Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      Нет, этого не может быть. Это все просто плохой сон, я сейчас проснусь... Но я не просыпалась. Северус лежал у моих ног, холодный и... мёртвый? Я рухнула рядом и дрожащими руками попыталась нащупать на его шее пульс. Не получалось. Тогда я схватила его за руку, но и там мои пальцы не смогли найти пульсирующую жилку, доказывающую, что мой любимый жив.       - Нет, Северус, нет...       Слезы капали на бледную кожу мужчины. Его рука отдавала мне свое последнее тепло. В душе была такая сумятица, что не передать. Я просто не могла поверить, что все закончилось так скоропостижно и глупо. Этого просто не могло случиться и точка!       Я прикоснулась к Северусу, ласково провела по щеке, дотронулась до вечно сжатых, жестоких, но таких сладких губ, поправила чуть растрепавшиеся волосы...       - Зачем ты влез, а? Ведь если бы убили меня, то все стало бы таким простым и понятным... А что теперь? Вечно ты думаешь только о себе. Мертвым всегда проще, чем живым. Но я ведь обещала, что последую за тобой даже на ту сторону. Подожди немного, хорошо? Не уходи далеко, не исчезай. Я скоро, я совсем скоро приду за тобой, - я поднялась на ноги и вытащила волшебную палочку. - Выйди из тени, трус. Ты ведь целился в меня, жаль, промахнулся. Давай же, я жду!       - Вы оба прошли проверку, - до боли знакомый женский голос звучал сразу ото всюду. Я закружилась на месте, озираясь и пытаясь найти его источник. - Поздравляю.       - Ты убила моего возлюбленного. Твой голос кажется мне знакомым, но это тебя не спасет, кем бы ты ни была, - прорычала я и наугад швырнула заклинание. - Выходи. Хватит прятаться. Я все равно найду тебя.       Стены разразились заливистым хохотом. Я кружилась на месте в надежде найти, откуда идет звук, но, казалось, он шел отовсюду сразу. В голову закралась мысль, что таким образом убийца может скрыться. Тогда я потянулась с Духам - сразу к обоим - и приказала найти неизвестную. Младший с энтузиазмом ищейки начал обнюхивать каждый изгиб коридора, но Старший одернул его.       - Я не имею права подчиниться твоему приказу, наследница, иначе меня разорвет на части, - сдавленно проговорил он. - Прости.       - Мне некогда разбираться в твоей тонкой организации, Старший, - рявкнула я. - Не можешь помочь - не мешай!       - Боюсь, и здесь я не в силах тебя послушаться, - голос Духа л'Амори дрогнул. - Прошу, отступи, отступи... Нам нельзя... Как же больно...       Старший звучал в моей голове все тише, пока совсем не умолк. На его месте в душе возникла пустота. Я встряхнула головой. Младший, не понимая, что происходит, испуганно заметался по коридору, и мне пришлось приложить титанические усилия, чтобы вернуть его обратно в тело. Я сама не понимала, какого черта случилось, но разбираться не было желания.       Северуса убили прямо у меня на глазах. И тот, кто это сделал, будет очень жестоко наказан.       Я сконцентрировала внутреннюю Тьму и смешала ее с силой Младшего, с самим его основанием. Дух был не особо рад вмешательству в его структуру, но, ощутив сокрытую во мне мощь, поддался ликованию. Вместе мы были готовы сокрушить любого, кто встанет на нашем пути.       - Да жив твой ненаглядный зельевар, не переживай так. Лучше сними с него замораживающее заклятие. Вот отомрет мужичонок, я и покажусь, - незнакомка хихикнула. - А то мало ли. Ты ж не в адеквате сейчас. Давай-давай, снимай заклятие. Это была не авада, я только для смеху так сделала, чтоб посмотреть, достойного ли ты мужа себе выбрала.       - Убедилась? - прорычала я, но совету последовала. Душа почувствовала робкую надежду и затрепетала, как крылья бабочки на ветру. Я взмахнула палочкой и замерла в ожидании. Ничего не происходило. - Ты... глумишься надо мной? У тебя нет сердца!       Моя сила расплескивалась по окружающему пространству. Она стала почти осязаемой. Темные волны энергетической материи расходились по коридору и смыкались на потолке, сканируя окружающее пространство. Но ничего, кроме глухих каменных стен, не находили.       - Не все сразу, милое дитя, подожди немного, - голос прозвучал слишком мягко для сложившейся ситуации. - Вдохни поглубже, успокойся...       - Успокоиться?! - взревела я. Темные волны ударили о стены и начали сгущаться. Они постепенно превращались в бурю, когда неосознанно вызванную мною после ношения кольца Блэков. Но сейчас я сотворила ее осознанно, вложив существенную часть спрятанной во мне силы. Разнести северную резиденцию, превратить каждый камешек в пыль, чтобы найти ту, которая посмела убить моего возлюбленного. И пусть мир содрогнется от истинной силы главы рода л'Амори!       Ее стало куда больше, чем до выпуска из Хогвартса. Старший говорил, что после завершения ритуала я стану сильнее, но не уточнял, насколько. Сейчас, формируя бурю, я не чувствовала никакого лимита, словно во мне открылся бесперебойный источник питания, вечный двигатель, способный бесконечно порождать силу.       - Любовь моя, ты слишком громко кричишь.       Этот голос... Боковым зрением я заметила, как Северус зашевелился и приподнял голову, а затем с трудом поднялся на ноги. Буря лопнула, как мыльный пузырь, не оставив после себя ни малейшего намека. Я бросилась Снейпу на шею, едва не опрокинув его обратно на пол.       - Ты жив! - воскликнула я и разрыдалась в полную силу. - Я дуумалаа, что ты... ты умееер!       - Я тоже так думал, - Северус прижал меня к себе и ласково погладил по голове. - Но, как видишь, я жив. Интересно, кому в голову пришла идея замаскировать замораживающее заклятие под аваду...       - На что только не пойдёшь ради счастья любимой внучки, - вздохнул голос. - Екатерина л'Амори через секунду предстанет перед вами. Трепещите, смертные, ибо не каждый, кто видел мой лик, оставался в живых!       - Бабушка?       Из стены слева, метрах в трех от нас, высунулась рука с кислотно-зеленым маникюром и красочными татуировками с причудливыми силуэтами несуществующих животных. За ней последовала вторая - такая же татуированная и украшенная массивными кольцами из разноцветного металла, и они обе уперлись в твёрдый камень, пытаясь вытащить наружу тело. Наконец, из стены появилась голова с тысячами мелких белоснежных кудряшек, а за ней и половина тела... а вот дальше вышла заминка. Я с раздражением и некоторым удовлетворением наблюдала за тем, как моя бабушка пытается вытащить себя из стены и не может. Она тихо бубнила себе под нос ругательства, от которых покраснел бы и портовый грузчик, а потом смирилась и поманила нас рукой.       - Давайте, детки, помогите пожилой женщине, я стала слишком стара для подобных фокусов.       Нам ничего не оставалось делать, кроме как схватить Екатерину л'Амори за белы рученьки и изо всех сил потянуть на себя. Бабушка выскочила из стены, аки снаряд, с таким звуком, будто кто-то невидимый открыл бутылку шампанского. По инерции Екатерина влетела в нас с Северусом, и мы все оказались на полу.       - Отличное приземление! - довольно заявила бабушка, бодро вскочив. - А главное - мягкое!       Вот такой была Екатерина л'Амори - бойкой, неунывающей и грубоватой. Её белоснежные локоны мягким нимбом обрамляли голову, глаза необычного бирюзового цвета одновременно искрились смешинками и обжигали холодом, а тонкие пальцы то и дело прятались в складках комбинезона совершенно дурацкого оранжевого цвета.       - Это потому что ты на нас упала, - пробурчала я. Северус помог мне подняться и тщательно отряхнул нас обоих от пыли, по ходу поправляя одежду. В диалог он не вступал, видимо, решив, что л'Амори должны сами разбираться друг с другом. В принципе, он был прав. Я скрестила руки на груди и недовольно спросила у бабушки: - Какого черта ты тут устроила? Ты представить не можешь, что я пережила из-за твоей выходки. И зачем тебе вообще нужно было это делать?       - Лиза сказала, что сомневается в искренности твоего избранника и попросила меня помочь. Конечно, когда ты явилась с зельеваром, а не с оборотнем, все удивились, а планы вроде как изменились, но я не смогла пройти мимо, - Екатерина смерила меня изучающим взглядом, тяжелым, будто весил целую тонну, а потом порывисто обняла и очень слюняво чмокнула меня в щеку. - Какая же ты уже взрослая девочка, София. Жениха привела... А ведь была такой крохотной непоседой!       - Если бы ты навещала меня почаще, то, может, моё взросление проходило бы для тебя не так явно, - заявила я, недовольно вытирая щеку и выбираясь из удушающих объятий своей неугомонной бабули. - Сколько лет назад ты в последний раз приезжала ко мне? Пять? Десять?       - Восемь, - мечтательно протянула бабушка. - Восемь прекрасных лет путешествий, приключений и самых красивых мужчин... Ох, ты не знаешь, от чего отказываешься, отдавая предпочтение только одному из них. Ты делаешь ошибку, поверь старушке.       Екатерина л'Амори сильно отличалась от всех знакомых мне представителей рода. В отличие от матери-домоседки, она постоянно путешествовала, возвращаясь в замок лишь для того, чтобы лично засвидетельствовать какое-нибудь масштабное событие. В прошлый раз причиной появления бабушки стало мое поступление в Хогвартс.       Остальное время Екатерина предпочитала мотаться по всему свету, то и дело присылая нам обескураживающие и совершенно неприменимые в быту подарки. Например, летнее желтое пончо с танцующими кактусами. Они действительно танцевали, это не фигура речи. Заколдованные кактусы могли появиться на одежде в самый неподходящий момент. Более того - они могли перепрыгнуть на соседние вещи, поэтому пончо было очень скоро убрано в отдельный шкаф в самой дальней комнате замка л'Амори.       - Не хотелось бы вмешиваться в вашу, несомненно, занимательную беседу, но смею сказать, уважаемая миссис л'Амори, что, как будущему мужу вашей внучки, мне крайне неприятно слышать ваши выводы о заключении брака, - невозмутимо заявил Снейп. - Тем более, что мы оба прошли вашу проверку - чрезвычайно занимательную, но не самую безобидную.       - Какой серьёзный мальчик, - Екатерина подошла к Северусу поближе и, кривляясь, заглянула ему в лицо. Улыбка неожиданно быстро ушла с её губ, а взгляд стал много жестче. - Ты можешь не пытаться показывать мне свою воспитанность, зельевар. Ты - жёсткий человек, который на удивление хорошо умеет себя контролировать, но все это - пустые маски. Я слишком давно живу на свете и слишком много повидала, чтобы меня мог провести такой юнец, как ты. Расслабься. При мне можешь вести себя искренне, если, конечно, помнишь, как это делать.       - Бабушка! - с упреком воскликнула я, но Северус не дал мне продолжить.       - Я наслышан о вас, - неожиданно сказал Снейп. - Ваш труд по непримечательным ядам экзотических растений заставил меня по-новому взглянуть на некоторые основы зельеварения, а серия статей о защите сознания от чужого вмешательства до сих пор являются лучшими в своём роде. Для меня большая честь лично познакомиться с вами.       Я взглянула на Северуса и только сейчас заметила, с каким восторгом он пялился на мою бабушку. Вот это да! Неужели профессора Снейпа можно так сильно впечатлить, что его щит вечной мерзлоты покроется трещинами? Выходит, и так бывает. С другой стороны, моя бабуля действительно была очень известна в узких кругах волшебников. О ее зашифрованных трудах ходили легенды среди всех, кто серьезно увлекался травологией, зельеварением или работой с сознанием и подсознанием.       Екатерина самодовольно ухмыльнулась и отошла от Северуса на несколько шагов. Она склонила голову на бок и всмотрелась в моего будущего мужа более пристально.       - Если тебе знакомы мои работы, то ты не так прост. Они были тщательно зашифрованы и точечно разосланы лучшим из лучших. Откуда ты мог получить доступ к ним?       - Профессор Дамблдор на заре моей карьеры в Хогвартсе отдал мне их в личное пользование. Сказал, что, постигнув мудрость написанного вами, я смогу серьёзно улучшить свои навыки, - губы Северуса дрогнули в лёгкой улыбке. - Я смог не только расшифровать ваши труды, но и взял на себя смелость внести кое-какие коррективы...       - Соня, детка, откуда ты выцепила такого мужика? - Екатерина удивленно округлила глаза. - Если бы ты не собиралась выходить за него замуж, клянусь, я бы положила на него глаз!       - Бабушка! - возмущенно воскликнула я.       - При всем моем к вам уважении, миссис л'Амори, я не променял бы Соню на другую женщину. Ни на одну из них, - Северус зашел за меня и положил руки на мои плечи. В этом движении было так много собственничества и эмоций, что я обомлела. - Мое сердце всецело принадлежит вашей внучке. И будет принадлежать даже после смерти.       - Ты говоришь слишком уверенно для человека, в сердце которого два схожих образа сложились в одно целое, породив никчемные надежды, - холодно заявила Екатерина. Она склонила голову вбок, и на секунду мне показалось, что из нее вырвалась совершенно оглушающая Тьма. Но наваждение быстро развеялось, и мне оставалось только недоумевать, пытаясь понять, что это вообще было.       - Надежда может быть никчемной только в случае отсутствия закрепления на материи реальности, - парировал Снейп. - Мои, как вы видите, оправдались.       Бабушка застыла. Ее глаза засверкали, но потом она встряхнула головой и повернулась ко мне. Губы Екатерины растянулись в улыбке, которой я после всего сотворенного не поверила ни на грамм.       - Охохо, какие высокопарные речи! Внуч, как ты терпишь такой концентрат серьёзности? - Екатерина закатила глаза, одновременно изобразив на лице удовлетворение. Она выдержала небольшую паузу, но, не дождавшись никакой реакции, сама разорвала установившуюся тишину: - Я рада за тебя. Ты выбрала достойного человека... И, раз мы это уже выяснили, пойдемте скорее есть! Я голодная, как стадо слонов в засуху!

***

             Когда бабушка схватила за руку меня и мать и поволокла за собой на чердак, я ничуть не удивилась. От Екатерины л'Амори можно было ожидать все, что угодно, она всегда считалась непредсказуемой и опасной, куда опаснее своей дочери Елизаветы. Если мать была вполне последовательной и логичной, то бабушку я вообще понять никогда не могла. Понятно было только одно - Екатерина л'Амори знает и умеет куда больше, чем показывает. По много раз больше.       Добравшись до пыльного чердака, бабушка два раза взмахнула палочкой: первый - и грязное помещение засияло чистотой, а рваные кресла и сломанные стулья вернули былой лоск; второй - и комната стала непроницаемой для подслушивания, подглядывания и любого другого стороннего вмешательства. Даже Духам стало немножко не по себе, но у них не было выбора.       - А теперь, девочки, давайте начнём говорить честно и открыто, - Екатерина стала серьезной и, заняв место в самом роскошном бирюзовом кресле, торжественно провозгласила: - Семейный совет л'Амори объявляется открытым.       - Если это настоящий семейный совет, то нужно позвать Гарольда, - мама вопросительно взглянула на бабушку. - Или я чего-то недопонимаю?       - Ты всегда что-то недопонимаешь, и я почти забыла, как это раздражает.       От ледяного взгляда бирюзовых очей Екатерина становилось неуютно. Если бы она не была моей бабушкой, я бы ее боялась. Без шуток. То, чем от нее иногда веяло, вселяло в меня панический страх. Но, будучи наследницей рода и его главой, я была уверена, что Екатерина не станет вредить мне. И это - единственное, что не позволяло мне сбежать.       - Побочный ветвям нечего делать на настоящем совете семьи, - холодно ответила бабушка. - Или ты хочешь позвать и оборотня с зельеваром? Они все, включая твоего Гарольда, здесь лишние. Сегодня, дети, мы обсудим текущее положение дел семьи и распределим последующие действия, - Екатерина на секунду задумалась и продолжила более встревоженным, но грустным голосом: - Я не хотела возвращаться в семью, но ситуация выходит из-под контроля. Скоро вам обеим понадобится моя помощь. Я обязана быть с вами в такое тёмное время.       Сейчас Екатерина л'Амори стала похожа на живое воплощение какого-нибудь древнего божества. Величественная осанка и гордо поднятая голова, яростный, но сосредоточенный взгляд и сила, от которой искрился воздух - это делало бабушку удивительным, но не самым приятным существом, рядом с которым хотелось бы находиться. По моей коже пробежал мороз, а мама словно проигнорировала мощь старейшей из л'Амори.       - Почему же тёмное? Ты же не хочешь сказать, что веришь какому-то мальчишке и ополоумевшему старику, которые на каждом углу кричат о возвращении Волдеморта? - мама скептически приподняла бровь. Я напряглась. Если Елизавета права, и бабушка хочет обсудить возвращение Волдеморта... Ох, только не сейчас. Я ещё не готова.       - Вы обе все правильно поняли. Соня уже все знает, а ты до сих пор веришь россказням Гарольда и Министерства магии, - бабушка перевела взгляд с матери на меня. - Не хочешь начать?       - Я? Откуда мне знать, что говорить? Я вообще ничего не знаю... - вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Если бабушка что-то знает и собирается об этом рассказать маме, то жди беды. Елизавета не станет спокойно переносить известие о том, что её муж будет убит собственной дочерью.       Бабушка бросила на меня странный взгляд и криво ухмыльнулась. От нее волнами по всему чердака начала расходиться Тьма, такая жуткая, что я не решалась даже вздохнуть. Мама вжалась в кресло. Она тоже выглядела напуганной, и от этого становилось ещё хуже. Елизавета л’Амори боялась собственную мать, и я прекрасно ее понимала.       На Тьме дело не закончилось. Бабушка медленно поднесла руку к лицу и прикоснулась ко лбу.       На ее голове невыносимо засияла золотая диадема - точно такая же, какая была на мне. Глаза Екатерины стали ещё ярче, а во лбу прорезался ровный овал сверкающего стекла. Мои артефакты отозвались на зов своих собратьев и вылезли всем скопом, заставив меня поморщиться от боли. Старший заметался и вышел из моего тела, растекшись полупрозрачным облаком над нашими головами.       Бабушкина Тьма подавляла волю и вызывала животный ужас. Но вместо того, чтобы сорваться с места и убежать, я вызвала свою внутреннюю Тьму - максимально сконцентрированную. Она смогла отодвинуть нависшее надо мной пространство и освободить место для меня. Мы с Екатериной вступили в молчаливое соперничество, в котором я бы точно проиграла. Но она решила не давить меня до конца, и, когда напряжение стало почти невыносимым, а мать вскрикнула, бабушка спрятала свою Тьму, оставив только светящиеся артефакты. Я с облегчением выдохнула.       - Мне известно все, что происходило с членами семьи в стенах домов л'Амори, - голос Екатерины был наполнен силой Старшего. От него содрогалась реальность. - Я предпочитаю не вмешиваться в ход истории, но, зная планы твоей дочери, Лиза, мне пришлось явиться.       Чердак погрузился в напряженное молчание. Я пыталась переварить полученную информацию, но она никак не хотела укладываться в голове. Бабушка все знает? И про Гарольда, и про Римуса, и про Северуса? Она знает про кровавую помолвку и Духов? Божечки-кошечки, какой кошмар! Будто все мои страхи в один момент оказались явью.       Но она пришла не по мою душу, раз заговорила с мамой. Тогда зачем? Неужели Екатерина собирается помешать мне убить Гарольда? Ее слово против моего равнялось бы чистейшим поражением. Если я не могла тягаться с Елизаветой, то до бабушки мне было, как до Луны пешком.       - Как ты могла пойти на такое?! - горькое восклицание матери разорвало кристальную тишину. - Зачем? Если артефакты были продублированы, значит, ты создала новые. Как ты посмела?!       Впервые моя мать вышла из себя. Она повысила голос, и он был насыщен неподдельными искренними эмоциями. Удивительно.       - Я знала, что артефакты ещё понадобятся семье, и не могла оставить вас без возможности обороняться, - бабушка зажмурилась, и ее лицо на долю секунды исказила боль. - Мне пришлось, дитя моё. Но знай, что твой дед добровольно согласился на это. Он был серьезно болен, и я лишь помогла прекратить его мучения.       - О чем вы? - я переводила взгляд с мамы на бабушку. Их речи казались мне более пугающими, чем демонстрация силы до этого.       - Создание артефактов, как и ритуал связывания с Духом, - один из чернейших видов магии, известных человечеству, наряду с созданием крестражей, - бабушка покачала головой. - Поэтому я и не жила с вами. Боялась, что моя внутренняя Тьма заразит вас, и вы пойдёте по моему пути. А оказалось, что я только зря теряла время - моя внучка пошла по моим стопам.       - Нет! - воскликнула мама. - Ты не права! Соня светлая...       - Открой глаза, Лиза! - голос бабушки прогремел, как гром. - Ты так сильно увлеклась своими пустыми аристократическими играми, что перестала чувствовать собственную дочь! София только что смогла дать мне отпор, а ты даже не заметила этого! Кого я воспитала, великий Мерлин?! Из толковой девочки ты превратилась в глупую слепую курицу, Елизавета.       Мама вздрогнула и отвернула голову. Затем подняла взгляд на меня. Ох, что это был за взгляд! Будто тебя насквозь просвечивают, пытаются проникнуть в самую душу. Если бы это случилось год назад, то у матери получилось бы прочитать всю меня, как открытую книгу. Но я не зря полгода тренировалась у Снейпа. Теперь моя воля достаточно крепка, чтобы не подпускать к себе никого.       - Не стоит пытаться прочитать меня, мама, - я покачала головой. - Мне пришлось долго тренироваться, чтобы никто и никогда не смог залезть ко мне в голову.       - Если тебя обучил зельевар, то у Лизы не получится так просто, - бабушка усмехнулась. - Я разработала свою методику защиты сознания и подсознания, пока училась скрывать мысли от собственной дочери. Лиза - лучшая из лучших в чтении мыслей. И я не понимаю, почему между вами недосказанности больше, чем со мной!       Бабушкин тон вновь стал жестким. Она внимательно рассматривала артефакты, сияющий в моем теле, и качала головой.       - Почти все, - изрекла Екатерина. - Ты задействовала почти все артефакты, осталось три, и те слабые. Неутешительно. Значит, тебе придётся...       - Не смей! - закричала мама. Она вскочила с кресла, но взгляд бабушки пригвоздил её обратно. Голос Елизаветы чуть поутих, но не потерял твердость. - Нет! Ты не можешь так с ней поступить!       - Значит, тебе, моя дорогая внучка, придётся сделать новые, - завершила бабушка, игнорируя свою дочь. По спине прошелся неприятный холодок.       - А вы не хотите для начала объяснить мне, как сделать новые артефакты, и почему ты, мама, так негативно на это отреагировала? - я нахмурилась и скрестила руки на груди. - Было бы неплохо услышать объяснения от вас обеих.       Создать артефакты для привязки Духа своими руками... Уму непостижимо! Но если бабушка говорит, что уже когда-то делала их сама, значит, и я справлюсь. Уж чего-чего, а сил у меня много, в этом сомнений нет. Я по привычке продолжала считать себя слабее матери и бабушки, но так ли это было на самом деле? Ведь теперь я прошла все стадии взросления, во мне бушует Тьма и сила двух Духов, а после родов ко мне перейдет похищенная Тьма рода Блэков.       - Ты знаешь, какой материал используется для создания артефактов? Никогда не соглашайся заранее на то, о чем не знаешь точно, - мама пристально посмотрела на меня и резко сказала, будто плеснув мне в лицо кислотой: - Кости! Артефакты делаются из костей побочных л'Амори.       - К-кости? - заикаясь, переспросила я.       Мама вскочила на ноги и начала нервно ходить по чердаку, то и дело бросая злобные взгляды на Екатерину. Бабушка же выглядела невозмутимой, как вождь индейцев. Она вытащила из огромного кармана комбинезона тонкую изящную трубку и начала её медленно раскуривать. Табака в ней не было, но дым шёл.       - Проблема больше не в костях, - задумчиво изрекла бабушка, выпустив в воздух несколько колечек. - Основная загвоздка заключается в том, что побочный л'Амори, из чьих костей будут созданы новые артефакты, должен умереть от твоей руки. Когда пришло время, я убила своего любимого мужа, твоего дедушку. Но он сам согласился на это. Филип сильно болел, его время было на исходе. Он знал, как создаются артефакты, и добровольно отдал жизнь для защиты своих потомков. Лиза думает, что это далось мне легко, но... Не прошло и дня, чтобы я не думала о моем смелом Филипе. Он часто приходит ко мне во снах.       Бабушкин голос сорвался, а по щеке скатилась слеза. Одна-единственная, но чувств в ней было больше, чем в многочасовых рыданиях многих других женщин. Меня с головой накрыло чужой болью. Я чувствовала горечь потери бабушки и видела, как поникла мама. Елизавете тоже было больно. Когда я была маленькая, она часто рассказывала мне про дедушку, и её истории были наполнены чистой светлой грустью...       - Я не буду убивать ни Северуса, ни Римуса, - твердо заявила я. - Ни один из них не падет жертвой нужд семьи л'Амори. Мне проще отдать свою жизнь, чем пойти на это.       - Ты убьёшь, но от твоей руки падет другой побочник, - бабушка перевела взгляд на маму и провозгласила, глядя ей прямо в глаза. - Им будет Гарольд, предатель семьи.       - Нет! - взвизгнула мама. Она бросилась к бабушке и схватила её за грудки. - Вы не посмеете отобрать у меня его! Не посмеете! Ты ошибаешься на счет Гарольда. Он - не предатель, и никогда им не был.       - Соня, детка, ты умеешь частично показывать свои воспоминания при легилименции? - Екатерина выглянула из-за спины своей дочери, словно та не держала ее за ворот выглядывающей из-под комбинезона рубашки.       Частично показывать воспоминания? Этому я научилась во время занятий с Северусом. Далеко не все, что хранилось в моей памяти, должен был видеть мой любимый зельевар. Далеко не все.       - Конечно, - я понимающе кивнула. - Мне стоит показать маме выборочные воспоминания, связанные с Гарольдом и его отвратительными поступками?       - Бинго! - обрадовалась бабушка и легким движением скинула с себя руки дочери. - Пора узнать правду, Лиза. Ты слишком долго закрывала глаза на то, что всегда знала. Гарольд - недостойный. Жалкий червь под ногами. Но его жизнь должна послужить во благо семьи л'Амори.       Елизавета гордо отвернулась от бабушки и повернулась ко мне. Ее глаза горели очень нехорошим пламенем. Я бы ни за какие бонусы не захотела бы сталкиваться с мамой в таком настроении, но сейчас на моей стороне была правда. И Екатерина л'Амори. Причем, значимость второго явно перевешивала.       - Вам обеим не стоит и пытаться встать между мной и Гарольдом. Я знаю его и знаю, на что он способен. Ваше сознание затуманено идиотскими предположениями, лишенными всякого смысла, но я люблю вас обеих и потому готова взглянуть на то, что вы хотите мне продемонстрировать, - мама гордо вскинула голову и подошла ко мне. - Невздумай врать мне, дочь, я все равно это почувствую.       - Я не настолько хорошо умею манипулировать воспоминаниями, чтобы лгать, - я пожала плечами и удобнее устроилась в кресле. - Начинай. Я готова.       Мама взмахнула палочкой, и окружающий мир сомкнулся над моей головой.

***

      ...Мне пять. Маленькая девочка сидит на стуле и громко плачет. Чего она хочет? Чего ей не достаёт? Вокруг все такое красивое, нарядное и очень дорогое. Зелёное платьице каскадом ниспадает на пол, шуршит при каждом движении.       - Возьми нож и убей его, - шипит человек. Он был добрым, всегда был таким добрым, а теперь внезапно превратился в злого. Это пугает.       Я мотаю головой изо всех сил, и слезы летят с щёк, разбрызгиваются. На табурете напротив стоит корзина. Из неё раздаётся отчаянное мяуканье, такое тоненькое и писклявое, но такое милое и родное.       Девочка хотела котёнка на день рождения, и девочка получила. Она всегда получала все, что хочет, стоило только сказать или показать пальчиком. Но котёнок не виноват в том, что человек, который всегда был добрым, стал почему-то злым.       - Возьми чертов нож и убей его! - кричит человек. Он с размаху бьёт девочку по лицу. Ей больно, но она не сдаётся, раз за разом отказываясь подчиняться. - Возьми. Нож.       - Нет!       Человек взмахивает палочкой, и тело девочки начинает биться в судорогах. Это мучительно больно, невыносимо, тем более для такой малышки.       - Убей, и все прекратится, - говорит человек.       Девочка дрожащими руками достаёт из корзинки крохотного котёнка. Он боится и своими маленькими когтистыми лапками цепляется за её руки. Она смотрит на него. Котёнок мяукает. Она смотрит на человека. Он ждёт.       - Нет! - кричит девочка и обнимает котёнка, отворачивается от злого человека, пытается сохранить жизнь маленькому комочку счастья.       - Круцио!       Человек вытаскивает котёнка из рук девочки. Она лежит на полу и не может встать, только тихонько скулит от боли. Человек гадко ухмыляется и одним движением скручивает голову комочку счастья, а потом кидает его обратно девочке. Маленькое теплое тельце безвольно падает на грудь малышки. Холодные мертвые глаза смотрят прямо в душу.       - Смерть всегда будет рядом с тобой, дочка, и ты обязана научиться принимать её, - говорит Гарольд. - Ты обязана пробудить то, что скрыто в тебе...       ...Девочке восемь. Она с ненавистью смотрит на злого человека. Она знает, что он никогда не был добрым, и знает, что сегодня будут пытки.       - Круцио!       Мёртвыми комочками горя завалена комната. Они смотрят на девочку пустыми глазами и просят отомстить...       ...Девочке десять. Она уже научилась надеяться только на себя. Ей никто не нужен. Она умеет манипулировать, лгать, обнаруживать и ловко обходить любые ловушки. Девочка научилась ненавидеть, но делает это скрытно, так, чтобы никто никогда не заподозрил. Она благодарит за науку. Она улыбается сквозь боль. Она молчит. Она умеет быть незаметной и слушать.       - Возьми нож и убей.       Холодный металл входит в податливую плоть злого человека. Его лицо искажается от боли. Девочка улыбается. Она хватает котёнка из корзинки и убегает по коридору. Скорее, ещё два поворота, лестница, и будет выход. Ещё совсем немного.       - Круцио!       Девочка с разгона падает на холодный каменный пол, разбивая коленки и локти в кровь. Лоб тоже, но об этом она узнает позже. Тело содрогается в приступе привычной боли. Слабые руки выпускают котёнка.       Ну, же, давай, беги, глупое животное, убегай, прошу тебя. У тебя ещё есть шанс!       Хруст костей, всхрип, и агонизирующее тело маленького комочка горя падает на грудь девочки. Она плачет, но уже не так сильно, как раньше. Потому что ненавидит. Потому что мечтает отомстить...       ...Девочке семнадцать. Она выросла и научилась терпеть боль, скрывать эмоции и лгать - намного убедительнее, чем раньше. Она живёт внутри себя, постоянно сдерживая желание убивать, постоянно сражаясь против монстра, созданного из сотен тел мертвых котят. Оно выросло вместе с ней и с каждым годом становится все сильнее и сильнее. И нет в мире существа, способного справиться с ним. Чёрное месиво поднимается из груди, мечтая вырваться на волю...       - Мисс л’Амори? Проходите, - говорит профессор. От него будто исходит свет, такой пронзительный, что монстр прячется и боится. - Что привело вас ко мне?..       ...Тёплые руки профессора успокаивают, из их плена не хочется уходить. Девочка чувствует себя спокойно. Впервые за двенадцать лет монстр не подаёт голоса, прячется, и кажется, что его и не было никогда. Свет профессора очищает её душу...       - Убей его, Гарольд, убей оборотня, - шипит нечто, похожее на младенца. От него веет силой, такой мощной, что даже девочке становится не по себе.       - Пока они не завершат ритуал, я не могу его убить, мой Лорд.       Злой человек стоит на коленях перед существом. Дух шепчет, что он - предатель рода, и девочке нужно отомстить, покарать презренного. Девочка готова. Девочка хотела этого так давно...       ...Девочка возвращается к монстру, чтобы спасти Свет. Девочке плохо. Девочка хочет рыдать на плече у того, с кем была неделима с первого курса. Он поймёт. Он все всегда понимает. Он жесток, его сердце такое же чёрное, как у нее. Она любит его за схожесть, за то, что он для неё - родная душа. Они созданы из одного материала. И он знает про Свет, знает, зачем она согласилась стать его женой.       Свет должен жить. Любой ценой... А злой человек должен умереть от руки девочки, от монстра, которого создал. Как он и хотел, она возьмет в руки нож, но убьет того, кто превратил ее жизнь в ад, того, кто предал семью. И тогда сотни мертвых котят будут отомщены.