Ты в порядке (You're Okay)

— Я верю Гарри. Все повернулись к нему, когда он впервые заговорил. — Я видел, как он исчез, коснувшись Кубка Трёх Волшебников, и портключ привёл его не туда, куда надо. Он появился у входа в лабиринт гораздо позже, чем должен был. Фадж странно улыбнулся. Седрик с трудом верил, что он обращается к министру. Тот ворвался в Больничное крыло с криками, разбудив и самого Седрика, и Гарри. И Седрик изо всех сил пытался смириться с тем, что это не являлось его кошмаром — разговор о Крауче, Пожирателе Смерти в Хогвартсе и Том-Кого-Нельзя-Называть, возродившемся в настоящем теле. На самом деле, он всё ещё не мог до конца понять, о чём именно говорили Фадж и профессора. Он думал, что Крауч пропал без вести. По крайней мере, так писали в «Пророке», но теперь все по какой-то причине называли его сумасшедшим и виновником исчезновения Гарри. А когда он услышал, что Гарри лично столкнулся с Тем-Кого-Нельзя-Называть, то он не мог не посмотреть на него. Вероятно, это было правдой, но мысль об этом заставила что-то внутри него сжаться от отчаяния. Седрик снова взглянул на Гарри. Тот всё ещё гневно хмурился, но открыл рот в явном удивлении — видимо, он не ожидал поддержки со стороны Седрика. — Я верю тебе, — повторил Седрик. Спустя мгновение Гарри благодарно кивнул и всё же закрыл рот. Однако прежде, чем он успел что-то ответить, Фадж снова заговорил: — Да, отлично, и поэтому Вы всерьёз готовы поверить, что Поттера отправили куда-то, чтобы он увидел, как Сами-Знаете-Кто возвращается к жизни? — он насмешливо фыркнул. — Зачем Гарри лгать? — спросил Дамблдор. Фадж перевёл взгляд с Гарри на него, продолжая улыбаться. — Вы готовы поверить словам обезумевшего убийцы и мальчика, который… ну… Седрик понятия не имел, на что намекал Фадж, но ему всё стало ясно, стоило Гарри заговорить. Министр поверил словам «Пророка» и думал, что Гарри — лжец, ищущий лишнего внимания. Он даже дал понять, что не стоит верить Гарри, потому что тот мог говорить на змеином языке. Седрик помнил, как младшекурсники с Пуффендуя сходили с ума от беспокойства из-за всей той истории с наследником Слизерина. Тогда он не знал, что и думать, однако решил, что вряд ли Гарри на самом деле являлся каким-то злым заклинателем змей. После увиденного на заданиях Турнира Трёх Волшебников и узнав Гарри поближе, он уверился — умение говорить со змеями не признак тёмного колдовства. — Я уже сообщал Министерству, Корнелиус, — Волдеморт углубился в тёмную магию гораздо дальше, чем большинство может себе вообразить. В ту ночь, почти четырнадцать лет назад, когда он исчез — он уже был недостаточно жив, чтобы умереть по-настоящему. После того, как его собственное смертельное заклинание отскочило в него, он затаился, чтобы выждать время для своего возращения, — Дамблдор попытался объяснить всё министру. Но Фадж покачал головой. Было видно, что дело безнадёжно — министр не собирался слушать никакие уговоры, напуганный той реальностью, о которой они говорили. Седрик мог понять его чувства, в каком-то смысле. Ему тоже всё это очень не нравилось, только вот Фадж предпочёл бежать в свой простой маленький мирок, где он бы продолжал управлять мирным магическим сообществом Британии. А Седрик, заглянув в глаза Гарри сразу после того, как тот вернулся, убедился — тот не выдумал возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть. Это было реальностью. Дамблдор ещё раз попытался заставить Фаджа послушать его, а Гарри даже назвал нескольких Пожирателей Смерти, которых видел, но министр отмахнулся от всех их аргументов и захотел покинуть Больничное крыло. Но прежде, чем выйти за дверь, он резко обернулся с недовольным выражением лица и бросил тяжёлый мешок галлеонов на прикроватный столик Гарри. — Ты выиграл. Должна была состояться церемония награждения, но, думаю, мы её пропустим, — и с этими словами он покинул Больничное крыло, не забыв хлопнуть дверьми. У Седрика от всего этого уже кружилась голова. Ему очень хотелось поговорить с Гарри наедине и попытаться разобраться во всём этом, но Дамблдор не дал ему такой возможности. Он выпроводил прочь мадам Помфри, МакГонагалл и старшего из братьев Уизли. Стоило им уйти, как случилось нечто такое, что заставило Седрика разинуть рот, а миссис Уизли — закричать. Перед этим Дамблдор бросил на Седрика оценивающий взгляд, после повернувшись к гигантскому псу, всё это время продолжавшему лежать между ног Гарри. Пёс спрыгнул с кровати и прямо у всех на глаза обратился в человека. В Больничном крыле стоял беглый заключённый — Сириус Блэк. Как-то совершенно смутно Седрик осознавал, что Рон успокаивает свою мать, убеждая её, что всё хорошо. Директор согласно кивнул его словам, заставив Блэка пожать руку Снейпу. В ещё не ушедшем замешательстве Седрик посмотрел на Гарри, внимательно наблюдающим за Дамблдором и Блэком без толики удивления. — Сириус, — заговорил Дамблдор, — мне нужно, чтобы ты предупредил наших, Римуса, Арабеллу Фигг и Наземникуса, ты знаешь, кто они. На некоторое время затаись у Римуса. Я свяжусь с тобой позже. — Но… — попытался возразить Гарри. В его голосе прозвучала боль, от которой у Седрика заныло сердце. Очевидно, Гарри не хотел, чтобы Блэк уходил. — Мы скоро встретимся, Гарри, обещаю, — попытался успокоить его тот. — Но мне нужно уйти, ты же понимаешь, да? Опустив взгляд, Гарри кивнул: — Да, конечно. Он определённо не был рад этому. Блэк коротко пожал ему руку и вышел. Седрик не понимал, кем тот являлся для Гарри, но рукопожатие показалось ему несколько безличным, особенно на контрасте с тем, как всего пару минут назад он подобно часовому охранял его. И Седрик не знал, что ему делать. Снейп ушёл, и теперь в Больничном крыле остались только Дамблдор, миссис Уизли, Гарри, его лучшие друзья, и он, Седрик. Директор перевёл на него взгляд и спросил: — Седрик, сегодня ты узнал множество секретов. Могу ли я быть уверен, что ты сохранишь их? Седрик тяжело сглотнул от взгляда проницательных голубых глаз, глядевших на него поверх очков-половинок. Казалось, они смотрят прямо в самые глубины его души. — Д-да, можете, я никому не скажу. Не волнуйтесь. — Ты можешь рассказать об этом, как я выступлю с речью для всей школы, но даже после я должен попросить тебя сохранить тайну о Сириусе Блэке. Он — невинно осуждённый человек, и он очень важен для Гарри. «Если он так важен, то почему Вы отослали его, зная, что Гарри он нужен?» — Седрик хотел спросить это вслух, но вместо просто кивнул и сказал: — Я никому не скажу. Вскоре директор тоже покинул Больничное крыло. Стоило ему уйти, как миссис Уизли окружила вниманием Гарри, начав суетиться вокруг него. — Тебе надо подумать о чём-то другом. Например о том, что ты будешь делать со своим выигрышем. Но Гарри покачал головой, отвечая: — Мне он не нужен. Я никогда не хотел участвовать в Турнире, — вдруг он повернулся к Седрику и предложил. — Возьми ты. Ты должен был победить. — Но выиграл ты. Выигрыш твой, — это всё, что Седрик мог сказать в ответ. Гарри выдержал его взгляд — зелёные глаза пересеклись с серыми. Спустя мгновение, он сказал: — Спасибо. За то, что поверил мне. И за то, что противостоял Фаджу. — Это не особо помогло, не так ли? — Всё равно. Спасибо. Гарри точно не шутил, но в этом «спасибо» сквозила некая недосказанность. Против него ополчилась половина школы и весь «Пророк», потому, вероятно, вера Седрика его словам была чем-то особенным. И Седрику очень хотелось сказать Гарри, что теперь он всегда будет верить ему, что ему жаль, так как он не верил ему в начале Турнира, и хотелось сказать, что всё будет хорошо. Однако ему удалось лишь слегка кивнуть. — О, Гарри, — миссис Уизли подошла и крепко обняла Гарри, надолго прижав его к себе. Гарри слегка сморщился, положив голову ей на плечо, но то было выражение мучения от всего случившегося этим вечером. Седрику захотелось отвести взгляд, потому что он не знал, понравится ли Гарри то, что его видят в таком состоянии. Не то, чтобы проявление эмоций было какой-то проблемой, но он знал, что некоторые считают это личным делом. Потому ему потребовалось усилие, чтобы оторвать взгляд. Он продолжил обнимать свои ноги, положив голову на колени. Ему хотелось сделать что-нибудь. Не важно что, главное — как-то помочь Гарри. Но что он мог? На самом деле, они даже не были друзьями. Они никогда по-настоящему не разговаривали вне Турнира. От внезапного громкого хлопка он подпрыгнул и осмотрелся. У одного из окон, через которое просачивался лунный свет, стояла Гермиона, соединив перед собой ладони. — Простите, — это было всё, что она сказала. Седрик перевёл взгляд на отшатнувшихся от неожиданности Гарри и миссис Уизли. — Вот, милый, выпей это, — миссис Уизли быстро взяла себя в руки и протянула Гарри зелье для сна без сновидений. — Тебе нужно отдохнуть после всего случившегося. Без лишних слов Гарри залпом осушил кубок с зельем. В этот раз он уже самостоятельно смог снять очки и убрать их прежде, чем упал головой в подушку. Стоило ему это сделать, как его глаза тут же закрылись, и он очень быстро заснул, начав ровно дышать. — Теперь он проспит всю ночь, — прошептала сама себе миссис Уизли. Понаблюдав за Гарри ещё несколько мгновений, она повернулась к Рону и Гермионе. — Вам обоим тоже надо ложиться. Уже поздно, и вы не можете ничего сделать. — Но мам! Мы же не можем оставить его здесь одного! — возразил Рон, явно не желая снова терять Гарри, и Седрик прекрасно его понимал. — Он не будет один, — сказал он, и все повернулись к нему. — Я останусь здесь и присмотрю за ним. И скажу ему, где вы, когда он проснётся. Рон не выглядел убеждённым, но Гермиона толкнула его локтем в бок, продолжая держать руки сомкнутыми у собственной груди. — Пошли, Рон. Нам надо сказать Джинни и близнецам, что с ним всё в порядке. Они же волнуются. — Ладно. Спасибо, Диггори, — неохотно ответил Рон и последовал за подругой, очень быстро попрощавшись с матерью. Стоило им уйти, как Седрик посмотрел на миссис Уизли. Она продолжала наблюдать за спящим Гарри, но на её лице появилось грустное и оттого мрачное выражение. — Почему всегда он? Он и так уже много прошёл. Ему исполнится лишь пятнадцать в следующем месяце, — прошептала она, вытирая выступившие в уголках глаз слёзы. — Извини, это была долгая ночь. — Да, точно, — он не знал, что и ответить, потому ограничился простым. Вновь положив голову на собственные колени, он присоединился к миссис Уизли в наблюдении за Гарри. То, что он услышал сегодня, показало, насколько он не понимает, через что именно прошёл Гарри. Не только сегодня, а вообще — за всю свою жизнь. Седрик на самом деле даже не мог представить себе всё то, через что Гарри удалось пройти. Сириус Блэк, видимо, был частью приключений, но тот факт, что он оказался важной частью жизни Гарри, был выше понимания Седрика. А теперь появился Вол… Он не мог даже мысленно произнести это имя, содрогнувшись. А ведь Гарри столкнулся с ним лицом к лицу, увидел его. Неужели Гарри убежал от него? У них была схватка? Как Гарри выжил? Седрик не понимал. Гарри бы ответил ему, спроси он? Или он бы не захотел говорить об этом? В любом случае, Гарри вряд ли захочет говорить об этом с Седриком… Если вспомнить слова мадам Помфри, то у Гарри точно есть кто-то, кому он смог бы довериться. Рону и Гермионе, например. Они очень заботятся о нём, да и Рон не хотел уходить и оставлять Гарри здесь. — Вы можете идти, миссис Уизли, — сказал Седрик, пытаясь отвлечься от сентиментальных мыслей и постарался, чтобы его голос звучал обнадеживающе. — Я присмотрю за ним, он не будет один. Миссис Уизли перевела на него взгляд и тепло улыбнулась, но он понимал, чего ей стоила эта улыбка. — Это очень мило с твоей стороны, Седрик. Уверена, Гарри оценит это, — и она снова посмотрела на спящего в кровати Гарри. — Думаю, мне и правда стоит отправиться домой. Артур будет беспокоится, а Перси начнёт расспрашивать про Крауча. Мадам Помфри, безусловно, хорошо позаботится о Гарри, — она с нежностью провела рукой по растрёпанным волосами Гарри. Прежде, чем отвернуться, она спросила Седрика. — Как ты себя чувствуешь? Всё будет хорошо, если ты останешься здесь один? — Всё в порядке, тоже скоро усну. Просто подожду мадам Помфри. Миссис Уизли кивнула и попрощалась с ещё одной тёплой улыбкой, поблагодарив за то, что он присмотрит за Гарри. Стоило ей уйти, как он лёг на бок, чтобы действительно приглядывать за Гарри. Спустя какое-то время он ощутил, как его веки тяжелеют, но продолжал держать глаза открытыми до тех пор, пока не вернулась мадам Помфри. Она осторожно подошла к ним. — Неужели все, наконец, дали вам отдохнуть? — спросила она. — Да, я убедил их, что присмотрю за Гарри, — ответил он. Кивнув и напомнив ему о важности сна, мадам Помфри задёрнула ширму вокруг кровати Гарри. К удивлению Седрика, сделала она это только с одной стороны, не отрезая их друг от друга. Поймав вопросительный взгляд, она пояснила: — Давно пора, чтобы кто-то присмотрел за ним. Прозвучало так, будто она говорила не только о сегодняшнем вечере. Она задёрнула ширму с одной стороны и у кровати Седрика и ушла, пожелав спокойной ночи. И Седрик вернулся к своей задаче — присматривать за Гарри. Несмотря на смертельную усталость, прошло много времени прежде, чем он провалился в сон, всё ещё лежа лицом к соседней кровати.

***

Следующим утром Седрик просыпался медленно. Свет солнца, проникающий в окна Больничного крыла, плохо дотягивался до их с Гарри кроватей из-за занавесок вокруг. Сначала Седрик не мог вспомнить, где он находится, потому что тут не было золотисто-желтого полога из его общей спальни Пуффендуя. Осознав, что это также и не его личная спальня, он огляделся. Наконец заработавший мозг помог вспомнить. Седрик никогда хорошо не соображал по утрам, потому вспоминал достаточно долго. Но стоило ему признать Больничное крыло, как целый поток из воспоминаний захлестнул его. Вздрогнув, он резко повернул голову. До этого он глядел прямо в потолок, однако сейчас смотрел прямо в глаза за стёклами очков. Гарри Поттер лежал на своей кровати, на боку, и смотрел в ответ широко раскрытыми глазами, точно испуганный единорог. — Привет, — просипел он со сна и сглотнул. Взгляд Седрика невольно приковался к движению чужого кадыка. — Доброе утро, — ответил Седрик. За ту небольшую неловкую паузу, которая возникла, он ничего не услышал — видимо, мадам Помфри ещё не вышла. Сев, он вдруг понял, что Гарри следил за каждым его движением. И Седрик слишком поздно вспомнил, что сейчас на нём футболка цвета глаз Гарри. Но скрывать это уже было бесполезно из-за одеяла, сползшего ему на колени. Гарри точно заметил, если не сделал это раньше, ночью. Избегая его взгляда, Седрик провёл руками по волосам, пытаясь пригладить гнездо на голове. К сожалению, исправить ситуацию не вышло, и он просто тянул время. Потому, решив проигнорировать свой внешний вид, он снова посмотрел на Гарри. — Как ты? — спросил он. — Нормально, — вот и всё, что ответил Гарри и нахмурился так сильно, что Седрик усомнился в правдивости его слов. Оглядевшись и почесав собственное впечатляющее гнездо на голове, Гарри спросил. — Я что-то пропустил после того, как выпил зелье? — Нет, ничего, — Седрик покачал головой. — Миссис Уизли отправила Рона и Гермиону спать, я сказал ей, что присмотрю за тобой, и она тоже ушла. Судя по тому, как Гарри нахмурился, он был не очень доволен. — Мне просто показалось, что было слишком поздно, и она ничем не могла помочь. Прости, мне стоило догадаться, что ты не хотел, чтобы она уходила, — попытался извиниться Седрик. — Мне никто не нужен, — резко ответил Гарри, и Седрик невольно отшатнулся. Заметив это, Гарри поправился. — Мне не нужно, чтобы кто-то за мной присматривал. Со мной всё нормально. Седрик даже и не знал, что сказать на это. Ему показалось, что прошлой ночью Гарри нужен был кто-то, кто мог его утешить — он с таким рвением обнимал миссис Уизли. Но, скорее всего, не стоило озвучивать свои подозрения. — Э, да, конечно, то есть, я не хотел сказать, что тебе кто-то нужен. Я просто хотел помочь, — от его слова Гарри чуть смягчился, и Седрик добавил. — Мне нравится помогать. Но, на самом деле, хорошо, что прошлой ночью я был не один. Я ещё не ночевал в Больничном крыле. Да и после того, что случилось в лабиринте… Совершенно забыв о собственном негодовании, Гарри слушал его с удивлённым выражением лица. Решив, что это лучше, чем ничего, Седрик продолжил: — То есть, мадам Помфри вылечила меня от последствий проклятия, которое наслал Крам, потому я в порядке, но… не знаю, не могу забыть то, как один бегал по лабиринту и думал, как сильно я хочу, чтобы всё это уже закончилось. А потом Крам наслал на меня круциатус, и ты спас меня, но я никак не могу забыть то, как это всё… чувствовалось. Ему не хотелось говорить о том, насколько это было больно и какой страх продолжало вызывать. И тем более он не ожидал, что сможет говорить об этом так скоро. Но Гарри, приподнявшись на локте, внимательно слушал его, и к Седрику вдруг пришла одна мысль, которую он озвучил прежде, чем успел подумать: — Он тоже использовал его на тебе? — он имел в виду уже не Крама, но тут же поправился, осознав. — Прости, я не… мне не стоило… Но прежде, чем он успел закончить свои извинения, Гарри кивнул и отвёл взгляд в сторону, кажется, вспоминая, что именно произошло. На секунду Седрику показалось, что его заморозило. Он не хотел заставлять Гарри заново переживать события прошлого вечера. Невыносимая мысль пронеслась у него в голове — Гарри могли причинить гораздо больше боли. И именно эта мысль заставила его вновь пошевелиться. Прежде, чем он успел передумать, он сполз со своей кровати, но когда оказался напротив соседней кровати, то заколебался. Гарри вскинул в непонимании голову, и Седрик спросил сам у себя, с чего он решил, что сделать то, что сделал он — хорошая идея. Но что теперь ему оставалось делать? Он инстинктивно потянулся обнять того, кому было больно, особенно если это он был виноват в их боли. Но что если Гарри против? Они же даже не дружили. Словно бы со стороны он наблюдал за тем, как протягивает руку и останавливает её около предплечья Гарри. Когда от него не отстранились, он продолжил движение и коснулся его. Гарри напрягся, но остался на месте. Седрик поднял взгляд — на его руку, касающуюся предплечья, продолжали смотреть. — Мне жаль, — он ненавидел то, как это прозвучало. Это совершенно не передавало всех его чувств. — Я не хочу говорить об этом, — ответил Гарри, не смотря на Седрика напрямую, но не отводя взгляда от места, где к нему прикасались. — Тебе и не нужно. Я просто… о, Мерлин, обычно, я не такой идиот, — раздражение ясно звенело в его голосе, но, казалось, оно подняло настроение Гарри, потому что тот наконец посмотрел на него с безразличным выражением лица. Это напомнило Седрику о том моменте, как он смотрел в зелёные глаза Гарри прежде, чем тот исчез и встретился с Тем-Кого-Нельзя-Называть в одиночку. — Мне жаль, что я не пошёл с тобой. Я не хотел, чтобы только ты взял портключ. Знай я, что произойдёт — боги, я не могу представить, через что ты прошёл, а я просто остался и позволил этому произойти! Я замешкался всего на мгновение, а затем ты пропал, и я не понимал, что происходит. Мне показалось неправильным то, что ты просто исчез, а потом Дамблдор сказал, что кто-то хочет навредить тебе, и я почувствовал себя таким бесполезным! И я… — Седрик! Он резко захлопнул рот, приходя в себя от оклика. Внезапно до него дошло, что Гарри положил свою ладонь поверх его. А он даже и не заметил, пока говорил. Посмотрев на Гарри, Седрик никак не мог понять, почему у того такое суровое выражение лица. — Всё нормально, Седрик. Даже хорошо, что тебя не было со мной, — Гарри ощутил, что Седрик пришёл в замешательство, и уточнил. — Не думаю, что ты бы вернулся, взявшись за портключ вместе со мной. — Но я мог бы помочь! — Нет, ты не понимаешь. Это, — он неловко замолчал, подбирая слова, и продолжил. — Я был нужен Волдеморту, чтобы он смог вернуть себе тело. Если бы ты был там, то он бы просто убил тебя. — Но ты вернулся, — Седрик поразился тому, что Гарри произнёс имя Того-Кого-Нельзя-Называть. — Да, но только потому, что он хотел магическую дуэль, чтобы мы сражались как волшебники. Убив меня так, он бы доказал своим последователям, что тогда исчез не из-за меня. — Тогда бы мы сражались вместе, — продолжал убеждать его Седрик. — Нет! Ты не понимаешь! — Гарри зазвучал расстроенно и начал давить на руку Седрика всё сильнее и сильнее. — Я выжил, потому что он хотел дуэль, а ещё мне помогли, и я сбежал! Будь ты там, то он просто убил бы тебя или приказал бы сделать это кому-то другому! Ты был бы лишним для него! — О, — это всё, что смог выдавить из себя Седрик. — Прости, — Гарри убрал свою руку с руки Седрика. — Пожалуйста, просто поверь мне — я правда рад, что тебя там не было. Кивнув, Седрик тоже убрал руку. Это привлекло внимание Гарри, и тот задержался взглядом на том месте, где его только что касались. Однако выражение его лица оказалось загадкой. — Хорошо, что с тобой всё в порядке, и ты, наверное, прав. Не знаю, что именно произошло, и ты не обязан мне всё рассказывать, — поспешил уточнить Седрик. — Я просто хотел помочь. Как я уже говорил, мне хорошо, когда я могу помочь другим. Гарри не спешил с ответом, и Седрик ощутил неловкость. Оглядевшись, он всё же уселся на один из оставшихся стульев между их кроватями. Тут Гарри наконец ответил: — Я понимаю. Спасибо, думаю, за то, что ты хочешь помочь, — замолчал, обдумывая слова. — Сначала я действительно испугался, что с тобой могло что-то случится, ведь тебя не было там, на… Я подумал, что слишком быстро взял Кубок и потому украл у тебя победу, но потом я понял, что происходит, и почувствовал такое облегчение, потому что не втянул тебя в это. После этого повисло молчание. У Седрика скопилось множество вопросов, но Гарри слишком однозначно дал понять, что не хочет говорить о прошлом вечере, и винить за это его нельзя. Но Седрик никак не мог избавиться от своего желания как-нибудь да улучшить ситуацию, помочь любым способом. Потому всё, что он смог придумать — это предложить помощь. — Если тебе захочется когда-нибудь поговорить об этом, то я буду рад выслушать. Мадам Помфри сказала, что это иногда может помочь, ну, высказаться про… всякое, — «Вау, Седрик, уточни ещё раз!» — То есть, я хочу сказать, о таких вещах, как то, что произошло с Крамом в лабиринте, — он удобно не упомянул, что сам избегал говорить об этом моменте со своими родителями или мадам Помфри. «Лицемер» — прозвучало у него в голове. Когда Гарри даже не кивнул, Седрик добавил: — Или можно по-другому. Если вдруг когда-нибудь захочешь сыграть в квиддич, узнать, кто из нас лучший ловец или что-то в этом роде, чтобы отдохнуть и забыть про всё остальное. Тут Гарри оживился, видимо, от упоминания квиддича. Правда сохранил скепсис, но спросил: — Правда? С тобой? — Да, почему нет? Мне бы не помешала практика в следующем сезоне. Прошёл целый год без квиддича, мне нужно вернуться в форму. — О чём ты? Разве ты не выпускник? — Гарри в замешательстве посмотрел на него. — Что? Нет, я только на шестом курсе. В следующем году я буду сдавать ЖАБА. — О, мне казалось, что ты на седьмом курсе, ты же был достаточно взрослым для Турнира и всё такое. — А, понятно. У меня день рождения в октябре, мне исполнилось семнадцать как раз к турниру. Ждать целый год после того, как получил письмо из Хогвартса — настоящая пытка. Гарри слегка улыбнулся на его последних словах, и Седрик ощутил себя невероятно довольным тем, что смог эту улыбку вызвать. — Поэтому, да, я вернусь в следующем году. Понятия не имею, как я мог бы сдавать ЖАБА, учитывая это правило про «никаких экзаменов для чемпионов». Думаю, будь я на седьмом курсе, то не бросил бы своё имя в Кубок. В любом случае, я скучаю по полётам, и немного практики не помешает, если ты когда-нибудь захочешь. — Да, я тоже скучаю. Было бы здорово, — Гарри сказал это не слишком уверенно, однако продолжил. — Хотя, Рон может подумать, что ты шпионишь за сборной Гриффиндора. — Я из Пуффендуя, а мы очень ценим справедливость! — Точно. Но это же квиддич в конце концов. Не думаю, что у ловцов есть какие-то особые стратегии или техники. — Именно, — кивнул Седрик, соглашаясь. Ему показалось, что Гарри больше ничего не скажет, как вдруг тот всё же спросил: — Ты действительно хочешь полетать вместе со мной? — будто бы он до конца не мог поверить, что Седрик искренен. — Конечно! Мне ещё не удавалось играть против тебя и твоей «Молнии». То, как ты летал на ней на испытании с Хвосторогой, было ужасно. — Ты видел? Я думал, у тебя на лице тогда был крем от ожогов. — Он был, но я наблюдал из палатки до тех пор, пока мадам Помфри не накричала на меня, потому что мне было ещё рано вставать! — внутри Седрика потеплело, когда Гарри слегка усмехнулся от его слов. — Хорошо, но у нас всего одна неделя до начала летних каникул. — Нам придётся учесть это, — ответил он. Прежде, чем они успели продолжить, мадам Помфри возникла рядом с двумя подносами для завтрака. Те невесомо парили за её спиной. Она ушла, как только убедилась, что у них есть всё необходимое и что они приступили к еде. Повисла тишина. Седрик вернулся на свою кровать, устроил свой поднос на коленях, и они ели в молчании, когда вдруг Гарри сказал: — Кстати, спасибо. — За что? — спросил Седрик. — За то, что не заставлял меня рассказывать о случившемся, — Гарри нервно облизнул губы. — И за полёты. От его слов у Седрика потеплело на душе. Видимо, он поступил правильно, решив не допытываться, и потому улыбнулся в ответ на благодарность. Но Гарри не закончил: — Ты, наверное, не понимаешь, что происходит. Я даже не знаю, понимаю ли сам. Казалось, он хотел выговориться, хотя бы немного. Седрик замешкался, не зная, что делать дальше, но сказал: — Да, много чего произошло, и я не понял многое из того, что говорили Фадж и Дамблдор, но тебе не нужно объяснять, Гарри. Всё нормально. Гарри медленно разламывал в руках кусочек тоста, глядя на него расфокусированным взглядом. — Нет, думаю, я должен тебе кое-что объяснить. Хотя бы то, что Сириус здесь делал. А Седрик почти что и забыл о псе, который оказался беглецом из Азкабана. — Не могу сказать, что мне не интересно. То есть, он так и выбрался из Азкабана? Как пёс, я имею в виду. — Он невиновен, — кивнул Гарри. — Его подставил Питер Петтигрю. Это он предал моих родителей, убил всех тех магглов и инсценировал собственную смерть. На самом деле, Сириус мой крёстный. Седрик понятия не имел, чего именно ожидал, но точно не этого. Следующие слова невольно сорвались с его языка: — Но Сириус больше похож на твоего крёстного… пса, верно? И ощутил начавший формироваться в животе ужас, когда Гарри резко повернулся к нему с недоверием на лице. Седрик успел пожалеть о глупости, которую, не подумав, ляпнул, как Гарри вдруг засмеялся так громко и искренне, что у него затряслись плечи. — О Мерлин, он будет в восторге! Крёстный пёс! — Гарри покачал головой, вытирая рукавом выступившие от смеха слёзы. — Спасибо! — Не за что, — улыбнулся Седрик. Ещё немного посмеявшись, но уже тише, они вернулись к еде. У Седрика ещё остались вопросы, но, видимо, самой безопасной темой был Сириус Блэк. — Значит, он не пытался убить тебя на третьем курсе? — уточнил он. — Нет, он пытался добраться до Петтигрю, — Гарри объяснил, когда Седрик непонимающе нахмурился. — Петтигрю тоже незарегистрированный анимаг, крыса, и он притворялся питомцем Рона. Наверное, чтобы быть в курсе событий. Но он сбежал, потому нельзя было доказать, что Бродяга, то есть, что Сириус невиновен. — Но разве нельзя было использовать сыворотку правды или вроде того? — Фадж не стал бы слушать. Прямо как вчера, — и с этими словами Гарри угрюмо посмотрел сквозь свою тарелку, ворочая в неё еду. Но молчал не долго. — Он тоже был там. Петтигрю. Прошлой ночью, на кладбище. Ощущая, как Гарри снова погружается в воспоминания, Седрик отчаянно попытался что-то да придумать. И придумал: — Крауч, — Гарри поднял на него вопросительный взгляд. — Они говорили о нём прошлой ночью, но я думал, что он пропал. Но они сказали, что он был Пожирателем Смерти. И он ошибся, решив, что исправит ситуацию, потому что взгляд Гарри помрачнел ещё сильнее. Тем не менее, Гарри решил ответить. Он рассказал, что у Крауча был сын, который и убил собственного отца, чтобы служить Тому-Кого-Нельзя-Называть. Седрик вдруг вспомнил историю про Крауча-старшего, как-то раз услышанную от отца. Всё это казалось таким невероятным и невозможным, но он верил каждому слову Гарри, даже если чувствовал, что чего-то в общей картине не хватает. Например, как Грюм оказался в Больничном крыле. Гарри всё ещё выглядел измотанным, потому Седрик попытался увести разговор от произошедшего прошлой ночью и от Турнира в целом. Тема о школе и планах на летние каникулы оказалась в разы лучше, но Седрик заметил, что в основном говорить позволяют только ему. Гарри ограничивался короткими ответами и почти не задавал вопросов. Скоро мадам Помфри вернулась чтобы забрать их подносы, возможно, отправляя их обратно на кухню. Протянув крем от синяков Седрику, она принялась осматривать Гарри. — Я надеялась, что в этом году я не увижу тебя здесь. Думаю, ты самый частый пациент, который у меня был со времён студенчества профессора Люпина. — Поверьте, я хотел бы провести хотя бы один год без происшествий. Мадам Помфри улыбнулась им обоим, сказав ещё немного отдохнуть. На вопрос Гарри, когда они смогут уйти, она ответила, что только к ужину. После она обратилась к Седрику: — Вы можете остаться на столько же, но если хотите, то можете уйти через несколько часов и только после того, как нанесёте крем от синяков. Когда она ушла, задёрнув занавески вокруг их кроватей, Седрик встал, чтобы намазаться кремом. Заметив, что он делает, Гарри что-то неразборчиво пробормотал себе под нос и лёг на свою кровать, поворачиваясь спиной. Он пытался дать ему немного личного пространства? Или просто хотел отдохнуть, как и советовала мадам Помфри? Так или иначе, а Седрик снял футболку и принялся наносить крем на синяки на торсе. После лечения мадам Помфри их осталось не так много, да и выглядели они не так серьёзно, но был один большой и уродливый — он шёл из-под левой руки, тянулся по рёбрам и боку, прямо до спины. Как бы Седрик не выкручивался, а полностью дотянутся не выходило. Бок чуть не свело, когда он попытался нанести крем, и вместо этого размазал его по всей руке. — Черт, — прошептал он себе под нос. — Что такое? Он был так сосредоточен на синяке и креме, что совсем забыл про Гарри, который пытался отдохнуть. Теперь тот, нахмурившись, снова смотрел на него. — Прости, не хотел беспокоить. Я буду тише, — извинился Седрик. Хмурое выражение на лице Гарри стало лишь отчётливее. — Всё хорошо, я не спал. Тебе… тебе нужна помощь? Этот синяк выглядит не очень хорошо. Седрик посмотрел на себя и запоздало осознал, что стоит в одних пижамных штанах. — Эм, а, да, это… это было бы здорово. У меня просто не получается нанести крем на спину. Без лишних слов Гарри встал позади Седрика, прошлёпав босыми ногами по полу, и выжидающе протянул руку. Седрику потребовалось мгновение, чтобы осознать, что тот задумал. Он сглотнул. — Можешь использовать это? — он продемонстрировал руку, на которой ещё остались остатки крема после его неуспешных попыток. — Я случайно размазал его по всей руке. Гарри просто кивнул и принялся зачерпывать крем с протянутой руки. Его прикосновение к спине Седрика оказалось нежным, почти что лёгким, прямо как пёрышко. — Всё хорошо? Тебе же не больно? — Нет-нет, всё прекрасно, спасибо, — Седрик едва не дрогнул голосом, когда отвечал, и, Мерлин, он надеялся, что Гарри не заметил. Но тот ничего не сказал, потому оставалось лишь догадываться. Гарри оказался очень скрупулёзен, собирая все до последнего остатки крема с руки Седрика. Своими мозолистыми пальцами он обвёл каждый сустав, двигаясь вверх. С сосредоточенным выражением лица он ни разу не взглянул на Седрика, из-за чего тот мог следить за каждым его движением, смотря через плечо. — Всё. Помочь ещё с чем-нибудь? — Гарри отступил на полшага, закончив. Седрику потребовалось несколько мгновений, чтобы обдумать его слова. Почему он вдруг начал так сильно тормозить? — Э, нет, спасибо. Мне осталось проверить ноги, но я сделаю это в ванной, — и поспешно добавил. — Если только она тебе не нужна, я могу и подождать. — Спасибо за предложение, но тут две ванные комнаты, — Гарри слегка улыбнулся ему. — Мы можем использовать их одновременно. — О, я не знал. Я никогда не оставался тут на ночь. — Да, ты говорил. Я провёл здесь слишком много времени, — Седрик не был уверен, пытался ли пошутить Гарри, но голос у того звучал напряжённо. — Можешь показать мне? — Конечно, — Гарри вывел его из-за занавесок вокруг кроватей. Схватив свою футболку, Седрик последовал за ним. Небольшая неловкость сковала его, потому он не оделся из-за крема на коже, но, к счастью, вокруг больше никого не было. Они шли вместе до тех пор, пока не разделились и не разошлись в две отдельные ванные комнаты. Там Седрик закончил обрабатывать синяки на ногах. Вдруг задавшись вопросом, а не нужен ли этот крем Гарри, он поспешно оделся и вышел из ванной. И сразу же наткнулся на двух лучших друзей Гарри. — Доброе утро, Седрик, — поприветствовала его Гермиона. Её взгляд, казалось, упал на его зелёную футболку, но, к счастью, она ничего не сказала. Рон же, видимо, ничего не заметил, так как просто кивнул. — Доброе. А где Гарри? — Седрик огляделся, но нигде не увидел его. — Он переодевается. Мы принесли ему свежую одежду и хотели проверить, как он, перед тем, как пойти в Большой зал, — ответила Гермиона. До этого момента он не осознавал, насколько рано было. В конце концов, сегодня воскресенье, потому он решил, что студенты могли не спешить вставать после волнений прошлой ночи. Прежде, чем Седрик успел сформулировать следующие свои слова, дверь в соседнюю ванную открылась, и оттуда выглянул Гарри. Его волосы продолжали напоминать гнездо и до сих пор были влажными — видимо, он принял душ, пока Седрик разбирался со своими синяками. Это напомнило ему. — Эй, а тебе не нужен крем? Я забыл спросить раньше. — Нет, всё нормально. Фоукс же лечит всё. Или, по крайней мере, мне так кажется. Не знаю. Но в любом случае, он залечил все мои раны. Ни единого синяка. Но спасибо. Седрик подавил усмешку, но почувствовал, как его губы дрожат. Почему-то Гарри начал нести немного бессвязную чушь, будто бы начал нервничать, увидев друзей. Это было странно и совсем непохоже на него. Тем не менее, он сказал: — Не за что. Гарри быстро улыбнулся ему и так же быстро отвёл взгляд в сторону, нервно проводя рукой по волосам и ероша их лишь сильнее. Они вернулись к своим кроватям, задёрнув занавески. Рон и Гермиона остались ещё ненадолго, убеждаясь, что с Гарри всё хорошо. Стоило им спросить о прошлой ночи, как Гарри заметно замкнулся в себе, но, к счастью, ответов от него не потребовали. Только, похоже, после этого он не собирался много говорить, и вскоре Рон с Гермионой отправились в Большой зал, напоследок пообещав вернуться позже. Как только они ушли, Гарри не дал Седрику даже возможности начать новый разговор — тут же повернулся к нему спиной. Седрик пару секунд смотрел на него, наблюдая, как вздымается его бок под огромной и потрёпанной рубашкой. Он не совсем понимал, почему Рон и Гермиона принесли то, что, казалось, валялось на дне его шкафа. «Может, трансфигурировать это во что-то другое, поудобнее? Нет, наверное, это слишком уж навязчиво» Решив, что бессмысленно как-то пытаться подбодрить Гарри — кроме того, он всё равно должен был отдохнуть, — Седрик попытался поспать ещё немного.

***

Седрик проснулся и с удивлением осознал, что ему удалось проспать ещё около двух часов. Двери Больничного крыла открылись. Потирая ещё слипающиеся глаза, он увидел тихо разговаривающих между собой Рона и Гермиону, сидящих у кровати Гарри. Повернув голову к двери, Седрик увидел, как к нему направляются его лучшие друзья — Кассиан Джонс и Дороти Бирн. — Наконец-то, — сказал Касс, подходя и несильно стукнув Седрика кулаком по плечу. — Он хотел сказать: «Привет, Седрик, мы так рады наконец снова тебя увидеть и убедиться, что с тобой всё в порядке», — уточнила Дотти. Она разрешила называть себя именно так, потому что думала, что имя Дороти больше подходит старой ведьме, чем ей. — Эй, вы двое, — протянул Седрик, всё ещё сонный. — Привет, друг. Что она и сказала. — Прости, что не пришли раньше. Вчера Стебль не пустила нас, потому что, по её словам, тебе нужен был отдых, и ты не мог принимать посетителей, — объяснила Дотти. — О, да, много чего произошло, — Касс обменялся с ней взглядами. — Что? Что происходит? — Сейчас — ничего. Просто Дамблдор за завтраком объявил, что никому нельзя расспрашивать вас с Поттером про то, что случилось в лабиринте, — продолжала рассказывать Дотти. — Похоже, там произошло нечто очень хреновое, — оценил Касс. Его манера общения всегда была целенаправленно грубой, противоречащей урокам этикета его матери. — Поэтому тебе ничего не надо нам рассказывать. Ну, нам, конечно, интересно, но если ты не хочешь, то мы можем поговорить о чём-нибудь другом. Мы просто хотим убедиться, что с тобой всё в порядке. — Спасибо, ребят. Я… я ценю это. Может быть, я смогу рассказать об этом попозже, но точно не сейчас, — Седрик не удержался и на этих словах посмотрел на Гарри. Он не хотел сейчас говорить с ним о том, что происходило, и заставлять его вспоминать об этом больше, чем он, вероятно, уже вспомнил. Когда он посмотрел, то увидел, как Гарри наклонился к своим друзьям, но его взгляд метнулся к Седрику и его друзьям, пока он говорил. Седрик не был уверен, но ему показалось, что он расслышал: «…все такие высокие…». Взгляд Гарри ещё раз метнулся в его сторону, и Седрик перехватил его. Смутившись и пытаясь отвернуться, Гарри ещё сильнее наклонился к своим друзьям и чуть не свалился с кровати. Губы Седрика дрогнули в улыбке, и ему пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от смеха. Снова обратив внимание на своих друзей и собираясь продолжить, он понял, что они заметили его рассеянность и теперь смотрели на Гарри и Рона с Гермионой, внимательно изучая и, видимо, предполагая, кто, по их мнению, являлся конкурентом Седрика. — Гарри составил мне компанию, поэтому не переживайте, что вы не пришли вчера вечером, — Седрик чувствовал, насколько его слова звучат странно, но ему не хотелось, чтобы Касс или Дотти доставляли Гарри неприятности. Да, он не собирался говорить о произошедшем, но ещё он не желал, чтобы поползли слухи с неверным толкованием всего случившегося. — О, круто. Здорово, — сказал Касс и повернулся к Гарри, добавляя после. — Тогда нам надо поблагодарить тебя, Поттер. За то, что составил компанию Седрику. «Касс звучит странно? Его голос звучит странно. Что он делает?» Встревоженно Седрик наблюдал за реакцией Гарри. Тот снова сел прямо, прислонившись к изголовью кровати. — Эм, да, конечно, без проблем, — его взгляд снова метнулся к Седрику и замер где-то у того на лбу. — Он тоже составил мне отличную компанию. Гарри звучал устало, но в остальном — нормально. Когда никто больше ничего не сказал, он неловко отвернулся к своим друзьям. Вскоре Касс и Дотти удобно устроились в ногах у Седрика и провели некоторое время, обсуждая объявление Дамблдора, но затем разговор медленно утёк в сторону более лёгких тем — сдаче выпускных экзаменов и планов на последнюю неделю семестра. Пока они разговаривали, Седрик заметил, как на соседней кровати Гарри отдал ведущую роль в разговоре Рону и Гермионе, и рассеянно хмыкнул. — На самом деле, я хотел полетать с Гарри на следующей неделе. Как только мы выберемся отсюда, — сказал он Кассу и Дотти, но краем глаза приметил, что Гарри чуть приободрился — услышал. — О, ты наконец нашёл ещё кого-то, кого будешь раздражать своим ворчанием из-за пропущенного квиддича? — усмехнулась Дотти. Касс довольно громко фыркнул и добавил: — Без обид, чувак, но ты правда начинал звучать как Вуд. Рад, что ты можешь с кем-то полетать. — А что не так с Вудом? — вдруг спросил Рон, и все повернули в его сторону головы. — Эм, может быть то, что он слегка одержим квиддичем? — уточнил Касс. Звучало как добродушная шутка, но Рон, похоже, не оценил. Но прежде, чем он начал спорить, Гарри сказал: — Так и есть, Рон, надо признать. В прошлом году он буквально пытался утопиться в душе, когда мы проиграли из-за дементоров. — Ну, Гарри, — вмешалась Гермиона, — ты и сам ненамного лучше. Ты всегда его поддерживал! Помнишь, что тот заколдованный бладжер на втором курсе? — А что с ним? — Ты настоял на том, что справишься с ним в одиночку, чтобы Фред и Джордж могли сосредоточиться на остальной команде, и в итоге ты лишился всех костей в одной руке. — В этом виноват Локонс, а не я, — возразил Гарри, но после строгого взгляда от Гермионы добавил. — Неважно. Касс и Дотти усмехнулись, и Дотти сказала: — Похоже, вы идеально подходите друг другу. По какой-то причине жар обдал Седрика, судя по всему — до самых ушей. Но решил, что если это заставит говорить Гарри более оживлённо, то оно точно стоит того. После этого небольшого разговора все вернулись к своим личных обсуждениям, но Седрик продолжал порой поглядывать в сторону соседней кровати. Гарри продолжал оставаться в основном спокойным, но хотя бы обращал внимание на то, что ему говорили Рон с Гермионой. Несколько раз приходила мадам Помфри и напоминала, что Гарри и Седрику нужен отдых. Вскоре наступил обед, и Касс с Дотти захотели, чтобы Седрик отправился с ними. Он не смог солгать им, что ему надо оставаться в Больничном крыле и дальше. На самом деле, он не до конца понимал, почему хотел остаться. Возможно, ему просто очень неприятно снова покидать Гарри — ещё свежи были воспоминания о том, как тот попросту исчез. Но он не мог больше ничего сделать. Он уже предложил Гарри полетать с ним, тот согласился и сейчас находился в окружении друзей, которые решили остаться с ним и пренебречь обедом. Даже несмотря на то, что Рон, очевидно, был не в восторге, но оказался непреклонен так же, как и Гермиона. Итак, Седрик снова трансфигурировал свой наряд: оставил футболку, но сменил пижамные штаны на брюки и наколдовал пару свежих носков. Касс и Дотти уже ждали его у дверей Больничного крыла, и Седрик повернулся к Гарри. Тот смотрел на него в ответ. И у Седрика не было слов. Он хотел что-то сказать. Он хотел, чтобы Гарри знал — он может на него рассчитывать, что его выслушают, если понадобится с кем-то поговорить. Седрик хотел ещё раз сказать ему, что он сожалеет, что он бросил его и оставил на милость Тому-Кого-Нельзя-Называть. Он сожалеет об этом, даже если бы он погиб, последовав за Гарри. Он хотел, чтобы Гарри знал, что он жалеет, что не смог защитить. Откуда возникло это желание — он не понимал, но знал, что оно является правдой. Ничего из этого он не успел сказать. Гарри заговорил первым: — Ты должен взять хотя бы половину от призовых денег. Мы же собирались разделить победу, и ты бы всё равно получил половину, — он точно не забыл о том, как они немного спорили прошлой ночью. Он решительно смотрел на Седрика и было ясно, что он не уступит, но Седрик попытался возразить, вопреки здравому смыслу: — Но ты победитель. Министр дал выигрыш тебе, а не мне. — Думаю, мы оба знаем, что Фадж не всегда понимает, что правильно, а что нет, — Гарри совершенно не впечатлился его аргументом, но дальше заговорил более мягко. — Пожалуйста, Седрик. Так будет справедливо. Всё, что оставалось Седрику, так это кивнуть. Захоти Гарри, то он бы мог взять эту несчастную половину выигрыша себе, даже если бы это было чем-то неправильным. Но Турнир уже давно перестал казаться справедливым, не так ли? Выигрыш разделили на кровати Гарри, и это оказалось сложнее, чем думалось изначально. Гарри разделил золотые монеты на две кучки, но почему-то кучка Седрика вышла больше, чем у него самого, и это не то, с чем можно было согласиться. Потому они рассчитали всё точно. Седрик при помощи магии продублировал мешок для монет, и они разложили выигрыш. Пока они занимались этим, все остальные неловко переглядывались между собой. Когда, наконец, с этим было покончено, Гарри снова улёгся и опять встретился взглядами с Седриком. — Хорошо, тогда, — начал Седрик неуверенно, — я надеюсь, что ты скоро поправишься. И, э… Я найду тебя завтра в Большом зале, договоримся насчёт полётов. Возникнувшее выражение на лице Гарри заставило Седрика усомниться в том, что он всё правильно понял. Разве Гарри не хотел полетать с ним? Потому он поспешно добавил: — Если только ты хочешь. Ничего страшного, если нет. Не волн… — Нет-нет-нет, — прервал его Гарри. — Мне хочется. Увидимся завтра, — на его лице появилась лёгкая улыбка, и Седрик ощутил, как невольно отражает её. Вспышка восторга пробежала по нему, и на мгновение он забыл о пережитых ужасах. — Отлично! Так, до завтра, — он махнул рукой, о чём тут же пожалел, но продолжил движение и помахал заодно и Рону с Гермионой. — И вам пока, Присматривайте за ним, ладно? — Естественно, — Рон выпятил грудь колесом, а Гермиона добавила более дружелюбно: — Мы присмотрим, чтобы с ним всё было хорошо. — Я слышу вас, вы знаете? — невозмутимо вклинился Гарри. — Конечно, вы присмотрите, — Седрик напоследок одарил их улыбкой и повернулся, чтобы уйти со своими друзьями. Может, у него ещё будет шанс поговорить с Гарри обо всём. Седрик уже заранее решил для себя, как он проведёт последнюю неделю этого учебного года.