Клыки

      — Герман, я Вам завтра буду нужна? — спросила я, остановившись у входа в гостиную.       Мужчина отложил в сторону книгу и перевел взгляд на меня. Он побрился и теперь, полностью без бороды, выглядел значительно моложе.       — Хотел дать Вам одно поручение, но на него есть несколько дней. А что случилось?       — Ничего, просто я хотела после университета погулять с подругами и, возможно, остаться на ночь у одной из них. К утру бы вернулась.       — У нас завтра пятница, верно?       — Угу.       — Да, конечно. — Он дважды медленно кивнул. — Езжайте, погуляйте.       — А что за поручение? Может, я сейчас могу начать? — плотно сжав губы, я перенесла вес тела на другую ногу.       Было жутко неудобно так отпрашиваться, потому что, по сути, он был моим работодателем, а получала я и так больше, чем реально заслуживала. Как минимум, только чтобы снимать такой дом, пусть даже и с соседом, который, правда, еще и подвозит на машине периодически, мне приходилось бы пахать с утра до ночи.       — Вы таблицу сделали?       — Да, всё, как Вы и просили. Сделала даже две версии – одну обычную, а во второй ячейки для наглядности и удобства цветом залила.       — Чудесно. Спасибо. А следующее поручение… Я позже Вам передам бумажные материалы, электронные пришлю на почту, надо разобраться со всем и грамотно всё структурировать.       — А что там?       — Дело одного клиента. Не сложное, но очень… — он покрутил ладонью, — запутанное.       — Да, без проблем, Вы сегодня все передадите? — спросила я, ощутив прилив вдохновения. Мне нравилось копаться в разных юридических делах.       Герман отрицательно покачал головой и слабо улыбнулся.       — Нет, Алексия, передам все завтра, займетесь, когда сможете. Я, конечно, Вам не оте… — замолкнув на полуслове, он поднял на меня округлившиеся глаза. Губы мужчины изогнулись, выражая что-то вроде извинения или сожаления. — В общем, я Вам никто и не в праве указывать, но ложиться каждую ночь под утро – не есть хорошо. Вам решать, но свою совесть я хочу очистить, так что не стану передавать Вам работу на ночь глядя.       — Как Вы узнали, что я поздно ложусь? — нахмурилась я. — Вы меня слышите? Я Вам мешаю?       — Нет, не мешаете, но, да, — подняв брови, Герман медленно кивнул, — несколько раз замечал, что Вы ложитесь спать очень поздно.       Меня удивило, что преподаватель знал об этом. Как правило, я просто сидела в интернете, читала книгу или выполняла работу на ноутбуке, все это – не вылезая из своей комнаты. Я не шастала по дому, не гремела предметами и не щелкала выключателями, как он мог заметить?       На самом деле, такой сбитый режим не устраивал и меня саму, чуть ли не каждый день я была сонным зомби или представителем нового, пока не открытого наукой вида овощей, но почему-то с переездом в новый дом засыпать ночью стало настоящей проблемой.       — Не могу нормально засыпать, — убрав руки за спину, я прижалась к стене. — Мысли скачут, как блохи, и тревожность не отпускает. Комфортно засыпать, когда за окном уже светает и начинают петь птицы, но если нам к первой или второй паре, то так поздно или, точнее, так рано ложиться – проблема. Выспаться невозможно.       Рудницкий смотрел на меня внимательно и озадаченно, даже немного прищурился.       — Давно так?       — Чуть ли не с первого дня.       Помолчав, он задумчиво покусал нижнюю губу.       — Вам комфортно здесь? — наконец спросил Герман, глядя мне в глаза. Я снова ощутила зуд внутри мозга.       — Да. Мне тут очень нравится. — Это была правда. Вряд ли дело в доме.       — А какого характера тревожность?       Такое сложно нормально объяснить, но стоило мне отложить телефон, сомкнуть веки и постараться уснуть, как моментально накатывал непонятный смутный страх, хотелось тут же открыть глаза и осмотреться. Тело отказывалось расслабиться, не удавалось найти удобное положение, мысли начинали носиться в голове просто с бешенной скоростью, перебивая одна другую. Казалось, будто я лежу не в доме за закрытой дверью, а посреди леса, кишащего хищниками, или посреди улицы в опасном районе.       — Не знаю, как и объяснить, — я пожала плечами. — Просто не могу расслабиться и будто чувствую угрозу, но не понимаю, от чего она исходит.       Почесав гладкую щеку, на которой еще вчера росла грубая щетина, Герман снова уставился мне в глаза, проходя взглядом сквозь них.       — А Вы меня не боитесь?       Этот вопрос очень удивил. С чего вдруг?       — Что? Нет. Конечно же, нет. Как я могу?       Да, были моменты, когда я ощущала непонятную опасность от этого человека в начале нашего знакомства, но теперь, после всего, что он сделал для меня, после того, как мы уже какое-то время жили под одной крышей, бояться его было бы глупо и странно.       Он кивнул.       — Что ж, тогда даже не знаю, в чем может быть дело. — Но интонация и выражение лица говорили о том, что Рудницкий что-то предполагал и что-то явно понимал.       — Думаю дойти до специалиста какого-нибудь, чтобы прописал снотворное или успокоительное.       — Конечно. Попробуйте, — с бесстрастным лицом ответил преподаватель.

***

      К сожалению, сбыться моим планам было не суждено. Всю ночь я очень нехорошо себя чувствовала, а к утру стало особенно плохо. Неприятно болел живот, немного тошнило, кружилась голова, да и общее состояние оставляло желать лучшего. Отменив встречу с подругами и забив на пары, я решила остаться в теплой и уютной постельке, пострадать дома, а не снаружи, вдобавок еще и выспаться.       Когда я открыла глаза и поняла, что проснулась теперь окончательно, в окружающем мире уже стоял полдень. Сегодня погодка, как назло, была очень даже приятная и солнечная. Ну вот почему поплохело именно сегодня?       Пока мое многострадальное тело безвольно перемещалось из комнаты в ванную и обратно, стараясь стать похожим на человека, на первом этаже стояла гробовая тишина, должно быть, Герман уехал на работу. Когда я жила дома, то есть, в настоящем изначальном доме, могла себе позволить выглядеть, как кусок мусора, если было плохое самочувствие. Но теперь, когда перебралась к Герману, про немытые волосы, запятнанные футболки и не почищенные зубы пришлось забыть. Пусть я и не претендовала на него, как на мужчину, появляться в таком неподобающем виде все равно не могла.       Есть совершенно не хотелось, а вот горло от жажды уже першило, так что, закончив расчесывать перед зеркалом волосы, я решила спуститься на кухню. С лестницы стало слышно, что внизу кто-то ходит и разговаривает, естественно, первой очевидной мыслью было, что это Герман вернулся. И эта мысль даже немного порадовала.       Однако в коридоре, между гостиной и кухней, стоял не Рудницкий, а два взрослых незнакомых мужчины. Увидев их, я замерла от неожиданности, так и оставшись стоять на ступеньках.       Первый был крепкий, высокий, очень накачанный и брутальный, густая, местами поседевшая борода добавляла его виду еще большей серьезности. Выглядел он лет на сорок, может, сорок пять, был одет в джинсы и клетчатую рубашку, темные волосы лежали небрежно. Но его я особо не рассматривала, лишь пробежалась глазами, успев произвести общую оценку. Моим вниманием полностью завладел второй незнакомец.       Этот человек выглядел немного моложе, лет на тридцать пять. Его кожа была очень светлой, почти что белой, светлые волосы идеально уложены, скорее всего, гелем, иначе так безупречно они лежать бы не смогли. Тело у этого мужчины было менее накаченное, нежели у первого, но тоже подтянутое, а осанка настолько ровная, что любая балерина позавидовала бы.       На прекрасном, просто безумно красивом лице светились темные, почти что черные глаза, устремленные на меня. Довольно странно видеть подобный цвет глаз у такого светлого человека. На бледных губах застыла легкая улыбка. В отличие от незнакомца в джинсах, этот мужчина выглядел более официально, он был в черных выглаженных брюках и заправленной свободной белой рубашке без галстука.       Почему-то мне стало не по себе, даже несмотря на то, что бледный мужчина успел очаровать, хотелось развернуться, быстро забежать в свою комнату и запереться там. Даже подставить комод к двери, чтобы наверняка. Или шкаф подтащить.       Но меня уже заметили. Сбегать теперь было бы невежливо.       — Здравствуйте, — неуверенно поздоровалась я, убирая прядь волос за ухо.       Эти мужчины вообще знали русский? Они немного походили на иностранцев, только неясно, из какой страны.       — Добрый день, — отозвался красавчик. Его голос был неописуемо бархатным и теплым, он словно обволакивал целиком, призывая расслабиться и понежиться в мягких объятиях чудесного тембра.       А вот брутальный незнакомец вместо приветствия сверлил меня злым взглядом, заставив окончательно стушеваться. Я уже было открыла рот, чтобы поинтересоваться, где Герман, но в этот момент входная дверь распахнулась, и Рудницкий шагнул в коридор. Он заметил меня где-то через секунду. Сначала на спокойном лице промелькнуло удивление, глубокие глаза слегка округлились, он замер, даже не отпустив дверную ручку, но уже через мгновение сделал резкий шаг вперед, потом снова замер, но теперь уже его лицо искажала самая настоящая ярость.       Нога нащупала предыдущую ступеньку, схватившись за перила, я начала медленно отступать назад.       — Почему ты дома? — выпалил Герман.       — Я… я просто… — начала мямлить я.       — Херманн, кто это? — негромко спросил злой бородатый мужчина, слегка наклонившись к преподавателю.       Обладатель бархатного голоса продолжал сохранять спокойствие и смотреть на меня с легкой улыбкой. Поскольку он единственный в тот момент выглядел дружелюбно, я вцепилась в него взглядом, ища поддержки и опоры, но стоило погрузиться в эти черные ледяные глаза, как страх только усилился. Захотелось сорваться с места и умчаться прочь со всех ног.       — Поднимись в свою комнату. Пожалуйста, — сквозь зубы процедил Рудницкий.       — Херманн, зачем же ты так? Почему леди должна уходить? — послышался за спиной насмешливый бархатный голос. Я в тот момент уже развернулась и бежала по лестнице наверх.