Начало отсчёта: 47

— Ты домой или на тренировку? — спросила Сакура, флегматично пережёвывая булочку и искоса глядя на светофор, который предупреждающе мигал красным огоньком. Через пару секунд перед ними остановился автобус, загораживая цветного регулировщика. — Домой, наверное. Какаши всё ещё дуется, — устало усмехнулась Учиха, поправляя на плече сумку и также гипнотизируя отстранённым взглядом крупногабаритное авто, мысленно подгоняя его. — А что? — Да я у тебя перекантоваться пару часиков хотела, — ответила Сакура, отряхивая руки от крошек и невольно зевая. — Можно? — Без проблем, если не боишься: скорее всего, у нас весь состав Акацуки собрался. По крайней мере, Сасори с Дейдарой и Кисаме я точно видела, — нетерпеливо притоптывая ногой и борясь со сном, проговорила Саске, с улыбкой наблюдая, как досадливо сморщился носик подруги. Та слегка недолюбливала Сасори за его прямоту и холодность, хотя и частенько дискутировала с ним на тему медицины, несмотря на явную разницу в уровнях по этому вопросу. Зато с Дейдарой они общались очень даже неплохо. Особенно это проявлялось при нападках на их общего рыжего знакомого. По одиночке-то Акасуна не знал, что с ними делать, а с дуэтом неугомонных фурий вообще не представлял, как справляться. Сакура всегда поражалась тому, что эти двое мало того, что не поубивали друг друга, но и умудрились влюбиться. Одно время они с Саске делали ставки, как долго продержится Сасори. Она дала месяц, Учиха — полтора. В итоге вышла ничья: парочка держалась чуть больше полугода и расставаться явно не собиралась. Но сейчас Сакура совершенно не хотела с кем-либо цапаться. Единственное желание — лечь на ближайшую горизонтальную поверхность (хоть на дорогу, прямо тут) и проспать весь учебный год, постепенно вытягивающий жизненные силы. Поэтому и пришлось напроситься к Саске, ведь дома отдыха не дождёшься. Харуно уже давно смирилась с тем, что её мать, типичная домохозяйка, ничего не добившаяся в жизни, хотела, чтобы дочь претворила её несбывшиеся желания: девочка никогда не интересовалась танцами, но с семи лет уделяла им огромное количество времени, потому что «В детстве я мечтала стать балериной!». Надо ли говорить, что после первых же занятий у младшей Харуно едва ли не истерики начинались при виде ненавистной пачки? Неизвестно, сколько бы продолжалось это моральное издевательство, если бы в свой десятый день рождения (даже юбилей дочери не послужил достаточным поводом для отмены тренировок) Сакура не порвала сухожилие. Тогда она после курса реабилитации решительно заявила матери, что слышать ничего не желает о балете, а собирается посвятить жизнь врачебному делу, и, естественно, столкнулась с абсолютным непониманием. Ей никак не удавалось убедить родительницу в пользе своего выбора и желании помогать людям. Поэтому вскоре Сакура махнула рукой и начала продвижение уже к своей цели. Но извечные придирки и скандалы на пустом месте оказывали своё влияние довольно серьёзно. Нервы постепенно расшатывались, и однажды Сакура просто наорала на заедающий замок. Повод идиотский, но крик принёс облегчение. Учиха это никак не прокомментировала, но по дороге домой потянула за собой. С тех пор Сакура больше времени проводила у неё, чем у себя. Вроде бы пора привыкнуть, но всё равно сохранялась странная неловкость. Тем не менее, находиться в гостях было намного комфортней, нежели в родных пенатах. В какой-то мере Харуно завидовала подруге: проживая со старшим братом, видимо любящим и заботящимся о ней, Саске не испытывала гнёта родителей, которые раз в месяц звонили им с дежурными вопросами о здоровье, учёбе, деньгах и, получив не менее стандартные ответы, продолжали спокойно отсиживаться в санаториях. Наконец, поток машин возобновился. Автобус тоже отъехал, оставив после себя маслянистую лужицу, которую девушки не заметили и едва не подскользнулись. — Как придём — сразу спать. Хоть у тебя там слон пляшет, мне пофиг, — проворчала Сакура. Саске поморщилась и кивнула. *** — Да не бывает такого, я тебе говорю! Закрывая входную дверь, Саске обречённо закатила глаза и тихонько шепнула подруге: — У меня вроде беруши есть, — и, разувшись, медленно направилась к себе, почти опускаясь на четвереньки перед входом в зал, где, собственно, и происходила дискуссия, единственным оратором в которой пока выступал Дейдара. Согласившись с ней, Сакура, стараясь не шуметь, ползком передвигалась следом. — Просто искать не умеют, значит! — снова раздался раздражённый крик, отчего девушки, наполовину пребывавшие в сомнамбулическом состоянии, недовольно поморщились — так оглушительно прозвучал для них этот вопль. Аккуратно прикрыв дверь в комнату и предусмотрительно защёлкнув её на замок, Саске начала рыться в прикроватной тумбочке, а затем с победоносным видом выудила оттуда четыре эластичные беруши. Протянув две благодарно улыбнувшейся подруге, оставшиеся она поместила себе в уши, наслаждаясь долгожданной тишиной и расправляя кровать. Раздевшись, девушки улеглись под одеяло и быстро уснули. *** — Живо подрывайтесь, малявки! — обозлённо орали за дверью, да с такой громкостью, что Саске услышала крик даже через затычки. От неожиданности она подскочила на месте, испуганно озираясь вокруг и пытаясь привести мысли в порядок. — Хватит дрыхнуть! — не дождавшись ответа, рявкнул всё тот же голос, а затем на дверь щедро посыпались сильные удары, будто обладатель знакомого тембра всерьёз намеревался выбить её. «Грёбаный perpetuum mobile!» — выругалась про себя Учиха, вытаскивая обеспечившие более менее полноценный сон беруши и с усмешкой глядя на преспокойно спящую Сакуру, после чего быстро открыла комнату, в которую тут же залетел Тсукури. — А ну иди сюда, — нетерпеливо выдохнул он, хватаясь за бледное запястье и ведя за собой по направлению к гостиной. — Не дозовёшься, блин. В гостиной уже находились остальные члены Акацуки: на стол облокотился угрюмый Какузу, прячущий руки в карманах, неподалёку на полу лежал поразительно контрастирующий с ним по настроению Хидан, увлечённо истыкивающий булавкой подушечки пальцев; на редкость умиротворённый и вместе с тем уставший Сасори разместился на диване, откинувшись на мягкую спинку. О чём-то увлечённо перешёптывающиеся близнецы Зецу умостились возле окна, рядом стоял копошащийся в телефоне Учиха Обито, дядя Саске и Итачи; в кресле полулежал задумчиво листающий какой-то журнал Пейн, а рядом с ним сидела Конан с закрытыми глазами, слушая музыку в наушниках, словно происходящее её совершенно не интересовало. У входа расположились Итачи и Кисаме, теперь уже безбоязненно перекидывающие данные со знакомой флешки на ноутбук. — Привет, — усаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидел брат, поздоровалась со всеми Саске, на что ей кто отсалютовал, кто кивнул. — Чего хотели? — Яманака звонили, спрашивали, не с вами ли Ино, — не отвлекаясь от монитора, как бы между прочим сказал Итачи, мельком оглядев заспанную сестрицу. На это младшая насмешливо фыркнула: она уже как полтора года «не с ними», только вот почему-то её мать была совершенно не в курсе, до сих пор считая, что троица неразлучна. Разумеется, сама Ино не собиралась говорить ей об этом, стремясь избежать лишних вопросов, а бывшие подруги просто не хотели волновать добрую, мягкосердечную женщину. — Не-а. А что такое? — прищурилась Саске, слегка покачивая ногой в такт мелодии, доносившейся из наушников Конан. Она так и не отключила музыку, продолжая дремать под спокойное, ласкающее слух Unmei no Hito. На взгляд Учихи, волноваться было не о чем: Свинка наверняка снова напилась и заночевала у какого-нибудь парня, а утром, как это обычно и происходило, заявится в школу, отпугивая даже самых выносливых непередаваемым амбре перегара и дешёвых духов — так случалось уже много раз, и этот вряд ли стал исключением. — Телефон не отвечает. Понимаешь, Дейдара тут нам несколько часов доказывал, что в преступлениях нашего маньяка прослеживается некая последовательность, — бросив взгляд на гордо вздёрнувшего подбородок Тсукури, произнёс доселе молчавший Акасуна. — Также он считает, что и свидетели есть, просто их не нашли. — Ну, довольно логично, только странно это слышать от Дея, — слабо улыбнулась девушка. — И что, ты установил эту самую последовательность? Или, может быть, нашёл свидетеля? — Пока только первое, — хмыкнул ничуть не оскорблённый снисходительным тоном Тсукури. — Вот, смотри. Он вытащил из кармана аккуратно свёрнутый листок бумаги и протянул его Саске. Та раскрыла его, цепким взглядом окидывая изображённую таблицу и изучая вписанные в неё данные. В первой колонке был столбик с именами, а во второй… — Цвет глаз? — растерянно уточнила брюнетка, перемещая взгляд на стоящего рядом Дейдару. — Ты серьёзно? В самом деле, напротив нескольких имён стояла пометка «Синий»; примерно десять убитых обладали серыми глазами, около двадцати пяти — голубыми, а остальные карими и зелёными. Прищурившись, в конце длинной вереницы имён Саске увидела написанное другим цветом «Яманака Ино», а во второй колонке напротив него вопросительный знак. Перед глазами Учихи моментально всплыло знакомое лицо, на котором блекло светились раздражением и какой-то обидой две радужки оттенка осеннего пасмурного неба, лишённые зрачка. Сбитая с толку, Саске нахмурилась и рывком обернулась к Тсукури. — Думаю, ты понимаешь, что я ещё хотел у тебя уточнить, — невозмутимо сказал Дейдара, сняв колпачок с зелёной ручки, которой написал имя её одноклассницы, тогда как остальные имена были обозначены красными чернилами. — Иначе есть вероятность, что завтра утром обнаружат ещё один труп. — Труп Ино, ты хотел сказать? — с сомнением произнесла Учиха, напряжённо закусывая нижнюю губу. — Серо-голубые. Ответом ей послужил синхронный кивок Акацуки, после чего Дейдара записал новые данные в колонку. «Да нет, — Саске проследила взглядом уверенные движения, проводящего чёткие линии, которые отделяли таблицу. — Ино? Нет-нет-нет, невозможно. Чушь какая». А ведь если подумать, то Яманака — лёгкая добыча, даже слишком. А учитывая то, что этот ублюдок никем не гнушался… Перед внутренним взором предстали фотографии изуродованных тел, отчего Саске нервически передёрнуло: определённо, наблюдать Ино в таком виде не очень-то хотелось — несмотря на все их контры между собой, такого зарывающейся сучке она не желала. По крайней мере, не в подобной интерпретации уж точно. — Кажется, она собиралась в какой-то клуб, — вспомнив вопли в коридоре после их небольшой потасовки, медленно произнесла Учиха. — Но в какой именно я не знаю. — Temptation, — раздался позади девичий сонный голос. — На уроке наш поросёночек все уши про него прожужжал. Обернувшись, Саске встретилась взглядом с зелёными ясными глазами Харуно, настроение которой намного улучшилось за счёт дневного сна, и сейчас она, сладко потянувшись, отправила знакомую ехидную улыбочку неестественно побледневшему от этого Сасори. — Ты-то здесь чего забыла? — недовольно спросил он, по привычке скрестив руки на груди и положив ногу на ногу, после чего бросил слегка настороженный взгляд. — Сон, — лаконично отозвалась Сакура и, пожав плечами, удобно пристроилась на диван рядом с улыбающимся Дейдарой, убравшим листок в карман. — А чего вы про неё спрашивали? Я только про клуб слышала. — Её мама волнуется — телефон отключен, сама шастает не пойми где. Ну, ты же знаешь Ино, — махнула рукой Саске, пропуская чёрные пряди сквозь пальцы (она всегда так делала, когда нервничала) и вглядываясь в непонятные символы замысловатой кодировки на экране ноутбука. — Только вот у нашего гения открылись ораторско-аналитические способности. С первым ты познакомилась несколько часов назад, а второе осветило некоторые предпочтения маньяка. Ну, про того, о котором уже третий месяц трындят, — пояснила она приподнявшей в недопонимании бровь подруге. — По наблюдениям Дея, этот ублюдок оказался любителем глаз холодного цвета. По крайней мере, все его жертвы чаще всего имели голубые и серые радужки. Остальные намного реже. — В смысле?.. То есть по-твоему он вырубал людей, приподнимал им веки, рассматривал радужку, и если нужная, то забирал в жертвы? А если нет, то оставлял валяться? Ты шутишь? Нет, я вижу перевес, но блин… это же просто тупо, разве нет? Дейдара покачал головой и поднял руку, останавливая поток возмущений. — Дело не столько в глазах, сколько в генах. Для нас карий цвет глаз считается доминантным, а голубой — рецессивным. Ну, ты наверняка в курсе. И если у азиата светлая радужка, значит в его поколении были смешанные браки. Улавливаешь? Сакура несколько секунд смотрела на него в непонимании, но после её осенило. — Борется за чистоту нации, хочешь сказать? Это более вероятно. Но всё равно странно. Тсукури закатил глаза. — Люди сами по себе странные, а он ещё и больной. Убедил? — Не совсем, но сделаю вид, что согласна с тобой. — Вот и хорошо. А теперь предлагаю заняться поисками этой девушки, раз уж она попадает в категорию. — Погоди. — Харуно оторопело уставилась на него. — Хочешь сказать, что Ино… Да не, чего смеяться-то? — Будет очень смешно, если её в новостях покажут? — мрачно проговорил Какузу, не вынимая рук из карманов. — Конечно, мозгодум из него хреновый, иначе бы не подходил ко мне как минимум неделю, — продолжал Куроки, стрельнув взглядом в сторону Тсукури. Тот осторожно потёр шишку на голове, — но лучше перестраховаться и проверить этот клуб, удостоверившись, что девчонка в порядке. В конце концов, с таким образом жизни она просто идеальная жертва. Сакура задумчиво посмотрела в пол и закусила губу: нет, Ино, конечно, доставучая до чертей, но если опасность реальна… — Тогда едем? — в потемневших глазах мелькнуло нетерпение. — Можем перехватить. — Подожди-подожди, — улыбнулась такой резкой смене настроения подруги Саске, — не всё так быстро. Приедем мы туда, а дальше что? Глупо рваться сломя голову, без поддержки, без какого-либо плана, согласись. Пейн, вы чего надумали? Медленно оторвав взгляд полупрозрачных с круговыми разводами по всей склере глаз от цветастой страницы журнала, мужчина задумчиво повертел гвоздик в губе. — Теоретически — связаться с ребятами из уголовного отдела и отправиться в клуб, но учитывая, что это дело — клинический висяк, то придётся справляться своими силами. Только вот каким образом? — устало добавил он, бросая красноречивый взгляд на абсолютно не слушающих их близнецов. — Почему? Они в любом случае должны предоставить людей, — недовольно спросила Учиха. — Звонили уже? Конан молча, не открывая глаз, указала на телефон, лежащий рядом с ней. — Дело не в том, что это висяк, — произнесла она, впервые открывая рот за вечер не для того, чтобы выпить кофе, а изложения своих мыслей. — Мне кажется, всё гораздо сложнее. С самого начала СМИ представило происходящее в свете безнадёжности, невозможности установить его личность, хотя и попыток-то как таковых не было. Вполне возможно, что власти просто не хотят, чтобы правда вылезла наружу. На несколько минут в комнате повисла тишина, прерываемая лишь клавишными аккордами из наушников. Саске показалось, что из-под лохматой чёлки Обито лукаво блеснул алым огоньком глаз, но она списала это на отсвет экрана мобильника, который тот держал очень близко к лицу. Даже никогда не умолкающие близнецы мирно затихли в своём уголке, переглядываясь друг с другом. Хидан оторвался от полюбившейся ему булавки и, закрепив её, положил на столик, после чего сцепил окровавленные пальцы в замок и опёрся на них подбородком. В малиновых глазах видимо отражался сумбурный мыслительный процесс. Какузу лишь прищурился и повернулся к окну. — По-твоему, кого-то крышуют? — оторвался от монитора Кисаме, скептически посмотрев на Конан. — Не факт, — отозвалась она. — Может, этот человек настолько опасен, что просто не желают кипеж поднимать. Вообще, вариантов много, и надо бы проверить все. — А кто сказал, что он действует в одиночку? — добавил Итачи, вынимая флешку из разъёма и отдавая её Дейдаре. — Некоторых обнаруживали через пару часов после того, как видели последний раз. Вряд ли одному человеку под силу так быстро разобраться с жертвой. Вполне возможно, что замешан «Звук». После этих слов он повернул к остальным экран ноутбука, на котором была изображена фотография худощавого бледного мужчины с длинными чёрными волосами. Его широкий рот искажался кривой ухмылкой, но жёлтые с вертикальным зрачком глаза наводили ужас. Фото захватило вид лишь до пояса, но по ослепительной больничной робе, от которой отходили завязки, прочно удерживающие руки, стало понятно местонахождение этого неприятного человека. — Орочимару Саннин, больше известный как Змей, — продолжал Учиха. — Бывший лидер группировки, сейчас находится в психиатрической больнице — при медицинской экспертизе его признали невменяемым. Фотография сменилась: теперь с монитора на них насмешливо глядели светловолосые парни, идентичные по внешности — очевидно, близнецы. Их белые пряди безжизненно висели, а худые болезненные тела скрывались под тюремной формой; несмотря на это, юноши растягивали сине-зелёные губы в презрительной усмешке и вызывающе поблёскивали глазами с узкой, почти не обозначенной радужкой. — Сакон и Укон, прозвище — Бессмертные. Также состояли в «Звуке». Как выяснилось при обследовании, Орочимару вживил им какой-то неизвестный доселе препарат, благодаря которому у ребят слишком быстрая для обычного человека регенерация. Изображение братьев исчезло, а на их месте появилась рыжая девушка с озлобленным на весь мир взглядом больших карих глаз. В отличие от близнецов, у неё отсутствовала эта пугающая худоба, но жутковатая гримаса заставляла напрягаться не меньше. Судя по виду, если бы не скреплённые наручниками запястья, то от фотографа и мокрого места бы не осталось — так сердито она смотрела в объектив. — Таюя, также называют Играющей. Больше других преданна Орочимару, который вмонтировал в её флейту гипнотизирующее устройство — если она заиграет, то слышащий мелодию человек теряет над собой контроль, полностью подчиняясь тому, что ему скажут. Следующая фотография представляла полного рыжеволосого мужчину с довольно спокойным, ничего не выражающим лицом. В отличие от Таюи, чей цвет был насыщенно-алым, у него оттенок ирокеза склонялся больше в сторону оранжевого. Несмотря на всю кажущуюся умиротворённость, янтарные глаза смотрели остро и цепко, будто пристально изучая. Его проблематично было принять за заключённого, и тюремная роба с наручниками сильно контрастировала с общей внешностью. — Джиробо, его кличка — Крушитель. Тоже входит в состав банды. Из-за экспериментов Змея его тело слишком тяжело пробить — не всякая пуля возьмёт; ещё он обладает огромной физической силой. Слайд опять сменился и на этот раз на нём отражался загорелый юноша с крепким телосложением. Чёрные пряди были собраны в хвост, беспорядочно торчащий из-за головы, а тёмные глаза светились азартом. Казалось, что он даже не понимает, где находится — такая беззаботная улыбка находилась на тонких губах. — Кидомару. За профессиональные навыки связывания и искусные истязания жертв назвали Пауком. От Орочимару ему досталась способность к созданию паутины с использованием слюны. Захлопнув крышку ноутбука, Итачи отложил его в сторону и вынес вердикт: — Компания довольно колоритная, мы с Кисаме почти сразу же подумали на них. Пейн и Обито, будучи не понаслышке знакомыми со «Звуком», озабоченно переглянулись, а Дейдара с несвойственной ему яростью сверлил взглядом флешку, с которой были взяты эти фотографии с приложенными материалами. К Орочимару и его экспериментам он испытывал кристально-чистую, не смешанную ни с чем ненависть. Пожалуй, не находись Змей в больнице, Тсукури бы его уже собственноручно закопал. Дейдара машинально сжал и разжал кулаки, бросив неприязненный взгляд на ладони, покрытые шрамами. Сасори напрягся, отбивая по гладкой спинке дивана пальцами неровный ритм и краем глаза следя за помрачневшим лицом напарника. Близнецы умолкли сразу же, увидев Бессмертных, и теперь сверлили хмурым взглядом пол, изредка переглядываясь между собой. Конан листала аудиозаписи, не отвлекаясь на происходящее. Какузу раздражённо покачивал ногой, временами ударяясь о ножку стола, но абсолютно не замечал этого. Хидан при упоминании Таюи вернулся к булавке, начиная бездумно вводить остриё в кожу ладони под линией сердца. — Это они крали людей для опытов? — припомнила Саске нашумевшее дело, обширно резонировавшее некоторое время. — Так их же вроде прикрыли лет пять назад. К тому же, босс в дурке лежит, а остальные за решёткой. — Формально это так, но есть значительный нюанс: психиатрическую клинику, в которой находится Змей, возглавляет Якуши Кабуто, его бывший воспитанник (раньше Орочимару работал в детском доме). К тому же, на зоне, где пристроились остальные, на одну из ведущих должностей полтора года назад назначили Кагуя Кимимару, а он также является старым знакомым нашего питона. Не знаю уж, кто там такой умный в верхах распорядился. Закончив пояснение, Обито отключил разряженный телефон и положил его на подоконник, доставая сигареты. Вытащив одну, он рассеянно повертел её между пальцев. Спустя пару секунд положил обратно и медленно заговорил: — То, что указано на бумаге, нужно проверить самим. Предлагаю наведаться к этим сволочам. Пейн, сосредоточенно перелистывая журнал и совершенно не вчитываясь в текст, быстро кивнул, очевидно, что-то решая про себя. — Но и девчонку тоже так оставлять нельзя. Сейчас Итачи, Конан, Саске и Кисаме отправляются в клуб, а мы с Обито посетим Орочимару. Дейдара и Сасори, вы берёте на себя Крушителя. Играющая за Хиданом, Какузу проверяет Паука, значит, Зецу остаются Бессмертные. За неимением людей придётся справляться самим. — Зачем Саске и Конан идти с нами? — нахмурился Итачи, выразительно поглядев на часы. Те невозмутимо обозначили 1:28. — Слишком опасно, им там делать нечего. — Ты знаешь, как выглядит предполагаемая жертва? Вот и я не знаю. А Саске её каждый день видит, так что ей будет достаточно показать нам девчонку и скрыться. Если нам всё же встретится этот живодёр, то Конан о них позаботится. — А мне что делать? — поинтересовалась Сакура, провожая взглядом ускользнувшую переодеваться подругу. — Можно тоже с вами? — Тебе будет отдельное задание, — улыбнулся краешком губ Пейн, откладывая потрёпанный журнал и рывком поднимаясь с кресла. — Вы же с младшей Учиха одинаково хорошо разбираетесь в компьютерах, да? Так что сейчас Дейдара даст ключ к базе данных, а ты последишь за новостями по нашей теме. — О-о-окей, — протянула она. — Если что-нибудь найдётся, закинуть в документы? — Было бы неплохо, — ответил Итачи, смирившийся с тем, что сестра вместо того, чтобы спать, пойдёт с ними. Надевая лёгкую куртку, он в скором порядке зашёл в Интернет, ища самый быстрый маршрут до Temptation. — Вряд ли появятся новости, но всё же. Передав распечатку маршрута Кисаме, Учиха вышел из зала, по пути постучав в комнату сестры, тем самым требуя собираться быстрее. Почти все Акацуки направились в заданные пункты и только Дейдара что-то печатал на компьютере, а Сасори дремал, дожидаясь партнёра. Выходя из-за компьютерного стола и прогибаясь в жалобно хрустнувшем позвоночнике, Тсукури что-то быстро черкнул на том же листочке и положил его возле Харуно. — Вот на этот сайт войдёшь под указанными ником и паролем и база сразу же загрузится. Там вверху критерии поиска, разберёшься, в общем. Ну, мы пошли. Подойдя к Сасори, он тихонько позвал его; проснувшись, Акасуна зевнул и поднялся на ноги, после чего зашагал в сторону прихожей. Дейдара собрался было пойти за ним, пока Сакура не спросила: — Почему вместо того, чтобы искать более серьёзные зацепки, надо страдать фигнёй? Обернувшись, Тсукури коротким взглядом смерил усевшуюся за монитор девушку и, усмехнувшись, ответил: — Потому что единственное, что мы можем сейчас — это «страдать фигнёй». Всё слишком хреново, чтобы упускать малейшие детали и игнорировать возможность спасти людей. На данный момент твои действия за компьютером в полной мере приравниваются к нашим проверкам и вытаскиванию малолетней идиотки из задницы, только уровень безопасности гораздо выше. Не думай, что мы идиоты. Если есть хоть что-то, это надо использовать. С этими словами он вышел из комнаты под внимательным взглядом Сакуры, наблюдавшей за ним в небольшое зеркало, стоящее на столе. «А ведь у тебя тоже голубые глаза…»