Прекрасное далеко

      — Показываем билетики, молодые люди, — полная низенькая контролёрша, черты лица которой в темноте коридора кинозала были совершенно нечёткими, с явным раздражением оглядела Олега с Серым. Юноши, стоя бок о бок, будто готовясь обороняться, в данной ситуации были безоружны. Серый страшно смотрел Олегу в висок, пока Олег шарил по всем местам, где могли бы оказаться билеты.       — С-час я, с-час… А, вот же они! — Он наконец-то выудил заветные бумажки из заднего кармана шортов и протянул их женщине. Она проверила и проговорила:       — Ваши места — одиннадцатый ряд, кресла девять, десять. — Юноши замешкались, и она раздражённо добавила, — да чего вы стоите, очередь создаёте? Идите!       Все началось с того, что Наташа, рассказывая о фильме, который они смотрели с Аней (название ускользнуло от Олега), упомянула другую картину, которую начали показывать — «Код да Винчи». Она очень «ненавязчиво» намекнула, что фильм об искусстве приведёт Серого в восторг — Олег понял, что он должен достать эти несчастные билеты. Пока шла учеба, конечно, работать было нельзя, но вот летом — это пожалуйста. И пока Серый неделю пропадал на летней практике по программированию, Олег помогал на стройке за триста пятьдесят рублей в сумме. Этого должно было хватить как раз — он специально бегал и проверял. Очень хотел быть хорошим другом (или кем он теперь Серому приходится?)       Сюрприз Серый оценил — чуть не заплакал от чувств (или от усталости — нагрузили его на этой практике будь здоров). Полез обниматься прямо при Ваньке в общей спальне — Олег постарался максимально «по-дружески» похлопать его по плечу, но не вышло, кажется — Ванёк всё равно посмотрел косо. Олега обдало ужасом — как девчонка испугался, ей-Богу.       Теперь Олег боялся не меньше — он всего пару раз был в кино с Серым до этого, а на последнем ряду не сидел никогда. Зачем он взял билеты именно сюда — это осталось для него самого загадкой. Не целоваться же он собирался, нет — страшно, вдруг кто-нибудь обернётся и увидит их. И даже несмотря на то, что у Серого длинные волосы и в темноте кинозала его легко было спутать с девушкой — всё равно страшно до жути.       Рекламы закончились, свет окончательно погас — у Олега перехватило дыхание от осознания, что он организовал нечто, похоже на свидание до степени неотличимости. Он мог бы даже взять Серого за руку — тот прикосновения любит, сам ластится, как рыжий кот — ему наверняка бы понравилось. Но Олег чувствовал, что это ужасно предосудительно — сначала за руки будут хвататься, а потом что?       Что будет потом?       Фильм начался уже приличное количество минут назад, а Олег всё не мог отделаться от ощущения, что преступник здесь не убийца профессора, а сам Олег.       Серый с нетерпением ждал, когда начнётся часть про искусство — он всегда покусывал губы, когда был в предвкушении. Олег был смущён — пошла странная детективщина, неужели это такая длинная подводка к главной теме?       Когда на экране внезапно появился голый парень (причём объективно очень красивый — Олег был уверен, что он понравился бы любому независимо от нормальности или ненормальности), Олег смутился ещё больше.       — Это то искусство, на которое мы пришли смотреть? — Серый шептал напряжённо, он, как и Олег, должно быть, уже начал догадываться, что фильм не про искусство.       — Ну, может, оно потом будет… — теперь Олег совсем расстроился.       — Э-эх… — Друг поджал губы. — Ну ладно, ничего. Между прочим, ты без одежды выглядишь даже лучше, чем он. — Серый с натяжкой улыбнулся.       Это, конечно, была неправда. Олег был недоедающим подростком, и спортивная секция едва ли спасала дело — мышцам не из чего было строиться, так говорил тренер, разводя руками. Но эти слова Серого всё равно заставили Олега густо покраснеть — он мысленно поблагодарил темноту за её существование и несомненное удобство.       Когда голый парень начал издеваться над собой, Олег и Серый синхронно скривились — на это было больно даже смотреть.       — Во дурак, у нас в детдоме от чужих побоев прячутся, а он сам себя бьёт!       — Он просто очень религиозный, занимается самобичеванием. Хотя мне тоже кажется, что это всё хрень. Бога никакого нет, и вообще…       — Да хватит разговаривать! Вы мешаете нам! — Женщина, сидящая рядом, неодобрительно зашипела, гладя по голове своего ребёнка лет шести-семи, как бы успокаивая. Ребёнок шмыгал носом, свет от экрана выхватывал его искривлённое болью лицо — правильно, ведь маркировку двенадцать плюс просто так поставили!       Олег отчаянно пытался вникнуть в повествование, но он так мало знал о религии, что не понимал даже сути споров о христианском Боге. Ладно бы Аллах, о нём у Олега были смутные представления из детства, но вот Иисус…       Спать захотелось уже через полчаса или около того, Олег и сам не заметил, как засопел, откинувшись на спинку кресла.       Разбудил его голос всё той же дамы с ребёнком.       — Просыпайтесь! Фильм уже закончился, а они всё дрыхнут. Ты посмотри!       Олег обнаружил себя в очень волнующем положении — в полутьме Серый навалился на его плечо и обвил Олегову руку своими двумя — он умиротворённо сопел, пока люди неторопливо расходились из зала.       — Серый, просыпайся! — Олег потряс рукой, в которую вцепился Серый, так что тот наконец очнулся.       — А, что? Уже всё?       Лицо Серого было очень близко, так что у Олега перехватило дыхание. Какой же он… котёночек, когда просыпается. Зевнул и медленно поднял голову, но руку не выпустил. Олег почувствовал странное напряжение — он совсем недавно понял, что чувствовал его сотни раз, но не считывал как что-то романтическое. Конечно, они не могли поцеловаться — они и за руки-то держаться не должны были, но ощущалась эта вязкость воздуха так интимно, будто они страстно лобызались под соответствующую музыку, как в конце «Пятого элемента».       — Пойдём, уже всё закончилось.       Когда они вышли из кинотеатра, было ещё совсем светло — белые ночи, как-никак. Олег поклялся Наталье Сергеевне, что они вернутся к одиннадцати, и у них были лишние полчаса на небольшую прогулку. Серый был хмурым, пока они с Олегом выходили из кинотеатра.       — Это было очень странно.       — Прости, пожалуйста, я правда думал, что там будет про Леонардо да Винчи. — Если бы Олег был псом, сейчас он бы жалобно заскулил.       — Да ладно тебе, — Серый примирительно похлопал Олега по плечу, — не так уж и плохо всё. Про псевдонаучные теории о религии было даже забавно смотреть. Но мне кажется, фильм очень растянут. Шёл бы он хотя бы полтора часа — я бы, может, досмотрел, а то целых три! Мне кажется, ползала храпело.       — Надо было другой фильм выбрать или хотя бы спросить у кассира, о чём он…       — Не переживай, я рад, что мы просто сидели вместе в кино. — Серый смягчился окончательно и чуть приобнял Олега за плечо, но тот машинально отодвинулся в сторону. Он взглянул на Серого — тот моментально перешёл из добродушия в кипение, как будто Олег не оттолкнул его, а убил кого-то.       — Знаешь что, я пойду один! — Серый убыстрил шаг, и Олег поспешил за ним, укоряя себя.       — Прости, прости, пожалуйста! Я не специально, Серый, оно само!..       — Я ж ничего такого не сделал! — Они пробирались через туристов, поэтому Серый шипел, так что едва можно было разобрать, что он говорил. — Это же дружеский жест, Олег! Что ты от меня шарахаешься, я тебе не друг, что ли?!       — Прости, но ты же понимаешь, я не привык так, — теперь уже Олег поймал Серого за плечо, да так крепко, что тот не смог вырваться. Они встали посреди толпы, люди их обтекали.       — Я постараюсь больше так не делать.       Серый был готов заплакать. Ему явно срочно нужен был отдых — да и Олегу тоже. Сам-то не лучше — трясётся из-за всяких мелочей.

***

      Серый дулся ещё какое-то время. Он старательно избегал дружеские или уже-не-совсем-дружеские взаимодействия, держался нарочито холодно, так что Олег начал, фигурально выражаясь, натужно гудеть, как поломанный холодильник. Он не понимал, что ему ещё сделать, чтобы Серый остыл наконец.       Тем не менее, они проводили время вместе — вот как теперь, околачивались на спортплощадке около детдома. Днём здесь гуляли малыши — было по-приятному шумно. Олег сидел под деревом в позе лотоса и наблюдал, как Серый, висящий на ветке вниз головой, мерно покачивался.       …— А он мне говорит — балда ты, Серега, тут надо было счётчик обнулять и вообще ввести дополнительную переменную для учёта… А-апчхи!       Серый громко чихнул и качнулся по инерции, ветка подозрительно скрипнула. Он чихнул ещё один раз — и то ли ветку уже кто-то испортил раньше, то ли она просто была настолько хлипкой — тем не менее, Олег словно в замедленной съёмке смотрел — вот ветка надломилась у основания, вот Серый неловко взмахнул руками, вот он полетел головой вниз, в траву рядом с Олегом. Тот среагировал как смог — подался руками вперёд, упал на живот и распластался так, что Серый грохнулся спиной ему на предплечья, а ветка рухнула в опасной близости от Олеговой головы.       — Блять! — Серый громко застонал, так что Олег испугался.       — Серый, ты цел?       — Цел, кажется. Только голова кружится очень.       — Пошли к медсестре, давай, вставай! — Олег осторожно вытащил руки из-под Серого и оценил положение — Серый действительно был цел, не сломал шею, только вот приземлился на свою руку — и Олег мог только надеяться, что она не вывихнута или не сломана.       Олег быстро поднялся и, кряхтя, протянул руку Серому. Тот встал и сразу же зашатался — едва не упал, но Олег подхватил. Серый вцепился в плечи Олега, а тот обвил его талию обеими руками, и они поплелись до врачебного кабинета на первом этаже.       — Здоровый же лоб вроде, а на ветку полез! Ну Сергей, ну как же так! — Медсестра ощупывала заметно опухший локоть Серого, пока тот исподлобья глядел на Олега. Он выглядывал из-за двери кабинета и чувствовал себя не в своей тарелке.       Уже после, когда Серого отвели в спальню и уложили на кровать, медсестра ушла, а Олег остался сидеть с ним, и Серый грустно улыбнулся.       — Всё-таки не шарахнулся. А-апчхи! — Серый снова оглушительно чихнул, а Олег озадаченно потёр затылок.

***

      — Серый, ну куда ты меня ведёшь? Колись давай!       Тёплый июльский ветер обдувал Олега целиком, от кончика носа до щиколоток, пока он и Серый шли на преступление — удалялись прочь от детдома в десять вечера и не собирались возвращаться до самого утра. По крайней мере, так сказал Серый — Аллах знает, что он задумал. Друг нёс за плечами рюкзак, в котором что-то похрустывало и трещало.       Олег был в предвкушении, которое, должно быть, испытывал, когда впервые прочитал книгу о Гарри Поттере и Философском Камне и ждал, когда же ему придёт письмо из Хогвартса (и неважно, что ему было только восемь). Это сладостное чувство хотелось взболтать, отхлебнуть и передать дальше — чтобы жило, поэтому он продолжил наседать на Серого.       — Скажи, куда мы идём! Иначе я умру от нетерпения и ты будешь виноват!       — Уже почти пришли.       Серый повёл Олега с улицы в какой-то двор, затем — в тёмную глотку подъезда, под дверь которой заботливо подложили кирпич, дальше — по ступенькам вверх до чердака и, наконец, по шаткой деревянной лестнице к слегка потемневшему небу, к ночному питерскому воздуху.       — Нравится? — Серый с гордостью осмотрел улицу внизу и перевёл взгляд на Олега.       — Обалдеть! Как ты это место нашёл?       — Я тут… гулял осенью. Когда мы не общались. Вот, отыскал. — Серый опустился на бетон и похлопал рядом с собой, приглашая Олега. — Очень люблю крыши, хотя с ними и связаны неприятные воспоминания.       Олег сел рядом, так, что их плечи соприкоснулись.       — А что за воспоминания? — Он придвинулся ещё чуть ближе, так, чтобы позволить Серому положить голову на своё плечо.       — А я искал крышу повыше, чтобы спрыгнуть. Не нашлась.       Олег, занявшийся было распаковкой рюкзака, в недоумении остановился.       — Ты же это не всерьёз?       — Нет, почему. Всерьёз, но ты не переживай, — Серый повернул голову наверх и с теплотой посмотрел в глубину глаз Олега, кажется, коснулся души, — теперь мне это ни к чему, моя проблема решилась.       — То есть это всё из-за меня? — Олег отложил рюкзак в сторону и закрыл руками лицо. — О Аллах, какой ужас… Прости меня, я так виноват, прости, пожалуйста!       — Мы оба виноваты в этой ситуации и оба теперь несём ответственность за эти отношения, — Серый проговорил медленно и       торжественно.              На слове «отношения» у Олега в голове как будто загорелась лампочка.       Раньше он не подозревал, что слова могут иметь такой эффект — они нанизывались на невесомые, летающие в воздухе нити и превращались в мало что значащую болтовню. А теперь он только и делал, что подбирал слова, анализировал слова, выискивал в них то, что хотел сказать единственный важный ему человек.       — Отношения? То есть… прямо отношения.       — Конечно, отношения. Ты же не думал, что мы упустим такой шанс? Я конечно, надеялся, но не верил, что мы оба окажемся геями — нас мало, три процента.       — А ты откуда знаешь, сколько? — Олег возвратил руки к рюкзаку, расстегнул его и достал пачку чипсов и две Балтики-нулёвки. — Вау, Серый!       — Я форумы изучал со школьного компа. Как только про себя понял — ещё лет в одиннадцать — так начал. — Серый с хрустом открыл пачку, взял одну чипсинку и откусил. — Это было опасно, конечно, но с кем мне ещё было говорить? Не с тобой же, — Серый невесело улыбнулся. — Ты бы меня не понял. Ты и сейчас не понимаешь до конца.       Олег хотел бы не согласиться, но друг был прав — не понимал он ни черта, не разобрался ещё. У Серого вон, три года было, а Олег только год назад узнал про себя. И поговорить ему было не с кем совершенно, а воспользоваться интернетом в голову не пришло.       Олег взял банку с пивом и откупорил — оно мягко зашипело и вспенилось. Он отхлебнул самую малость — вкус был приятный.       — Мне кажется, только мы могли так. Влюбиться друг в друга, не поговорить толком, переврать все сказанные слова, перестать общаться и чуть не дойти до ручки, разбираясь, что, собственно, происходит.       — И ты чуть не… не того, — хмуро закончил Олег.       — С другой стороны, всё же закончилось благополучно? Мы вместе, и это главное.       С одной стороны, так нельзя — не по-пацански, не по-человечески даже. Мужчина создан для женщины, а женщина для мужчины, так ведь заложено природой, да? А эти… геи какое-то отклонение, не зря же их все презирают. Но с другой стороны… с другой стороны стоял Серый. Серый, хмурящийся по дороге в школу, едва разлепивший глаза, потому что предыдущим вечером они разговаривали перед сном слишком долго. Серый, заправляющий волосы за ухо в смущении. Серый, кусающий губы на морозе — дурак такой, кровить же будут. Серый, фонтанирующий идеями, Серый, который может всё — самый, самый лучший на свете Серый! Совершенное творение природы! Разве могло быть в нём что-то неправильное?       Олег не успел додумать. Серый приподнялся на руках и нежно коснулся своим носом носа Олега, так что тот почувствовал его дыхание. Оно нежно обдавало кожу и пахло… Балтикой ноль. Серый к своей бутылке тоже успел приложиться. Олег был слишком напуган, чтобы захихикать, и Серый воспользовался этим — совершенно нагло, но так приятно было, когда он коснулся губ Олега своими. В голове взорвалась не то тысяча фейерверков, не то атомная бомба — Олег находился в эпицентре, он сам нажал на кнопку и теперь был полностью уничтожен.       Серый целовался неумело, но зато почти невесомо положил руку на лицо — и это было так сладко, что до приторности на языке, до слезинок, выступивших в уголках плотно закрытых глаз. Никакого зрения, только физика и физиология.       Олег осторожно ласкал губы Серого своими, наконец, забывшись — сейчас он был самым счастливым человеком на Земле, и кажущаяся ненормальность происходящего не могла отнять у него этих ощущений.       Это был их первый поцелуй, но далеко не последний — ни этой ночью, ни в жизни, Олег был в этом уверен.