – ужасная вещь. Иногда даже мурашки по телу пробегали от воспоминаний. Трисс прекрасно знала о взаимоотношениях отца и сына и не хотела давить на больную тему. Правда, Лютик бы как обычно отшутился, но ему бы всё равно стало бы неприятно на душе. Юлиан вздохнул и снова улыбнулся. – Ладно, ладно, малышка, поверю. – Кхм, я старше тебя на три года, – Трисс скрестила руки на груди и состроила обиженную мину. – Не актуально уже, – он толкнул её локтем и посмеялся. – Я тебя так с детства называю, а ты до сих пор обижаешься. То есть делаешь вид, что обижаешься. Трисс оттаяла и тоже посмеялась. В один миг она убрала улыбку, потому что к автомату подошёл мистер Ривийский. А Лютик же усмехнулся и не убрал улыбку, смотря на Геральта. Тот, взяв стакан с американо, посмотрел на Юлиана. – Что? – с неким вызовом спросил Геральт. – Ничего, мистер Ривийский, ничего, – Лютик стал пить кофе, не отводя игривого взгляда от Геральта. – Трисс, – устав от напорного взгляда, мистер Ривийский посмотрел на девушку, – как там договор о продаже? – Занесу сегодня вечером. Геральт кивнул и ушёл. – Ну и хрен ли ты на него пялишься? – спросила Трисс. – Игра такая есть, – Юлиан хмыкнул. – "Доведи своего начальника". – Он ненавидит тебя, – утвердительно произнесла Меригольд. – Ненависть – слишком сильное чувство. А ни он, ни я сильных чувств друг к другу не испытываем. Он бесится от того, что я сын гендира и веду себя весьма не скромно, а я просто люблю поиграть. – Твои игры обернутся против тебя. – Расслабься, Трисс, – Лютик допил свой кофе и бросил стакан в мусорное ведро. – Мне плевать на директора и его строгость, которую вы так боитесь. Я скоро уйду отсюда и больше никогда его не увижу. А он будет счастлив не видеть меня. А пока я буду платить ему той же монетой, что и он мне. – В смысле? – Буду общаться с ним тем же тоном, что и он со мной. Ах, ну ещё для удовлетворения своей дьявольской душонки буду, повторюсь, медленно доводить его. – Пока он...? – готовясь к худшему, спросила Трисс. – Пока не сорвётся, – Лютик улыбнулся. – И не накричит на тебя, – продолжила девушка. – И не накричит на меня. А я потом могу на него. Он меня в итоге пошлёт, получит за это от моего отца, а я, надеюсь, вылечу отсюда с чистой дьявольской душонкой. – Великолепный план, Лютик. Просто охеренный, если я правильно поняла. Надёжный, как швейцарские часы, – Трисс закатила глаза. Юлиан посмеялся и, потрепав Трисс по волосам, сорвался с места. Мог сейчас отхватить с лихвой от любимой сестры за испорченную причёску.

***

Вечером Геральт пришёл домой и даже чудом успел к ужину. И даже чудом получил в ответ на этот жест улыбку от Йеннифэр. Сев напротив неё, Геральт принялся за еду. На телефон постоянно приходили сообщения от друзей, которые звали кутить. Мужчина всячески отказывался, ссылаясь на усталость и поздний час. – Геральт, – позвала его Йеннифэр, не приступив почему-то к ужину. Тот посмотрел на неё. – Ты сегодня раньше, чем обычно. – Тебя это смущает? – удивился Геральт. – Скорее, настораживает. Ты же наверняка завтра поздно придёшь, а сегодня, видимо, не было постоянного завала на работе. – Йен, – Геральт чуть помолчал. – Сегодня я действительно успел всё сделать до окончания рабочего дня. И сейчас я сижу с тобой, – он протянул ладонь через стол и накрыл руку Йеннифэр. Та слабо, но всё же улыбнулась. Улыбнувшись в ответ, Геральт убрал руку. На телефон вновь пришло уведомление. Сообщение от Ламберта. Геральт с ухмылкой на лице ответил другу. Йеннифэр облизала губы и выдохнула сквозь зубы. – Дай мне телефон, – попросила она с нотками строгости в голосе. – В смысле? – Геральт весьма удивился такому повороту. – Ты меня правильно понял, – проговорила безэмоционально Йеннифэр. – Разблокируй телефон и дай его мне. – Йен, мы так не играем. – А что, тебе есть, что скрывать от своей девушки? Или у тебя не одна девушка? – Да нечего мне скрывать. – Ну тогда дай мне свой телефон, – членораздельно повторила Йеннифэр. – Нет. Это моё личное пространство. И вообще, я считаю, строить отношения на недоверии или слежке нельзя, – он помотал головой, хмыкнув. Йеннифэр посмеялась и ответила: – Так дай же, Геральт, свой телефон, и недоверие, поверь, испарится как по щелчку пальцев. – Да Господи, – мужчина закатил глаза, откинувшись на спинку стула. – Ты постоянно пропадаешь по ночам, а когда ты приходишь, сразу несёшься в душ. Это вообще как понимать? – с напором говорила Йеннифэр. Геральт, стараясь держаться, облокотился на стол и приблизился к Йеннифэр. Он честно уже устал от этого разговора и непонятных предъяв. – Так, что у меня очень много работы, – Йен хмыкнула. – Да. И я иногда люблю выпить. И я, дорогая моя, не ложусь в постель, не приняв душ. Девушка, кажется, не захотела принимать его слова. Она цокнула языком и стала смотреть в окно. После недолгого молчания спросила: – Ты меня любишь? – Геральт кивнул. – Тогда дай мне свой телефон. – Йен, чёрт возьми, это уже жлобство какое-то, – вздохнул мужчина. – Думай, как хочешь, Геральт. Поднявшись со стула, она покинула кухню. Геральт вздохнул и от усталости прикрыл глаза. Всё раздражало уже до боли. Он так устал от этого всего. Звук уведомления. Снова Ламберт. Геральт быстро настрочил: "В клубе через час". Он поднялся и вышел из-за стола.