Фантазия про вампира

      Кэтрин попала в организацию "Хеллсинг" случайно. Всё началось с того, что в один отнюдь не прекрасный день она потеряла работу, и, находясь в поиске новой, стала подрабатывать няней у одной своей знакомой. Однажды она гуляла в парке с её маленькой дочерью, как вдруг на них понеслась оставленная без присмотра огромная собака. Конечно, это были секунды, но Кэтрин показалось тогда, что всё происходило, как в замедленной съёмке. Ужас парализовал её, и всё, что она была в состоянии сделать, это закрыть собой ребёнка и выставить локоть перед лицом и грудью, как некое подобие щита. Но в тот момент, когда злобный пёс уже оторвался от земли и готов был опрокинуть её и вцепиться в горло, чья-то рука остановила его в прыжке и оттолкнула назад. Собака поднялась и с удвоенной яростью бросилась на вмешавшегося, но тот ловко ухватил её за ошейник одной рукой, а другой крепко сжал ей пасть, и как та ни пыталась, уже не могла вырваться из его хватки, пока не подбежал хозяин с поводком и намордником.       Пока их спаситель строго выговаривал владельцу собаки, ничуть не менее агрессивному, чем его пёс, у Кэтрин появилась возможность его рассмотреть. Это был немолодой уже, но весьма крепкий и поджарый мужчина, с несильной ещё проседью в длинных чёрных волосах, забранных в хвост. В пору было восхититься его молниеносной реакцией и силой не по возрасту, только напуганной девушке было не совсем до того, она едва стояла на ногах, удерживая в руках ещё и плачущего ребёнка, ещё не вполне поверившая, что опасность миновала. А их спаситель, между тем, произвёл серьёзное впечатление на скандального гражданина, который поначалу хотел обвинить во всём их, но уже через пару минут поспешно ретировался вместе со своей собакой, верно почуяв, что может иметь большие неприятности с этим человеком.       Тогда спаситель обернулся к Кэтрин с уже совершенно другим лицом – дружелюбным и ласковым, и мягко спросил: – Как Вы, миссис... – Мисс Тэйл, сэр, - пролепетала девушка. Мужчина улыбнулся. – Уолтер Кун Долнеаз, – слегка поклонился он, и в свете полуденного солнца блеснул его старомодный монокль. – Давайте присядем, Вы едва держитесь на ногах, – и он проводил их к ближайшей скамейке.       Наконец, почувствовав под собой более надёжную опору, и усадив ребёнка рядом с собой, Кэтрин прерывисто всхлипнула, но не заплакала. – Так это не ваша дочь? – спросил, улыбаясь, мужчина. – Нет... это подруги, – запинаясь, проговорила она, – я няней подрабатываю, – и почему-то смутилась. – О, тогда это тем более достойно восхищения, что Вы так храбро встали на защиту чужого ребёнка! – сказал Уолтер.       Она посмотрела на него в недоумении: шутит или всерьёз? Разве она защищала? Да она растерялась, как полная дура, и если бы не он... И тут она поняла, что совсем забыла... – Спасибо... Спасибо Вам большое! Если бы не Вы, то я не знаю, что бы могло...       Но мужчина одним протестующим взмахом руки остановил поток её горячей благодарности. – Не стоит, мисс, я рад, что успел помочь, и что ещё не все свои навыки растерял. Когда-то профессия обязывала, – усмехнулся он на её вопросительный взгляд, но выражение лица у него было такое, что Кэтрин поняла, что об этом не стоит расспрашивать.       Через несколько минут они встали, и Уолтер вызвался немного их проводить. Кэтрин запоздало подумала, что, пожалуй, не стоило соглашаться – странный это был человек, в высшей степени странный, но всё это она поняла уже после, когда сидела дома за запертой дверью и пила горячий чай с печеньем. А тогда, находясь под впечатлением от своего чудесного спасения, она не только не воспротивилась этому предложению, но по дороге ещё и выложила, как на духу, все свои последние злоключения с жизнью и работой. Так уж оно и бывает, что, порой, удачно подвернувшемуся прохожему такое расскажешь, что и близкому другу бы не всегда рассказал.       Уолтер только сочувственно кивал и на прощание пожелал удачи, однако Кэтрин потом ещё несколько дней переживала о том, что так опрометчиво доверилась незнакомому человеку, но потом решила всё же, что дочь таксиста – не такая уж важная фигура, чтобы кто-то мог так хитро умышлять против неё, а если кто и хотел ей зла, то уж и без всяких поощрений с её стороны мог бы это сделать. На том и успокоилась.       А Уолтер, тем временем, собирал материал: кто такая, откуда, где и как училась, в чём отметилась... словом, всё, что можно было узнать из официальных источников. Глубже он копать пока не стал, решив, что личный контакт и время куда лучше ответят на эти вопросы. Сложно сказать, что привлекло его в этой женщине, почему захотелось ей помочь, но ему почему-то показалось, что она подойдёт в организацию. Это не было рациональное, объективное решение, скорее чутьё, интуиция, но своему чутью он привык доверять, ведь подводи оно его, он не был бы тем, кем он был. Так что пару недель спустя Уолтер собрал эту кипу официальных бумаг и направился в кабинет леди Хеллсинг с не менее официальной просьбой принять эту женщину на работу.       Интегра со скучающим видом просмотрела бумаги и пожала плечами. – Серая мышь, ничего особенного. И зачем она здесь, Уолтер? – Но мы ведь и не на оперативную работу её берём, леди Хеллсинг, – вкрадчиво заметил дворецкий. – А в доме простой непримечательный человек – он куда лучше какого-нибудь амбициозного выскочки. – О, да! – усмехнулась Интегра, но взгляд её смягчился. – Тебе одиноко, Уолтер? Вся твоя компания – это древний вампир и холодная госпожа, которая слишком высоко забралась, чтобы вести задушевные беседы за чашкой чая у горящего камина...       Уолтер пожал плечами, немного виновато, словно бы говоря, что есть и такой момент, но всё же не он определяющий.       Интегра вздохнула и встала. – Ладно, приводи её. Посмотрим... В конце концов, я всегда могу отдать её Алукарду, – она улыбнулась лукаво. – Леди Хеллсинг, – с укором заметил Уолтер, нахмурившись. – Я шучу, – отрезала она уже строго, и тут же заметила: – Однако, когда она придёт, покажи ей Алукарда. – Алукарда? – переспросил Уолтер в некотором недоумении. – Да, – сказала Интегра, – именно ЕЙ – Алукарда.       События того дня уже успели поблёкнуть в памяти Кэтрин, когда однажды вечером в её доме раздался телефонный звонок. – Мисс Тэйл? – в трубке послышался мужской голос. – Это Уолтер. Помните меня? – Да… – растерялась Кэтрин, вопрос, откуда этот человек узнал её номер, повис в воздухе. – Вы ещё не нашли работу, мисс Тэйл? – спросил Уолтер, и в голосе его слышалась улыбка. – Если нет, я могу вам её предложить.       У Кэтрин внутри что-то неприятно кольнуло. – Простите, – стараясь говорить вежливо и непринуждённо, ответила она. – Но я уже устроилась на работу, у меня всё хорошо. – Вы уверены? – поинтересовались на том конце.       Кэтрин не ожидала такого вопроса, и её «Да» получилось очень неуверенным. Но Уолтер вздохнул, заметил, что ему очень жаль, и распрощался. А у девушки осталось в душе неприятное тревожное чувство, как будто ей только что грозила неведомая опасность. И ушло это чувство, только когда вернулся с работы отец.       Но утром, когда она вышла из дома, чтобы сходить в магазин, её уже поджидали. Улица была людная, вокруг было полно народу, даже полицейский вальяжно прогуливался по противоположной стороне, постукивая жезлом по ноге. Уолтер вышел ей навстречу из припаркованной у тротуара машины и преградил путь. – Здравствуйте, Кэтрин. Я понимаю ваш отказ, и всё же не могу не попросить проехать со мной. Пожалуйста, сядьте в машину, – сказал он безукоризненно вежливо, без намёка на угрозу, простирая руку к открытой дверце дорогого автомобиля.       У Кэтрин внутри всё похолодело внутри. Она сделала неуклюжий шаг назад, но её подхватили под локоть, и, обернувшись, она увидела двоих мужчин в тёмных костюмах и чёрных очках, чей вид не вызывал сомнений в том, что сопротивление бесполезно. Она понимала, что следовало закричать, хоть как-то подать людям знак, что увозят её против воли, но не смогла выдавить из себя ни звука. Уолтер сделал знак, чтобы её отпустили и повторил: – Садитесь в машину.       Когда они выехали уже на поперечную улицу, Уолтер, сидящий рядом с девушкой на заднем сиденье, сказал: – Кэтрин, я прошу вас не беспокоиться. Это не похищение. Я всего лишь хочу показать вам, от чего вы отказываетесь. Вы вернётесь домой сегодня же вечером, вне зависимости от того, каков будет ваш окончательный ответ, – он улыбнулся, но девушка посмотрела на него враждебно и недоверчиво. – Хотите сказать, что все сутенёры так говорят? – рассмеялся Уолтер. – Возможно. Я не в курсе. Но если честно, Кэтрин, простите мою грубость, вы не настолько привлекательны, чтобы похищать вас в бордель, который может позволить себе подобный уровень, – он многозначительно обвёл пальцем салон машины, водителя и охранника.       Странно, но от этих слов ей почему-то действительно стало легче, хотя в обычной ситуации они наверняка задели бы её, как любую женщину. А сейчас она ухватилась за эту мысль как за спасительную соломинку: "Да, я некрасива, я ведь действительно ничего из себя не представляю!"       Кэтрин было 27 лет, у неё были прямые тёмные волосы, заплетённые в косу, тяжёлая чёлка, спускающаяся до самых бровей и подстриженная, похоже, самостоятельно, поэтому немного неровно. Лицо напоминало по форме усечённую пирамидку, меньший конец которой был подбородком, кожа на щеках покрылась нервными красноватыми разводами, губы небольшие, верхняя гораздо тоньше нижней и с довольно заметным трогательным "клювиком". Ресницы были светлее волос, обрамляли глаза сероватой дымкой, а глаза были цвета чая с лимоном – желтовато-коричневые, и смотрелись довольно неожиданно под этой нависающей глыбой тёмных волос. Когда она пугалась, она невольно раскрывала их так широко, что это мало кого могло не растрогать.       Машина привезла их немного за город, они проехали по дороге через парк и остановились у огромных закрытых ворот в высоком каменном заборе. У ворот стояли двое военных в касках и бронежилетах. Уолтер вышел, что-то сказал одному из них, и ворота открылись. За ними оказался огромный двор и величественный строгий особняк из серого камня. Справа виднелся плац, здания, похожие на казармы, вертолётная площадка, из-за угла торчал нос бронетранспортёра.       "Так это военная организация?!" - с удивлением подумала Кэтрин, и её нервное напряжение на порядок упало. А когда Уолтер проводил её в дом, усадил в небольшом уютном кабинете, пронизанным солнечным светом из высоких окон и предложил чашку чая, оно почти совсем ушло. Впечатление несколько испортило лишь то, что когда они поднимались по лестнице, на верхней площадке они встретили женщину в строгом мужском костюме. Она холодно окинула Кэтрин своим ледяным взглядом. Уолтер, кажется, хотел представить девушку ей, но она перебила его почти сердито, сказав: "Я посмотрю на неё через пару месяцев. Сейчас смысла нет!" И ушла. – Это была леди Интегра Хеллсинг, – сказал Уолтер негромко, – глава нашей организации. Она строга, но справедлива. Иногда может показаться, что она никого и ничего не замечает, но это не так, совсем не так. Это на будущее, – улыбнулся Уолтер. – А что это за организация? Она военная? – спросила Кэтрин. – В некотором роде. Но прежде, чем я расскажу, я прошу вас подписать вот это, – он протянул ей лист бумаги. – Это документ о не разглашении. Подписав его, вы обязуетесь никому не рассказывать том, что узнаете и услышите здесь. Поймав новый испуганный взгляд Кэтрин, он пояснил: – Конечно, никто не станет ходить за вами по пятам и следить за каждым вашим словом, но вы должны понимать, что если произойдёт утечка информации, вы тоже окажетесь под подозрением, вне зависимости от того, будете работать здесь или нет, и если ваша вина подтвердится... – он развёл руками. –Так что вам лучше молчать.       Кэтрин опустила глаза и стала читать документ. Уолтер отправился за чаем, а когда вернулся, она уже поставила свою подпись. И тогда Уолтер полностью представился ей, рассказал об организации "Хеллсинг" и о том, чем она занимается, разумеется, без углубления в детали, о том, что он – дворецкий семьи "Хеллсинг" и, фактически, заместитель её главы, и бывший оперативник организации.       К явному удовольствию дворецкого, новость о том, что вампиры существуют на самом деле, Кэтрин восприняла вполне спокойно и сказала, что и раньше допускала подобную мысль, и то, что правительство вряд ли позволило бы такой информации стать общеизвестной. Его обрадовало, что уже хотя бы в этом он в ней не ошибся, и даже пошутил, что, может быть, тогда она хочет вступить в ряды военных и сражаться с ними напрямую. На это глаза девушки снова очень мило расширились, и она воскликнула: "О... нет, что Вы!" Уолтер рассмеялся и сказал, что это хорошо, потому что помощник ему гораздо нужнее.       Затем он рассказал ей об её обязанностях и довольно внушительной зарплате, в случае, если она согласится на эту должность, а подумав, добавил, что со временем она, может быть, станет его преемницей. – Женщина-дворецкий? – с сомнением проговорила Кэтрин. – Времена меняются, мисс, – усмехнулся Уолтер. – Почему бы и нет? Думаю, это было бы... красиво.       Они немного помолчали, Кэтрин пила чай. Уолтер её не торопил и намеренно не спрашивал её решения, ждал, что она скажет сама. Наконец, девушка сказала, немного неуверенно, но не от неуверенности в своём решении, а от того, что не знала, стоит ли ей так говорить: – Я бы... я бы хотела здесь работать. Дворецкий улыбнулся. – Что ж, это очень хорошо! Тогда я жду вас с документами завтра к 10 утра. – Документы у меня с собой, – тихо проговорила Кэтрин. – Тогда не забудьте их и завтра, – ответил Уолтер с дружелюбной улыбкой, но Кэтрин поняла намёк – он даёт ей ещё время подумать. Это было плохо. Кэтрин не любила думать в таких непростых ситуациях. Ей хотелось связать себя обязательствами прямо сейчас, на волне чувств, хорошего впечатления, энтузиазма, чтобы потом уже некуда было отступать. Но она понимала, что в своих интересах Уолтер прав, да и в её, в общем-то, тоже. Кэтрин встала, собравшись уходить. — Одну минутку, — сказал Уолтер. – Ещё один небольшой тест, прежде, чем я вас провожу, – глаза его как-то лукаво заблестели, когда он жестом руки попросил её обернуться.       Сначала дверь была просто дверью, но спустя мгновение на ней проступили бурые пятна, потом появились чьи-то руки, край шляпы, ноги, лицо, голова... Глаза Кэтрин стали похожи на блюдца, она застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова.       Теперь перед ними стоял высокий мужчина в длинном тёмно-красном плаще. Войдя, он снял шляпу, и тень от её полей перестала скрывать его глаза – они были ярко-красные, сноп света из окна упал на его щеку и кожа его показалась мраморно-белой, а когда он улыбнулся, во рту сверкнули острые клыки.       С полминуты вампир стоял неподвижно, словно демонстрируя себя. Уолтер искоса смотрел на девушку, заложив руки за спину. Наконец, побоявшись, как бы девушка не забыла дышать, он сказал: – Познакомьтесь, Кэтрин, это наш сотрудник – вампир Алукард. Лорд Алукард, – добавил он, как будто подчёркивая своё уважение.       Кэтрин посмотрела на дворецкого, потом снова перевела взгляд на вампира. – Очень приятно, – едва слышно пролепетала она. – И мне, – ответил Алукард, улыбнувшись, и девушке показалось это таким странным... то ли то, что он вообще разговаривает, то ли то, что он заговорил с ней. – Добро пожаловать в "Хеллсинг", мисс Тейл, – добавил он, слегка склонив голову, и бросил быстрый взгляд на Уолтера. Тот едва заметно кивнул. — Но прошу меня извинить, мне пора. День – не моё время, – сказал он тогда, и, снова поклонившись, растворился в воздухе.       У Кэтрин вспотели ладони, пальцы дрожали. Уолтер обернулся к ней со снисходительной улыбкой: – Так всё-таки "добро пожаловать"? – спросил он. – А... – стараясь справиться с собой, сказала Кэтрин, – а я прошла тест?       Уолтер расхохотался так внезапно, что девушка вздрогнула. – Ну, если это всё, что вас волнует, то да, – ответил он. – Пойдёмте, я провожу вас.       "И куда только я иду?.." – размышляла Кэтрин по пути к выходу. "Туда, куда надо", – ответило её подсознание, но она никак не могла объяснить это чувство.       По пути Уолтер объяснил Кэтрин как добираться сюда своим ходом, но внизу подошёл к стойке с телефоном и куда-то позвонил. Девушка слышала, как он спросил о каком-то лейтенанте, и попросил его появиться у главного входа.       Когда они спустились с крыльца, рядом уже стояла тёмно-синяя машина. Навстречу им вышел молодой приятный мужчина в гражданской одежде. – Кэтрин, это лейтенант Джеймс Пикман, – мужчина кивнул ей. – Сегодня он в увольнительной, и я попросил его подвезти вас до дома, если не возражаете.       Меньше всего Кэтрин сейчас хотелось самой искать дорогу к дому, ноги плохо её держали, она очень устала, поэтому не стала возражать. Лейтенант Пикман открыл для неё заднюю дверцу, и девушка с облегчением опустилась на мягкое сиденье. На вопрос, куда её отвезти, Кэтрин назвала свой адрес, и дальнейшие полдороги они ехали в полнейшем молчании, девушка старалась не уснуть – это было уже даже не страшно, а просто неловко перед незнакомым человеком. Но когда они встали в какой-то небольшой пробке, Пикман, должно быть, устал молчать и спросил: – Так значит, вы теперь будете работать у нас? Девушка обратила к нему свой сонный взор. В зеркале заднего вида отражались его глаза необычного сиреневого цвета и косая каштановая чёлка, спадавшая на лоб. – Да, я надеюсь, – тихо ответила она. – Трудно, должно быть, решиться на такую работу, – продолжил он, и его интонации были скорее утвердительными.       Кэтрин не знала, что на это сказать. Вряд ли ей можно выдать Уолтера, и ответить, что во многом тут всё решили за неё. Впрочем, окончательное решение... Но поток её мыслей прервала новая фраза Пикмана: – Впрочем, вы ведь будете работать в штабе. Это неопасно. А кем, если не секрет? – он обернулся к ней и улыбнулся. – Помощницей Уолтера, – растерянно ответила Кэтрин. — Оо! – весело протянул лейтенант, – это будет нелегко. Но вам повезло, зато вы всегда будете под защитой –своих дворецкий в обиду не даёт. – Да? – отозвалась девушка. Это замечание, конечно, порадовало её, в особенности потому, что на прошлой работе за не заступался вообще никто. Крысятник это был, сказать по правде, самый настоящий. И сейчас она поняла, что ещё привлекло её в этой организации – ей показалось, что здесь это не так. – Есть, правда, один нюанс, – сказал вдруг Пикман неуверенным тоном, – в работе в штабе... Вам наверняка придётся столкнуться... хм, – он замолчал, сомневаясь, стоит говорить или нет. – С лордом Алукардом? – догадалась Кэтрин. Пикман, кажется, вздохнул с облегчением. – Да. Так вам уже рассказали о нём! – Даже познакомили, – улыбнулась девушка, сонного состояния у неё уже как не бывало. – Ого! – удивлённо округлил глаза мужчина. – И... и как он вам? Кэтрин беспокойно повела плечами, вспоминая эту встречу. – Не знаю. Я так испугалась. – Для вас он не опасен, уверяю, – кажется, Пикман и впрямь хотел её успокоить. – Алукард не трогает своих, хоть, конечно, и страшен на вид. – Да... нет, – проговорила Кэтрин в раздумье. – Вообще-то он был довольно мил... Пикман засмеялся. – Алукард – хороший парень. У нас в казарме все так считают, хотя никто и не болтает об этом.       Пикман немного помолчал, они проехали ещё пару перекрёстков, а потом он снова бросил на неё внимательный взгляд через зеркало заднего вида и сказал: – Мы тогда были совсем «зелёными» мальчишками, новобранцами, и не понимали хорошенько, с чем имеем дело…       Кэтрин отвернулась от окна и выжидательно посмотрела на лейтенанта, и он понял, что ей интересно. – Тот вампир был умён и хорошо подготовился к нашей встрече. Мы и не подозревали, что там засада, и все бы погибли, если бы не Алукард. Он появился в тот самый момент, когда мы готовы уже были пойти на штурм, и заявил, что пойдёт первым. Командир наш хотел было возмутиться, но вампир так на него посмотрел… – Пикман усмехнулся, и Кэтрин понимающе улыбнулась ему в ответ. – Алукарду тогда здорово досталось, хоть он и способен из самого пепла возродиться. Но мы бы все там погибли, если бы не он. Почему он так поступил, можно долго гадать. Я почти уверен, что он не получал такого приказа, тем более, что появился в самый последний момент. Я полагаю, он подумал и сам принял решение нас спасти. В отличие от других вампиров, он не считает людей существами второго сорта. Конечно, об этом никто не говорит, но по моим наблюдениям это так… я так думаю, – пожал плечами Пикман и снова посмотрел на девушку.       Она смотрела на него с недоуменным интересом. Должно быть её удивило, что он ей об этом рассказал. На самом же деле Кэтрин требовалось время, чтобы оценить эти сведения, но один вопрос так и вертелся у неё на языке. Она чувствовала, что это опасный вопрос, но если уж задавать его, то только сейчас. – Мистер Пикман, а почему… – она помедлила. – Почему Алукард на нашей стороне? Пикман усмехнулся. – Хороший вопрос. Особенно то, как вы его задали. Никто не знает, на самом деле, почему он с нами и на нашей ли он стороне, возможно, даже леди Хеллсинг и Уолтер. Но все сходятся во мнении, что не стоит задавать ему подобный вопрос.       Они уже подъехали к её дому, Пикман вышел и подал ей руку. – А вы как считаете? – улыбнулся он. – Пожалуй, я с ними соглашусь, – сказала Кэтрин, выходя из машины. Они обменялись дружественными улыбками и распрощались.       Кэтрин, конечно, было неспокойно, хотя в том, что завтра поедет в "Хеллсинг", она уже не сомневалась. Она достала карту и попыталась посмотреть, как будет выглядеть её маршрут из дома и обратно. К тому же следовало подумать о том, как она расскажет о новой работе отцу, не сказав при этом ничего лишнего. Нужно придумать что-то мирное, чтобы папа не волновался, и в то же время оправдывающее её пятидневное отсутствие дома – Уолтер предупредил её, что у неё будет два выходных в неделю, но в остальное время работа будет круглосуточной – по необходимости. Объяснение с отцом прошло для Кэтрин гораздо проще, чем она ожидала. Может быть, потому что она очень сильно переживала по этому поводу, и как это порой бывает, жизнь сжалилась над ней. Девушка привыкла жить с мыслью, что она у папы одна, и что он очень дорожит ею, поэтому ей не стоит лишний раз рисковать собой, нарушать правила, попадать в неприятные ситуации, в общем, совершать все те действия, которые могут заставить его волноваться лишний раз. Быть может, поэтому она сначала устроилась на такую противную работу – максимально безопасную и поближе к дому. Она выматывала ей нервы, но зато Кэти всегда могла быть дома к восьми, и папе не нужно было беспокоиться за её безопасность. Кто ж знал, что, субъективно, конторские "крысы", порой, представляют куда большую опасность для здоровья, чем работа секретным агентом. – Папа, – сказала она, когда отец закончил ужинать и придвинул к себе чашку с чаем, – я устроилась на работу. – Правда? – радостно откликнулся он. – Куда? Этого закономерного вопроса Кэтрин боялась больше всего. – В один дом, – как можно беспечнее ответила она. – В дом? – удивился отец. – Ты что, снова устроилась няней? – Нет, я буду секретарём у одной важной особы, – мысленно она порадовалась, что ей удалось сформулировать такую сдержанную фразу. – И я буду жить в этом доме все пять рабочих дней, а домой буду приезжать на выходные.       Отец нахмурился. Его такое "сдержанное" объяснение явно не устраивало. – И кто же эта "особа"?       "Можно ли назвать имя леди Хеллсинг? Можно ли сказать, где находится этот дом?" – Кэтрин поняла, что очень многое не спросила у Уолтера. – "Конечно, можно присочинить, но..." – тут к ней снова вернулся детский суеверный страх, который она сама себе когда-то и внушила, что если она скажет неправду, с ней непременно случится беда. – Это женщина — леди Хеллсинг, – сказала она. "А, к чёрту! Если что, меня уволят", – подумала она, и вдруг осознала, что думает это с грустью. – А далеко туда добираться? – Примерно часа полтора, если транспортом. – Когда тебе туда? – Завтра к десяти. – Могу я тебя подвезти?       Кэтрин заколебалась. Предложение было весьма соблазнительным ещё и потому, что тогда папа будет знать, где она, и от этого им обоим было бы спокойнее, но... – Нет, не стоит. – Ну, что ж, ладно, – на удивление спокойно закончил мистер Тэйл и принялся за чай, пока тот ещё не остыл. Кэтрин остолбенела, не смея поверить своим ушам. — То есть... ты не возражаешь? – уточнила она. – А разве я могу? – отец поднял на неё взгляд и улыбнулся. – Ну... – запнулась Кэтрин, – я думала, ты меня не пустишь. Тут уже пришёл черёд мистера Тэйла удивляться. – Кэтрин, разве я когда-нибудь тебя куда-то не пускал? – Нет.       И это действительно было так. Она сама не ходила. Ни на дискотеки, ни на тусовки к друзьям, ни на концерты... никуда, где могло бы быть потенциально опасно для неё. Ведь папа будет волноваться. Кэтрин опустила глаза, ей почему-то стало стыдно. – Кэтрин, дорогая, я понимаю, о чём ты, – ласково и виновато сказал мистер Тэйл. – Я знал, что тебе всегда хотелось... быть, как другие дети. Но ты никогда не просила тебя отпустить, я этим пользовался, и мне очень стыдно. Но тогда ты была ребёнком, и я оправдывал себя тем, что это действительно убережёт тебя от многого зла. Теперь ты взрослая, и у меня вовсе нет прав что-то тебе запрещать. Мне всегда было тяжело отпускать тебя – в школу, в колледж, на работу, но ведь это необходимо, и это, знаешь ли, в конце концов... мои проблемы, – он снова улыбнулся, а у Кэтрин на глазах навернулись слёзы. – Я доверяю тебе. Я знаю, что ты разумный человек и не станешь делать заведомые глупости.       Щёки Кэтрин покрасненли. "О, дорогой папа, именно этим я сейчас и занимаюсь! Должно быть, это судьба всех излишне разумных дев – сделать в своей жизни одну, но вселенскую глупость". – Ведь если ты идёшь на эту работу, значит, она тебя устраивает? – Да. – Ты доверяешь этим людям? – Да. – И ты считаешь, что справишься? – Да. – Тебе там нравится? – Да. – Тогда это всё, что мне надо знать.       Кэтрин подошла к отцу и молча обняла его. Слов не было. Её чувства нельзя было выразить словами, но отец и без того почувствовал её горячую любовь и благодарность, и это, пусть и не до конца, но всё же умиротворило его беспокойное сердце. Конечно, он всегда будет бояться за неё, но это не должно мешать ей жить, это не должно мешать ей стать той, кем она хочет стать.       Кэтрин легла в постель, окрылённая поддержкой отца. Теперь ей казалось, что она всё сделала правильно, что у неё всё сложится, и что ей ничто не грозит. Над ней было ясное небо, ведь это так важно, когда дорогой человек тебе доверяет... Утром она, конечно же "всмятку", добиралась к новому месту работы общественным транспортом, но у неё была возможность немного прийти в себя, прежде, чем войти за ворота особняка – никакой транспорт прямо к дому, разумеется, не ходил, и нужно было ещё минут двадцать идти по парку, чтобы увидеть его. Прогулка Кэтрин понравилась, день был ясный, тихий и пока ещё тёплый.       Она и не думала, что тучи ждут её за дверями особняка. Но стоило ей подняться на крыльцо и войти, как она нос к носу столкнулась с леди Интегрой. Глава организации стояла у неё на пути, скрестив руки на груди, словно поджидала девушку, взгляд её был строг и холоден. – Доброе утро, леди Хелл... – пролепетала было Кэтрин с упавшим сердцем. – Идём-ка со мной, – сказала та, резко развернулась и зашагала к лестнице наверх. Кэтрин послушно последовала за ней, печально недоумевая, что она уже успела сделать не так. Вокруг никого больше не было.       Кабинет леди Хеллсинг оказался очень большим и почти пустым. Он больше подошёл бы для банкетного зала, если бы не был так мрачен. В стороне у окон стоял массивный письменный стол, под потолком висели две тусклые люстры, на стенах –портреты каких-то мужчин.       Интегра села за свой стол и указала Кэтрин место напротив. Кресло было мягкое и удобное, но девушка села на краешек, не позволив себе прислонится к спинке. – Итак, – строго начала руководительница, подняв на неё холодный взгляд, – вы здесь по собственной воле? Кэтрин не ожидала подобного вопроса, поэтому ответила с заминкой: – Да... – Неужели? – криво усмехнулась Интегра. – А у меня другие сведения. Кэтрин внутренне поёжилась, но ничего не сказала, а Интегра продолжила: – Мисс Тэйл, мне известно, каким образом вы сюда попали. Уолтер превысил свои полномочия, привезя вас силой, и я непременно взыщу с него за это. Но кроме того мне важно знать, вас заставили работать здесь? У Кэтрин немного отлегло от сердца. И она обрадовалась, что не нужно что-то выдумывать. – Нет, что Вы, леди Хеллсинг! Уолтер ни к чему меня не принуждал. Он просто предложил мне работу, и я сама на неё согласилась.       Интегра как будто немного расслабилась и откинулась на спинку своего кресла. Похоже, она поверила в правдивость её слов. – Хорошо, – произнесла она, немного подумав. – Тогда почему же вы согласились? – она внимательно посмотрела на девушку. – Из-за денег? Кэтрин не стала кривить душой. – И из-за денег тоже, – в конце концов, зачем же существует работа? Интегра вопросительно изогнула светлую бровь. – Ваша семья бедна? – Н-нет, не то что бы... – немного растерялась Кэтрин. – Просто мы с отцом хотели бы сохранить дом, в котором я выросла, а это не так уж дёшево. – Вы живёте с отцом? – Да.       Кэтрин показалось, что в глазах леди Хеллсинг в тот момент отразилось что-то, похожее на сочувствие или даже на нежность. Но начальница быстро прогнала с лица непрошеную сентиментальность. – А почему же ещё? – спросила она.       Вот этот вопрос поставил Кэтрин в сложную ситуацию. Она знала, что чувствует и знала, что в её чувствах нет ничего предосудительного, но как выразить их словами, так, чтобы леди Хеллсинг правильно её поняла? – Мне здесь понравилось, – нельзя было рассчитывать, что Интегру удовлетворит подобный ответ, и она действительно посмотрела на Кэтрин весьма насмешливо, но ожидала продолжения. Девушка вздохнула. – Мне показалось, что все вы здесь живёте как будто одной семьёй. И мне захотелось... я понадеялась, что когда-нибудь смогу стать её частью.       Это можно было счесть великой наглостью, несмотря даже на смущённый тон, с которым девушка говорила, но леди Хеллсинг, на удивление, не выказала никакого неудовольствия. Она помолчала, достала из коробки сигару и повертела её в пальцах. – "Хеллсинг" – это действительно семья, – сказала она, – и мне не нужны здесь случайные люди, Кэтрин, – она взяла зажигалку и посмотрела на девушку. – Иди – прямо по коридору, потом налево и направо. Можешь сказать Уолтеру, что я тебя задержала, если он спросит, почему ты опоздала.       Не смея больше испытывать судьбу, Кэтрин встала и как можно поспешнее вышла, забыв даже попрощаться. С Уолтером она столкнулась в дверях его кабинета, уже после того, как зашла туда, никого не обнаружила и хотела было идти на поиски. – А, Кэтрин, – дружелюбно поприветствовал её он. – Заблудилась в первый раз? Я пошёл тебя встретить, но, похоже, мы разминулись.       Новоиспечённая помощница засомневалась, стоит ли его разубеждать, но решила всё-таки, что Уолтеру нужно знать, какие тучи могут сгуститься у него над головой. – Леди Хеллсинг захотела поговорить со мной. – Вот как... – удивлённо поднял брови дворецкий. – Она знает, как Вы привезли меня сюда... Уолтер вдруг рассмеялся. – Так вот почему вы такая напуганная! Ничего. Я и не надеялся, что это долго останется в тайне. Не беспокойтесь, леди Хеллсинг просто хотела защитить вас от моего самоуправства, – он улыбнулся. – Но судя по тому, что вы ещё здесь, всё закончилось хорошо. Кэтрин тоже улыбнулась. – Скорее уж организацию от лишних людей, – сказала она. – Вы не будете здесь лишней, – уверенно заметил Уолтер, обращаясь к стопке каких-то бумаг. – Мне нужна ваша помощь уже сегодня. Сейчас мы покончим с формальностями вашего устройства, и через пару часов я попрошу вас съездить... И жизнь Кэтрин потекла в новом русле, день за днём, день за днём. Ей с её характером бывало трудно, бывало страшно, но она старалась себя преодолевать и не показывать слабости. Была ведь и ещё причина, по которой её тянуло в этот дом, только она сама догадалась об этом не сразу. У этой причины было имя – Алукард. Она боялась встреч с ним, но не так, как боятся встретить убийцу или маньяка в тёмном переулке. Это был трепетный страх, боязнь показаться неловкой, смешной, некрасивой, сердце "уходило в пятки", дух захватывало, когда она порой встречала его в коридорах или у Уолтера в кабинете. Хорошо, что ей не нужно было с ним говорить, потому что, она знала, язык бы у неё всё равно отнялся. Она думала о нём и думала в каждую минуту, когда голова её не была занята, строила предположения и теории, любовалась жестом руки, изгибом губ, морщинками в уголках красных глаз... Она влюбилась, как школьница в старшеклассника, и каждый раз благодарила Бога за то, что никто ничего не замечал. А она летала на крыльях своего тайного чувства, и ей было хорошо.