Дом для Шэнь Юаня

Спускаясь в водную тюрьму, Ло Бинхэ твердо был намерен разобраться со всеми странностями, связанными с Шэнь Цинцю, или хотя бы получить от учителя ответы. Спустя три долгих года, проведенных в сражениях в Бесконечной бездне, а затем и в мире демонов, он наконец смог увидеть его. Холодного, отчужденного, саркастичного, не гнушавшегося бить своих учеников и одновременно с тем доброго и отзывчивого Шэнь Цинцю, готового ответить на любой вопрос и похвалить за старания. Казалось, столь резкая перемена ни от чего не зависела, однако Бинхэ долго наблюдал за своим шицзунем и поэтому смог кое-что узнать. Например, при приближении главы Юэ, добрый учитель внезапно преображался в строгого. И было настоящей удачей для лорда пика Цюндин, когда шиди всего лишь его игнорировал, а не окатывал сарказмом и уничтожающим взглядом. В Бездне Бинхэ, несмотря на свои не самые приятные отношения с учителем в юные годы, с особой нежностью хранил воспоминания о случайных прикосновениях Шэнь Цинцю, которым учитель не придавал значения. Тепло чужой ладони на его макушке, добрый прищур глаз из-за веера, плохо скрываемая улыбка, адресованная ему одному, удивительный смех, от которого становилось тепло на душе, – все эти моменты прочно укрепились в сердце Ло Бинхэ, не давая окончательно погрязнуть в ненависти. Изначально его, конечно, разрывало от противоречивых желаний: хотелось либо отомстить, либо обнять после столь долгого расставания, раствориться в этом человеке. Но в конечном итоге выиграло совершенно другое: хотелось посмотреть в глаза и увидеть... нет, узнать ответ на снедающий его все эти три года вопрос, понять своего учителя, причину перемен в его настроении. Вопросов к Шэнь Цинцю накопилось много, а после сегодняшнего прибавились и новые. К своему стыду, Бинхэ в годы ученичества на пике Цинцзин пробовал проникнуть в сон шицзуня, но ему это так и не удалось. Решив, что неудача была связана с недостаточным уровнем развития собственных духовных сил, Бинхэ дал себе обещание прибегнуть к столь низкому поступку только в том случае, если учитель наотрез откажется говорить с ним. Однако чем ближе он подходил к месту заточения Шэнь Цинцю, тем больше его охватывал неизвестно откуда взявшийся... страх. Хотя, нет. Он знал, из-за чего появилось это чувство. Виной тому переменчивое настроение учителя: в один день он говорил о том, что у каждого есть право на жизнь, даже у демонов, а в другой называл его Зверенышем, требовал, чтобы держался подальше, скинув своего ученика-полудемона в Бездну. Бинхэ оставалось только гадать, как его встретит шицзунь. Но без ожидания чего-то неприятного не обошлось. Учитель всегда представлялся недостижимым небожителем, которого нельзя коснуться, и потому столь неожиданно вскрывшиеся подробности прошлого наставника на миг отрезвили Бинхэ. Учитель был рабом, которого мог наказывать его хозяин. У учителя, оказывается, была невеста, с которой он… что? Целовался? Спал? Позволял ей все то, что никогда не позволит никому из учеников, пусть даже и бывших? Синьмо недовольно завибрировал в ножнах, в очередной раз пытаясь повлиять на своего хозяина, но полудемон проигнорировал этот призыв, замедлив шаг. Мечу определенно было не по нраву его недавнее отступление, ведь сам Бинхэ так и не вышел на «разоблачение Шэнь Цинцю», оставаясь наблюдать из тени, и еще день он подбирал слова, чтобы поприветствовать учителя. Конечно, Синьмо раздражал отнюдь не сам страх, что не позволил выйти из укрытия, а то, что его владелец подчинился этому чувству, а не капризам меча. Сколько бы клинок ни пытался внушить хозяину чуждые желания, Ло Бинхэ не поддавался ни тогда, ни сейчас. Оттого могущественное оружие начало бушевать с большей прытью. Но куда ему до самоконтроля мучающегося догадками полудемона? Вместе с бесполезными попытками Синьмо разжечь злость хозяина он откинул и страх, оставляя лишь решимость разобраться во всем. Все мысли враз покинули Ло Бинхэ, стоило ему увидеть шицзуна. Абсолютно все варианты подготовленной речи вылетели из головы. Его гордый учитель сидел на полу, прижав колени к груди, одежда была хаотично изодрана, скорее всего, хлыстом, засохшая кровь некрасивыми пятнами покрывала пол и одеяние, а свежие порезы до сих пор кровоточили сквозь ткань. Сам Шэнь Цинцю даже не поднял голову, не в силах посмотреть на пришедшего гостя. Ло Бинхэ с яростью понял, что в нем загорается желание убивать. Но не учителя, нет. Теперь он ясно осознал, кому хочет отомстить. Кулаки сами собой сжались, ногти впились до крови в ладонь. Синьмо вновь попытался воспользоваться его эмоциями, но Ло Бинхэ проигнорировал это. Отомстить он еще успеет. Меньше минуты потребовалось лорду Ло, чтобы добраться до шицзуна, приподнять голову Шэнь Цинцю и влить в полубессознательное тело немного своей крови с ладони. Хоть глаза узника оставались приоткрытыми, взгляд все же не был сфокусирован. Лишь когда кровяные паразиты начали свою работу по восстановлению здоровья, узник моргнул, приходя в себя. – Бинхэ? – это было единственным словом, произнесенным учителем: едва встретившись взглядом с бывшим учеником, он потерял сознание. Сердце Бинхэ на миг остановилось от сильного волнения за любимого учителя. Если Шэнь Цинцю потерял сознание, значит, все очень и очень плохо. Ло Бинхэ не хотел, чтобы шицзуню стало ещё хуже. Однако будить или еще как-то тревожить измученного пребыванием в водной тюрьме человека не хотелось. Вместо этого Бинхэ с трудом решился на постыдный поступок – проникнуть в сон шицзуна. Но в этот раз не из любопытства, а из-за переживаний о дорогом человеке. Тот неосмысленный взгляд беспокоил Бинхэ. То, что учитель, узнал его, после чего сразу же закатил глаза, взволновало еще сильнее. В желании оградить или затереть туманом неприятные воспоминания шицзуна, лорд Ло совершил задуманное.

***

Пробиться в сон учителя на этот раз получилось. Пусть и пришлось пройти словно сквозь тягучую стену. Теория о том, что в годы ученичества ему просто не хватило сил, подтвердилась, но вскоре он понял, что дело было и в чем-то другом. Первая странность, с которой он столкнулся, – это невиданная ранее тяжесть, которая в миг окружила его, стоило только появиться в бамбуковом лесу. Но хотя ощущение скованности и присутствовало, невидимое давление не сказалось на нем слишком сильно, поскольку он был наполовину небесным демоном. С таким Бинхэ еще не приходилось сталкиваться. У него также не получилось изменить что-то в этом сне. Демон попытался заставить исчезнуть стоящий впереди лес, но пространство просто пошло рябью и вернулось в прежнее состояние. Однако он был уверен, что сил, чтобы выбраться из этого сна, ему в любом случае хватит. Сейчас его гнало вперед беспокойство об учителе, ведь неизвестно, где он и что он ощущает. Тот не зацепляющийся ни за что взгляд не давал покоя. Как заклинатель такого уровня Шэнь Цинцю довольно часто подвергался искажению ци, и если пытки настолько повредили ему, то новых изменений не миновать. Следовало найти учителя и успокоить, убедить в безопасности, в защите. Не медля более, Бинхэ бесшумно отправился сквозь лес, отталкиваясь во время прыжков от стволов бамбука. Он не знал, где искать, но надеялся, что чутье указывает верный путь. Местность, окружающая его во сне, казалась смутно знакомой. Эта бамбуковая роща, тропинки, протянувшиеся между островков травы и усыпанной листьями земли, - все напоминало о пике Цинцзин. Что ж, не было ничего странного в том, что учителю снился его дом. Вот только сама природа этого сна оказалась куда загадочнее: всё вокруг было живым и будто чужим. Ло Бинхэ старался найти объяснение столь необычному феномену. Смутно вспоминалось что-то из уроков Менмо, всплывали какие-то обрывки фраз о возможных причинах подобного, но снова ускользали. Сосредоточиться на них не получалось, в голове билась лишь одна мысль – найти учителя. Вскоре впереди показалась высокая каменная стена с полукруглой аркой вместо ворот. Над ней виднелась черепичная крыша какого-то дома. Ло Бинхэ удовлетворенно кивнул сам себе. Если Учитель действительно где-то здесь, то он наверняка будет отдыхать в доме. Пожалуй, он заслуживал хороших снов после всех переживаний в Водной тюрьме. Возможно, даже помощь не потребуется. Из-за стены раздался какой-то шум, будто что-то разбилось, а затем Бинхэ услышал командный голос шицзуня: – Перестань вести себя как ребенок и иди сюда! Бинхэ бы непременно показал себя, стоило ему услышать знакомые нотки подступающего раздражения в голосе учителя, если бы не последующий ответ. – Нет, – хотя голос и дрожал, его обладателя можно было распознать достаточно легко. «Учитель разговаривает сам с собой?» – прислонившись к холодной стене, Ло Бинхэ осторожно заглянул в арку. Каково же было его удивление, когда он увидел, как два абсолютно одинаковых учителя не сводят взгляда с друг друга. Абсурдности картине добавлял стол между ними, на котором красовался перевернутый любимый чайный сервиз Шэнь Цинцю. Видимо, разговор с самим собой проходил бурно. Не успел Ло Бинхэ порадоваться, что с учителем все в порядке, как услышал: – Гэгэ понимает, что его поведение выглядит глупо и недостойно? – до боли знакомым жестом шицзунь прикрыл половину лица веером, заметно заставляя себя принять более расслабленную позу. – Разве этот Шэнь учил а-Юаня не держать своего слова? – Ты ничего не говорил о том, что там будет Бинхэ! Упомянутый ученик едва не выскочил из своего укрытия на звук своего имени, но усилием воли сдержался. – Разве гэгэ не рад тому, что этот Шэнь оказался прав и со Зверем ничего не случилось? Боясь не сдержаться и выдать себя, Бинхэ полностью скрылся за каменной преградой и задержал дыхание. Кажется сейчас он получит ответы на интересующие его вопросы, не задавая их прямо учителю. – Рад. Конечно, я рад! Послышались неторопливые шаги. – Хорошо, я был неправ. Правда, прости за то, что кричал на тебя и проклинал, когда ты сбросил Ло Бинхэ в Бездну. На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками веера и шелестом листьев. – Кхм, этому Шэню очень жаль, что он подверг сомнению слова своего диди. Прошу, прости меня, я был неправ. Но первый шицзунь продолжалось хранить молчание, а Бинхэ не смел пошевелиться. – А–Цзю, я не хотел тебя обидеть. Я… – Не поверил, что этот Шэнь совершил подобное для его же блага? И блага самой школы, разумеется. В ответ на вопрос послышался нервный смех того, кого называли А–Юанем. – Знаешь, очень трудно поверить в то, что с бесконечными монстрами Бездны юный ученик может справиться, а договориться с заклинателями – нет. – Будь Звереныш простым полукровкой – возможно. Но спрятать метку, которая так и фонит демонической энергией даже мне не по силам. А уважающие себя заклинатели на собрании не стали бы обмениваться и парой слов с небесным демоном, а сразу закололи бы того на месте. Этот мастер надеялся, что смог выбить всю наивность из Звереныша со взглядом побитой собаки, и он еще не раз подумает, прежде чем доверять кому-либо. Ло Бинхэ усмехнулся про себя. О да, Учитель постарался хорошо, и это правило его недостойный ученик усвоил накрепко. Даже если кто-то временами добр к тебе – остальное тяжелое время оставляет след. – Как бы я ни был рад тому, что Бинхэ выжил, я не имел желания предстать перед ним в таком виде, – голос Юаня подрагивал, когда он произносил эти слова, хотя было слышно, как он старается держать беззаботный тон. – К чему теперь волнения, не а-Юань ли хотел принять наказание от своей невесты? – Я не об этом. О присутствии Бинхэ мы не договаривались. Он твой ученик! – И твой тоже! – послышались шуршания а раздражение в голосе Шэнь Цинцю, кажется, достигло предела. – Ты сам говорил, что больше не хочешь видеть страданий нашей драгоценной невесты? Не подумал, что нас просто убьют до суда? Почему бы нашу жизнь не оборвать твоему любимому ученику? – Перестань! Бинхэ не такой. – Как был наивным, так им и остался. Зачем бы еще Зверенышу заявляться к нам? Хотя у нас еще есть время до суда, а значит пыток не избежать. Как же Бинхэ хотелось ворваться в этот момент и начать все отрицать, но он вновь удержался, хотя сам не мог до конца поверить в происходящее. Все это время шицзунь заботился о нем... причем оба. Несмотря на злые слова, в голосе Шэнь Цинцю проскальзывали усталость, смирение и едва различимые нотки привязанности. И которых, к своему стыду, он упорно не замечал прежде. За годы обучения на пике Цинцзин Бинхэ, казалось бы, выучил все возможные варианты поведения своего строгого учителя, но сейчас вновь открыл что-то новое в нем. – Я не верю тебе! – Тогда не обижайся, когда слова этого Шэня вновь сбудутся. – Ой! Отпусти меня. Мне больно! – И не подумаю. Я устал повторять тебе одно и тоже. Если не взглянешь на действительность, я поглощу тебя. Угроза была по-настоящему страшной, а что главное – вполне осуществимой. По словам Менмо, раздвоение личности встречалось редко, а мирное сосуществование альтеров – еще реже. Они были лишены сновидений, вместо этого оставаясь наедине друг с другом в собственном мире, отчего пробиться к ним не представлялось возможным. Что говорить, сам Бинхэ так ни разу и не встретил никого с этой... особенностью. До его учителя, как оказалось. Из разговора стало понятно, что тот кто именовался гэгэ был старшим, а значит... Сомнений не осталось. А-Юань был первоначальной личностью, а вот Цинцю – созданной из сильных негативных эмоций, который как раз мог поглотить оригинального обладателя тела. Что же могло произойти такого, что способствовало рождению такой жестокой личности, как он? По всей видимости, неожиданное возвращение сгинувшего в Бездне ученика нанесло серьезный удар по защите, отчего полудемону выпала возможность войти. Хотя стоит признать, он не знал всех тонкостей подобного, а впечатления о нужной лекции Менмо покрылись плесенью и лишь немногое удалось вспомнить. Однако как бы ученик не был привязан и безмерно благодарен обоим шицзунам, но продолжать стоять и не вмешиваться он больше не мог. Выйдя же из своего укрытия, Бинхэ стал свидетелем того, как один учитель, скорее всего, тот, кому была адресована угроза, вырвался из захвата и побежал в сторону дома. – Стой! – второй поспешил за братом, но, так и не поймав, с громким стуком ударил по закрывшейся перед его носом двери. Увлеченный погоней так и не заметил присутствия кого-то третьего в их мире, оттого Бинхэ подумал, что будет лучше, если об этом не узнают как можно дольше. – Не смей! Сколько еще ты будешь прятаться от действительности, пересматривая свою прошлую жизнь? Этого не вернуть, перестань убегать! За дверью послышались приглушенные всхлипы. – Ты их не знал. Не смей говорить, что они в прошлом. Они – моя семья! Пока необычные братья продолжали свой диалог, ученик продолжал бесшумно перемещаться, придвигаясь все ближе. И все больше секретов учителя раскрывалось перед безмолвным наблюдателем. Тем временем Шэнь Цинцю сделал несколько глубоких вдохов, заметно успокаиваясь. Плечи уже не были так напряжены, как в момент бессильной злобы перед закрытой дверью. – А кем является этот Шэнь для гэгэ? Не его ли называли диди? – стиснутый в руке веер говорил больше слов. – Этому Шэню давно стоило догадаться, что он нужен лишь для того, чтобы на него вымещали боль и гнев, осыпали проклятиями и насмешками. А ласковое обращение – не более чем самая большая насмешка из всех, – почти по змеиному прошипел тот. – Нет! А-Цзю тоже моя семья, – горячо возразил Юань, даже сквозь преграду Бинхэ слышал сколько отчаяния было в этих словах. – Чего стоят слова гэгэ? Подойди и попробуй сказать мне это в лицо, а не запираясь вместе с ворохом воспоминаний о прошлом . Ответом ему была тишина, прерываемая тихими всхлипами. Но что-то подсказывало Бинхэ – тому учителю требовалось время, чтобы найти подходящие слова, а более резкий брат выражал свою заботу таким вот грубым образом. Ведь сам ученик стал объектом подобной заботы учителя, не терпящего слабости. «Возможно, я напоминал ему мягкого шицзуна и он так же хотел избавить меня от наивности», – предположил Ло Бинхэ, что успел подойти к столику с которого началось его наблюдение. – Ладно. Выходи, этот Шэнь все понял и просто вспылил из-за безответственного поведения а-Юаня. Мы можем остаться здесь вместе до нашего конца, – предложил Цинцю. – Никто не сможет нас разбудить и мы покинем этот дом безболезненно. Ни тебе, ни мне не придется выходить наружу. – Тебе нравится это место? – вдруг прервал его более уверенный голос за дверью. – Нравится ли этому диди то, что он сам построил, став заклинателем? Да. Это наш дом. Почему он должен не нравится? – Тогда я не вижу причин выходить. – Безмозглый мальчишка! Как это может быть связано? – стукнул кулаком по двери Цинцю. – Эй, я старше тебя! – Так веди себя соответствующе! Ты раньше скрывался здесь, как маленький ребенок, хотя я сделал все, чтобы стать заклинателем и смог дождаться, когда ты наконец выйдешь из добровольного заточения, – все больше распалялся тот. – Но если ты и выходил, то ненадолго – и ради чего? Игр с учениками? Почему ты оставался здесь, отдавая почти все время мне? Ты даже отказался от разговора с твоим дражайшим Ци-гэ, хотя мог просто проигнорировать мое нежелание видеть его рядом. Так почему? Ответь мне! – Потому что ты достоин этой жизни больше, чем я, – словно гром среди ясного неба последовал ответ, заставив младшего Шэня задрожать и опереться кулаками об дверь. – А-Цзю верно говорил: я прятался от боли, от незнакомого жестокого мира, оставляя тебя одного в этом кошмаре. Отдать тебе свое время - это меньшее, что я мог. – Ты… Но был прерван хрустом за спиной. К несчастью, Бинхэ заслушался и, сделав очередной шаг в сторону братьев, не заметил под ногами упавшую со стола чашку. Подняв взгляд с осколков фарфора обратно к учителю, он встретился с распахнутыми в немом удивлении зелеными глазами. Однако Шэнь Цинцю достаточно быстро спрятал замешательство за маской холодного лорда. Расправленный в одно мгновение веер и острый взгляд поверх него завершили образ, отчего Бинхэ показалось, что он вернулся назад в прошлое, когда был еще несмышленым учеником. – Что ты здесь делаешь, Звереныш? – раздраженно, почти зло спросил шицзунь, делая шаг в сторону незваного гостя. Бинхэ не мог не обратить внимания на то, что учитель встал так чтобы загородить собой проход. Словно вставая на защиту своего брата, желая привлечь все внимание вторженца к себе. Ученику стоило догадаться раньше, что та угроза от Шэнь Цинцю была пустой. Слишком явно тот защищал своего брата, чтобы целенаправленно навредить. – Звереныш отрастил коготки и теперь смеет игнорировать этого учителя? – Простите, этот ученик был неучтив, посмев задуматься, – поклонившись с извиняющимся видом, лорд Ло не посмел подойти еще на шаг ближе к собеседнику, опасаясь, что его посчитают угрозой. Хотя, вполне возможно, с этим он успел опоздать. – Этот ученик смиренно просит прощения за то, что прервал разговор своих шицзуней. Оставшись в ожидании ответа в поклоне, Бинхэ пропустил тот момент, когда слова сменились звуком распахивающейся двери, а затем и ругательствами лорда пика. Когда замерший ученик разогнулся, перед ним закономерно никого не оказалось. Только доносившиеся со стороны дома недовольные возгласы доказывали, что ему ничего не привиделось, а дальнейшие слова объяснили неожиданное исчезновение собеседников. – Кто тебе позволил хватать этого Шэня и тянуть его? – Прости, диди, не сильно ушибся? У тебя шишка, А-Цзю! – Ты хотел спросить, не сильно ли я ударился головой об пол благодаря тебе? – характерное шипение строгого шицзуна обещало скорое отмщение. – И это не шишка, а конец шпильки. Перестань бегать вокруг меня и тянуть ко мне руки, этот мастер способен встать без посторонней помощи. Бинхэ не составило труда представить картину суетящегося вокруг своего брата Шэнь Юаня, и он едва сдерживался чтобы не рассмеяться. Решив, что простых извинений мало и стоило бы объяснить свое невежественное поведение. А вторжение – не просто в сон, о котором хозяин тела мог и не знать, а непосредственно в сознание шицзунь –мягко сказать, недостойно звания благородного поступка. Предательски хотелось убежать и стереть это из памяти учителя, но он также понимал, что шанс нормально поговорить может больше не представиться. Не после намерения Шэнь Цинцю остаться здесь до самой смерти. И хотя сам Бинхэ не собирался этого допустить, но его могли просто не пустить сюда еще раз. Учитель явно был удивлен и никак ожидал кого-то увидеть, значит на то были основания. Решившись, лорд Ло отправился прямиком к небольшому домику и лишь при приближении заметил его отличия от знакомой хижины. Издалека строение можно было принять за ту самую хижину с пика, однако странные окна, почему-то застекленные зеркалами, и, судя по всему, железная дверь выбивались из образа. Когда же до единственной преграды, разделяющей их, оставался всего шаг, Бинхэ, неуверенно потоптавшись на месте, постучал, помня как учитель заставлял своих учеников именно стучать, а не криком сообщать о своем прибытии. – Никого нет дома, – послышался в ответ певучий голос Шэнь Юаня а следом за ним – хорошо знакомый звук ударяющегося веера о чью-то макушку. – Ай! – Ты бы еще спросил, кто там. – Эмм, тогда – «занято»? – Достаточно было просто промолчать. – Но, диди, как он смог войти в нас да еще и безболезненно? Ауч, а-Цзю, за что? – Следи за языком, этому мастеру стыдно за воспитание гэгэ, – скорее всего, сам Шэнь Юань и не подозревал о том насколько двусмысленно прозвучали его слова, но Бинхэ понял и впервые порадовался тому, что никто не видит его горящих щек. – Думаю, что Зверенышу было неприятно проходить сюда, но из-за твоего резкого возвращения ты только облегчил ему проход. Этот Шэнь устал повторять, чтобы а-Юань был осторожен и не тревожил защитный контур. – А-Цзю, ты только посмотри, каким красивым вырос Бинхэ. Лорд Ло думал, что краснеть сильнее ему просто некуда но, как оказалось, это был далеко не предел для распространяющегося по телу жара. В мыслях крутилось одно: «Учитель смотрит на меня? Нет, рассматривает? Но откуда?» – Уйди от окна! – послышался резкий окрик младшего Шэня. «Окна?» – и Бинхэ повернул голову в сторону зеркала, почему-то использованного вместо окна. – Учитель сейчас смотрит на меня оттуда?» От одной этой мысли Бинхэ как по команде приосанился и сделал шаг в сторону гладкой поверхности. В отражении на него смотрел лорд Ло, повелитель восточных демонов – с покрасневшими щеками, кончиками ушей и даже шеей. – Но он такой милый, ты только посмотри на него! Ему так идет красный в сочетании с черным. «Я нравлюсь учителю!» – ученик не мог сдержать рвущуюся наружу улыбку. Только сделать это оказалось легче после того, что проговорил второй шицзун. – Я сказал: хватит на него пялиться! В нем нет ничего особенного, кроме метки небесного демона на лбу. Даже Лю Цинге будет симпатичнее, если его разодеть в эти тряпки. С каждым новым словом Бинхэ казалось, что ему безжалостно наносили раны. – Брат, просто признай, что наш ученик вырос в настоящего красавца. Ты же истинный ценитель прекрасного. – Этот Шэнь – ценитель искусства, а не людских или демонических тел, – фыркнул тот. – Смотри, как Звереныш уже возгордился из-за того, что ты его нахваливаешь. А ведь он пришел в тюрьму с недобрыми намерениями. – Что? – Все не так! Шицзун, прошу поверьте: этот ученик хотел лишь поговорить, – в отчаянии Бинхэ сократил расстояние между ним и окном и теперь касался раскрытыми ладонями прохладной поверхности. – Правда? Этот Шэнь посмеет сомневаться в благих намерениях этого ученика, – последнее слово тот буквально выплюнул, словно что-то мерзкое. – Отчего же ты не вернулся на родной пик, а пришел лишь когда твой бывший шицзунь оказался в беде? На миг Бинхэ замер. Теперь он понимал, как выглядели его действия со стороны. Но не успел он поведать о своих намерениях, как из зеркальной глади послышался встревоженный голос Шэнь Юаня: – Бинхэ, почему ты не вернулся обратно?