Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      - Что с твоими руками? И твои волосы...       Это было первое, что произнес Люциус за прошедшие дни. Наверное, не совсем так мне бы хотелось встретить его в мире живых, учитывая, что я сидела сверху и отчетливо ощущала невольное возбуждение блондина. Впрочем, руки, не до конца вернувшиеся в нормальное состояние, все равно не благоволили активным действиям. Но счастье попытать все же стоило.       - Ты уверен, что хочешь поговорить о случившемся вместо того, чтобы провести время более приятным способом? - уточнила я, чем вызвала у Люциуса усмешку.       - Вне всяких сомнений, mon cher, я бы с куда большим удовольствием провел первые мгновения бодрствования в твоих пламенных объятиях, но, помнится, ты сама любила повторять, что наши чувства и желания - далеко не самое важное в мире. Прямо сейчас моя душа стремится к тебе, однако я понимаю, что правильнее будет узнать, что пропустил и сколько провел в коме, - взгляд мужчины ожесточился. - Но куда больше меня волнует, что ты пережила. Пожалуйста, поговори со мной об этом. А потом мы...       - Ладно, как скажешь.       Я пошевелила пальцами и медленно слезла с Малфоя, растирая руки. Они почти пришли в норму. К сожалению, я понимала стремление Люциуса узнать, что произошло. Помнится, я сама, в первую очередь, спрашивала, сколько времени провела в отключке, и только потом начинала активничать. Поэтому я подождала, пока Люциус поднимется с кровати, попытается застегнуть рубашку, убедится, что пуговицы вырваны с мясом, пожмет плечами и, наконец-то, будет готов выдвигаться из спальни, и направилась в библиотеку.       Мне было смешно поглядывать на блондина. После увиденных воспоминаний я отчетливо видела, насколько Люциуса раздражает, что его одежда не в порядке, и что он вынужден ходить в распахнутой рубашке. Движения мужчины были скованными, ноги - ватными, но он упрямо продолжал топать следом за мной в библиотеку, куда Бонси по моей просьбе принесла чай с кружками из моего любимого злосчастного сервиза. Попытка номер два. Но на сей раз рядом точно находился настоящий Люциус Малфой, а не дурацкая подделка. Надеюсь, он не станет разбивать мои любимые кружки.       Добравшись до библиотеки, я уселась на диван. Люциус, чуть помедлив, присел рядом и долго всматривался в мои глаза. Интересно, что он пытался в них разглядеть? Хотелось бы мне это знать. Может, призраки прошлого? Или разочарование? Отчуждение? Боль от произошедшего? В нашу последнюю встречу я действительно была, мягко говоря, в не самой лучшей форме, даже говорить толком не могла. Зато сейчас чувствовала себя более-менее нормально. Во всяком случае, в кому или в депрессию впадать не собиралась.       Куда забавнее было то, что мы с Люциусом одновременно закрылись друг от друга, стоило только вернуться в мир живых. Я совершенно его не чувствовала и не могла понять, что сейчас чувствует мой прекрасный рыцарь. Да я и свои-то чувства не до конца осознавала, наверное, поэтому тоже наглухо закрылась.       - С момента моего визита в Малфой-мэнор прошло пять... а, нет, постой... получается, примерно восемь дней.       Я решила первой нарушить тишину, а то Люциус так бы и собирался с мыслями, пытаясь решить, с чего бы начать расспросы. Услышав, сколько дней провел под действием заклинания, Малфой озадаченно выдохнул. Я так и не поняла, остался он доволен тем, что был не у дел всего восемь дней, или это время казалось ему слишком большим сроком.       - Еще ты должен знать, что в одной из гостевых комнат точно в таком же состоянии, из которого ты недавно вышел, находится твоя жена.       - Что? Цисси? - Люциус нахмурился. - Ее-то зачем заколдовали?       У меня неприятно сжалось в груди от уменьшительного имени, которым назвал Нарциссу мужчина. Я старательно показывала Малфою, что ничего не происходит, хотя внутри бушевал нелогичный гнев. Почему-то стало ужасно неприятно от того, как назвал Малфой свою жену. Неужели ревность?       - Хороший вопрос, ты даже не представляешь, насколько, - я взмахнула палочкой, и с журнального столика в свободную руку приземлилась чашка с чаем. Я сделала большой глоток. - В состоянии Нарциссы есть моя вина.       - Только не говори, что ты ее заколдовала, - Люциус окинул меня настороженным и одновременно оценивающим взглядом. - Ты изменилась, mon cher, но я сомневаюсь, что ты пошла бы на подобную глупость.       - Радует, что ты продолжаешь верить в мое благоразумие, - ухмыльнулась я, а потом вздохнула и выложила Малфою все, что происходило, разве что в подробности не вдавалась. Рассказала о том, как вместо него со мной отправилась его копия, что в среде Пожирателей завелись мои личные недоброжелатели, которые жаждали навредить мне любым подвластным им способом. После того, как я во всеуслышание заявила, что л'Амори берут под опеку семью Малфоев, эти самые недоброжелатели попытались подобраться ко мне, подменив еще и Нарциссу. И я бы обязательно выяснила бы больше, если бы неуравновешенная Беллатриса не прикончила подделку.       - Не думал, что доживу до того времени, когда роду Малфоев понадобится защита со стороны, - Люциус расстроенно покачал головой. - Зачем ты пошла на это?       - После всего, что Волдеморт с тобой сделал, я хотела убедиться, что никто больше не причинит вам вред. Фактически, мое заявление распространилось и на Него, и Он это понял, - я пожала плечами, про себя отмечая, что Люциус нисколько не удивился, узнав про целый отряд моих невесть откуда взявшихся врагов.       - Я понимаю, что ты хотела защитить нас, но... - Малфой тяжело вздохнул и устало провел руками по своим волосам. - Но вместо этого подвергла себя еще большей опасности. Теперь все Пожиратели знают, что могут повлиять на тебя с помощью меня или другого представителя моего рода.       - Думаю, тебя сейчас больше волнует, что твоей семье могут грозить неприятности из-за связи со мной, - заметила я и с раздражением добавила: - Знаешь, я бы хотела отмотать время назад и все исправить, вообще все. Но, к сожалению, Хронос мне неподвластен. Если тебе станет легче, могу извиниться за то, что не подумала, что моя защита может выйти вам боком.       - Нет же, нет! - воскликнул Люциус. - Я беспокоюсь о всех вас. Ты подставилась, и теперь... Я чувствую, что ты рассказала мне далеко не все. В твоем повествовании словно вырваны части, пропадают целые дни. Что происходило? О чем ты не хочешь мне рассказывать и почему? И... Что с тобой сделал Темный Лорд?       Последний вопрос Люциусу дался особенно тяжело. Он словно шел против самого себя, боялся услышать ответ на собственный вопрос. А я смотрела на мужчину и все никак не могла понять, куда делись только что бушующие чувства? На их место пришло раздражение, ярость и желание разрушать. Вместо того, чтобы заняться сексом, я вынуждена отвечать на вопросы, боясь ранить Люциуса резким словом. Да какого ж черта? Что подделка, что настоящий умудрились вывести меня на гнев.       Головой я понимала, что такие резкие скачки с эмоции на эмоцию ничем хорошим не закончится, но ничего не могла с собой поделать. Мое духовное состояние оставляло желать лучшего, и единственное, что было мне по силам, - не допускать нового выплеска саморазрушительной Тьмы. Сомневаюсь, что Темный Лорд обрадовался бы, ощутив, что его новая подопечная снова пытается покончить с собой... Но все остальные эмоции бушевали, словно горная речка, снося здравомыслие, словно щепку, случайно упавшую с дерева.       - Волдеморт дал мне вновь почувствовать хоть что-то, - я скрестила руки на груди. - И, знаешь, меня до сих пор распирает от эмоций. В основном, это ярость и раздражение. Что ты, что твоя подделка... Вы оба вывели меня из себя. Но с ним я не церемонилась, тебе же не причиню вреда. Наверное.       Люциус понял произошедшее на свой лад. Мужчина изменился в лице, его губы сначала растянулись в неприятной ухмылке, а потом сжались в одну линию. Глаза сверкали от гнева, словно море взбушевалось и вот-вот вырвется из серо-голубой бесконечности радужек.       - Ложь. Ты лжешь мне, - Люциус сжал кулаки. - С чего вдруг? Неужели Он так хорош, что ты решила отвергнуть меня? Тебе не стоило возвращать меня к жизни, чтобы позже отделаться таким способом. Скажи прямо, чего ты хочешь. Твои угрозы меня не страшат.       - Что хочу я? Может, чтобы ты начал воспринимать мои угрозы всерьез?       Внутренняя Тьма начала клубиться под ногами. В голове вновь возникали кровавые картины с участием Люциуса. Зачем он мне нужен? Погрузиться в похоть я могу с помощью кого угодно. Как и предсказывал Северус, моя сила начала пробуждаться, и я ощутила ее мощь. Мне по силам заполучить любого, так чего же я так вцепилась в надоедливого блондина, который приносит столько неприятностей, да еще и критиковать пытается. Я вытащила его из небытия, хотя могла оставить Малфоя гнить в собственных страхах и отчаянии.       - Решила показать свои зубки, моя маленькая змейка? - с поддельной ласковостью спросил Люциус. Давно он не говорил со мной таким тоном - шипящим, словно сам был ожившим символом Слизерина. - Ты забыла, с кем разговариваешь, mon cher.       Белый Змей - королевский Змей с голубой кровью, чудесной и сияющей, как алмаз Хоупа. Тьма Люциуса тонкой плеткой хлестнула меня по телу, притягивая и одновременно делая больно. Физически. Краем глаза я заметила, как на моем левом запястье, где красовалась метка Пожирателей, появляется красный след удара.       Тьма притянула мою руку к Люциусу. Зажатая в ней чашка упала на пол, и чай растекся по ковру неаккуратным пятном. В глазах потемнело. Ярость охватила меня, и я вызвала свою Тьму - мощную, способную дарить и жизнь, и забвение. Пусть она пока не могла сконцентрироваться до физического объекта, но сама ее суть была сродни природной стихии. Темная сила сформировалась в шторм, охвативший всю библиотеку. Волосы Люциуса растрепались, а его красивое лицо исказила гримаса гнева.       - Что ты творишь? - процедил мужчина. Тьма ринулась на него, и он выпустил мою руку.       - Шторм, - криво ухмыльнулась я, чувствуя, как подрагивает правый уголок губ в нервном тике. - Ты же любишь море, не так ли, mon amant*?       - Люблю так же сильно, как тебя, - ответил Люциус. Закрытая связь не дала мне понять, с какими чувствами сказал это мужчина, но это точно не было признанием в любви. От этого гнев во мне поднялся еще сильнее.       Значит, Малфой больше не любит меня. Отлично! Разве у меня осталась хоть одна причина дорожить им? Мои собственные чувства давно перестали иметь какую-либо ценность, в противном случае, я бы не отвергла Римуса, не соврала ему о том, что не люблю его.       Ах, чертова любовь! Древнейшая магия, да? Будь она проклята!       Боль раздирала грудную клетку и мечтала выйти наружу. На сей раз я не стала пытаться сдерживать ее, брать весь урон на себя. Пусть Малфой пожнет то, что посеял, станет центром моей боли и познает вкус настоящего отчаяния.       Шторм снаружи усиливался. Он вышел за пределы библиотеки и захватил несколько коридоров. Крем сознания я зацепилась за Бонси и отдала ей короткий приказ забаррикадироваться в комнате с Нарциссой Малфой и Николаем, наложить на помещение максимальное количество защитных заклятий и ждать, пока все не успокоится. Уверена, что домовичка тотчас рванула к людям и выполнила мой приказ. Это значило, что можно больше не сдерживаться.       Но и Малфой не стремился к проигрышу. Его Тьма предстала передо мной во всем своем великолепии. Она была не такой черной, как моя, не обладала разрушительной силой, но ломала волю своей очаровательностью. Как удав кролика, она гипнотизировала меня, вынуждая опустить руки. Мне дорогого стоило прийти в себя и вскочить с дивана. Люциус не отставал. Мы закружили вокруг друг друга, как кружат тигры по клетке, выискивая слабые стороны противника.       Я сделала первый шаг, нанеся Малфою удар со всей разрушительной мощью своей Тьмы. Люциус увернулся, прикрывшись своей Тьмой и снова подстегнул меня своей плеткой. Острая жгучая боль пронзила спину. Но Малфой не был бы собой, если бы все закончилось обычной болью. Вместе с ней пришло возбуждение - такое же острое, как удар его темной плетки. Я судорожно вдохнула через приоткрытый рот, с трудом сдержав стон.       Какого черта он вытворяет? Неужели для Люциуса это все - тупая игра, наподобие тех, которые он вел до встречи со мной? Неужели я стала для него такой же игрушкой, как все другие женщины? Ярость заставила меня нанести череду ударов, раз за разом промахиваясь по цели. Малфой был опытен не только в постели, но и в боевых сражениях. И, к сожалению, его опыт превалировал над моей силой.       Еще несколько ударов плеткой, и моя одежда начала рассыпаться на лоскуты, а тело покрылось красными следами. Ураган, бушевавший внутри, полностью перенесся на пространство библиотеки. Благо, почти каждый предмет в замке л'Амори был заколдован от повреждений, и моему имуществу ничего не грозило. Сервиз только жалко, но в пылу сражения было как-то не до него.       Я должна была придумать хоть что-то, чтобы сразить Люциуса, но могла только отбиваться и защищаться. Призывать Духов не честно - это была битва Тьмы против Тьмы. Значит, я должна одержать верх, используя только свою темную силу. Собрав волю в кулак и игнорируя бесконечные удары плетки, я швырнула в Люциуса концентрированный столп черной силы. И он достиг цели. Малфой схватился за грудь и рухнул на колени. Внутри что-то рухнуло. Я неожиданно почувствовала связь между мной и Люциусом. Сквозь пелену ярости, застилавшую глаза нам обоим, в мою душу прорвались чужие сомнения, боль, осознание беспомощности и желание разрушения.       Люциус не мог смириться с тем, что допустил меня к Темному Лорду, не мог смириться с унижением и чувством тотального бессилия. По привычке он воззвал к своей ярости и надменности, закрылся от меня, чтобы сохранить в тайне свои истинные чувства. Ему было проще разрушить все до основания, чем попытаться подстроиться под новые условия. Его просто не хватало... И я слишком хорошо знала эти эмоции по себе, ведь сама проживала их столько раз. Но на этот раз моя ярость была сильнее осознания схожести и чувства единения.       - Это все, на что ты способен? - с издевкой спросила я. Люциус поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах загорелся огонь жгучей ярости. - Давай же, покажи мне еще что-нибудь, удиви меня.       Малфой закричал и побежал ко мне. Я и не думала уворачиваться, лишь раскрыла объятия, смеясь от ликования. Давай же, любовь моя, сотри меня в порошок!       Люциус повалил меня на ковер и уселся сверху, мешая двигаться. Я могла сколько угодно молотить кулаками по его ногам - мои удары были слишком слабы, чтобы заставить мужчину хотя бы вскрикнуть. Люциус бросил взгляд на столик с сервизом и ухмыльнулся. На краю лежал кривой кинжал, подаренный Волдемортом. Им же Темный Лорд когда-то отрезал Малфою прядь волос, а потом оставил на нежной коже его шеи тонкий шрам.       Пройти мимо такого красноречивого презента Люциус не мог. Мужчина осторожно взял кинжал и начал задумчиво его рассматривать. Я замерла. Что задумал Малфой? Зачем ему понадобился чертов кинжал? Хочешь убить меня - просто шарахни авадой, это ведь куда проще и приятнее обеим сторонам процесса.       Люциус перевел взгляд с кривого лезвия на меня и ухмыльнулся. Мужчина медленно провел острием кинжала по моей блузке, нажимая совсем легко, так, чтобы не поранить, но заставить меня чувствовать.       - Закрой глаза, - прошептал Люциус, поддевая лезвием тонкую ткань.       Я хмыкнула и вернула мужчине кривую ухмылку, но глаза послушно закрыла. Теперь ощущения стали куда ярче, чем были до этого. Я чувствовала каждый сантиметр разрезанной ткани, каждый вздох сквозняка, гуляющего по полу. Тонкое лезвие блуждало по моему телу, обнажая его, а когда холодный металл коснулся груди, не смогла сдержать стон. Холод моментально сменился обжигающими губами Люциуса.       - Боги, - сдавленно прошептала я. Мне хотелось спросить, что затеял Малфой, но он меня опередил.       - Ты стала чернее, ты готова позволить темным желаниям овладеть твоей душой. Думаешь, я не был готов к этому? Думаешь, что меня так просто сломить, лишь единожды показав свои зубки, моя маленькая черная змейка? Тебе стоило внимательнее всмотреться в меня, mon cher. Говоря когда-то, что последую за тобой, я имел в виду и Свет, и Тьму. Ты, как и я, имеешь склонность к обоим вариантам силы, и не стоит пытаться убедить меня в обратном. Пока в тебе было много Света, я вытаскивал его насильно из недр своей души. Сейчас в тебе полно Тьмы, но неужели ты считаешь, что я не осилю ее?       - Нет, я...       - Бросьте, миссис л'Амори, я знаю вас так же хорошо, как знаю самого себя, - раздался глухой стук, и я поняла, что Люциус отбросил кинжал в сторону. - Прекратите играть со мной. Я опасен. Неужели вы успели забыть об этом?       - Нет, но...       - Значит, забыли, - из горла Малфоя вырвался хриплый смешок. Я почувствовала, как он склоняется надо мной. Его горячее дыхание обжигало мне лицо. - Мне придется напомнить вам.       Я приоткрыла глаза, но только для того, чтобы поймать взгляд Люциуса. Эмоции бушевали, смешиваясь и от того превращаясь в совершенно непонятный мне коктейль. Но сильнее всего была тяга к блондину. Наша связь восстановилась, хоть и не в таком виде, как раньше. Теперь вместо широкого моста между нашими душами была проложена кривая тропинка. Она петляла, изворачивалась во все стороны, словно змея, но все же по ней тоненьким ручейком перетекали наши чувства.       Люциус был готов на все. Он определился со своей ролью в моей жизни, решив занять место фаворита - того, что всегда будет стоять рядом по правую руку, того, что на людях будет превозносить имя моего великого рода, а наедине вжимать в кровать, шепча грязные слова.       А какие у него были чудесные глаза... Цвет бури, цвет моря во время шторма, когда волны словно становятся чуть темнее и наливаются силой. Они перемежались серебром и сияли так ярко, как сияли первые звезды, - яркие вспышки на фоне беспроглядной тьмы, кромешной и влажной.       Люциус прожигал меня взглядом несколько минут, а затем перевернул меня на живот. Я потеряла контроль над ситуацией. Тьма больно обжигала спину, и все оставленные ею ссадины начали одновременно гореть. Жар растекался по телу, смешиваясь с возбуждением и злостью на себя и на происходящее.       Второй раз за время близкого знакомства Люциус проявил свою доминантную жестокую сущность. Впервые это случилось примерно через месяц после Святочного бала, когда Малфой явился в мой замок и пытался силой заставить меня принять собственные чувства по отношению к нему. Но сейчас все было иначе. Темная сторона Люциуса жаждала реванша. Мужчина проиграл мне сражение, позволив себе поддаться эмоциям, и теперь он хотел отомстить, вернуть утраченный статус ведущего.       Будто он действительно был нужен Люциусу, этот статус. Я знала эмоции мужчины, чувствовала их на себе. В глубине души Малфой был напуган новой версией меня, он ненавидел себя за то, что оказался слишком слаб, чтобы вырвать меня из лап Волдеморта. Светлая сторона Люциуса молила о прощении и тянулась ко мне, она шептала стихи и была нежна, она проливала слезы и предлагала защиту. Темная сторона такой не была. Она всегда хотела большего, жаждала быть единовластной владелицей всего, до чего дотягивалось внимание Малфоя. Темный Люциус был куда властолюбивее, чем Северус.       Малфой не стал терять время зря. Его раздражение, кипящие эмоции и желание вырывались наружу и не благоволили ожиданию. Люциус стянул с меня штаны, и его длинные гибкие пальцы проникли в меня. Я попыталась выгнуться от резкого удовольствия, но мужчина вжал меня в пол, не позволяя лишний раз пошевелиться.       - Дрянная девчонка, посмотри, как ты намокла, - прошипел Люциус, склонившись над моим ухом. Он вытащил пальцы и заставил меня на них посмотреть. - Я ведь только начал. Как вам не стыдно, миссис л'Амори, течь от другого мужчины?       - Я не... - мне сначала захотелось оправдаться, но упрямая натура взяла верх, поэтому я стиснула зубы и процедила: - Пошел к черту!       Люциус ничего не ответил, только вжал меня с пол еще сильнее. Затем раздался звук расстегивающейся ширинки, и в мужчина резко вошел в меня. Я не смогла удержать вскрик. Жесткие, быстрые и резкие толчки сводили с ума. Никогда еще Люциус не был со мной таким. По-звериному невыносимым и жестоким, грубым и властным. Раньше он всегда был трепетным, нежным и страстным, заботливым. Теперь же от всего этого не осталось и следа.       - Нравится, когда я деру тебя, как шлюху?       Хотела бы я сказать Малфою "нет", но это была бы неправда. Его доминантность заставляла прогибаться в спине, приподнимая попку так, чтобы мужчине было проще входить. Я сама вела себя, как продажная девка, отдаваясь любовнику на полу в библиотеке. И мне нравилось то, что происходило, хоть я и бесилась от того, что мне это нравится.       Поэтому я не ответила, тихо поскуливая от удовольствия. Люциус схватил меня за волосы на затылке и потянул на себя. Я прогнулась в спине, и тогда мужчина, чуть повернув мою голову, перегнулся и впился в мои губы страстным поцелуем. Его язык жадно и хаотично исследовал мой рот, то и дело сбиваясь от невыносимо быстрого ритма. Воздуха категорически не хватало. Дыхание перехватило от обилия ощущений. Башню срывало напрочь.       Когда Люциус вытащил из меня член, я подалась назад, чтобы продолжить начатое, но мужчина грубо оттолкнул, прижав меня обратно к полу. Потом я почувствовала прикосновение его волшебной палочки к пояснице и странное, ни с чем не сравнимое ощущение внизу. Легкий холодок прошелся по моей попке, пробрался внутрь, а затем сменился теплом.       - Как думаете, миссис л'Амори, вы достаточно смазали мой член?       Давно на меня не применяли очищающее заклятие. Анальный секс перестал существовать в моей жизни после того, как Люпин лишил меня девственности, и я почти забыла, каково это. Потому, когда после очищение, в мою попку проникли пальцы мужчины, я недовольно вскрикнула. Это было неприятно. Растягивающие движения Римуса всегда были чрезвычайно нежны и аккуратны, он всегда боялся причинить мне боль, и потому подготовка к анальному сексу занимала даже больше времени, чем непосредственное соитие. Люциус таким терпением не обладал. Поняв, что в меня смогли влезть три пальца, он приставил к дырочке свой член и начал медленно входить. Из глаз брызнули слезы.       - Больно, - прошептала я, до крови прикусывая губу.       - Если ты не будешь так сильно меня сжимать, то тебе начнет нравиться, - с насмешкой произнес Люциус. - Советую поскорее приспособиться, миссис л'Амори, иначе то, что я буду делать покажется вам пыткой.       Несмотря на сказанное, Люциус очень тихо прошептал заклинание и добавил смазки, сделав все, чтобы я не заметила. От его действий стало чуть легче. Мой зад еще плохо принимал член Малфоя, но уже не так сильно болел, а внутри постепенно начинало зарождаться удовольствие. Услышав мое взволнованное дыхание, Люциус ускорился, и библиотека заполнилась звуками громкого влажного хлюпанья, моими вздохами и тихими удовлетворенными стонами мужчины.       А потом меня неожиданно накрыл ярчайший оргазм. Боль еще не успела отойти и смешалась с удовольствием, от которого в глазах помутнело. Я вскрикнула и вцепилась в ковер, ломая о жесткое покрытие ногти. Малфой стал двигаться еще быстрее, входя глубже и грубее. От безумного темпа закружилась голова. Тело билось в судорогах от оргазма, и казалось, что весь мир вокруг рассыпается на миллиарды ярких вспышек.       Хрипло выдохнув в мою шею, Люциус кончил и завалился на меня всей тяжестью своего тела. Дышать стало проблематично, но я просто не могла пошевелиться, оглушенная испытанным удовольствием невиданной силы и тем, как оно было достигнуто. Отдышавшись, Люциус поднялся с меня и улегся рядом. Я посмотрела на мужчину. У него был такой отсутствующий взгляд, словно на него опять наложили заклинание забвения. Мне хотелось заговорить с ним, но Малфой первым разрушил тишину.       - Я не хотел пускать тебя к Темному Лорду, но думал, что смирился, - неожиданно признался Люциус. - Наутро после устроенного специально для тебя цирка с угрозами он рассказал, какую участь приготовил для тебя. Я наивно полагал, что мне стоит остаться в стороне. Ведь что я могу противопоставить ему? Но... Когда ты пошла в ту комнату, я действовал быстрее, чем думал. Побежал за тобой, но не успел. И когда дверь захлопнулась, я почувствовал, что потерял тебя навсегда. Стоял и смотрел в никуда. А потом ты закричала, и я побежал, пытался выбить дверь и звал тебя, тянулся к тебе, как никогда раньше. Я хотел разделить с тобой твою боль, принять часть на себя, чтобы тебе стало хоть немного легче, но вместо этого стал мишенью для этих...       Люциус уселся и, поджав ноги, обнял свои колени. Я не могла видеть, какое сейчас у него выражение лица, но, кажется, понимала. Разорванная связь постепенно восстанавливалась и становилась крепче. Совсем скоро она вернет былую силу, и мы с Малфоем снова станем чувствовать друг друга, как самих себя. Хм. Это и раньше казалось мне довольно странным и не всегда удобным явлением, но теперь, после всего, что со мной произошло, связь больше походила на обоюдоострый нож.       - Ты так сильно изменилась, София, что я потерял уверенность, что все еще нужен тебе. Увидев на месте моей mon cher непроницаемую Тьму, я испугался. Ты перекрыла связь, и мне пришлось повторить то же самое, чтобы не быть уязвимым перед тобой. А потом... Наш конфликт с самого начала казался мне бессмысленным. Но ты постаралась и вывела меня из себя, заставив вспомнить, что и я далеко не так прост, как может показаться, - Люциус хмыкнул и сильнее обхватил свои колени. - Ты увидела мою истинную сущность, когда бродила по моим воспоминаниям, а потом смогла увидеть ее воочию. Я сам показал тебе ее и был готов к чему угодно, но не к отклику. Ты пошла мне навстречу, словно Красная Шапочка, которая вернулась в лес, чтобы встретиться с Волком... Хотя, это еще большой вопрос, кто из нас Красная Шапочка, а кто Волк.       - Мы оба - Волки, которые пытаются притворяться то Красной Шапочкой, то бабушкой, то овечкой, - я перевернулась на спину и положила руки за голову. - Два чертовых волка, которые так и не смогли искренне принять свою настоящую сущность. Разве это не глупо - так себя вести, пытаясь доказать всем, в том числе себе, что на самом деле чисты и невинны? Но ведь мы не такие, Люциус. Тебе ли не знать.       - Я видел в тебе Свет, mon cher, и теперь он почти померк, - Малфой пересел и повернулся ко мне лицом. - Ты приняла Тьму, но отринула очень важную часть себя. Это из-за Него, я понимаю, но...       Люциус не смог закончить фразу, только поджал губы и сжал кулаки. Мужчина снова злился на себя, на ситуацию и на весь мир сразу, но он никак не мог понять, что в моей ситуации Темный Лорд выступал, скорее, в роли хранителя моей беснующейся души, в роли спасителя. Это вызывало раздражение, но я ничего не могла поделать.       - Волдеморт помог мне выйти из всепоглощающего отчаяния и заставил снова чувствовать, - я уселась напротив Люциуса и сказала, глядя ему в глаза: - Планы Темного Лорда изменились, и он перестал видеть во мне женщину для продолжения рода. Он не притронулся ко мне, но успел спасти от неминуемой гибели, развязал мне руки и позволил спасти друга.       - Не пытайся успокоить меня, mon cher. Посмотри на себя: твои волосы нещадно обрезаны, на шее шрамы от Его зубов... Ты не обязана лгать, чтобы помочь мне справиться с чувством вины и слабости, - Люциус покачал головой и накрыл ладонью мою руку. - Мon cher, я...       - Ты дурак, Люциус Малфой, - я покачала головой и нежно провела большим пальцем по сжимающей мою ладонь мужской руке. - Все что я сказала тебе - чистая правда. Волдеморт пытался напугать меня, вывести на эмоции, но привычная линия поведения не сработала. И тогда он надавил на то, что всегда было моим больным местом, заставив осознать, где на самом деле находится мое место. Темный Лорд смог сделать то, что не удалось никому до него: он смог вернуть меня к жизни.       - Ты расскажешь мне?       - Обязательно. Но не прямо сейчас, хорошо? - я хохотнула. - Ибо последствия неуемной страсти одного горячего блондина заставляют меня желать немедля принять ванну с успокаивающими травами и принять горизонтальное положение в более подобающем для этого месте. И уж точно не на полу в библиотеке.       - Надеюсь, вы не станете лгать мне, утверждая, что вам не понравилась моя "неуемная страсть".       Люциус улыбнулся. Его лицо, наконец-то, приобрело человеческое выражение, а глаза потеплели. Шторм на море успокоился, и теперь легкий прибой разбивал о камни все новые и новые волны, оставляя влажные следы на отвесной скале. Улыбка Малфоя была теплой и насмешливой, будто это не он каких-то полчаса назад старательно втрахивал меня в пол, не давая пошевелиться.       - Лгать вам - это все равно, что лгать самой себе. Мистер Малфой, неужели я создаю впечатление настолько неразумной особы? - с деланным возмущением спросила я. Люциус усмехнулся и, поднеся мою руку к своему лицу, невесомо прикоснулся губами к тыльной стороне моей ладони.       - Ни в коем случае, mon cher.

***

      - Надеюсь, подобных приказов больше не будет, - Николай, скрестив руки на груди, встречал нас с Люциусом на подходе к спальне. Парень выглядел ужасно недовольным. - Госпожа, брать на себя бремя сражения было неблагоразумно с вашей стороны. Я бы мог вмешаться по первому зову, а не отбиваться от вашей Тьмы, сидя взаперти с бездушным телом и перепуганной домовичкой.       - Бездушным телом станешь ты, если еще хоть раз отзовешься о моей супруге без должного уважения, - с обманчивой ласковостью проговорил Люциус. Его рука красноречиво опустилась на ремень, к которому были прикреплены ножны с волшебной палочкой.       - Прекратите балаган! - прорычала я. - Ники, извинись. Люциус, не слишком ли остро ты отреагировал? Хочешь выпустить пар - найди другой вариант. Я не позволю устраивать бездумные и бессмысленные драки в моем замке.       Я бросила на Николая красноречивый взгляд. Похоже, после смерти отца у него совсем пропали рамки, и парень решил показать свое истинное лицо. А оно, мягко говоря, не очень соответствовало его физическому лицу. Ники был невероятно, божественно красив, и даже тонкий шрам - напоминание о дне смерти Игоря Каркарова - не портило правильные черты лица, острые скулы, тонкий нос с небольшой горбинкой и огромные, чуть раскосые синие глаза.       Николай презрительно скривился и процедил что-то, отдаленно напоминающее извинения. Люциус с точно таким же выражением лица кивнул, украдкой косясь в мою сторону. Страшно представить, какое выражение лица было в тот момент у меня самой. Уверена, что ничего хорошего оно не предвещало. Но, если бы я выглядела хоть чуточку мягче, мужчины сцепились бы, а мне ни при каких обстоятельствах этого не хотелось.       - Некоторые сражения я должна пройти самостоятельно, Николай, - я строго взглянула на парня. - Если твоя помощь будет мне необходима, поверь, ты узнаешь об этом первый.       - Я понял тебя, госпожа, - глаза Ники блеснули, и парень поспешил скрыть эмоции в неглубоком поклоне. - Нужна ли моя помощь прямо сейчас?       - Ты либо полный идиот, либо совсем неопытный мальчишка, - пробурчал Люциус.       - Уверен, что мой опыт не простирается настолько далеко, как ваш, - Ники натянул на лицо маску невозмутимости, и лишь левый уголок губ, еле заметно подрагивающий в полуулыбке, выдавал насмешку. - Меня воспитывали в строгости и аскетизме, дабы не вырастить очередного бессмысленного идиота-аристократа, который не знает ничего, кроме собственных мимолетных желаний. Потому некоторые... ммм... стороны жизни обычных аристократов мне незнакомы.       - Ты намекаешь, что я... - Люциус вытащил свою волшебную палочку из ножен.       - Никак нет, - в голосе Ники отчетливо слышалась издевка. Мне стало смешно. - Мистер Малфой, госпожа только что упоминала, что была бы недовольна дракой в замке л'Амори. Пожалуйста, уберите свою палочку.       В ответ Люциус разразился долгой раздраженной тирадой о том, как должны вести себя представители молодого поколения по отношению к старшим, особенно когда речь идет об отпрысках чистокровных семей. Он распинался о многовековых традициях, о воспитании и о том, что в его время молодежь вела себя по-другому, но хоть волшебную палочку убрал. Мы с Николаем с одинаковым любопытством слушали Малфоя, периодически многозначительно переглядываясь.       - Вас нужно воспитывать, - наконец, закончил свою недовольную речь Люциус.       - Воспитывать молодежь? - переспросила я и лукаво ухмыльнулась. - Так вот, значит, что произошло в библиотеке. Акт воспитания. Хороший термин. Пожалуй, мне стоит его запомнить.       - Надежный метод, - невозмутимо отметил Николай и, легко поклонившись, добавил: - Не думаю, что мне стоит продолжать слушать ваш приватный диалог. Если вам не нужна моя помощь, госпожа, то позвольте мне откланяться.       Я кивнула, и Ники развернулся на каблуках на 180 градусов и твердым шагом направился вглубь коридоров. Мне оставалось только покачать головой. Я никогда не понимала этого парня, ни в детстве, ни сейчас. И вряд ли пойму когда-нибудь. Николай вроде бы как знал о моих отношениях с Малфоем. Наверное. А, может, и просто блефовал и пытался поддеть. Я настолько привыкла, что о моем беспросветном блядстве знают даже те, кому об этом знать не стоит, что совсем забыла подтвердить предположения Каркарова-младшего.       Вот же ж черт! Николай определенно почувствовал себя неловко и, возможно, обиделся. Или разозлился. Или ему все равно. И ведь не предугадаешь! Люциус тоже хорош. Так легко поддаться провокации - совсем на него не похоже. Наверное, после непростого пробуждения и времяпровождения со мной блондин расслабился и потерял бдительность. А ведь я ему рассказала про Николая. Кто бы мог предсказать, что эти два идиота сцепятся на пустом месте. Я тяжело вздохнула.       - Мon cher, тебе стоит получше воспитывать своих слуг, - заметил Люциус, беря меня за руку и уводя в сторону спальни. - Мальчишка совсем не имеет представления, что такое прислуживать аристократической семье.       - Начнем с того, что Николай - не обычный слуга, а, скорее, напарник. И единственный друг детства, - заметила я, позволяя Люциусу вести меня за собой. - После того, как меня выкинули из окна кабинета Нарциссы, я решила, что мне жизненно необходим человек, который будет постоянно прикрывать мне спину. Николай - идеальный для этого человек. Во-первых, он сильный и талантливый маг, во-вторых, я ему доверяю, хоть он и остается для меня закрытой книгой на китайском языке по квантовой физике. В-третьих... - я на секунду замешкалась, подбирая слова. Все-таки рядом со мной шел Люциус Малфой - один из приближенных Темного Лорда, и пусть мужчина был готов предать своего сюзерена ради меня, лишний раз откровенничать перед ним не стоило. - В-третьих, Николай обязан мне жизнью.       Мы зашли в комнату. Я заперла за нами дверь и наложила парочку заклинаний, чтобы к нам точно никто не зашел. И чтобы никто не слышал, что происходит в комнате. На всякий случай. Все-таки, я не понимала, что творится в голове у Николая, и осторожность лишней не была. Люциус тем временем направился в сторону ванной комнаты, и я последовала за ним, по пути прикидывая, какими маслами лучше воспользоваться.       - Надеюсь, дело только в том, что ты озвучила, - сказал Люциус и резко остановился. Я едва не врезалась в него по инерции, чудом успев затормозить.       - О чем ты? - недовольно поинтересовалась я.       - Николай Каркаров, в отличие от своего отца, получил превосходные внешние данные, - Люциус наморщился, словно резко вдохнул неприятный запах, но потом поджал губы и отвернулся, так чтобы я не видела его лица. - Я довольно самолюбив и прекрасно осознаю, что природа наделила меня красотой. Но вынужден признать, что мальчишка... - Люциус медленно вдохнул. - Мальчишка красивее меня.       - И что? - непонимающе спросила я.       - Я должен быть уверен, что ты будешь принадлежать только мне и Северусу, - завил Люциус. Его реплика застала меня врасплох. Я поперхнулась на вдохе и закашлялась.       - С ума сошел? Я тебе не какая-нибудь падкая на внешность девка, которая готова променять вас на смазливую мордашку, - возмутилась я, прокашлявшись.       - Дело не в падкости и смазливой мордашке, и мы оба это понимаем, - Люциус повернулся и прижал меня к стене. Сопротивляться я не стала, хватит с меня на сегодня силовых упражнений. - Ты теряешь контроль над собой, после завершения ритуала ты перестала видеть смысл в контроле, как в таковом. Это может привести к непредсказуемым последствиям, mon cher. Тебе следует быть осторожней.       - Божечки-кошечки! Люциус! - воскликнула я и все-таки вырвалась из рук блондина. - Мне не нужно читать нотации. Я прекрасно все понимаю и всегда продумываю наперед, прежде чем делать что-либо.       - Если бы ты действительно каждый раз думала, прежде чем делать, проблем у тебя было бы в разы меньше, - заметил Малфой. Он тяжело вздохнул. - Я не читаю тебе нотации, лишь пытаюсь достучаться до тебя.       Я закатила глаза и облокотилась спиной на стену. Ну, вот, приехали. Не успела я толком расслабиться, надеясь, что сейчас наконец-то получу заслуженную долю тепла и нежности, как Люциус снова завел свою шарманку. Ну, не хочу я говорить на серьезные темы! Я хочу расслабиться, принять ванну, заняться любовью, а потом начать ломать голову над тем, как пробудить Нарциссу. И в перечисленном не было ни одного пункта, посвященного лекциям и нотациям.       Обидно, что Северус и Римус говорили мне примерно те же самые вещи. Мол, Соня, ты совсем не думаешь о последствиях и ни капли не заботишься о чувствах других людей. Можно подумать, они все были прям паиньками и всегда думали, чем для меня могут обернуться их поступки. Да все они чихать на меня хотели.       - Софи... - тихо позвал Люциус. Он посмотрел на меня тяжелым взглядом и протянул раскрытую ладонь. - Я снова приглашаю тебя принять меня. Но на сей раз с определенными условиями.       - Очень интересно, - я демонстративно скрестила руки на груди и выдала самую высокомерную мину из всех, что были в моем арсенале. - И что за условия?       - Вернись к себе. Вернись к себе, я точно знаю, что у тебя получится. Не убивай остатки Света, - в голосе Люциуса послышалась мольба. Мужчина на секунду прикрыл глаза, а когда открыл, они засияли серебром далеких звезд. - Я опасен, неужели ты успела забыть? Потому я ставлю тебя перед выбором: либо ты возвращаешься к самой себе и вспоминаешь о том, что на самом деле ко мне чувствуешь, либо я ухожу, и на этот раз навсегда, без писем и возвышенного нытья, без стихотворений и стонов. Я и без того позволяю тебе слишком многое.       Тьма Малфоя вновь вильнула хвостом. Люциус взял мою руку и прижал ее к своей груди. Ладонью я ощутила быстрое биение его сердца. Но моя душа оставалась накрепко закрытой от моего прекрасного блондина. И я не могла с этим ничего поделать. Сама не заметила, как закрылась от него, а поток эмоций, и без того не особо мощный, перестал входить в мое сердце.       - Что ты мне такого позволил, раз считаешь себя в праве шантажировать меня своим уходом? - высокомерно и холодно поинтересовалась я.       - Я позволяю тебе быть самой собой, - мягко произнес Люциус и выпустил мои руки. Его Тьма моментально исчезла, будто ее гибкое змееподобное тело только что не извивалось вокруг меня. Глаза Малфоя потухли. - Я всего лишь принимаю тебя такой, какая ты есть на самом деле, и готов принимать любой. Только ты сама по каким-то нелепым причинам не готова ни принимать себя, ни даже понять, какая ты на самом деле.       Люциус разочарованно покачал головой и отошел к окну. Там он деловито поднял с пола ранее обрушенную мной гардину с повисшими на ней шторами и принялся возвращать ее на место. Я отстраненно наблюдала за каждый действием мужчины, пытаясь попутно почувствовать хоть что-нибудь, кроме легкого оттенка разочарования и раздражения. Не получалось. Малфой вызывал у меня только злость и холодное желание покарать его.       Убить? Если бы я действительно хотела его прикончить, то сделала бы это много раньше, или просто оставила бы под действием заклинания забвения. Нет, так не пойдет. Малфой оставался для меня уникальным, единственным в своем роде. Только с ним у меня установилась такая плотная эмоциональная связь, что я смогла проникнуть в наложенное на него заклинание и вытащить из ада ловушек подсознания. Жертвовать Люциусом понапрасну казалось ужасным расточительством. Тем более, если учитывать неспокойную обстановку среди Пожирателей.       Малфой был мне нужен. Сильный чистокровный маг с впечатляющим боевым опытом и навыками, он превосходил меня и по силе, и по умению с ней совладать. Но даже если отбросить в сторону несомненные преимущества Люциуса, как волшебника, он оставался одним из мужчин, которые занимали в моем сердце чрезвычайно много места. Его теплые слова и любовь столько раз выбивали меня из колеи и спасали от отчаяния. Нет, я ни в коем случае не могла позволить ему уйти из моей жизни.       Как он посмел навязывать мне свои правила?! Откуда ему знать, какая я на самом деле, что за монстр скрывается под моим вполне невинным обликом? Люциус ни черта обо мне не знал, но пытался выглядеть так, будто знает все. Он выставил мне свои правила, но неужели не понял, что я могу сделать все по-своему? Неужели он забыл, что я тоже опасна, куда опаснее его самого?       Нехорошая ухмылка изогнула мои губы. Тьма заставила сделать несколько тихих шагов по направлению к Люциусу, который имел неосторожность повернуться ко мне спиной. Сила капала с кончиков пальцев, готовая в любой момент сорваться и поразить цель.       Идиот. Люциус сам подсказал, что делать. Он сам напомнил о силе моего очарования. Перед внутренним взором живо возник образ Фенрира Сивого. В нашу последнюю встречу он окончательно прогнулся перед моей волей, согласившись на то, на что ни за что не согласился бы в обычной ситуации. Но оборотнем руководило зерно моей Тьмы, посаженное глубоко в его душу. С момента знакомства Сивый грезил о том, чтобы стать рабом моей воли, быть рядом и сделать все, лишь бы доказать свою пользу и получить мое внимание. Я видела, как в нем боролись его истинные чувства и те, что были навеяны моей Тьмой. Фенрир проиграл ей подчистую.       Можно ли было сделать то же самое с Люциусом? Несомненно. Я была уверена, что блондин не только не сможет, но и не захочет сопротивляться. Одно движение, один шаг, и я убью его волю, сделав игрушкой в своих руках. И после этого мне будет можно делать все, что захочу, а мой высокомерный аристократ никогда больше не заикнется о своих дурацких условиях.       Малфой слевитировал гардину обратно и закрепил ее на прежнем месте. С удовлетворением хмыкнув, он прикоснулся ладонью к оконной раме и выглянул наружу. Сделал глубокий вдох. Чужое ощущение как свежий майский ветерок ласкает кожу лица, едва не сбило меня с ног.       Нет! Как... Как он смог?       Эмоции Люциуса бурным потоком вливались в мое сердце, разрывая в клочья все блоки, ломая возведенные стены. Я облокотилась рукой на высокое изножье кровати и тяжело задышала. В груди было горячо, так горячо, что хотелось кричать от боли. Создавалось впечатление, будто внутри что-то горит.       Хм. "Что-то". Будто я не знала, что это было.       Любовь Люциуса Малфоя. Та самая, которую он всю жизнь искал, та, ради которой избалованный вседозволенностью жестокий и бессердечный аристократ был готов стать доблестным рыцарем. И он стал им. Сияние его доспехов ослепляло, его чувства сбивали с ног и заставляли сердце биться так быстро... Малфой принял судьбу, он был готов к любому моему решению, и от того его внутренний Свет впервые загорелся так ярко, что моя Тьма забилась в угол и не помышляла о том, чтобы выйти наружу. Ее боль передавалась мне на физическом уровне, заставляя грудь гореть огнем.       Ни Римусу, ни тем более Северусу было бы такое не по силам. Люциус изначально - единственный, кто по-настоящему был готов принять меня. И он изначально не был испорчен самоедством или ненавистью к себе. Малфой любил себя, и потому смог по-настоящему, без оглядки, полюбить меня. Он перестал терзаться сомнениями, сравнивать себя с другими мужчинами в моей жизни. Люциус был готов занять уготованное ему место в моей жизни и радоваться тому, что смог достичь казавшуюся невыполнимой мечту - полюбить кого-то, кроме себя.       Полное и искреннее принятие позволило мужчине раскрыть нашу связь так же, как когда-то делала я. Но вместо того, чтобы использовать ее, как оружие, Люциус насильно заставил меня понять свои чувства, упорядочил их и вытащил наружу то, что после смерти было спрятано глубоко внутри - разъедающую само устройство этого жестокого мира любовь.       Боль, что заполняла мое естество после смерти Сашеньки, мужчина принял на себя. Я видела, как Люциус пошатнулся и схватился за грудь. Но на сей раз он был готов разделить мою боль. Внутренний Свет Малфоя сиял так сильно, что даже ад, царящий в моей груди, истончался, превращаясь в печальное, но светлое воспоминание.       Я впервые смогла попрощаться с сыном. Единственное прикосновение его маленькой ручки к моей щеке навсегда останется в моей памяти, как и его чудесные голубые глаза с золотисто-ореховыми крапинками. Я была готова перевернуть ради Сашеньки весь мир, но вместо этого мир перевернул меня, вывернул наизнанку. Каждый вдох приносил мне новую порцию боли, но Люциусу каким-то чудом удалось это убрать. Он забрал на себя большую часть моего внутреннего ада и выжил, хоть это и далось ему с большим трудом. А я впервые с родов смогла вдохнуть полной грудью и разрыдалась от переполняющих меня эмоций.       Люциус обернулся и улыбнулся. Его серебряные глаза лучились добротой. Мужчина подошел ко мне ближе и вновь протянул руку, позволяя мне сделать выбор. Я улыбнулась сквозь слезы и прикоснулась пальчиками к раскрытой ладони мужчины, украдкой страшась, что он может отвергнуть меня после того, как смог на себе прочувствовать, что происходило в моей душе. Но вместо того, чтобы оттолкнуть, Люциус привлек меня к себе.       - Я рад, что ты приняла решение, - сказал он, гладя меня по голове. - И рад тому, каким оно оказалось. Рад, что ты не стала погружаться во Тьму. Твоя жажда крови и желание сломать меня были так сильны, что я не был уверен в конечном итоге. Но, вместе с тем, был готов принять и такой исход.       - Если ты знал, то почему не ушел? - сквозь слезы спросила я. - Почему дал мне шанс?       - Потому что был готов принять смерть от твоих рук, - Люциус улыбнулся и аккуратно снял слезу с моей щеки. Он смотрел на нее с какой-то странной нежностью. - Когда-то я печалился от того, что ты льешь слезы не от любви ко мне, а теперь печалюсь от того, что ты вообще плачешь. Разница огромна. Тогда мне казалось, что я люблю тебя, но это еще не было любовью.       - Разве сейчас это любовь?       - Да, и крепче ее я не знал чувства, - Люциус перевел взгляд на меня. - Поэтому я был готов принять смерть от твоих рук или превратиться в безвольную пешку, стать первой ступенью к твоей новой жизни. В ней все равно не было бы места настоящему мне, а молча наблюдать со стороны за тем, что могло произойти, я бы не смог. Но ты выбрала другой путь, и я счастлив, хоть и понимаю, какой опасности ты себя подвергаешь.       В голове все смешалось от его признания. Грудь сдавило от чувств, которых было слишком много. Они не вмещались во мне, вырывались наружу вместе с сердцем.       - Тьма прельщает своей глубиной и вседозволенностью. Она позволяет совершать любые поступки, которые кажутся тебе правильными. Но Свет другой. Он ограничивает, сдерживает и не дает выполнять желания. Однако для долгосрочного планирования Свет необходим. От взгляда темного волшебника, лишившего себя светлой стороны, всегда будет что-то ускользать. Светлый волшебник, лишенный темной стороны, навечно обречен держать себя в руках, не давая расслабиться, и потому будет совершать ошибки, не учитывая проявление порочной сущности человека. Единственный выход - осознать и сохранить в себе и Свет, и Тьму хотя бы в разном соотношении. И тебе это удалось несмотря на великое искушение, - Люциус пригладил мои торчащие в разные стороны волосы. - Ты молодец, mon cher, я горжусь тобой.       Я шмыгнула носом и спрятала лицо в груди Малфоя. Несмотря на выветрившиеся духи, от него все равно вкусно пахло - его природным запахом, таким родным и близким.       - Что будет дальше? - тихо спросила я.       - Дальше? - Люциус мягко приподнял мою голову и прикоснулся губами ко лбу. - Сначала мы вместе, как и собирались, примем ванну, передохнем, а потом будем вместе думать, как вернуть к жизни Нарциссу. Несправедливо оставлять ее в том же состоянии. Но сначала отдых.       Я улыбнулась и кивнула. Нас ждали дела, так много дел, что в голове не умещалось. Но теперь я точно знала, что смогу со всем справиться. Потому что у меня были Северус и Люциус, потому что где-то далеко, в поместье Блэков, дуется и бурчит мой дорогой друг Сириус, потому что в деревне оборотней, спрятанной глубоко в лесах, Римус с нежностью вспоминает обо мне и чуточку грустит. Потому что по коридорам замка л'Амори бродит Николай Каркаров и с любопытством примеряет на себя новую роль, пытаясь прочувствовать ее. Потому что где-то в Хогвартсе воюет с Долорес Амбридж мой маленький брат Поттер и его друзья...       Потому что всех их мне предстоит защитить и спасти. И у меня точно хватит на это сил.