Дом для Шэнь Юаня

Повторно заданный вопрос Юанем, в голосе которого можно было услышать надежду даже через преграду, вызвал в Бинхэ растерянность. Признавшись самому себе в постыдной мысли найти в этом пространстве ответы на вопросы, терзавшие его долгие годы, ему становилось тошно от собственного эгоизма. Для него отповедью стала забота его шидзуня, точнее обоих его шидзуней о нём. Даже столкновение в Бездну оказалось ради его блага. Теперь Бинхэ понимал причину жестокого решения. Подслушанный разговор дал ему повод задуматься, ведь младший Шэнь своим действием выиграл полудемону шанс выжить. Едва ли благородные заклинатели оставили бы в живых наполовину небесного демона, особенно при виде тел погибших учеников. От осознания свалившегося на него откровения, Бинхэ продолжал молча смотреть в свое собственное отражение, за котором слышал голоса своих шицзун. Захотев все рассказать, ему словно чем-то сдавило горло, не позволяя произнести ничего, кроме: — Простите… Подчиненные Повелителя демонов хорошо обучали своего господина держать лицо в любых ситуациях. Лишь перед своими наставниками Бинхэ проявил слабость. Понуро опустив голову, он повторил: — Простите… Неизвестно, сколько бы Бинхэ простоял так, принося извинения, но его прервал грубый стук по поверхности с другой стороны. Инстинктивно лорд Ло поднял взгляд и заметил, как по его отражению пошла волна, словно рябь по воде. После чего он услышал, как кто-то произнес грубо, почти прорычал: — Заткнись! Думаешь, если будешь строить глазки побитого щенка, как глава секты, мы тебя пожалеем? — Диди! — Я не буду молчать, а-Юань, — голос младшего брата едва заметно смягчился, когда он обращался к старшему, но он тут же язвительно добавил: — Он уже большой мальчик, должен знать, что никто не будет подтирать ему сопли. — Но он же плачет! Только после сказанного Бинхэ обратил внимания на свое отражение. Он пораженно смотрел на зеркальную поверхность, показывающую ему его слезящиеся глаза. Поднеся ладонь к лицу, Бинхэ вытер выступившие слезы. Как же давно он не позволял себе плакать! Он с тихим смешком отметил, что действительно сейчас напоминал главу секты, каким тот обычно уходил от шицзуня. Но это не отменяло того факта, что ему стало неприятно от этого сравнения. Несмотря на бушевавшую внутри него бурю, Бинхэ как примерный ученик внимательно слушал все, что ему говорит его суровый шицзунь. — А ты уверен, что это наш ученик? Возможно, все это время он учился у Чжанмэнь шисюна, а мы просто не знали, что на нашем пике бродит чужой ученик? — распалялся все больше. — Нет! Шицзунь, этот ученик принадлежит только пику Цинцзин, — стоило Бинхэ возразить, как он с удивлением понял, что снова может свободно говорить. — Не припомню, чтобы учил плаксу. — Но, диди, Нин Инъин часто плакала, — послышался хорошо знакомый хлопок веера. — Ауч! А-Цзю, за что? — За то, что лезешь в чужое обучение. Мы уже говорили об этом, и сейчас моя очередь наставлять. Что же насчет ученицы Нин, то она именно что ученица. — Это же дискриминация! Мальчикам тоже позволено плакать… Ауч! — Мальчикам можно, когда никто не видит и не унизит после за проявление слабости, но уж точно не небесному демону! Небольшая перепалка братьев Шэнь позволила Бинхэ морально подготовиться к наставлению строгого шицзуна. А то, что наставление продолжится, он не сомневался. И, разумеется, шицзунь не разочаровал, вернувшись к прерванному разговору. — Если ты смеешь называть себя учеником пика Цинцзин, то веди себя соответствующе! Эти слова заставили Бинхэ тут же собраться. Забыв про этикет, он вытер слезы краем рукава и быстро привел себя в презентабельный вид. — Уже лучше, но явно недостаточно, — Бинхэ растерялся на миг, но, собравшись, сосредоточился на том, чтобы выглядеть намного лучше. А шицзунь продолжал тем временем: — Как же я устал от этого! Или говори как есть или проваливай отсюда! А я сделаю все возможное, дабы такие как ты больше не смели нарушать наш покой. Неужели так трудно понять, что мы до сих пор ждем ответа на свой вопрос? — повторил он еще раз, желая дать понять, что не шутит. — Говори или забудь о том, что вообще когда-то был здесь. Повелитель Ло ощутил, как все внутри него враз заледенело от одного только представления, что ему придется отказаться от связи с шицзунами. А ведь именно на это так ясно намекал младший из братьев. И то, что Шэнь Юань, который недавно заступался за него, не произнес ни звука, также говорило не в пользу провинившегося ученика. Поэтому Бинхэ сделал то, что не сделал бы сам глава секты Цанцюн — заговорил. — Этот ученик… хотел бы объясниться, — не обращая более внимания на свое отражение, Бинхэ сосредоточился на мысли, что за тонкой, на первой взгляд, преградой находятся два дорогих ему существа. — Причина, по которой этот ученик не вернулся в Цанцюн, в непонимании мотивов шицзуня. Этот Звереныш посчитал, будто знает своего шицзуня и ошибочно принял его заботу за ненависть, решив, что шицзунь не желает более видеть демоническое отродье, — у Бинхэ была слабая надежда на то, что на его смелое признание прозвища, дарованного ему младшим Шэнем, или напоминание о его родословной хоть как-то сподвигнет братьев отреагировать, но, к его сожалению, этого не произошло. Бинхэ предположил, что этого явно мало, посему продолжил развеивать сомнения наставников: — Но этот неблагодарный эгоистично хотел хотя бы иногда видеть шицзуня, поэтому обманом стал учеником другой секты. Из-за тишины, царящей по ту сторону зеркала, повелитель Ло начал нервничать. — Этот Звереныш не говорил своего имени, но хозяин дворца сразу меня узнал. Шизцунь, — уже напрямую обращаясь к строгому наставнику, сбиваясь на неформальную речь, воскликнул он. — Клянусь, я не признавал ни Лао Гуджу, ни кого-либо еще своим шицзуном. Для меня шицзунь — только мастер Шэнь. Оба шицзун, — переведя дыхание, Бинхэ со стыдом признался в еще одном своем проступке: — Этот ученик извиняется за то, что никак не помешал заключению шицзунь. Нет, этот Звереныш мог остановить тот спектакль, но не стал. Наблюдал издалека, но так и не сделал ни шага в сторону шицзунь, — провинившийся ученик крепко сжал ладони в кулаки, но боль, причиняемая осознанием своего бездействия в прошлом, никак не отразилась на его лице. — Сомневался, желая узнать ответы на свои вопросы, считал, что лучше будет спросить шицзунь напрямую, когда мы смогли бы поговорить наедине, но боялся услышать правду. Теперь я понимаю, как сильно ошибался. Если бы я только пришел раньше или если бы был смелее и не позволил так несправедливо поступить с шицзунь… Неожиданно его речь была прервана сильным хлопком входной двери. Привлеченный резким звуком Бинхэ инстинктивно повернулся в его сторону. Каково же было удивление раскаявшегося ученика, когда на пороге показался один из близнецов. — Бинхэ! — дыша шумно, словно после бега, произнес тот. Бинхэ заметил, как собираются слезы в уголках глаз шицзуня. В следующее мгновение шицзунь, что не сдерживал слез, заключил повелителя Ло в объятия, уткнувшись ему в мантию. А выбежавший следом, но явно опоздавший второй близнец, издал гневный крик: — Шэнь Юань, сейчас же отойди от этого зверя! Однако, старший Шэнь лишь крепче ухватился за одежды растерянного ученика. Повелитель Ло уже успел забыть какого это, когда тебя кто-то обнимает, одаривая душевной теплотой, поэтому действия Шэнь Юаня так поразили его. Бинхэ почувствовал как мурашки пробежались по его спине. Несмотря на то, что его руки были прижаты к телу, ему хотелось ответить на эти искренние объятия шицзуня. Бинхэ успел только немного приподнять ладони, прежде чем был оставлен почти рыком поспевшего к ним заклинателя: — Только посмей коснуться его своими лапами, и я их оторву! Стоило Бинхэ услышать угрозу до боли знакомым голосом, как его руки сами собой прижались к телу обратно. Что-что, а улавливать любые перемены настроения шицзуна Бинхэ за годы обучения на Цинцзин научился мастерски. Он еще до конца не осознавал слова строгого шицзуна, а тело уже отреагировало инстинктивно так, как нужно. И хотя Бинхэ возможно бы попытался второй раз обнять Шэнь Юаня, но когда он увидел изумленное выражение лица второго шицзуна понял, что сделал все правильно. Шэнь Цзю явно был удивлен тому, что его послушались, и поспешно спрятал выражение лица за веером. Поэтому Бинхэ оставалось лишь сжать ткань своих одежд, дабы случайно не нарушить волю строгого шицзуна. Однако, этого не потребовалось. Вскоре Шэнь Юань сам выпустил свою добычу из крепкой хватки и развернулся к брату. — А-Цзю, о чем ты говоришь? Бинхэ же… Бинхэ… — вытирая слезы с лица, старший Шэнь попытался сказать что-то ещё, но мог произнести лишь имя ученика, и всхлипывал вновь. По беспокойному взгляду и тому, как Шэнь Цзю сильнее сжимал веер в руках, повелитель Ло уже догадывался о чем тот размышлял и сам старался не шевелиться. Не будь это сном, веер наверняка бы сломался, а едва сдерживающий себя строгий шицзун получил отклонение ци. Ухудшать как свое, так и шаткое положение шицзунов, Ло Бинхэ не желал. Он и так заставил обоих дорогих ему людей испытать не самые приятные чувства. — Шицзунь, — сам не зная, к кому конкретно он обращался в этот момент, Бинхэ продолжил, опустившись на колени и не поднимая взгляд на братьев. — Прошу прости этого ничтожного. — Бинхэ, — внимание Шэнь Юаня вновь было переведено на Бинхэ. Стоило ему увидеть изменившеюся позу ученика, как он тут же подбежал к нему и попытался его поднять на ноги. — Бинхэ, поднимайся! Зачем ты это делаешь? Бинхэ и сам не знал как ответить на этот вопрос. Если бы кто-то увидел коленопреклоненного Повелителя демонов перед слабыми заклинателями, то он бы вмиг потерял все уважение своих подчиненных и врагов. Но перед наставниками его гордость не была задета, словно он поступал так как нужно. Даже вопящий на краю сознания Синьмо ничего не мог противопоставить упрямому хозяину. — Юань, остановись. Бинхэ не осмелился бросить взгляд на строгого шицзуна, но голос того звучал спокойнее, чем парой минут ранее. Лорд Ло предполагал, что Шэнь Цзю успел собраться, став таким, каким он его помнил в пору ученичества на пике Цинцзин. — Как я могу? — хотя Шэнь Юань перестал всхлипывать, он не мог скрыть волнение в голосе. — Я ведь просил открыть дверь, а ты включил звуковую защиту. Причем только с нашей стороны! Из-за этого я даже не мог остановить Бинхэ. Ты ведь сам слышал как он себя называл. Он... он ведь все нам объяснил и попросил прощения. «Звуковая защита?» — сумел вычленить главное внимательный ученик. После осознания того, что тишина была вызвана совсем не из-за выдуманным его отчаянием причин, с его души словно упал камень размером со скалу. — Попросил прощения, — словно выплюнув эти слова, строгий шицзунь прервал радостное настроение ученика. — И что мне теперь улыбнуться ему и сказать: «Да, конечно, все хорошо. Этот мастер прощает глупого ученика как за предательство секты, так и за конкретно этого Шэня. А прошлое уже забыто»? — но быстро совладав с собой, шицзунь продолжил тем же знакомым спокойным тоном с нотками строгости. — А-Юань, напомню тебе: этот Звереныш не только перешел в другую секту. Нет же. Он выбрал секту Хуань Хуа! Объединился с враждебной к нам сектой. Не выбрал какую-то другую. Не сбежал из нее, как представился случай. Не сказал и слово в защиту на суде своего прошлого шицзуна. Дыхание Бинхэ замерло после высказываний Шэнь Цзю. Каждое слово словно удар хлыста попадал точно по своей цели, причиняя невидимую рану на душе. — Раскрой глаза, Юань, пока не поздно. Пока этот Звереныш не причинил тебе столько же боли, как когда-то это сделал Ци-гэ. Бинхэ хотел возразить. Повторить столько раз, сколько ему позволят, чтобы убедить в своей верности наставников. Но словно в насмешку над собой, он вспомнил какие мысли его посещали пока он скитался по бесконечной Бездне, о чем он размышлял, когда прятался от чужих взглядов на суде шицзуна и не мог раскрыть рта. Его строгий шицзунь. Шэнь Цзю был прав, и Бинхэ чувствовал стыд за ошибочное суждение о нем. Однако, Бинхэ не желал терять наставника. Ни одного из них. Даже если ему не суждено больше никогда увидеть вновь шицзуна, Бинхэ готов был вызволить того из Водной тюрьмы невзирая ни на что. Его будущий план спасения шицзуна был прерван вторым близнецом. — Это был запрещенный прием, диди, — с грустью и одновременно с лаской произнес старший Шэнь, словно шутя пожурив младшего брата. — Иначе ты не слушаешь моих советов и потом я сижу под дверью твоей комнаты в вечном ожидании возвращения гэгэ. — Я же совсем недолго. Да и не всегда я… — Должен ли этот диди напомнить о трех годах тишины от а-Юаня? — тихое ой со стороны старшего близнеца стало подтверждением его вины. — Или этому ненужному диди напомнить о том времени, когда а-Юань выходил поиграть с учениками? — Нет, все не так! А-Цзю мой дорогой диди. — Вот об этом я и говорю, — резко припечатал Шэнь Цзю, закрыв щелчком веер, что стоящий на коленях Бинхэ вздрогнул и все же посмотрел на своих шицзунов. — Что? О чем ты говоришь? — О том, что стоит только унизить себя перед моим добросердечном гэгэ, как а-Юань поспешит к раскаявшемуся, заключит того в объятия и простит все грехи, — строгий шицзунь подходил медленно к близнецу, выговаривая каждое слово. — Поэтому этому Шэню не остается ничего, кроме как быть жестоким со всяким зверьем, которое хочет подобраться к наивному а-Юаню. Пока внимание Шэнь Цзю было сосредоточенно на брате, Бинхэ не сводил с него глаз. Можно было принять нахмуренные брови и вновь раскрывшийся веер в руках за проявление злости, однако Бинхэ слишком хорошо видел боль во взгляде шицзуна. — Этот ученик так же извиняется перед вами, шицзунь. — Как Звереныш смеет встревать в чужой разговор? — Шэнь Цзю резко повернул голову к все еще смирно сидящему на коленях ученику. — Еще и имея наглость называться нашим учеником после предательства. Думаешь поплакал, извинился и все забыто? — Этот Звереныш так не считает и просит прощения и за свою наглость, шицзунь, — тут же исправился Бинхэ, упрямо смотря прямо в глаза младшего Шэня. — Бинхэ! А-Цзю! — словно не зная, к кому обратиться, кого останавливать, к кому подбежать Шэнь Юань вертел головой то в направление одного, то второго, сжимая кулаки. Неожиданно веер в руках Шэнь Цзю превратился в хлыст, отчего Бинхэ невольно выпрямился в образцовую позицию послушного ученика, готового принять наказание. Ло Бинхэ был хорошо знаком с учебным хлыстом своего шицзуна. Хотя раньше он считал наказания несправедливыми, сейчас же он больше склонялся к тому, что имело место заблуждение. Шэнь Цзю было трудно понять. Даже, когда Бинхэ узнал шокирующую правду о своем падении в Бездну и то, что стояло за этим непростым решением, он все еще не понимал строгого шицзуна. Однако, Бинхэ хотел понять. Не додумать за самого шицзуна, а узнать своего наставника. Ведь, как оказалось, знал он ничтожно мало, а то, что было ему известно, оказалось в большинстве своем ложью. — Раз этот мастер все еще твой шицзунь, то, разумеется, Звереныш будет совсем не против принять от этого мастера урок манер. Он крепче сжал хлыст. И хотя Шэнь Цзю пытался выглядеть разъяренным, Бинхэ не чувствовал от него ярости или злобы. Раньше Бинхэ с содроганием вспоминал удары по спине хлыстом или мечтал во всем разобраться и возможно отомстить, если шицзунь был бы действительно виноват. Однако, в этот раз он поймал себя на желании подставиться под удары такого властного шицзуна. Сама мысль об этом теперь будоражила, а не пугала. Бинхэ стало жарко, но он все же перевел взгляд на наставника, не желая заставлять его ждать ответ и сказав: — Этот примет все, что посчитает нужным дать ему шицзунь. — Ты! Как ты смеешь так на меня смотреть, животное?! Считаешь что раз научился проникать в чужие сны, то тебе ничто не грозит? Возомнил себя самым сильным и непобедимым? Так знай Звереныш — это моя территория. Лес, забор, дом все это создал я! Это моя территория. И сил на ней у меня больше, чем ты можешь вообразить. Сейчас я тебе наглядно покажу, что значит идти против этого хозяина. Бинхэ сам не знал, как именно посмотрел в тот момент на строгого наставника, но что-то в этом взгляде явно не понравилось Шэнь Цзю. Настолько, что растерянный ученик готов был встретиться с разозленный до предела шицзуном. Бинхэ не знал в чем его ошибка, но чувствовал себя виноватым и готов был понести наказание. К счастью или нет, но вмешался пришедший в себя Шэнь Юань. — Стоп! Остановитесь! Немедленно прекратите, — подскочил он к брату, аккуратно схватив за руку, держащую хлыст. — Никто никому не причинит вреда. Здесь наш дом, а-Цзю, — затем старший Шэнь повернулся к ученику. — А ты, Бинхэ, встань с колен, не позорь этого шицзуна еще больше. Как ни странно, но оба послушались ставшего серьезным Шэнь Юаня. У Бинхэ проскочила мысль, что сейчас тот стал похож именно на Шэнь Цинцю. Словно тот подражал поведению младшего близнеца. Но Бинхэ тут же одернул себя. Шэнь Юань если и подражал, то явно неосознанно. Да и разве это было подражанием? Чем-то его движения и строгость в голосе напоминали Шэнь Цзю, но в то же время были наполнены легкостью и уверенностью, что его просьбу выполнят. В отличии от близнеца Шэнь Юаня можно было назвать мягким, нежным и чрезмерно добрым. Осознав до боли простую истину, Бинхэ не был зол или обижен на желание строгого шицзуна защитить наивного близнеца. В чем-то Шэнь Юань напоминал Бинхэ Нин Инъин. Возможно дело было во взгляде на мир, тому как они оба верили в доброту, желали сделать этот мир лучше. Так же Бинхэ стал лучше понимать Шэнь Цзю, своего строгого шицзуна. И назвать того злым или озлобленным Бинхэ не мог. — Не бывать этому! Из размышлений его выдернул голос младшего близнеца полный протеста. К своему стыду повелитель Ло пропустил о чем шептались его наставники, поэтому для него было настоящей неожиданностью последующие слова. — А-Цзю, разве ты сам не говорил что наш дом самое безопасное место из всех возможных? Там мы сможем все вместе спокойно сесть и поговорить. — Это не значит, что можно притаскивать туда бродячих псов! — хлыст строго шицзуна вернулся в первоначальную форму и теперь в руке он держал привычный веер. Бинхэ испытал мимолетное разочарование прежде, чем сосредоточился на разговоре близнецов. — Бинхэ наш ученик, и ты это признал совсем недавно, когда хотел преподать урок, — как можно мирно заметил Шэнь Юань. — Пригласить непочтительного Звереныша в наш дом — ошибка. Как ты это не видишь? — Если этот гэгэ ошибся, то примет все последствия своего опрометчивого решения. Но этот мастер уверен в Бинхэ. В этот момент на повелителя Ло обрушилась еще одна вина за свои прошлые домыслы. Но он не собирался подрывать доверие мягкого шицзуна и желал добиться прощения строгого, доказав свою состоятельность как ученика, которым можно гордится. В это же время Шэнь Юань перешел в тяжелое наступление — перейдя из состояния уверенного в себе Шэнь Цинцю в умоляющего брата. Чем больше Бинхэ наблюдал за этой картиной тем больше поведение Шэнь Юаня напоминало поведение скорее младшего брата, чем старшего. По крайней мере, такие ситуации он встречал в прошлом. Если бы он не знал наверняка, то посчитал бы именно Шэнь Цзю рассудительным старшим братом, который оберегает младшего, не видевшего толком жизни. А уж если судить по обрывкам диалога и споров близнецов, то, возможно, Бинхэ был не так далек от истины. Ведь судя по всему именно Шэнь Цзю проводил большую часть их жизни за пределами «дома», когда Шэнь Юань, напротив, предпочитал проводить время заперевшись в этом пространстве, созданным братом. На этой мысли Бинхэ споткнулся. Что-то не давало ему покоя, но он не мог понять, что же именно. — Хорошо. Этот мастер согласен осквернить наш дом присутствием этого Звереныша. — О, правда? — не веря в свое счастье, воскликнул Шэнь Юань, и Бинхэ так же не поверил в невиданную щедрость строгого шицзуна. — Разумеется. Мы все равно скоро будем казнены. Этот мастер лишь хотел сохранить последнее, что… впрочем неважно. — А-Цзю! — Этот Шэнь сказал лишь чистую правду, — спрятав нижнюю половину лица за веером, строгий шицзунь перевел взгляд в сторону причины их спора. — Зверенышу требуется особое приглашение? — Нет, шицзунь, — послушно отозвался ученик. — Раз все и так слышал, ступай вперед. Но помни — этот мастер следит за тобой и не позволит как-то вредить этому дому и а-Юаню, — но угроза потонула в счастливом возгласе. — Ура! Да здравствует цивилизованный разговор. Ну же, Бинхэ, идем скорее. Я уверен тебе понравится наша гостиная. Не дожидаясь ответа Шэнь Юань, лучась довольством, направился обратно в дом. Лишь обернувшись около двери, чтобы невинно спросить: — Почему вы еще там? — Где твое уважение, гэгэ? — Я пошел заваривать чай! — с этими словами старший близнец скрылся за дверью. Оба оставшихся на месте прекрасно понимали, что в этом месте, как и во сне, не было никакой необходимости заваривать чай. Можно было только пожелать и он окажется в руках. Бинхэ молча посмотрел в сторону Шэнь Цзю. На его удивление, шицзунь сделал тоже самое, после чего сказал: — Держи свои руки и мысли при себе, Звереныш.