Ты в порядке (You're Okay)

«Ты в порядке» Его обвили руками, стискивая плечи и запястья. «Ты в порядке» Кто-то заставил его подняться на ноги и оттащил в сторону, подальше от места, где продолжал лежать Гарри. Седрик не знал, чьи руки продолжали держать его. «Ты в порядке» Он потерял Гарри из виду, стоило рукам оттащить его ещё дальше. Подошедшие к месту, куда упал Гарри, закрыли весь обзор, мешая понять, всё ли с ним хорошо. Седрик чётко осознал — произошло нечто ужасное, потому что невозможно было неправильно понять выражение, с каким на него тогда посмотрел Гарри. Чтобы ни произошло, куда бы Гарри ни попал из-за портключа и чтобы там ни делал — Седрик не хотел этого представлять. Да, он в порядке, но что насчёт Гарри? — Седрик, успокойся, они позаботятся о нём, — заговорил тот, кто всё ещё держал его, но Седрик никак не мог понять, кто именно это был. У него шок? Всё больше и больше людей сгущалось у входа в лабиринт. Всё, что Седрик смог увидеть, так это выглядывающий ботинок Гарри. Нога не двигалась. Чернокожий тренер точно видал деньки и получше, чем сегодняшний, с участием Гарри в третьем испытании. — Седрик, мне правда кажется, что тебя надо отвести к мадам Помфри! — это звучал уже другой голос. Спустя мгновение Седрик узнал свою мать. Должно быть, это родители оттащили его. — Дорогой, давай мы отведём тебя к палатке мадам Помфри! — на этот раз умоляюще позвала мать, но Седрик не шелохнулся. Он просто не мог этого сделать, он не мог отвести взгляда от толпы, продолжавшей окружать лежащего на земле Гарри. — Думаю, она уже ушла в Больничное крыло, Деб, — сказал отец, после поворачиваясь к нему. — Давай, Седрик, нам лучше дойти до туда прежде, чем они принесут Поттера. Помфри точно накинется на него раньше, чем сможет осмотреть тебя. Мерлин знает, что он, как обычно, будет в центре внимания, — последние слова он пробормотал тихо и скорее самому себе, чем другим, но Седрик расслышал его достаточно хорошо. Раздражение вспыхнуло в нём, вытеснив все иные эмоции вместе с замешательством, и он, наконец, повернулся к отцу. Он уже хотел сказать ему, чтобы тот прекратил зацикливаться на собственной репутации, как мать снова заговорила: — Он прав, дорогой. Я уверена, что Гарри скоро тоже будет в Больничном крыле, и нам надо идти, чтобы с вами обоими всё было хорошо, — с этими словами она снова потянула Седрика за руку. И на этот раз он позволил себя увести. Она была права. Конечно же, Дамблдор и МакГонагалл позаботятся о том, чтобы Гарри оказался у мадам Помфри. Он был ранен ещё до того, как схватился за Кубок, и ему не стало лучше с тех пор, как Седрик видел его в лабиринте последний раз. На самом деле, что мог сделать Седрик сейчас? Не то, чтобы он был хорош в целительстве. Точно не лучше профессоров. Потому он всё же позволил родителям забрать себя. По дороге в Больничное крыло он особо не осматривался — окружавшее его отошло на второй план из-за событий последних часов. Он снова и снова прокручивал их в голове, и не направляй его родители, то он, вероятно бы, добрался до Больничного крыла раза три ударившись лицом о землю. Его продолжало колотить так, что тряслись не только руки, но и ноги. И эта дрожь заставила его вспомнить тот миг, когда Крам опробовал на нём круциатус. Из-за чего Гарри и спас его, Седрика. Когда Гарри приведут в Больничное крыло, то надо точно узнать, всё ли с ним в порядке. Это было наименьшее, что Седрик мог сделать. Ему удалось оторвать взгляд от собственных ног, как только они переступили порог Больничного крыла и в поле зрения появилась одна из кроватей. Небольшая группка людей окружила больничную койку. Приглядевшись, Седрик узнал семью Виктора — они разговаривали с мадам Помфри. Вероятно, сам Виктор лежал на кровати, но Седрик не мог нормального его разглядеть, да и не хотел, поспешив отвести взгляд. Во-первых, у него не было желания отвлекать внимание чужой семьи, но ещё сильнее — сейчас он не хотел видеть другого чемпиона. Как надо смотреть на того, кто пытал тебя, находясь под империусом? Поэтому Седрик скользнул взглядом в сторону, уже к другой семье — Флёр. Единственная чемпионка в турнире сидела на своей койке и прижимала к груди младшую сестру, что-то ей шепча. Девочка сжимала Флёр так, будто от этого зависела её жизнь, а их родители стояли рядом с кроватью. Габриэль, должно быть, в самом деле боялась за свою старшую сестру. Седрик про себя порадовался, что с Флёр всё хорошо — он слышал её крик, когда бежал по лабиринту. В остальном Больничное крыло оказалось пустым. Гарри пока не было. Седрик попробовал сглотнуть, но в горле снова встал душащий ком. Умом он понимал, что Гарри ещё не мог добраться до сюда, но продолжал взглядом искать его на больничных койках. Отец многозначительно откашлялся, стараясь привлечь внимание мадам Помфри. Та отвлеклась от семьи Крама, но продолжила что-то им говорить. Издалека она прошлась взглядом по Седрику, изучая, а после кивнула. Она закончила что-то объяснять Крамам, и позвала на свободную кровать, стоявшую чуть дальше: — Садитесь здесь, мистер Диггори. Седрику потребовалось мгновение, чтобы понять, что обращаются к нему. Из-за отца он предположил, что мадам Помфри обратилась к нему, даже если это Седрику была нужна помощь. Он нерешительно сел на край кровати. Сидеть так, перед родителями, оказалось странно — он будто снова стал провинившимся маленьким мальчиком. — Я собираюсь использовать заклинание, чтобы проверить Вас. Прежде, чем я начну, не могли бы Вы мне сказать, болит ли у Вас что-то? — мадам Помфри говорила конкретно с ним, а не обращалась к его родителям, что было приятно. Они освободили ей место перед ним, и это освобождало от чувства, будто он вернулся в своё детство. Он помотал головой, приготовившись к легкому покалыванию из-за диагностического заклинания и сосредотачиваясь на том, что он находится здесь и сейчас. Он уже проходил через такое: мадам Помфри использовала это заклинание на нём один или два раза, из-за травм на квиддичных тренировках, и ещё один раз было из-за особенно неприятного удара бладжером по колену во время матча с Когтевраном. По чёткой линии целительница провела своей палочкой от его ног до самой макушки головы, и знакомое покалывание не заставило себя ждать. Насколько помнил Седрик из своих других посещений Больничного крыла, любая повреждённая область его тела начинала излучать красное свечение — чем краснее, тем хуже травма. Он подозревал, что у него должно быть достаточно много ушибов и царапин, может, даже есть парочка ожогов от соплохвостов. Поэтому он ожидал, что несколько мест на его теле начнут светиться. Чего он не ожидал, так этого того, что всё его тело загорится багровым. — Что… — ошеломленно пробормотала мадам Помфри, но быстро взяла себя в руки. — Мистер Диггори, мне придётся использовать ещё одно, более специфическое заклинание. — С ним что-то не так? — Дебора перевела свой взгляд с Седрика на мадам Помфри и обратно. Целительница вместо ответа снова провела палочкой вдоль тела Седрика. Она не произнесла слова заклинания, но в этот раз не было никакого покалывания. Однако багровое свечение никуда не исчезло. Седрик пригляделся к нему чуть внимательнее, теперь видя, что свет покрывает даже кончики его пальцев. Казалось, из-за нового заклинания ничего не изменилось, но, видимо, это что-то значило, потому что мадам Помфри тихо ахнула. Седрик посмотрел на неё и встретился с её испуганным взглядом. Всего на мгновение, после которого она вспомнила о собственной выдержке и обязанности держать эмоции под контролем. Придав своему лицу строгое выражение, она повернулась к его родителям. — Пожалуйста, не могли бы вы оставить нас одних на минутку? — сказала она со спокойным профессионализмом. Седрик этого не ожидал, как, впрочем, и его родители. Они ошеломлённо посмотрели на неё, и отец уже открыл было рот, чтобы заговорить, как мадам Помфри прервала его. — Не беспокойтесь, с вашим сыном всё будет в полном порядке. Я просто хочу дать ему немного личного пространства, пока буду лечить его. Это озадачило Седрика ещё сильнее. Ему нужно личное пространство? То есть, да, он не имел ничего против, просто до сих пор понятия не имел, что происходит, и засуетившиеся родители никак с этим не помогали. Родители колебались. Мать вопросительно взглянула на Седрика, как будто пыталась прочитать ответ на его лице. Он постарался ободряюще улыбнуться, но вышло натянуто, и он подозревал, что это не сильно успокоило её. Но поколебавшись ещё мгновение, родители всё же отошли к выходу из Больничного крыла. Неожиданно закрытые двери напомнили Седрику о том, почему он согласился прийти сюда первым, и снова оглядел комнату. Гарри всё ещё не было. — Мистер Диггори, у Вас дрожали руки или ноги, может, был тик? — ему пришлось снова обратить внимание на мадам Помфри. Как она узнала? Он не дрожал с того момента, как переступил порог Больничного крыла. Вместо ответа, он задал вопрос: — Почему Вы попросили моих родителей уйти? — За годы работы здесь я успела понять, что ученики часто чувствуют себя гораздо комфортнее без присутствия родителей или учителей, — она понимающе посмотрела на него. — Помимо этого, Вы уже достигли совершеннолетия, потому, формально, я не могу рассказать о Вашем здоровье кому бы то ни было без Вашего согласия. Седрик пришёл в замешательство. Неужели она решила, что родители что-то сделали с ним? Но она же должна понимать, что он только что вернулся с третьего испытания. — Как Вы узнали о моей дрожи? — спросил он, возвращаясь к первому вопросу. Мадам Помфри на мгновение задумалась над его словами, после отвечая: — Прошло почти пятнадцать лет с тех пор, как я видела такой результат моего диагностического заклинания. Поэтому я сначала даже и не поняла. Но, мистер Диггори, последствия непростительного заклятия, круциатуса, — это не то, что можно легко перенести. От её слов у Седрик перехватило дыхание. Он понятия не имел, что заклятие может оставить такие следы. Усилием он заставил себя не смотреть в сторону кровати Виктора, вокруг которой продолжала собираться семья Крамов. — Это заклятие поражает мозг, а также нервы. Поэтому всё Ваше тело светится после диагностического заклинания, — продолжала пояснять мадам Помфри. Седрик медленно кивнул, осознавая, и она спросила. — Можете сказать мне, как долго Вы были под заклятием? Воспоминание пронеслось перед его глазами, и он постарался не вздрогнуть. В тот момент ему казалось, что пытка никогда не закончится, потому он не знал, как долго всё это длилось на самом деле. — Я… не уверен. Не думаю, что это было очень долго, но Вам лучше спросить у Гарри. Он спас меня. — Поттер? Седрик снова кивнул и удивился появившемуся выражению на лице мадам Помфри — то ли гордое, то ли раздражённое. Дальше она сказала то, что лишь сильнее уверило Седрика в том, что понял он правильно: — Конечно, этот мальчик… Всегда готов спасти всех вокруг себя. Это заставило Седрика немного улыбнуться. Сказанное только что в каком-то смысле отражало его собственные мысли. После мысли о том, что мадам Помфри до сих пор не знает, в порядке ли Гарри, улыбка исчезла с его лица. — Неважно. У меня должно было ещё остаться зелье для восстановления нервов. Как хорошо, что мне уже давно не приходилось им пользоваться, — сказала мадам Помфри, затем взмахивая палочкой, произнося заклинание. Маленькая бутылочка вылетела из её кабинета и оказалась прямо у неё в руке. Внутри всплеснулось ярко-голубое зелье. Но когда мадам Помфри подошла к Седрику, чтобы налить ему немного в кубок, который она взяла с тумбочки, он выпалил: — Подождите! Мадам Помфри остановилась и удивлённо взглянула на него. — Просто, Гарри оно тоже может понадобиться! Не знаю, что именно произошло, но не думаю, что что-то хорошее. И не знаю, почему он всё ещё не здесь. Только… не используйте всё это лишь на мне, — с каждым его словом взгляд мадам Помфри становился всё удивлённее и удивлённее. — Не беспокойтесь, здесь хватит на вас двоих. Но спасибо, — дальше она заговорила с улыбкой. — Очень любезно с вашей стороны думать ещё и о мистере Поттере. От её слов у Седрика загорелись щёки. Хотя, вероятно, нельзя было сказать об этом точно, поскольку он продолжал светиться красным. — Так, — продолжила она, наливая в кубок зелье, — можете мне рассказать, кто это сделал с Вами? Теперь же кровь отхлынула от его лица. — Это происходило под империусом, поэтому я не знаю, кто стоит за всем этим. Но директор уже знает. — Два непростительных заклятия за одну ночь! А я говорила Альбусу, что весь этот турнир — плохая идея! — укоряюще проворчала мадам Помфри, а после вручила кубок с блестящим голубым зельем. — Держи, это успокоит Вас и не даст Вашим нервам расшататься сильнее, чем уже есть. Седрик оценивающе осмотрел зелье и выпил без каких-либо сомнений. Ему хотелось, чтобы всё это уже, наконец, закончилось. На вкус зелье оказалось горьковато-сладким, и ощущалось на языке странно — оно будто бы было легче воды. Как только он проглотил это, то по его телу пробежалась короткая дрожь, несущая за собой спокойствие. Он и не знал, что был так напряжён. Мадам Помфри удовлетворительно кивнула и, наконец, отменила диагностическое заклинание. Теперь Седрик перестал светиться красным, но, как оказалось, с ним ещё не закончили. Мадам Помфри ещё несколько раз провела палочкой по его телу с ног до головы, и в этот раз загорелись лишь некоторые места. — Мне бы хотелось вылечить их, хорошо? — спросила она, и Седрик просто кивнул. Стоило покончить с этим как можно скорее, чтобы она не была занята, когда Гарри окажется тут. Он снова взглянул на дверь, но увидел только своих родителей, которые о чём-то шептались, склонив головы друг к другу. Пока мадам Помфри продолжала водить палочкой, залечивая его мелкие раны, он пытался понять, о чём же говорили родители. Выглядело так, будто они находились на грани ссоры. Его мать скрестила руки на груди, а отец смотрел в пол, уперев руки в бока. — Вот и всё. Это была последняя. Он оглянулся на мадам Помфри. Та уже выпрямилась и взяла с тумбочки бутылочку с зельем для успокоения нервов. Казалось, родители мгновенно поняли, что с ним закончили, потому что разом бросились к его койке. — Всё хорошо? Ему что-то ещё нужно? — торопливо спросил отец, к удивлению Седрика. — С вашим сыном всё будет в порядке. Мне бы хотелось, чтобы он остался здесь на ночь. Ему стоит хорошенько отдохнуть прежде, чем он вернётся в гостиную факультета, — затем она повернулась к Седрику. — Я навещу Вас попозже, Вам нужен крем для заживления синяков. Вы будете в полном порядке. Она начала отстранятся, но потом остановилась. Украдкой взглянув на его родителей, она снова обратилась к Седрику: — Мне кажется, Вам стоит поговорить с кем-то о том, что сегодня Вам пришлось пережить. Подобное всегда оставляет след, и, если Вы решите это сделать, то моя дверь всегда открыта, мистер Диггори. Стараясь не смотреть в глаза родителям, Седрик попытался выдавить благодарную улыбку и ответил: — Хорошо, спасибо. Кивнув, мадам Помфри удалилась в свой кабинет. Как только она ушла, Седрик повернулся к до этого молчащим родителям. Те смотрели на него с сомнением в глазах, и первым заговорил отец: — Седрик, всё хорошо? — Да, всё в порядке, не волнуйся. Мадам Помфри обо всём позаботилась. — Уверен? Что за зелье она тебе дала? — спросила мать. Он действительно не хотел рассказывать им о круциатусе. Во-первых, не сейчас. Они точно бы слишком сильно начали беспокоиться и заваливать его тонной вопросов. И говорить об этом с ними, когда Виктор лежал всего в паре кроватей от него — не разумно. Родители могли бы направить на него свои палочки, прямо здесь, в Больничном крыле. Поэтому он решил слукавить: — Что-то вроде успокоительного. С остальным она справилась с помощью магии, — он развёл руками, добавляя. — Как новенький. Из-за его грязной и изодранной одежды эффект получился не таким впечатляющим. Продолжая держать руки вытянутыми, он смог разглядеть прорехи в своей футболке. Он опустил руки. У матери, видимо, появились схожая с его мысль. — Оставь это мне, — она достала свою палочку и указала ей на одежду, произнося «репаро». Теперь его одежда выглядела немного лучше — всё ещё грязная, но хотя бы целая. — Спасибо, мам, но я мог бы и сам. — Я знаю, дорогой, но это был долгий день. И мне хотелось помочь, — она мягко улыбнулась ему. Конечно он понимал. В конце концов, он унаследовал это желание помогать от неё. Вероятно, это была одна из причин, по которой он оказался в Пуффендуе. Ещё раз украдкой глянув на дверь и не увидев там Гарри, он попытался улыбнуться матери в ответ. Пожалуй, вышло не очень убедительно, потому что она наморщила лоб и сжала губы в тонкую линию. — Тебе стоит отдохнуть, милый, — сказала она, — но сначала, может быть, тебе стоит привести себя в порядок. На самом деле, Седрик не отказался бы от душа. Или, возможно, даже ванны. Но он не мог уйти, поэтому ограничился лишь чистящим заклинанием для тела и рта. Освежившись, он позволил матери уложить себя в кровать, но остался лежать поверх одеяла и отказался от её предложения трансфигурировать его одежду в пижаму. — Знаю, знаю, ты можешь сделать это сам, — позволила она. — Твоя мама просто хочет убедиться, что тебе удобно, — вмешался отец. Прежде, чем Седрик успел объяснить, почему он должен оставаться одетым — по крайней мере, до тех пор, пока Гарри, наконец, не окажется на соседней больничной койке, — его отвлёк высокий и раздражённый голос. — Седрик! К его удивлению, Чжоу бежала прямо к ним. — Привет, Чж… Он не успел договорить — она довольно сильно обвила его шею руками. — Как хорошо, что с тобой всё в порядке! — выпалила она, отстраняясь. — Из-за этой суматохи никто не знал, что происходит, а потом ты пропал, и я не видела, куда ты пошёл! Седрик перевёл взгляд с неё на продолжавших стоять рядом отца с матерью, и ответил: — Э-э, да, я в порядке, не беспокойся. Меня отвели к мадам Помфри, и она, как всегда, вылечила меня. Каким образом он смог пропустить момент, когда она вошла в Больничное крыло? Тут Чжоу, кажется, только поняла, что его родители всё ещё стоят прямо по другую сторону кровати, и полностью отстранилась, немного покраснев. Седрик увидел, насколько красноречиво его отец поднял брови, видимо, собираясь задать какой-то смущающий вопрос, и потому Седрик поспешил остановить его: — Мам, пап, это моя… подруга, Чжоу Чанг. Все уставились на него, когда он заговорил — родители с любопытством, а вот Чжоу — с обидой. Она попыталась скрыть это, но вышло плохо, и Седрик всё равно заметил. — Мистер и миссис Диггори, приятно познакомиться. Извините, что ворвалась вот так, но я просто очень волновалась за Седрика, — сказала Чжоу. Он не видел необходимости в том, чтобы рассказывать родителям о ней. У них было всего две прогулки в Хогсмид после Святочного бала, и, да, они вместе проводили какое-то время в замке, и даже несколько раз весьма целомудренно целовались тут и там, но он не собирался об этом рассказывать отцу с матерью. Из-за турнира и уроков у него было не то, чтобы много времени на свидания. — Мне тоже приятно с тобой познакомиться, Чжоу, — ответила мать, и Седрик подумал, что она собирается пожать Чжоу руку, но в этот момент двери Больничного крыла распахнулись, и на пороге появился Снейп. Седрик тут же сел, ожидая увидеть заходящего за профессором Гарри, но Снейп оказался один. Он осмотрел крыло и двинулся к кабинету мадам Помфри. Спустя минуту они оба вышли оттуда. Снейп направился прямо к выходу, а вот мадам Помфри повернулась к семьям Виктора и Флёр и сказала: — Если вы готовы, то можете вернуться к себе, — и с этими словами она последовала за Снейпом, не забыв прихватить гигантскую сумку с бокового столика у двери. Она пошла к Гарри? Но почему бы им просто не привести его сюда? Или он настолько плох, что они не могут этого сделать? Седрик провожал её взглядом до тех пор, пока она не скрылась за дверью. Воображение непроизвольно рисовало картины, как она возвращается, а за ней плывёт безжизненное тело Гарри. Но этого не могло быть, ведь он видел Гарри совсем недавно, и, конечно, он был ранен, но не выглядел так, будто собирался… Раздавшийся голос отца не позволил ему закончить мысль: — Седрик, ты никогда не упоминал о своей… подруге, — это было сказано так, словно отец не сомневался, что Чжоу для Седрика нечто большее. Откинувшись на спинку кровати, Седрик пересёкся со взглядом матери, в который вернулась озабоченность. Он постарался показаться как можно более непринуждённым, пытаясь успокоить её: — Да, э-э, из-за школы и турнира у меня особо не было времени ни на что другое. Его отец подозрительно усмехнулся и, боги, иногда он был просто невыносим. — Седрик очень усердно учился в этом году, — вмешалась Чжоу. Седрик быстро улыбнулся ей. Он был искренне благодарен за помощь, даже если с самого начала не хотел разговаривать об этом. — Итак, что же тогда случилось в лабиринте? Если ты так усердно учился и готовился к турниру, то почему сдался и не заполучил Кубок? Должно быть, там было всё очень плохо, — к удивлению Седрика, голос его отца не был полон разочарования. Вероятно, из-за предыдущей темы их разговора. Однако это не помешало Седрику внутренне съёжиться. Внезапно ему захотелось снова поговорить о своей «дружбе» с Чжоу. Тут мать, наверное, всё же заметила его неловкость, поэтому толкнула мужа локтем в бок. — Ой! Что? Мне просто любопытно! Я хочу сказать, что чемпионы из Шармбатона и Дурмстранга тоже сдались, поэтому в лабиринте должно было быть что-то действительно ужасное. Я должен знать — мой департамент занимался доставкой сфинкса в страну! Седрик точно не встречал никакого сфинкса. Может быть, Гарри на него наткнулся? — Я не сдавался, пап, — и прежде, чем отец успел возразить, Седрик закончил. — Я не хочу говорить об этом сейчас. — Конечно, не торопись, Седрик, — заговорила мать. — Но ты слышал мадам Помфри — тебе придётся рассказать о произошедшем, даже если это было страшно. Он неохотно кивнул. Хоть она и сказала это так, будто он был испуганным ребёнком, но, тем не менее, он был благодарен за небольшую отсрочку. После этого разговор закончился. Чжоу неловко улыбнулась родителям Седрика, а он сам лишь сильнее съёжился внутри. Как оказалось, они были единственными, кто до сих пор оставался в Больничном крыле — другие чемпионы со своими семьями уже ушли. У Седрика появилась мысль, что если он сможет как-то заставить своих родителей и Чжоу уйти, то у него, возможно, получится улизнуть и найти Гарри. С этой идеей он притворно зевнул. Но, на самом деле, ему не нужно было притворяться. В середине его фальшивый зевок превратился в настоящий, и он чуть не вывихнул себе челюсть. Сказалось напряжение. — Может быть, нам стоит дать тебе отдохнуть? — предложила мать. — Да, думаю, было бы неплохо. Я правда устал, и уже поздно, вам пора домой, — на секунду Седрик испугался, что его ответ прозвучал слишком нетерпеливо, но, похоже, никто ничего не заметил. Мать крепко обняла его, отец ограничился похлопыванием по его ноге. — Увидимся на следующей неделе, на вокзале, но напиши нам, если что-нибудь понадобится, — попросила мать. — Хорошо, но я в порядке, мам, правда. Они попрощались и выжидающе посмотрели на Чжоу с очевиднейшим намёком. Казалось, она изо всех сил старалась не покраснеть, но провалилась, когда наклонилась и поцеловала его в щёку. — Пока, увидимся завтра. — Пока, — Седрик почувствовал, что у него тоже горит лицо. Но в основном из-за того, что его родители продолжали стоять неподалёку и всё видели. Не то, чтобы он с Чжоу никогда раньше не целовался. Он поцеловал её на ночь в щёку после Святочного бала, но после ничего не было. Зачем сейчас она сделала это перед его родителями? К счастью, они ничего не сказали, даже если выражения их лиц говорили обо всём, что они сейчас думали: «Друзья, ты сказал? Уверен?». Они точно дразнили его. Теперь Чжоу, как ему показалось, захотела поскорее уйти отсюда. — До свидания, мистер и миссис Диггори. Ещё раз приятно познакомиться, — и с этими словами она поспешила прочь из Больничного крыла. Отец опять ухмыльнулся, но ничего не сказал. Наверное, опасался ещё одного тычка локтем со стороны своей жены. Её же улыбка была гораздо приятнее. Мать пожелала ему спокойной ночи, а затем взяла его отца за руку и увела прочь. Тяжело опустив голову на подушку, он застонал. Мерлин, он уже представлял это множество вопросов, которое он услышит от родителей буквально на первой же неделе летних каникул. Но он не особо долго думал об этом. Больничное крыло опустело, и он был единственным, кто остался. Он попробовал ещё раз осмыслить, что случилось с Гарри и почему его до сих пор не забрали с поля. Не будь на улице темно и не выходи окна Больничного крыла в совершенно другую сторону, то Седрик попытался бы выглянуть и проверить, что происходит. Он понятия не имел, сколько прошло времени с того момента, как родители привели его сюда. Следственно, он не знал, как давно вернулся Гарри. Он уже собирался подняться с больничной койки, уверенный, что у родителей было достаточно времени, чтобы уйти, как расслышал голоса. Они доносились сквозь открытые двери в Больничное крыло, из коридора. И приближались. Их было много, но никак не удавалось понять, что именно они говорили. Седрик решил остаться на кровати, чувствуя свернувшееся в его животе предвкушение. Сдавленный вздох застрял у него в горле от вида вплывшего в Больничное крыло тела. Он вцепился в простыню, наблюдая, как следом заходит мадам Помфри, указывающая палочкой перед собой. За ней вошли следом несколько рыжеволосых и одна с тёмными волосами, после закрыв за собой двери. Голоса, которые он до этого слышал, принадлежали им. Он всё ещё не мог нормально вдохнуть и перевёл взгляд на тело Гарри. А затем он осознал, что это не мог быть он. Тело было слишком большим и одето совершенно не так, как надо. Видимо, был ранен кто-то другой. Седрик сначала даже не узнал его, пока он не опустился по велению мадам Помфри на больничную койку в другом конце комнаты. На мгновение в поле зрения появилось лицо — профессор Грюм. Но он выглядел странно — был худым и кое-где у него не хватало пучков волос. Спустя ещё пару секунд Седрик понял, что у профессора не было ни искусственной ноги, ни волшебного глаза. «Что произошло в Хогвартсе сегодня вечером?» Прежде, чем он смог рассмотреть лучше, мадам Помфри взмахнула палочкой, и занавес отгородил её и больничную койку с новым пациентом от остальной комнаты. — Его здесь нет. Почему он не здесь, Гермиона? Седрик обернулся ко входу. Спрашивал младший Уизли, но Гермиона ему не ответила, оглядываясь вокруг, как пытаясь убедиться, что Гарри действительно тут нет. Было очевидно, что двое лучших друзей Гарри решили прийти сюда. С ними была миссис Уизли и парень, который, должно быть, был её сыном, уже окончившим Хогвартс. Седрик видел его сегодня утром, когда он приходил навестить Гарри перед третьим испытанием, но не смог вспомнить его имени. — Мы подождём, пока мадам Помфри закончит с Аластором, а потом, я уверена, она расскажет нам, где Гарри, — попыталась успокоить их миссис Уизли, но дрожь в её голосе и то, как она заламывала собственные руки, выдавали её беспокойство. Старший сын заметил это и взял её дрожащие ладони в свои, затем говоря: — С ним всё будет хорошо, мам. Ты знаешь Гарри, он сильный и уже не раз доказывал это раньше. — Да, но он не должен был этого делать! Я думала, что в этом году все будут в безопасности! — всё так же беспокойно ответила она. Казалось, она вот-вот заплачет, поэтому Седрик отвернулся, не желая лезть в чужое дело. Он посмотрел на двух лучших друзей Гарри. Гермиона с некой решимостью на лице направлялась к его кровати, пока Рон переводил взгляд с неё на Седрика и, видимо, не испытывал никакого желания идти следом, но спустя мгновение расправил плечи и тоже двинулся к нему. — Привет, Седрик. Меня зовут Гермиона, а это… — она махнула рукой в сторону друга, подошедшего сзади. — Рон, я помню. Вы дружите с Гарри. — Да. Ты понимаешь, что происходит? Мы пришли сюда думая, что Гарри здесь. Он был в Больничном крыле? — она говорила ровно, но в её глазах хорошо читалась тревога за своего пропавшего лучшего друга. Рон, плотно сжав губы, выжидающе смотрел на Седрика. Тот коротко восхитился их заботой о Гарри, и невольно подумал о том, что единственная, кто пришла его навестить, — это Чжоу. Однако прежде, чем он успел разочароваться в собственном факультете, он отбросил эту мысль. Он понимал, что ему надо объяснить произошедшее в лабиринте стоявшим перед ним Рону и Гермионе, но подобрать слова оказалось трудно. С чего ему начать? Вероятнее всего, их больше заботило то, где сейчас был Гарри, в конце концов, он бы тоже хотел это знать. — Его не было здесь. Я думал, что его приведут сюда, когда портключ вернул его, — а дальше он не мог остановить себя. — Простите, я не должен был оставлять его одного! Я задумался всего на мгновение, когда мы хотели взять Кубок, а потом стало поздно, и он пропал! А затем его вернуло, и я снова ушёл! Мне показалось, что профессора позаботятся о нём, а я ничем не смогу помочь. Он, наконец, захлопнул рот и посмотрел на непонимающие лица друзей Гарри. Рон так высоко поднял брови, что они вот-вот могли скрыться за волосами. — Простите, в моей голове это звучало лучше, — он замолчал, пытаясь привести в порядок свои мысли. — Гарри и я решили, что Кубок мы возьмём вместе, для общей победы Хогвартса. Он помог мне, и я хотел, чтобы он сам взял Кубок, но он был не согласен. На этих словах на лицах Рона и Гермионы мелькнули немного раздражённые, но нежные улыбки. Седрик особо не удивился тому, что подобного они и ожидали. Он продолжил: — Но когда мы уже хотели взять Кубок, я замешкался, и Гарри взял его один. Не знаю, что случилось, я просто загляделся в его гла… — Седрик закрыл рот, обрывая себя. Потом всё же завершил. — Э-э, в любом случае, он первый взял Кубок и пропал. — Что значит «пропал»? — спросила Гермиона. — Кубок Трёх Волшебников оказался портключом, и он активировался, когда Гарри коснулся его. Это произошло прежде, чем я тоже успел схватиться, и Гарри исчез, — он отвёл взгляд. Чувство вины за то, что он оставил Гарри на произвол судьбы, никуда так и не ушло. — Но куда он делся? Как вернулся? — Рон впервые заговорил с ним. Снова взглянув на них, Седрик попытался собраться с духом и рассказать всё, что он знал. Через плечо Рона он видел, как оставшиеся двое Уизли прислушиваются к их разговору. — Я не знаю, куда его отправило. Вероятно, Кубок нужен был для того, чтобы вывести победителя из лабиринта, но мы не знали, что это был именно портключ. Дамблдор думает, что кто-то, кто бросил имя Гарри в Кубок Огня, вмешался в испытание. — Но как Гарри вернулся? — снова спросила Гермиона. — Наверное, тем же путём. Он выронил Кубок, когда вернулся. — С ним всё было хорошо? Он сказал что-нибудь? «Седрик» «Ты в порядке» По какой-то причине ему не хотелось делиться этим. Но он же не мог солгать, они должны знать, что Гарри был тогда в сознании. — Я… я не знаю. Мне кажется… Мне кажется случилось что-то ужасное, но он сказал только м-моё имя и что со мной всё в порядке. Будто он беспокоился обо мне или что-то в этом роде. Рон неожиданно фыркнул, привлекая к себе внимание. — Что? Просто я думаю, что это очень похоже на Гарри — всегда беспокоиться обо всех, но не о себе. Седрик не удивился. Это действительно было очень похоже на Гарри, если исходить из всего того, что ему удалось узнать о нём. Но сейчас он хотел бы получить ответы на свои вопросы. — Так, вы знаете, что потом произошло? Учителя столпились вокруг него, а мои родители отвели меня сюда. — Мы не знаем, правда, — разочарованно призналась Гермиона. — Мы тогда ещё были на трибунах, в суматохе, но Рон думает, что видел, как профессор Грюм увёл Гарри в сторону замка, — она посмотрела на занавеску, за которой была скрыта кровать с упомянутым профессором. — Но когда мы поднялись в замок, то увидели, как мадам Помфри несла Грюма вверх по лестнице, и решили пойти за ней. И мы не знаем, что случилось с ним или с Гарри, — закончил за неё Рон. Седрик перевёл взгляд с него на Гермиону, а после взглянул на собственные руки, пытаясь осознать услышанное. Зачем Грюм повёл Гарри в замок, а потом очутился в Больничном крыле? Где Гарри? Почему никто больше не пошёл с ними, чтобы убедиться, что всё в порядке? Не стоило соглашаться с родителями, надо было остаться до тех пор, пока он бы не был уверен, что Гарри пойдёт с ним. Ещё немного поспрашивав Рона и Гермиону он ничего не получил, кроме ответной растерянности. Всё, что им оставалось, так это ждать ответов от мадам Помфри, как вдруг он кое-что вспомнил. — Снейп заходил сюда за мадам Помфри. Видимо, для помощи Грюму. Но этот факт ничего не изменил и не дал им никаких новых подсказок, где искать Гарри. Снейп мог быть где угодно в замке. Седрик ощутил зуд — ему хотелось выбраться из Больничного крыла и отправиться искать Гарри самостоятельно. Когда он сказал об этом, то глаза Рона и Гермионы расширились от удивления. — Мы не найдём Гарри, если начнём просто бегать по всей школе. Нам надо подождать мадам Помфри и понять, что она знает, — вдруг вмешалась миссис Уизли. Она и её второй сын подошли чуть ближе к его кровати, но, казалось, хотели держать дистанцию. — Но я уверена, что Гарри оценил бы твою заботу. Особенно после того, как вы были соперниками в течение всего этого года, — она тепло улыбнулась ему, хотя, возможно, до сих пор беспокоилась. Седрик покраснел и просто кивнул в ответ. В неловкости они принялись ждать. С каждым мгновением всеобщее волнение лишь нарастало. Потому было неудивительно, что все разом заговорили и бросились к мадам Помфри, когда занавеска около кровати Грюма был отдёрнута. Они окружили её прежде, чем она успела дойти даже до середины комнаты и засыпали вопросами. Мадам Помфри раздражённо осмотрела их, и она, возможно, не могла понять ни одного из их вопросов, что и говорить о том, чтобы ответить на любой из них. Но прежде, чем она успела хоть что-то предпринять, двери в Больничное крыло распахнулись, и все обернулись. Первым вошёл Дамблдор. И рядом, за ним, шёл Гарри. Он выглядел таким же, каким Седрик его запомнил. Тёмные спутанные волосы прилипали к вискам, одежда была порванной, обгорелой и грязной. Седрик не был уверен, но, кажется, он разглядел засохшую кровь. Одежда Гарри была в основном черной, потому он не мог утверждать, но, главное, — Гарри был в сознании и стоял на ногах. Выражение же его лица, однако… С такого расстояния Седрик не мог видеть его глаза, но он вспомнил тот момент, когда увидел их сразу же после возвращения Гарри. Сначала раздался приглушенный крик миссис Уизли, а затем она воскликнула: — Гарри! О, Гарри! Этот возглас эхом облегчения отдался в голове Седрика. Гарри всё ещё здесь, в Хогвартсе, и ему не почудились эти несколько секунд, что он был рядом с ним. Не было миражом то чувство, как он сжимал кулак Гарри своей ладонью. Прежде, чем миссис Уизли успела подойти к Гарри, чтобы, вероятно, заключить его в сокрушительные объятья, директор поднял руку, останавливая, и заговорил. Но Седрик не мог заставить себя отвести взгляд от лица Гарри. Он не мог рисковать — вдруг Гарри снова исчезнет? — Молли, пожалуйста, выслушай меня сначала. Сегодня Гарри пережил ужасное испытание. Ему пришлось. Всё, что ему сейчас нужно, это сон, тишина и покой. Если он захочет, то вы сможете остаться. Но я хочу, чтобы вы не спрашивали его о произошедшем до тех пор, пока он не будет готов, и, конечно же, не сегодняшним вечером. Седрик был полностью согласен с тем, что Гарри нужен отдых в тишине и покое. Но разве мадам Помфри не должна сначала осмотреть его? А что насчёт крови? Теперь Седрик был уверен, что пятна на одежде Гарри — это кровь. Вместо того, чтобы сказать об этом вслух, он услышал, как миссис Уизли убеждает всех дать Гарри немного пространства, как будто это не они все искали его. Потому Седрик уже приготовился обратиться к мадам Помфри напрямую, как, к его счастью, она сама вышла вперёд и сказала, что ей надо осмотреть Гарри. — Не надо, мадам Помфри, Фоукс уже исцелил меня. Я просто очень устал. «Фоукс? Кто такой Фоукс?» Седрик не понимал, что сказал это вслух, до тех пор, пока Гарри впервые не взглянул на него. — Феникс директора. Его слёзы могут исцелить практически всё, и так он исцелил мои раны. На самом деле, это уже второй раз, — Гарри почти улыбнулся в конце, но его голос был слишком хриплым и тихим для этого. Он выглядел слишком измученным. Что на это можно ответить, Седрик не знал. Он понятия не имел, что у директора есть феникс. Однако он был искренне благодарен этому факту, потому сказал единственное, что пришло в голову: — О. Хорошо, я рад, что он плакал для тебя. Внезапный резкий звук заставил его вздрогнуть и, наконец, оторвать взгляд от Гарри, чтобы найти взглядом причину. И только сейчас он заметил, что рядом с Гарри стоит огромный чёрный пёс, который, очевидно, очень громко гавкнул при его словах, словно соглашаясь. — Профессор, — начала мадам Помфри, затем указывая на пса. — Можно ли поинтересоваться? — Этот пёс останется с Гарри на некоторое время, — просто ответил Дамблдор. — Уверяю, он очень хорошо воспитан. Гарри, я вернусь, как только переговорю с Фаджем. Седрик не взглянул на директора, когда тот уходил. Потому что он снова смотрел на Гарри. Тот, казалось, чуть расслабился от мысли, что ему, наконец, удастся лечь. Он подошел к кровати, к ближайшей рядом с кроватью Седрика, попутно бросил на самого Седрика быстрый взгляд. Мадам Помфри протянула ему непонятно когда наколдованную пижаму, а затем задёрнула занавески. Как только Гарри раздвинул их, уже переодевшись, Уизли, Гермиона и гигантский пёс осторожно подошли ближе. — Извините, миссис Уизли, — он повернулся к ней. — Я пока не знаю особо много чистящих заклинаний, но не хочу ложиться в постель так. Как Вы думаете… — Не волнуйся, дорогой, — сказала миссис Уизли и достала свою волшебную палочку прежде, чем Гарри успел закончить. Мгновение спустя он забрался в кровать без единого грязного пятна на себе. Устроившись, он взглянул на Седрика. Встретившись взглядами, Седрик не знал, что он может сейчас сказать. До этого в его голове крутилось так много вопросов и мыслей, а сейчас была лишь пустота. Спустя пару секунд Гарри нарушил молчание и спросил: — Ты в порядке? Он спросил это с такой искренней заботой, что у Седрика едва не выскочило сердце из груди. — Да, — это всё, что он смог сказать. Гарри улыбнулся ему. — Хорошо. — А ты? — выдавил Седрик. — Просто устал, — ответил Гарри, кивая. — Тебе нужно поспать, — напомнила им миссис Уизли, внезапно заставляя Седрика вспомнить, что вокруг есть другие люди. Мадам Помфри уже вернулась и протянула Гарри кубок с зельем для сна без сновидений. Перед глотком Гарри спросил её про Грюма. — С ним всё будет хорошо, а теперь — пей. Вместе со всеми Седрик наблюдал, как Гарри сделал всего парочку глотков зелья, прежде чем его глаза закрылись, а голова упала на подушку. Он бы пролил остатки зелья, если бы Рон вовремя не подхватил кубок. Всё ещё не понимая, что именно случилось, Седрик наблюдал, как лицо Гарри расслаблялось. Рон протянул свои веснушчатые руки и снял очки с друга, затем кладя их на тумбочку рядом с кубком. Седрик решил, что пока что всё в порядке. Гарри был здесь, на соседней кровати, и всё было хорошо. Сейчас этого было достаточно. Но Седрик обязательно поговорит с ним утром. Ему всё ещё надо сказать, что он очень сожалеет, что заставил его встретиться с чем-то ужасным в одиночку. Гигантский пёс запрыгнул в изножье кровати, затем устраиваясь между ног Гарри и уставившись на двери. Охранял. Седрик понимал, что ему тоже надо отдохнуть и, может быть, поспать, но он просто не мог оторвать взгляд от соседней кровати. Пока Уизли и Гермиона расставляли стулья, которые принесла мадам Помфри, Седрик занялся своей одеждой. Он преобразил их в пижамные штаны в чёрно-серую полоску и в простую футболку. Он чуть покраснел, когда футболка оказалась знакомо-зелёной, не отличающейся цветом от одной определённой пары глаз. Поспешив прикрыть себя одеялом, он понадеялся, что никто ничего не заметит, и подумал, что привлечёт лишнее внимание, изменив цвет футболки. Уизли и Гермиона продолжали шептаться. Седрик украдкой бросил на них взгляд и успокоился, поняв, что никто не заметил его выбор цвета. Они уже расположились вокруг кровати Гарри и не обращали на него внимания, но расставили стулья так, чтобы он мог беспрепятственно смотреть на Гарри. Тот всё ещё мирно спал. Седрик никогда раньше не видел его без очков и потому воспользовался моментом, чтобы изучить его черты лица. Без них Гарри выглядел иначе, будто бы старше. Его длинные ресницы касались щёк, а на кончике носа была видна небольшая шишка. Неожиданно свет в комнате потускнел, стала видна полоска серебристого лунного света. Она осветила тёмную кожу Гарри, придала белизне шрама-молнии рельеф. Седрик с трудом сглотнул, вдруг ощущая, как только-только утихший румянец вновь пополз вверх по его шее. Его взгляд до сих пор был прикован к чертам лица Гарри, и он заметил слабые тени, которые ресницы Гарри отбрасывали на его скулы. А после он остановил взгляд на изгибе его губ. В лабиринте они были сухими и изжеванными, но сейчас они зажили, и он заметил, что нижняя губа была полнее верхней. Седрик вдруг представил, как Гарри кусает её. И с этой картиной перед глазами он отвернулся, яростно вдавив голову в подушку. Ему захотелось погрузиться в неё как можно глубже, лучше даже в матрас. Он понятия не имел, что творится в его голове, и почему его мозг неожиданно решил, что подобный образ с Гарри нужен ему конкретно сейчас. Сделав несколько глубоких вдохов, ему удалось успокоиться. Решимости посмотреть, заметил ли кто-нибудь его странное поведение, у него не хватило. Вряд ли Гарри понравится, если он будет продолжать пялиться на его спящее лицо, потому он решил попытаться уснуть. Силой воли он заставил себя расслабиться. Шепотки то и дело отвлекали его, но он попытался не обращать на них никакого внимания. Теперь, расслабившись в кровати, он ощутил тяжесть. Все адреналин и усталость, скопившиеся за этот день, покинули его, и его веки опустились. Он даже больше не мог стесняться собственного необычного воображения. Собравшись с силами, он с трудом повернул голову, чтобы в последний раз взглянуть на соседнюю кровать. Гарри всё ещё лежал на ней. И спал.