Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      После ухода Люциуса я думала, что останусь одна, но ошиблась. На смену Малфою пришёл Сириус. Кудряшка узнал о том, что ненавистный блондин решил устроить «паузу» в отношениях, в тот же день и фактически начал жить у меня, лишь пару раз нехотя убежав на собрание Ордена. Остальное время он проводил в замке л’Амори, часами развлекая меня различными байками из своего развеселого прошлого. Сириусу было комфортно рядом со мной, а мне было спокойно рядом с ним. Наш тандем стал для меня своеобразной отдушиной и отдыхом от бесконечных проблем в личной жизни.       В конце месяца Сириус вернулся с собрания Ордена Феникса встревоженным. Он зашёл в библиотеку и молча уселся на ковёр напротив камина. Я вопросительно на него взглянула, пытаясь угадать, что за новости заставили мою весёлую кудряшку повесить нос.       — Он вытащил из Азкабана самых неприятных своих сторонников, самых верных и безумных, — отстраненно проговорил Сириус, а потом повернулся ко мне лицом и добавил: — В том числе, мою сумасшедшую сестричку Беллатрису — худшего представителя человечества.       Я нахмурилась. В голове всплыли слова Люциуса о том, что Волдеморт собирается пополнить ряды своими самыми преданными и сильными союзниками. Но я не думала, что он так скоро решится напасть на Азкабан. Если ему удалось вызволить из тюрьмы соратников, значит, на его сторону переметнулись и дементоры, как минимум, какая-то их часть. Дерьмовый знак, очень дерьмовый.       Смешно. Я передала предупреждение Малфоя Ордену Феникса, но меня обсмеяли. Сказали, что "теплые" отношения с Люциусом затуманили мой разум, и пусть ожидаемо, что красавчик-аристократ с легкостью запудрит мозги молоденькой девочке, стоит все-таки изредка прислушиваться к голосу разума... На самом деле, слов в мою сторону было куда больше, особенно распылялись Тонкс с Грозным Глазом. Римус предпочел отмалчиваться в углу и промолчал, даже когда Грюм заявил, что мои "отношения" с Малфоем заставляют его сомневаться в том, что Снейп - отец будущего ребенка. Промолчала и Молли Уизли, только взгляд отвела.       Зато в конфликт влез Сириус. Он подошел к Грюму и заявил, что не потерпит подобной грязи в адрес близкого друга (то есть меня), и что если легендарный мракоборец не заткнется и не попросит прощения за свои слова, то больше в доме Блэков ему рады не будут. Впрочем, никто извиняться и не собирался, а я на прощание процедила, что Грюму очень повезло, что мы на одной стороне. Потому что без протекции Дамблдора его жизнь для меня не стоила бы и гроша.       На самом деле, я бы с радостью порвала бы Грюма на мелкие кусочки за такие слова, но меня сдерживал факт, что мы с мракоборцами вроде бы как на одной стороне. Впрочем, лицемерие и лживые улыбки, которыми меня усердно потчевали в Ордене Феникса, заставляли задумываться о том, правильную ли сторону я выбрала.       — Все в точности, как ты и говорила, — Блэк тряхнул головой, и его кудряшки спружинили на плечах. — В Ордене никто не поверил твоему предупреждению. Грюм вообще потом еще долго распылялся, мол, ты так решила отвлечь наше внимание от Хогвартса… Теперь все ходят понурые. А Грозный Глаз, собака такая, до сих пор не извинился!       — Глупо ждать от такого, как Грюм, извинения. Он скорее проглотит свой костыль целиком, чем признает собственную неправоту, — я скрестила руки на груди и серьезно посмотрела на Сириуса. — Тебе придется на время оставить меня.       — Хочешь побыть одна? — понимающе спросил Сириус. — Я тогда посижу в комнате. Если вдруг понадоблюсь тебе…       — Нет, Сириус, — я покачала головой. — Ты должен покинуть замок л’Амори. Гости могут нагрянуть ко мне в любой момент, и тебя в это время быть здесь не должно. Даже в облике собаки.       — С этого момента поподробнее, пожалуйста, — Блэк нахмурился. Он и не собирался уходить, как я просила, только руки в бока упер, но с ковра не поднялся. — Ты явно что-то скрываешь от меня. Давай, колись. Мне совершенно не нравится, когда ты начинаешь недоговаривать. Мы ведь договорились, что мне ты можешь доверить все, помнишь?       Я вздохнула. С одной стороны, мне было чертовски приятно впервые в жизни обрести человека, которому можно рассказывать обо всем на свете. Но, с другой стороны, меня терзали страхи. Я не хотела грузить Сириуса лишней информацией, но кудряшка успел достаточно меня изучить, чтобы понимать, когда я не договариваю или вру. Клятва, которую Блэк мне дал, позволяло ему вытряхивать из меня правду чуть ли не насильно. Поэтому я заговорила.       — Люциус рассказал мне про грядущий побег из Азкабана не просто так. Он предупредил, что Волдеморт собирается приставить ко мне еще одного наблюдателя — того, который сможет беспристрастно докладывать ему всю информацию обо мне. Насколько я помню, Нарцисса и Беллатриса — сестры, и — вот же совпадение! — какую-то неделю назад женушка моего дорогого Люциуса предложила мне свою помощь. «Как опытная мать — будущей». Но я уверена, что не Нарциссу Волдеморт собирается ко мне приставить, нет. Он прекрасно знает о наших странных отношениях и понимает, что она будет рассказывать ему только то, что позволит ее любимый супруг. Подсылать ко мне мужчин, мягко говоря, опасно — кто знает, что я могу учудить, учитывая, что случилось после встречи с Фенриром Сивым. Остается только один вариант. Угадай, какой.       Я хищно улыбнулась. Сириус молча сверлил меня взглядом. Образовавшуюся тишину разрушали только тихое потрескивание бревен в камине, да завывание ветра снаружи замка. Но если прислушаться чуть-чуть сильнее, то можно было услышать взволнованное дыхание Сириуса Блэка. Его грудь вздымалась часто, а пальцы сжались в кулаки.       — Он пришлет к тебе Беллатрису, — констатировал Сириус и мрачно подытожил: — Хуже не придумаешь.       — Хуже было бы, если бы он решил прийти сам, — философски заметила я. — А так вполне ожидаемо и предсказуемо.       Сириус поднялся с пола, уселся на диван рядом и крепко-крепко обнял меня, почти обвившись вокруг моего тела. Я высвободила руку и погладила мужчину по мягким кучеряшкам волос. Он прижался ко мне еще сильнее, уткнулся носом в мой висок и засопел, как пес. Я растаяла от умиления и нежности. Сириус обвил меня, как большая обнимашка. Уютно, но очень неудобно.       — Не хочу оставлять тебя наедине с двумя своими сестрами, — пробурчал Сириус. — Они — далеко не самая лучшая компания, уж поверь. Беллатриса опасна и абсолютно безумна, оттого непредсказуема. Не стоит так легкомысленно относиться к предстоящей встрече.       — Я отношусь к грядущему со всей серьезностью, — заверила я Сириуса. — Что касается опасности — гадать пока рано. Ни ты, ни я не знаем, что ждать от этой встречи. Все может пройти довольно мило и приятно, а может — катастрофически. В любом случае, на моей территории Беллатрисе меня не одолеть, даже если ей будет помогать Нарцисса, в чем я сильно сомневаюсь. Можно считать, что мне ничего не угрожает.       — Не будь слишком самоуверенной, это никогда не играет на руку, — строго заявил Сириус, отлипая от меня. — Соня, пожалуйста, отнесись к встрече серьезно. Очень тебя прошу.       Рассмеявшись, я сама обняла Блэка и клятвенно заверила его, что буду максимально осторожной. Он не очень-то поверил моим словам, но выбора у него все равно не было. Я настояла на том, чтобы кудряшка немедленно убрался из моего замка, а сама приказала Бонси приготовиться на случай, если у нас неожиданно появятся гости. И как в воду глядела! Буквально в тот же вечер мне пришло письмо от Нарциссы — на этот раз его принесла сова, а не Люциус, что немного меня опечалило. Миссис Малфой предлагала устроить завтра женские посиделки и обсудить то, о чем женщины могут говорить только между собой. Нарцисса упомянула и о сестре, которую, «если вы, миссис л’Амори, конечно, не против, хотелось бы взять с собой».       Надо же! Даже разрешения спросила, удивительно. Будто у меня был выбор, честное слово!       Я тотчас написала ответ, полный восторга от скорой встречи. Все по правилам — вежливость, лицемерная улыбка, пронизывающая весь текст письма, и несколько возвышенных слов о том, как мне не терпится пообщаться с Нарциссой и ее загадочной сестрой. Смешнее всего было то, что мы обе понимали, как много лжи в написанных словах, но все равно старались придерживаться принятых норм приличия.       Следующий день настал слишком быстро. Я проснулась в отвратительном настроении, Александр полночи пинался и не давал мне спать. На улице стояла ужасная погода. Из-за сильнейшего снегопада лес вокруг замка не было видно, и я, признаться, понадеялась, что урожденные леди семьи Блэк поостерегутся отправляться в такую даль в столь неприятную погоду. Стоило мне об этом подумать, как внизу раздался стук в дверь.       Невероятно. Мало того, что они сами добрались, да еще и не растеряли по дороге элегантность. Вот, что значит истинные аристократки! После того, как Бонси с трудом унесла две насквозь мокрые от снега шубы, платки и прочее, передо мной предстали две прекрасные дамы. Нарцисса нацепила на лицо милую улыбку, но сквозь нее просачивалось беспокойство и встревоженность, а толстый слой косметики не смог скрыть темные круги под глазами.       Зато ее сестрица выглядела вполне расслабленно и довольно. Беллатриса с неподдельным интересом разглядывала меня, и я отвечала ей полной взаимностью. Ее черные волосы были такими же кудрявыми, как у Сириуса. У женщины была квадратная челюсть и маленький кукольный подбородок, чуть вздернутый аккуратный носик и большие, такие же черные, как у двоюродного брата, глаза, сияющие безумием. Белая кожа совпадала с вечной модой аристократов на бледность.       Я столько раз слышала про Беллатрису раньше, что меня терзало любопытство, какой же она окажется. Помню, Римус как-то говорил Сириусу, что я могу стать такой же, как эта красивая женщина, столь же безумной и темной. Думаю, он недооценил меня. Беллатриса не казалась мне слишком темной, хотя наверняка она сотворила множество ужасных вещей за свою жизнь. Но я могла куда больше.       Впрочем, о гостеприимстве и мерах приличия забывать не стоило. Я пригласила дам на чай — для начала, чтобы Бонси успела накрыть на стол и принести несколько бутылок вина из погреба. Мы расселись в библиотеке, кажется, при мне она стала самым популярным местом во всем замке. Я вновь поймала на себе откровенный оценивающий взгляд Беллатрисы и ответила ей взаимностью. Нарцисса, чтобы хоть немного разрядить обстановку, начала говорить о погоде. Мы вяло поддерживали разговор, и вскоре он сам затих.       — Поразительно, — я покачала головой. — Сначала мистер Малфой отчитывает меня за то, что в моем замке случайно оказывается Сириус Блэк, а потом его жена сама приводит в мой дом сбежавшую из Азкабана преступницу. Признаться, ваша семья отличается некоторой нелогичностью.       — Послушай, Соня, все не так, как тебе… — начала было Нарцисса, но сестра её грубо перебила, словно та вообще ничего не говорила.       — Не сравнивай меня с моим братцем, л’Амори, — гневно проговорила Беллатриса и тут же жеманно повела плечами. На ее личике отобразилось отвращение и пренебрежение. — Сириус — позор семьи Блэков.       — У меня и в мыслях не было сравнивать ваши человеческие качества, — холодно отозвалась я. — Однако мне все же хотелось продолжить разговор без дурацких ужимок и лжи. Перейдем к делу. Для начала мне бы хотелось услышать ваши версии нахождения здесь. Сомневаюсь, что девчачья болтовня стоит того, чтобы выходить из дома в такую отвратительную погоду.       — Ты так уверена в себе, будто не понимаешь, в какой ситуации оказалась. Или все-таки не понимаешь? — Беллатриса попыталась изобразить на своём лице жалость, но её губы сами расползались в улыбке, не предвещающей ровным счётом ничего хорошего. Нарцисса выпрямила спину и старалась сохранить достоинство, хотя напряжённые пальцы сложенных на коленях рук выдавали её с головой.       — Не надо забывать о нормах поведения, Беллатриса, — мягко попросила миссис Малфой, обращаясь к сестре. — Мы в гостях у наследницы уважаемой семьи, и нам следует вести себя подобающе.       — Моё поведение зависит исключительно от сложившейся ситуации, — глаза Лестрейндж блеснули. — Если эта наследница рода ведёт себя вызывающе, то я имею полное право ответить соответствующе.       От Беллатрисы повеяло прямой угрозой. Я инстинктивно потянулась к Духам, убедившись, что они рядом и внимательно наблюдают за происходящим снаружи. Их помощь могла понадобиться в любой момент. Котеночный монстр встрепенулся и начал расти внутри меня, заполняя все свободное пространство. Его жадная черная аура распространялась по библиотеке, давая гостьям понять, что легкого разговора не будет.       — Думаю, это ты не до конца поняла, с кем разговариваешь, — с милой улыбкой отозвалась я. Мои глаза оставались холодными. — Странно, что Темный Лорд вновь решил перейти к прямым угрозам. Или это исключительно твоя инициатива, Беллатриса?       — Я — продолжение Темного Лорда, воплощение его воли, самый верный союзник… — начала перечислять Беллатриса. Я и не ожидала, что её можно было так легко вывести из себя. Наверное, если бы не планы Волдеморта на мой счёт, мы бы уже скрестили палочки. Впрочем, именно мой статус заставил Беллатрису так остро реагировать на мои слова.       Сумасшедшая женщина хуже контролирует свои эмоции, чем обычная, особенно когда речь идёт о любимом мужчине. Догадка была на поверхности и столь очевидной, что хотелось смеяться. Именно так я и поступила — рассмеялась Беллатрисе в лицо. Женщина подавилась собственной речью и умолкла. Мой смех сумел ещё больше выбить ее из равновесия, и теперь на лице женщины отобразилось непосредственное удивление. Скорее всего, изумил её не столько мой смех, сколько факт того, что кто-то может быть таким же сумасшедшим, как она.       — Неприкрытая ревность — неподобающее чувство для той, что считает себя продолжением воли Темного Лорда, — сказала я, отсмеявшись. — Если Волдеморт решил обратить на меня внимание…       — Не смей называть его имя! — взвилась Беллатриса и направила на меня волшебную палочку. Нарцисса сильнее вжалась в кресло.       - Пожалуйста, Беллатриса, опусти палочку, - попросила миссис Малфой.       — Если Волдеморт решил обратить на меня внимание, значит, у него на меня планы, значит, я стою того, чтобы ждать встречи и тратить на меня своих соглядатаев, — продолжила я, проигнорировав всплеск агрессии со стороны Беллатрисы. — Но посылать ко мне своих приспешников ни к чему — л’Амори всегда держат свое слово. Я обещала Темному Лорду встречу в апреле, значит, она состоится в любом случае… И опусти свою палочку, Беллатриса, как попросила твоя сестра. Мы обе знаем, что ты не имеешь права вредить мне.       — Один маленький круциатус не может навредить, — невинно прощебетала Беллатриса и взмахнула палочкой. Не успела она открыть рот, чтобы выкрикнуть заклинание, как её вместе с креслом опрокинул на пол Старший. Женщина, барахтаясь, пыталась выбраться из пут своей длинной юбки. Нарцисса бросилась к сестре на выручку, а я с неподдельным интересом наблюдала за происходящим.       Поднявшись на ноги, Беллатриса рванула в мою сторону, но, на удивление, вместо того чтобы совершить очередной необдуманный поступок, сначала резко замахнулась, а потом ласково прикоснулась к моей щеке. Я и с места не сдвинулась, зная, что оба Духа находятся в полной боевой готовности. Беллатриса же, впечатлившись моей невозмутимостью, восторженно улыбалась.       Мне оставалось лишь скопировать настроение собеседницы. Это оказалось просто, достаточно было лишь чуть-чуть приспустить котеночного монстра и дать ему немного воли. Дальше он все делал сам. Быстрая смена настроения, неровный баланс между сдерживанием и взрывом, и, конечно, плохо контролируемая сила - мы с Беллатрисой походили на сестер больше, чем они с Нарциссой.       Наша Тьма была почти идентичной. Я не думала, что когда-либо смогу встретить человека, чей внутренний монстр окажется настолько похожим на мой. Я протянула руку и медленно провела тыльной стороной ладони по щеке Беллатрисы, копируя ее собственный жест. Черные глаза женщины вспыхнули пониманием. Она, как и я, смогла уловить нашу схожесть, прочувствовать скрытого внутри меня монстра. Разница между нами определялась лишь тем, что я пыталась держать себя под контролем и не пользовалась своей тягой к разрушению для увеличения личной силы, а Беллатриса от всей души наслаждалась Тьмой, ощущением безграничной мощи и вседозволенности.       — Ты родишь ему достойного наследника, София л’Амори, — довольно сказала женщина и уселась рядом со мной на диван. — Теперь мне стало понятно, почему он выбрал именно тебя. Я бы поступила так же.       — У нас схожие роли. Уверена, что ты тоже сможешь воспроизвести на свет достойное продолжение Темного Лорда, — я взяла руку Беллатрисы и поцеловала её в середину раскрытой ладони. — В тебе сокрыта безумная, но мощная сила. Я чувствую, как она струится по твоим венам.       — Значит, ты уже знаешь о своём истинном предназначении, — Беллатриса склонила голову вбок и пристально посмотрела мне в глаза. — Откуда?       — У меня были догадки, и твоя ревность их подтвердила. Но… — я отвела взгляд.       — Какие могут быть «но», душа моя? — с лёгким разочарованием спросила Беллатриса. — Ты хоть понимаешь, какая честь тебе оказана? Темный Лорд выделил тебя среди всех остальных, среди десятков других чистокровных сильных женщин. У тебя не должно оставаться сомнений.       — Но я бы хотела услышать это из уст самого Темного Лорда, — я гордо подняла голову. — Я — не какая-то девка из низкого рода, я — наследница семьи л’Амори. Мужчина, каким бы могущественным он не был, должен сам обозначить свои намерения, а не ждать, пока женщина догадается обо всем сама. Я не хочу, чтобы Темный Лорд знал о том, что его планы перестали быть для меня загадкой, чтобы не разочаровываться.       — О, дорогая, — Беллатриса неожиданно растрогалась и прижала мою руку к своей груди. — Можешь не сомневаться в нем! Я… я ничего не скажу ему.       — Спасибо, — мои губы тронула лёгкая улыбка. — Это много значит для меня.       Мать могла бы мной гордиться. Такой спектакль разыграть и ни разу не сбиться! Да, я молодец! Только Нарцисса явно видела, что не все так просто. Она была куда проницательней, чем могла показаться с первого взгляда, и потому сейчас в ее глазах светилось понимание. Нарцисса знала, как я обычно себя веду, чувствовала мою Тьму и улавливала, что сейчас что-то не так. Но молчала. Я не сомневалась в том, что, даже увидев нечто выходящее за рамки, она ничего никому не скажет. Спасибо Люциусу за прекрасно воспитанную жену, огромное спасибо.       Дальше вечер шел именно так, как планировалось заранее. Мы очень много пили и разговаривали обо всяких женских хитростях, и я терпеливо слушала рассказы Нарциссы и Беллатрисы о том, какими способами они обычно водят за нос своих мужей. Мне было откровенно дискомфортно в обществе двух вусмерть пьяных сестер. Зато они при мне совсем расслабились и начали обсуждать совсем уж непристойные темы. Мне же каждый раз, когда разговор заходил о Люциусе, становилось не по себе. Мы расстались на не самой благоприятной ноте, и я искренне жалела, что так получилось.       Малфой должен был оставаться на уровне физиологии, и только я виновата в том, что позволила нашим отношениям перерасти в нечто более сильное. Но искренность Люциуса, его забота и то, как светились его глаза, когда он смотрел на меня, сделали свое дело. Я поддалась, проявила слабость и отпустила контроль над чувствами, растворившись в тепле Малфоя. Я хотела быть с ним, хотела, чтобы наши жизни сложились иначе, и мы могли бы быть по-настоящему вместе. Грезы охватили мое сознание, расслабили бдительность. Из-за этого Люциус узнал о моих чувствах к Римусу. Из-за этого я лишилась моего прекрасного блондина, заносчивого и надменного для всех, но трепетного и возвышенного для меня.       Каждый мой день был наполнен сожалениями и тоской, но прямо сейчас я не чувствовала ничего особо сильного, кроме неудовольствия от выбранной сестрами Блэк темой и крохотной капельки грусти. Кажется, мое сердце просто перестало выдерживать эмоциональный накал, вмещать в себя любовь сразу к троим мужчинам и решило устроить мне бойкот, обесточив большую часть чувств. Я любила мужчину, пока он был рядом и еще немного после, а потом он отходил на задний план, стоило пройти достаточно большому количеству времени.       Раньше такого не было. Я любила Северуса всегда, где бы ни была. Даже когда Гарольд насылал на меня круциатус, на фоне мельтешили мои чувства к Снейпу. Но после всего, что случилось между нами, чувства в его сторону перестали быть резкими и постоянными. А от его сексуальных фетишей становилось тошно.       Ощущение тотальной грязи угнетало и заставляло задумываться о будущем. Хотелось вымыться от этого, вернуть себе саму себя, ту, какой я была до предательства Римуса. Но, кажется, та девочка была безвозвратно утеряна под толщей горя и Тьмы. Наверное, так лучше. Она бы не простила себе то, через что должна была пройти я.       Мне предстояло стать женщиной Волдеморта, и от одной мысли о грядущем начинало выворачивать. Я точно знала, что не смогу так просто взять и убить Темного Лорда. Он слишком силен для меня даже с учетом обоих Духов. Я чувствовала, насколько огромна пропасть между нами, и потому выжидала, готовясь к окончательному падению. Сейчас Волдеморт был ключом к убийству Гарольда. Первая часть моего плана должна будет свершится в апреле, сразу после рождения Александра.       Потом следовала вторая часть, не такая быстрая, но более грязная. Втереться в доверие, стать незаменимой, а потом ударить в спину. Нет, героем я никогда не была и никогда им не стану, но зато задачу выполню. А остальное не так важно.

***

      Урожденные сестры Блэк пробыли у меня до утра следующего дня, задержавшись на завтрак. Пришлось разместить их в гостевых, благо, Бонси заранее предусмотрела подобный исход и все успела подготовить. Взъерошенная Беллатриса весь завтрак сетовала на то, что у меня слишком мало слуг, и одна никчемная домовичка не может справиться со всем объемом работы. Я холодно ответила, что, если слуги в доме Блэков и Лестрейнджей были никчемными, то л’Амори привыкли полагаться на качество, а не количество, и одной Бонси мне хватает за глаза. Ответ, конечно, вызвал волну негодования, но Беллатриса быстро взяла себя в руки, решив, что портить со мной отношения из-за слуги слишком низко.       — Люциус должен был предупредить тебя о желании Темного Лорда приставить к тебе спутницу…       Мы стояли в гостиной и все никак не могли проститься. Нарцисса отчаянно краснела и старалась на меня не смотреть после своих ночных откровений, зато Беллатриса наконец-то решила перейти к делу. А я все гадала, когда же она начнет говорить о том, что по-настоящему важно?       — Ты же понимаешь, что я не допущу слежки за мной? — я приподняла бровь. — Беллатриса, ты прекрасна, но донашивать ребенка и рожать я буду под присмотром своих людей.       Люциус, ты разочаровал меня. Я считала, что твои откровения вызваны личным желанием предупредить, защитить меня, но оказалось, что каждое твое слово было лишь частью плана. Я устала. Как же я устала разочаровываться в людях, устала тосковать, устала от грязи, к созданию которой сама приложила руку.       Хочу другую жизнь. Тихую, спокойную, с одним-единственным партнером или без такового вовсе. Надоело. Я устала даже злиться на происходящее, сетовать на несправедливую судьбу. Старший как-то раз сказал, что в жизни людей не существует понятия справедливости, что вся ответственность за происходящее вокруг лежит на нас самих. Возможно, он был прав. Если бы каждый человек по-настоящему брал на себя ответственность за свои поступки, мир стал бы куда лучше. Но в своем отчаянном стремлении избавиться от чувства вины за содеянное мы пытаемся обвинять в последствиях окружающих людей, богов, судьбу... Потому что так проще, потому что иначе мы не справляемся.       — Ты мне не доверяешь? — попытка скорчить невинную рожицу провалилась с треском. Глаза Беллатрисы выдавали ее с потрохами.       — Нет, — невозмутимо ответила я. — Симпатия не всегда равнозначна доверию.       — Ты не сможешь спрятаться от меня, моя милая Софи, — Беллатриса накинула шубу на плечи и, увлекая за собой Нарциссу, пропела: — Ты не сможешь спрятаться от меня! Не сможешь спрятаться! Не сможешь!       Когда неритмичное пение, перемежающееся душераздирающим сумасшедшим хохотом, стихло, я обратилась к Старшему: «Они улетели?» И только когда он ответил утвердительно, я с облегчением выдохнула. Но расслабляться было некогда. Исходя из озвученных заявлений, Беллатриса просто так от меня не отстанет. Оставаться в замке нельзя, иначе, рано или поздно, мы с ней подеремся. Я не боялась возможной стычки с Лейстрейндж с точки зрения получения травм, ибо знала, что при любых обстоятельствах одержу верх. Но убийство близкой «подруги» Волдеморта перед тем, как потребовать жизнь другого его приспешника, могло нарушить мои планы.       Наскоро одевшись, я позвала Бонси, и она перенесла меня в северную резиденцию л’Амори. В поместье было пусто. Местные домовики поведали, что Гарольд и Елизавета укатили на званый обед, после которого их ждали на другом конце земного шара — там намечался очередной праздник в честь какого-то высокорожденного аристократа. В резиденции оставалась только бабушка, но, вот незадача, попробуй отыскать неугомонную старушку в огромном здании с кучей комнат!       Ожидаемо, что домовики не знали, где прячется Екатерина. Неожиданно, что она сама ко мне вышла, грациозно скатившись по перилам лестницы вниз. Спрыгнув прямо передо мной, бабушка замерла, пристально всматриваясь в мое лицо, а потом хмыкнула и покачала головой.       — Теоретически, мы вместе с Лизой можем объединиться и собственноручно положить конец неоправданно долгой жизни негодного мальчишки Тома, который возомнил себя великим Темным Лордом… — бабушка задумчиво взъерошила волосы на своей голове, а потом тяжело вздохнула. — Но ты не простишь нам такое. Ведь тогда окажется, что все твои жертвы бессмысленны. Ты могла обратиться к нам еще в то время, пока Волдеморт не возродился полностью, пока не представлял такой угрозы, как сейчас. Тогда был бы жив и мальчик, погибший на Турнире Трех Волшебников, и все твои цели оказались внезапно выполненными… Интересно, ты сама понимаешь, почему на самом деле ни к кому не обратилась за помощью и держала все в себе?       - Ч-что?       Я смотрела на бабушку с широко раскрытыми глазами и чувствовала, как земля уходит из-под ног… Божечки-кошечки, что я наделала? Этого просто не может быть. Ответ так долго скрывался на поверхности… Ведь я действительно могла обратиться к матери, открыть ей все свои мысли, чтобы доказать правоту, и тогда она наверняка бы… А если нет? Ведь все могло закончится куда хуже, если бы Елизавета отказалась убивать Волдеморта, пока он был личинкой. Тогда Гарольда бы ничего не остановило перед убийством Римуса, и все пошло бы прахом.       Но что было бы, обратись я напрямую к Северусу? Были бы у нас шансы, если бы мы объединились? А если бы я рассказала Римусу?       Нет, тоже слишком рискованно. Втроем, скорее всего, мы бы смогли одолеть личинку Волдеморта, Барти Крауча-младшего и того жуткого вида коротышку, смахивающего на крысу, Питера Петтигрю, кажется. Но если бы в бой вмешался Гарольд, нас ждал бы тотальный разгром.       — Гарольд не посмел бы убить твоего оборотня, потому что вы связаны кровавой помолвкой и потому являетесь одной ментальной единицей, — бабушка скрестила руки на груди. — Ты хоть знаешь, что Римус после проведенного ритуала стал л’Амори?       — Да, еще один побочник… - слабым голосом сказала я и отмахнулась. - Не самое подходящее время говорить мне очевидные вещи.       — Нет, дорогая, ты не права. Пока на его пальце светится кольцо помолвочного артефакта, он считается основной ветвью л’Амори. Как и зельевар после очищения Духом. Ты знала, что, избавившись от рода отца, твой Северус тоже стал представителем основной ветви? Вам стоит дополнительно заключить помолвку, чтобы ты могла получить от него часть силы рода. Так ты станешь сильнее и ещё на один шаг приблизишься к выполнению своих желаний.       - Почему ты сказала мне об этом сейчас? Почему не намекнула раньше, пока Волдеморт был слаб? Почему была так далеко, когда я так сильно в тебе нуждалась? - я тяжело опустилась на стоявший рядом диванчик и, закрыв лицо руками, заплакала.       - К сожалению, есть события, которым мне никак нельзя мешать. Они должны произойти, - бабушка присела на диван рядом и приобняла меня. - Прости, внучка. Я иногда перестаю себя контролировать и начинаю говорить то, о чем лучше было бы промолчать.       - Объясни мне, - я вытерла слезы рукавом и высвободилась из бабушкиных объятий. - Объясни, почему говоришь так, словно знаешь будущее.       - Брось, будущее никто не знает, - бабушка махнула рукой, но что-то в этом жесте сильно меня смутило. - Даже прорицатели не ведают, что говорят.       Я видела, что бабушка ведет себя странно. От нее исходила волна невнятной энергии, запутанной и какой-то неземной. И тогда я сделала то, что давно должна была, - обратилась к Старшему. Он встрепенулся и вышел из моего тела, прикоснувшись к Екатерине. Бабушка встрепенулась.       - Что ты скрываешь? - твердо спросила я. Слезы еще не высохли на щеках, но уже не имели никакого значения. - Говори. Ты в смятении и не сможешь контролировать Дух лучше меня. Если ты не скажешь добровольно, я применю к тебе силу.       - Подкараулила старушку! - рассмеялась бабушка и активировала свои артефакты. Ее глаза моментально засияли нестерпимым бирюзовым цветом. Екатерина за секунду из смятенной уставшей старушки превратилась в ослепительно сияющую сильную женщину. - Тебе не нужно угрожать мне, София. К сожалению или к счастью, за последние поколения женщин л'Амори ты - самая слабая. У тебя нет такого таланта к магии, нет способностей к каким-либо конкретным дисциплинам. Единственное твое преимущество - умение влиять на людей и манипулировать структурой, как у Эмбер л'Амори, но этого не хватит, чтобы справиться со мной.       Я скрипнула зубами, но промолчала. Диалог набирал совсем уж паршивые обороты, не так я хотела поговорить с бабушкой, ой, не так. Но деваться было некуда.       - Я не хочу драться с тобой, Екатерина, - процедила я. - Но если ты продолжишь говорить со мной загадками, у меня не останется другого выбора. Мне нужны твои знания.       Ослепительная вспышка бирюзового света на долю секунды выбила меня из тела. Я увидела, насколько ужасающим был облик моей бабушки в мире Духов, но меня сейчас невозможно было остановить. Екатерина атаковала первой, решив не тратить время на пустое ожидание. Я уклонилась, душу выбило из тела. Вернувшись обратно, я обнаружила, что бабушка сковала меня заклинанием. Это подняло бурю внутри.       Тьма, смешанная с Младшим, опутала мое тело и постепенно растеклась по окружающему пространству. Старший взвыл, раздираемый противоречивыми приказами двух представительниц основных ветвей л'Амори, но в итоге был вынужден подчиниться той, кто сильнее. Моей бабушке. Лицо Екатерины не выражало ни единой эмоции. Обжигая ледяным взглядом, она направила в меня сконцентрированный поток энергии. Рассекая пространство, он устремился вперед, но увяз в буре, созданной из Тьмы и Младшего.       Дух Хогвартса кричал от горя и ликования. Ему впервые пришлось применить силу против Старшего. Он жаждал этого с момента знакомства, но слишком сильно привязался к Духу л'Амори, чтобы без боли всерьез идти в атаку.       Екатерина усмехнулась. Она что-то пробормотала под нос, и ее кисти засветились бирюзовым. Бабушка подняла руки вверх и несколько раз оглушающе хлопнула ладонями по пространству. Поднятая мною буря начала сминаться, концентрироваться в одну точку. Я попятилась, понимая, что будет дальше. Плотный шарик темной материи, вобрав в себя всю выплеснутую мной силу, рванул вперед и влетел в мою грудь. Я согнулась пополам от боли в сердце.       - Я могла бы убить тебя прямо сейчас, но ты все равно остаешься л'Амори, основной ее ветвью. Ты спрашиваешь, что я недоговариваю? Конечно, я не скажу. Не будь глупой, не надейся на мои откровения. Ты расширила род л'Амори, тем самым почти полностью выполнив свое истинное предназначение и обязательства перед семьей. По большей части, после рождения Александра и создания новых артефактов необходимость в тебе исчезнет. Ты перестанешь бы нужной семье, - бабушка сделала паузу, давая мне осмыслить услышанное, а затем продолжила, но уже с сочувствием: - Тебя ведь изначально тяготили обязательства. Ты мечтала освободиться от них и до сих пор мечтаешь об этом. Ты грезила свободой, но никогда не достигала ее. Это ощущение полной скованности свидетельствует, что мой дар перешел к тебе.       - Не смей жалеть меня, - прошипела я, кое-как выпрямившись. - Не смей обращаться ко мне снисходительно. Никто не в праве обходиться так с главой семьи л'Амори! И ответь, о каком даре ты говоришь? И почему... Ты согласилась с убийством Гарольда из-за того, что Римус и Северус неожиданно стали представителями основной ветви?       Бабушка холодно рассмеялась. Если раньше я всегда чувствовала от нее тепло, исходящее в мою сторону, то теперь от нее веяло только холодом и равнодушием. И это, вероятно, были истинные эмоции Екатерины. Я думала: если она следила за тем, что происходило в семье в ее отсутствие, то почему допустила, что Гарольд пытал меня? Почему не вмешалась, когда Дух начал охоту на Римуса? И о каком таком даре она говорит сейчас, запутывая меня еще больше?       - Именно так, София. Я никогда бы не решилась лишить свою единственную дочь возлюбленного, если бы не сложившиеся обстоятельства. Роду нужны новые артефакты, и нужны срочно, в большом количестве.       - А единственную внучку было бы приятнее лишить возлюбленного?       В голове зашумело. Собственное сердцебиение эхом распространялось по всему миру, заглушая все на свете. Все звуки исчезли, кроме тех, что исходили от нас с Екатериной. Мир погружался в пустую тишину, и она являлась отображением того, что происходило у меня на душе.       Я никогда не была близка с родственниками, никто из них никогда не интересовался мной или моими достижениями, лишь отмахивались. По сути, больше всего времени на меня потратил Гарольд, но его поступки и мотивы казались многократно хуже безразличного бездействия... Но я до последнего считала, что бабушка уж точно меня любит.       Екатерина отстраненно смотрела на меня, и в ее глазах не было ни капли жалости или теплоты. Она демонстрировала свою истинную сущность ледяной королевы, которой плевать на всех. Хотя нет, не на всех. Свою дочь она явно любила.       - Ты - отпрыск мерзкого цыганского выродка, результат неудачного союза, который едва не привел к вырождению семьи, - Екатерина презрительно скривила губы. - Я не имею ничего против тебя лично, но Гарольд... Когда моя дочь рассказала мне о грядущей свадьбе, я была в ярости, но не смогла пойти против ее выбора. Потом родилась ты, и мне сразу стало понятно, что в тебе проявились слабые гены л'Амори, доставшиеся от Эмбер. Бессмысленные способности накануне войны. Но Гарольд смог сделать то, что я считала невозможным. Пытками, изначально казавшимися мне бессмысленными, он пробудил в тебе связь с защитником рода. Мне пришлось убить десятки лет на то, чтобы войти с ним в контакт, а ты докричалась до него, пережив какой-то мелкий круциатус. И чем дольше Гарольд пытал тебя, тем крепче становилась связь с Духом. Что я знаю еще? - Екатерина усмехнулась. - Ты пришла просить меня о помощи. Нужно оградить замок от посторонних, вспугнуть безумную Лестрейндж и...       - Я хочу, чтобы ты защитила Александра, - я гордо вскинула голову и посмотрела бабушке в невозможно-бирюзовые глаза. - Мне плевать на то, кем ты меня видишь, плевать на все твои слова. Я знала, чувствовала, что никто из вас и пальцем не пошевелит, если мне понадобится помощь. Но моего сына, как прямого наследника рода, вы спасете. За этим я и пришла, ты права. Остальное не имеет значения. Моя жизнь никак не связана с вами, ни с кем из вас. Я сама справлюсь со всем.       - Справишься сама, но Александр будет помехой. Ты разорвала отношения с оборотнем, потому что он стал бы твоим слабым местом. Теперь ты так же хочешь избавиться от сына.       - Ты абсолютно права.       Сердце все еще болело от принятой энергии, но хуже было от предчувствия будущего. Ледяная душа не была изначально моей. Я помнила, какой была раньше, в далеком детстве. Я любила весь мир, восторженно откликалась на каждый его зов, и он отвечал мне взаимностью. Мне не нужно было постоянно внимание родителей, ведь со мной всегда была целая вселенная, полная света и счастья.       Не я выбирала свою судьбу. Гарольд заставил меня спрятаться, мучительные пытки и горы комочков счастья, которые погибли из-за моей слабости, заставили маленькую счастливую девочку, полную любви, вырасти в закрытую озлобленную тварь, которая изо всех сил пытается найти путь к себе. Но сейчас на мне висит слишком много ответственности. Благодаря Римусу, я заново научилась любить и поняла, почему когда-то привязалась к Снейпу - он казался мне самым сильным и неуязвимым, недосягаемым существом в мире. Его никто не смог бы убить, значит, и мое сердце было в безопасности. И не будет больше мертвых глаз, смотрящих в душу. Не будет теней, воющих во сне обвинительный приговор.       Это все были страхи. И теперь я должна отдать все, что люблю, так и не вернувшись в Свет. Отдать, чтобы спасти их всех, и убить то, что еще теплилось во мне, прикончить воспоминания о той, кем я являлась на самом деле. Забыть, что такое светлая любовь, стереть из памяти последний путь к ней.       Екатерина смерила меня оценивающим взглядом и улыбнулась. На сей раз бабушка неожиданно аж засветилась от гордости. Меня от такой реакции лишь передернуло.       - Наконец-то я вижу перед собой истинную л'Амори, - с придыханием сказала Екатерина. - Наконец-то я вижу в тебе кровь достойных женщин нашего великого рода... Я готова оказать тебе помощь, в которой ты нуждаешься. Я приму роды и увезу Александра туда, где никто не сможет его найти, а когда все закончится, верну его. Твой ребёнок уникален, несмотря на паршивую кровь оборотня, его ценность для рода огромна. И только потому я помогаю тебе.       - Спасибо, - я кивнула и поднялась с дивана. Находиться рядом с Екатериной было невыносимо. - Отправляйся в замок л'Амори, я прибуду туда для родов... - я задумалась и посмотрела на Екатерину. - После родов... Пожалуйста... Сделай так, чтобы я была уверена, что Александр умер при родах.