Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      - Я хочу знать, что он сделал с тобой.       - Тебе не стоит забивать голову такими мелочами, mon cher. То, что сделано, не вернешь назад, и это так же осталось в прошлом.       Я закатила глаза. Отогревшись в теплой ванной и переодевшись в нормальную одежду, Люциус перестал постоянно дрожать, но его движения оставались скованными и резкими. Он дергался от каждого постороннего звука, даже когда Бонси трансгрессировала в спальню, из которой мы так и не вышли, чтобы принести нам горячий чай. Впрочем, Малфой к своей чашке так и не притронулся, зато начал убеждать меня в том, что ничего страшного не произошло. При этом выглядел он после общения с Темным Лордом куда хуже, чем после года в Азкабане.       - Если бы это произошло пару лет назад, то я, возможно, приняла бы такой ответ. Но ты находишься в моем замке меньше двух часов, - я скрестила руки на груди. - И ты всерьез считаешь, что меня удовлетворит подобный ответ?       - Послушай, Соня... - Люциус присел рядом и нежно провел пальцем по моей щеке. - Я так долго ждал нашей встречи и совершенно не хочу тратить драгоценное время на обсуждение поведения Темного Лорда.       Подобная реакция была не совсем свойственна Малфою-старшему. Да, он, скорее всего, действительно отказался бы пересказывать мне содержание очной ставки с Волдемортом, но не вздрагивал бы в ответ на каждое мое слово. В совокупности с остальными его реакциями это свидетельствовало лишь о том, что произошло нечто по-настоящему ужасное. Но почему тогда Люциус не говорил?       Я глубоко вдохнула, а потом уронила мужчину на спину и взобралась сверху. Только решив, что настала пора секса, Люциус расслабился и легко улыбнулся. Хоть восхищение в его глазах не было подделкой, уже неплохо. Мужчина потянулся ко мне, но я пригвоздила его руки обратно к кровати. У меня были несколько иные планы. Вместо того, чтобы пойти на поводу у воющего и готового на все животного начала, я выглянула в мир Духов, чтобы оценить ситуацию. И оказалось, что мои предположения были верны.       Итак, Малфоя немного заколдовали. Не так страшно, как в предыдущий раз, но рассказать мне о том, что произошло между ним и Волдемортом, мужчина не мог. Он хотел, очень хотел выговориться, облегчить страдания души, но заклинание не позволяло.       - Ожидаемо, - заявила я, возвращаясь в обычный мир.       - Что ожидаемо? - не понял Люциус. Его губы продолжали мне улыбаться, а вот глаза потемнели от тревоги.       - Тебя связали заклинанием, и я собираюсь его снять. Мне, знаешь ли, совсем не нравится, когда моего мужчину заколдовывают. Терпеть такое не могу.       - Нет, нет никакого заклинания, о чем ты, - затараторил Малфой. Его лоб покрылся маленькими капельками пота. - Ничего такого, поверь. Если бы случилось что-то серьезное, я бы тотчас тебе рассказал...       Он что-то говорил еще, но я больше не слушала. Вместо того, чтобы тратить время на пустую болтовню, я частично вылезла в мир Духов, оставив тело кое-как балансировать на Малфое, и вгляделась в нити заклинания. О, это были чудесные чары! Сразу видно, что сам Темный Лорд постарался. Нити переплетались с сердцем Люциуса и почти сливались с тканью души, расползаясь паутиной, словно нервные окончания. Они проходили через все части тела, позволяя мужчине совершать довольно ограниченный список действий в отношении меня.       Крайне любопытное заклинание. По действию оно напоминало империо, но не такое масштабное. Чары, которые Волдеморт наложил на Люциуса, затрагивали только сферу жизни, касающуюся непосредственно меня. Темный Лорд категорически не хотел, чтобы Малфой рассказал мне о том, как велась их беседа. Будто я сама не догадалась, когда увидела, что остальных собеседников выносили ногами вперед!       Определенно, Волдеморт устроил очень жестокое показательное шоу специально для Люциуса. Наверняка он хотел бы прикончить и блондина, но решил сдержать данное мне обещание и оставить его в живых. Несчастный Малфой был вынужден наблюдать за тем, как другие Пожиратели мучительно умирают. Охваченный паническим ужасом, он ждал своей очереди. Возможно, там было и что-то еще.       Я размяла пальцы и начала поэтапно избавляться от нитей заклинания. Сначала следовало освободить сердце Люциуса и другие жизненно-важные органы. Подозреваю, что, если бы Малфою удалось каким-то чудом обойти чары, они бы тотчас его прикончили. Не зря же столько мороки.       Освободив органы от заклинания, я принялась за остальное тело. Здесь было одновременно и легче, и сложнее. В местах, где не находились органы или крупные артерии, можно было рвать нити не столь скрупулезно, как у сердца или в мозгу, но самих нитей было довольно много, и это автоматически усложняло задачу. Впрочем, по мере освобождения от чар, к Люциусу возвращался нормальный цвет и выражение лица: щеки чуть порозовели, в глазах одновременно застыло восхищение и тревога, губы приоткрылись из-за учащенного дыхания.       Частично я все-таки находилась в своем теле, поэтому явно почувствовала мужскую реакцию Люциуса, который год провел в тюрьме, на мое тело. Это заставило меня несколько ускориться. Животное начало хлестало меня по спине мокрой плеткой возбуждения и желания, как подгоняет надсмотрщик рассеянного раба. Поэтому мои бестелесные пальцы забегали еще быстрее, стремительно очищая душу Люциуса от остатков заклинания.       Едва я успела закончить, как животное начало буквально впечатало меня обратно в физическое тело. Как только Люциус понял, что я вернулась, он рывком скинул меня с себя и забрался сверху.       - Мысли об этом моменте давали мне силы жить дальше, mon cher, - прошептал Люциус, касаясь губами моего уха, а затем чувствительно прикусил нежную кожу шеи. Я вскрикнула. - Моя трепетная, горячая девочка, как же я ждал дня, когда вновь смогу овладеть тобой.       Сейчас... Сейчас будет... секс? Животное начало на прощание вильнуло хвостом и поспешило скрыться. Дыхание затаилось в груди, не давая глотнуть воздуха. Я почувствовала, как тело начинает дрожать. Люциус начал целовать мою шею. Дойдя до линии декольте, мужчина приподнялся на руках, чтобы взглянуть на меня, и занес ладонь. Уже потом голос разума скептически заметил, что Малфой наверняка просто хотел провести прикоснуться к моему лицу или зафиксировать мои руки над головой, но в момент, когда это происходило, я сжалась и рефлекторно попыталась прикрыться.       Моя реакция шокировала Люциуса. Он моментально отпрянул, а взгляд мужчины наполнился тревогой. Я мысленно выругалась. Снейп умудрился вмешаться в мою жизнь, даже не находясь рядом. Но и я не ожидала, что последний приступ его жестокости настолько отпечатался в моем подсознании. Зелье Ульриха убирало душевную боль полностью, но не так сильно влияло на страх, тем более - скрытый.       В общем, Люциус пытался прикоснуться ко мне, но слишком резко двинул рукой, и я рефлекторно закрылась, испугавшись насилия. Страшно представить, что было бы со мной без зелья Ульриха. Сейчас я в очередной раз поняла, что, вероятно, не выжила бы. Ведь если тело запомнило боль и стало рефлекторно защищаться, значит ментальная составляющая находилась в куда более плохом состоянии.       - Не мне надо было говорить о произошедшем в жизни, а тебе, - после продолжительного молчания сказал Люциус. Он стиснул зубы и сжал кулаки, но тут же начал глубоко дышать, чтобы взять себя в руки. - Хотя я догадываюсь, что могло побудить подобную реакцию... Потому что не раз видел подобное раньше.       Мужчина вскочил с кровати и заметался по комнате, как зверь. Он схватился за голову, потом упер руки в бока, прошелся несколько раз до окна, выглянул на улицу. Наконец, Малфой остановился у кровати и изо всех сил ударил кулаком по высокому изножью кровати.       Из-за нашей ментальной связи я чувствовала каждую эмоцию блондина. Ставшие непривычными ощущения растекались по телу волнами раскаленного металла, заставляя душу трепетать от чужого гнева.       - Снейп... - процедил он сквозь зубы. Глаза Люциуса сверкали яростью. Мужчина снова глубоко задышал, успокаиваясь, а потом уселся рядом со мной и с обманчивой ласковостью прошипел: - Это ведь из-за него ты тогда чуть не умерла, я прав?       - Да, ты прав, но...       - Здесь не может быть ни одного "но", mon cher.       Грудь Люциуса часто вздымалась от взволнованного дыхания. Мужчина пытался взять себя в руки, справиться со злостью, но получалось так себе. Я поджала губы. Черт! Черт! Черт! Как же так вышло? Я совсем не хотела грузить Люциуса своими семейными проблемами, а тут они сами выползли на волю. Стоит подумать о том, что делать с новыми рефлексами. Они могут рассказать о моей жизни слишком многое.       - Снейп получил заслуженное наказание за деяния, которые совершил, - гордо заявила я. - Больше он не причинит мне вреда.       - И ты в этом уверена, - Люциус разочарованно покачал головой. - Говоришь так, будто не видела мои воспоминания о былых временах, и думаешь, что я не смог понять подробности... - разочарование отступило, и на первый план вернулась обжигающая ярость. Ее было так много, что в груди неприятно заныло. - Как он посмел поднять на тебя руку? На тебя, mon cher, на ту, что согласилась быть его женой! Я бы все отдал, чтобы оказаться на его месте, а он... Как же мне хочется убить его.       Люциус не преувеличивал. Ярость всколыхнула одну из граней истинной натуры моего аристократа. Мужчина не то, чтобы был особо кровожадным, но всегда ревностно защищал то, к чему имел слабость или считал своим. Думаю, ко мне он испытывал чувства сильнее, и потому желание отстоять свое эволюционировало в желание уничтожить Снейпа, стереть его с лица земли.       Бурные эмоции Люциуса сшибали с ног. Благо, я сидела, иначе сразу рухнула бы на пол. За месяцы, проведенные под действием зелья Ульриха, мои навыки эмоционального контроля сильно ухудшились. Заключенный в Азкабан Малфой не мог постоянно подпитывать меня нужным объемом чувств, а справиться с тем, что поступало с его стороны, было совсем не сложно. Теперь же Люциус сидел прямо передо мной, и от него буквально разило яростью, которая не только проникала в мою душу через нашу с мужчиной связь, но и, казалось, впитывалась через кожу.       - Я не стану говорить, что виновата сама, и пытаться убедить в этом кого-либо. Снейп действительно перешел черту, не мне это отрицать...       - Перешел черту?! - с негодованием воскликнул Люциус и положил руки на мои плечи. - Позволь мне наказать его, mon cher.       - У тебя нет такого права, - возразила я. - Снейп - представитель основной ветви рода л'Амори, и выносить наказания ему могу только я. Пожалуйста, умерь свой пыл, прошу тебя.       - Когда это Снейп успел стать полноценным членом твоего рода? - Люциус убрал руки с моих плеч и смерил меня напряженным взглядом. - Ты говорила, что через брак можно стать только представителем побочной ветви, но никак не основной. И что набор в л'Амори закрыт...       О, я помнила тот разговор. Очень хорошо помнила. Мы тогда поссорились и довольно долго не виделись. Люциус догадался, что я так и не перестала любить Римуса, и распсиховался. Потом меня спрятали в доме Блэков, а Малфой, чтобы хоть как-то извиниться, начал заваливать меня трогательными письмами, от которых сжималась душа. Тогда я рассказала Люциусу приблизительную версию того, как люди становятся л'Амори, не вдаваясь в подробности. И про принадлежность Снейпа к моему роду умолчала.       - Мы с Северусом - очень дальние родственники, - объяснила я. - Во времена основания Хогвартса представитель основной ветви рода л'Амори - гениальный зельевар Ульрих л'Амори - добровольно вышел из семьи и женился, приняв фамилию Принц.       - Дальний предок матери Снейпа, - понял Люциус и неприятно усмехнулся. - Все-таки он оказался не так прост, каким казался. Никогда бы не подумал, что у Северуса есть именитые корни. Значит, он теперь под твоей защитой, и я практически ничего не могу ему сделать.       - Все так, - я развела руками.       - Поэтому ты закрылась от меня? Чтобы я не узнал правды? - Люциус на секунду прикрыл глаза. - Ты ведешь нечестную игру, mon cher. Ты требуешь от меня искренности и откровенности, честности, но сама не даешь мне и шанса понять тебя.       Чего это он? Закрылась? Я бы тогда вообще ничего не могла чувствовать, а так хоть какие-то эмоции, пусть и не мои. Но у меня было предположение, почему Люциус перестал меня чувствовать.       - Я не закрывалась.       - Тогда скажи, почему я почти не чувствую тебя? Ты намного лучше меня знаешь, как устроена наша связь. Ты столько раз рвала ее, что я уже сбился со счета. За что ты так поступаешь со мной?       Я вздохнула и слезла с кровати. Люциус пристально следил за каждым моим движением. Я же достала из ящика стола маленький пузырек с темной жидкостью, ставшей чуть светлее, чем в первый день после употребления. На сегодня зелье Ульриха было выпито почти на треть. Учитывая происходящее, я планировала сделать новый глоток в ближайшем будущем, чтобы до конца осознать и прочувствовать боль от убийства Грозного Глаза, но, похоже, планы придется отложить. Сейчас в мою жизнь вернулся Люциус Малфой и принес с собой новые причины духовных травм. Немного подождать, пока все уляжется, казалось мне неплохой идеей.       - Это зелье - изобретение Ульриха л'Амори, - я протянула бутылек Люциусу. - Будь с ним осторожен. В нем заключена моя боль и способность ее чувствовать. В определенные дни я делаю отсюда новые глотки.       - От него несет черной магией, - Люциус с неподдельным интересом разглядывал зелье. - Как оно работает? И каковы побочные действия?       - Зелье забрало всю мою боль на себя, но вместе с болью ушли почти все яркие эмоции. Я могу чувствовать только после того, как сделаю глоток. В этот момент часть боли возвращается в концентрированном виде, но довольно быстро мне удается ее пережить. Однако в таком виде я особенно уязвима. Мне пришлось сделать глоток после того, как Снейп избил меня, и этот момент ты прочувствовал на себе. Моя душа едва не превратилась в пепел, Люциус. Но ты спас меня, - я улыбнулась. - Что касается зелья - после глотка я какое-то время еще могу чувствовать, пока оно не начнет блокировать новые вспышки боли. У каждого раза есть свой лимит, исчерпав который я перестаю чувствовать.       Малфой очень внимательно меня выслушал, откупорил пузырек и с сосредоточенным видом понюхал содержимое. Запах заставил мужчину скривиться. Он поспешил запечатать бутылек и, перед тем, как вернуть его мне, просветил стекло с помощью волшебной палочки.       - Позволь узнать, когда ты намеревалась устроить следующий прием зелья? - спросил Люциус.       - Хочешь надо мной поэкспериментировать? - я рассмеялась. От возмущения Люциус подавился воздухом и закашлялся.       - Мon cher, ты выставляешь меня чудовищем, - сказал Малфой, прокашлявшись. Но его возмущение перестало быть таким большим, и мужчина, подумав, добавил: - Хотя, не стану скрывать, мне крайне интересно данное зелье. Помня, что ты испытывала в прошлый раз, когда приняла порцию, я боюсь за тебя. Но, раз ты все равно собираешься сделать новый глоток, то я хотел бы попросить у тебя разрешения быть рядом.       - Может, и разрешу, - я повела плечами и лукаво взглянула на Люциуса. - Но сначала ты должен четко сформулировать, что сейчас тобой движет? Это любопытство? Праздный интерес, как к другим темным артефактам? А, может, забота и страх? Или нечто иное?       - Я люблю получать все и сразу, mon cher, - Люциус ухмыльнулся. - Неужели за прошедший год ты забыла, с кем имеешь дело?       - Люди меняются, Люциус, - холодно парировала я. - И ты вскоре сам в этом убедишься.       Уловив мое настроение, Малфой сразу сник. Ему явно не понравилось, что я назвала его по имени в таком контексте разговора, но больше всего мужчину ранила сама ситуация.       - Думаешь, я не знаю, почему меня освободили из Азкабана именно сегодня? - тихо спросил Люциус. - Думаешь, Темный Лорд не рассказал мне, как ты собственными руками убила Грюма? И неужели ты действительно думаешь, что я не понимаю, чего на самом деле тебе это стоило?       Я не стала говорить Малфою, что почти ничего не почувствовала, когда ⁸ Грюма, разве что небольшое беспокойство о возможных последствиях для своей репутации. Но, возможно, в чем-то Люциус был прав. Я ведь еще не пила зелье, и потому не могла точно предсказать собственную реакцию. С одной стороны, мои отношения с Грозным Глазом нельзя было назвать теплыми, с другой стороны, его убийство окончательно провело жирную черту между мной и союзниками из Ордена. Если информация о моем преступлении дойдет до их ушей, на меня могут начать серьезную охоту.       Фактически, я запустила в Грюма авадой только для того, чтобы доказать Волдеморту свою серьезность. Если бы я знала исход, то, наверное, не стала бы совершать подобные глупости. Хотя... Кому я вру? Стала бы. На кону стояло освобождение Люциуса Малфоя из Азкабана, его свобода и жизнь. Я просто не могла поступить иначе. Мой белобрысый заносчивый блондин с глазами цвета бури стоил сотню Грюмов.       - Хочешь узнать, зачем я хочу быть рядом, когда ты примешь новую порцию зелья?       Тон Люциуса изменился. В мгновение ока я оказалась опрокинутой на спину, а мужчина - сверху. Страх не дал мне насладиться произошедшим. Вместо этого я изо всех сил уперлась руками в грудь Малфоя, пытаясь скинуть его с себя, и сжала ноги. Блондин был слишком силен, намного сильнее меня физически, и это пугало, вызывая из памяти неприятные картины предыдущей близости с мужчиной. Тогда это был Снейп, и ему пришлось сращивать мои кости, чтобы я смогла хотя бы дышать без боли.       - Я хочу быть всегда рядом с тобой, хочу забрать твою боль себе, чтобы твоя душа больше не рассыпалась, - зашептал Люциус. Его голос был полон горечи. - Я хочу защитить тебя, чтобы ты вновь могла почувствовать себя в безопасности рядом со мной. Хочу уничтожить боль, которую принес тебе Снейп, и показать, что такое настоящая любовь. Вот, почему я хочу быть рядом. Чтобы взять на себя груз, который ты пытаешься унести одна. Чтобы однажды понять, что ты перестала бояться меня и вновь раскрываешься передо мной, как наипрекраснейший из цветов.       Пока Малфой говорил, я смогла угомонить рефлекс защиты и думала, что на этом сюрпризы закончатся. Но очень сильно ошиблась. Сначала моя душа пылала от ярости Люциуса, его злобы и жажды крови, а теперь сердце заколотилось, как бешенное, от силы невероятной любви, которая волной цунами врывалась в меня через невидимую связь с Малфоем.       Все-таки, я отвыкла не только от боли. Раньше в моей душе всегда была любовь, сильная и резкая. Ее с лихвой хватало сразу на трех мужчин, и по отношению к каждому из них она была разная. Заблокировав боль, зелье Ульриха лишило меня и ее основного источника - любви. Сейчас же, оказавшись переполненной ею до краев, я растерялась и заплакала. Слезы сами текли из глаз, мне оставалось только недоумевать, мол, как такое вообще возможно? Но зелье блокировало только мои личные чувства, на чужие оно воздействовать не могло.       - Как ты можешь вмещать в себя столько любви? - тихо спросила я, нежно касаясь лица Люциуса. Он зажмурился от удовольствия.       - В тебе всегда ее было больше, - ответил блондин. - Твое сердце способно вместить в себя весь мир.       Я не смогла ничего ответить, но смогла поцеловать Люциуса. Сама. Учитывая, что меня трясло даже от невинных жестов, это можно было считать за победу. Мужчина мягко ответил на поцелуй, явно сдерживая свою страсть. Я чувствовала и ее, но Малфой старательно гасил в себе свое животное начало, довольствуясь малым.       Это создавало ощущение нереальности происходящего. Эгоист, который привык, что все делается в соответствии с его желаниями, сдерживал свое естество ради меня, заботясь, в первую очередь, о моих чувствах. Учитывая, что Малфой год пробыл в Азкабане и, оказавшись в нашей спальне в замке л'Амори, явно надеялся на совсем другое развитие событий, его поведение казалось чем-то фантастическим.       Я осознала, насколько сильно он любит меня, и насколько его любовь меняет мир. Люциус явно переоценивал мои чувства, совсем не учитывая собственные эмоции. И дело было не в теплой волне, полностью затопившей всю мою душу, а в поступках и намерениях. Мужчина вожделел мое тело, и в былое время желание такой силы полностью бы затмило все сопутствующие обстоятельства. Но Люциус не поддавался. Он принимал свою сущность и защищал меня от самого себя. Все его слова оказались не пустым сотрясанием воздуха, а правдой.       Но и это было еще не все. Любовь Люциуса каким-то невероятным образом смогла залечить все мои новые душевные раны, которые перекрыло зелье Ульриха, и я неожиданно для самой себя вновь смогла чувствовать. Я сделала резкий вдох через приоткрытые губы и на физическом уровне ощутила, как разрывает мой искусственно созданный ограниченный внутренний мир буря в серо-голубых глазах Люциуса Малфоя.       - Ты вернул мне меня, - сдавленно прошептала я. - В груди тесно от этих чувств.       - Знаю, - нежно улыбнулся Люциус. - Я почувствовал твой отклик, и это лучшее, что могло случиться.       - Я... Мы... - я замешкалась и покраснела. Очень хотелось спросить у Малфоя, случиться ли у нас сегодня близость, но я засмущалась.       - Да, - Люциус все понял без слов. - Но я буду сдерживать свою страсть. Сейчас тебе нужен нежный и терпеливый партнер.       Я сама притянула Люциуса для поцелуя. Животное начало проснулось, но скорее наблюдало все из безопасного угла и напоминало забитое животное, чем рвалось в атаку со страстью дикого зверя. Для меня такое поведение было в новинку. Я не привыкла чувствовать себя по-настоящему беззащитной и ранимой, раньше все это было скорее игрой, чтобы партнеру было комфортнее. Но теперь...       Снейпу все-таки удалось сломать меня, причем он сделал это так, что я поняла произошедшее, только оказавшись в постели с Люциусом. Прошло почти полгода после секса с Северусом, а больше я никого к себе не подпускала. Мне и не нужно было. Животное начало, усиленное зельем Ульриха, периодически реагировало на Ники или на Волдеморта, но до активных действий не доходило. Я верила, что не изменилась ни на каплю, а оказалось, что в моем сердце поселился страх.       Люциус все видел, понимал и чувствовал. Он действовал очень сдержанно и нежно, словно вслушиваясь в тихий шепот моего испуганного сердца. Мужчина медленно раздевал меня, не торопясь и откликаясь на каждый мой вдох, каждую реакцию. Только на расстегивание пуговиц блузки ушла уйма времени. Люциус помог мне выпутаться из рукавов, попутно покрывая нежнейшими поцелуями каждый сантиметр кожи.       Освободившись от блузки, Малфой перешел к ласкам груди. Сначала его длинные пальцы ласкали чувствительную кожу, то и дело переходя к основанию шеи. Сначала от таких ласк меня вновь сковал страх. В голове всплыли воспоминания, как Снейп душил меня, как терзал мою плоть. Постепенно страшные картины из прошлого заменялись на реальность, в которой правил Люциус Малфой.       Убедившись, что я больше не сжимаюсь от ужаса, мужчина нежно прикоснулся губами к моему соску, лаская второй подушечками пальцев. Тело словно пронзило молнией. Внизу живота начало собираться напряжение, которое возрастало с каждым новым прикосновением. Я тихо застонала.       - Моя девочка, - прошептал Люциус. От ощущения его дыхания на коже, я застонала чуть громче.       Следующая преграда поджидала на самом неожиданном моменте. Как только Люциус отстранился, чтобы стянуть с себя рубашку, сердце молнией пронзил ужас. Я попыталась справиться с ним, но ничего не могла ему противопоставить. Перед внутренним взором возник Снейп. Нет, в этом воспоминании он давал мне передышку, чтобы раздеться самому. К тому моменту во мне не оставалось ни сил, ни физических возможностей хоть что-то сделать. Тело нестерпимо болело, а все естество содрогалось от ужаса перед неотвратимой близостью с Северусом Снейпом.       Вот и сейчас я замерла. Еще немного, и мы займемся сексом, а я вновь окажусь беспомощной и бессильной перед чужой злобой. Что тогда со мной будет? Пробудившиеся чувства начало сковывать зелье Ульриха, не позволяя боли начать разрушать мою душу. Конечно, Люциус все почувствовал. Он сел рядом со мной и помог сесть мне.       - Посмотри на меня, mon cher, я перед тобой, как на ладони, - сказал мужчина. Он взял мои руки и положил их на свою грудь. Взгляд серебряных глаз был теплым и нежным. - Я беззащитен перед тобой, как ты беззащитна передо мной. И в этом заключается суть. Мы равны друг перед другом. И, если такова будет твоя воля, ты можешь сотворить со мной что угодно. Я не смогу противиться твоему желанию.       Слова Малфоя звучали из самого сердца, но страх был сильнее. Я приложила немало усилий, чтобы не сбежать и позволить Люциусу прикасаться ко мне. В обычное время мужчина бы уже повалил меня на спину и перешел бы к активным действиям, но сейчас наоборот. Он повернул меня к себе спиной, а потом обнял. Сначала мне было страшно, но постепенно тело расслаблялось. Почувствовав, что страх уходит, Люциус начал мягко массировать мою голову, постепенно перебираясь на шею и плечи.       Его теплые пальцы соскользнули к моей груди, затем спустились ниже. Достигнув ширинки, Люциус медленно расстегнул пуговицу и расстегнул молнию. Пальцы проникли в мои трусики и достигли заветного бугорка. Сначала я дернулась от очередной волны страха, но на сей раз он быстро отступил, гонимый удовольствием. Вместо картинок со Снейпом, в голове возникли воспоминания совсем иного толка.       Люциус Малфой был первым мужчиной, с которым я познала оргазм. Тогда, в прошлой жизни, от его прикосновений все мое тело билось в невыносимых судорогах наслаждения, а в голове было пусто от затмивших все мысли фейерверков. И сейчас, спустя несколько лет, я вновь была в объятиях мужчины, которому в прошлом едва не отдалась в ночь полнолуния. Если бы не Дух, решивший разыграть сценку с Люпином, я бы лишилась девственности с Люциусом.       Оргазм не заставил себя долго ждать. Мне хватило буквально минуты, чтобы забиться в судорогах в руках Люциуса. Я кричала от удовольствия и молила прекратить сладостную пытку, но мужчина остановился, только когда довел меня до полного изнеможения. Я обмякла в его руках, не в силах шевелиться. Люциус осторожно переложил меня на спину и, пристально отслеживая реакцию, стянул с меня штаны вместе с нижним бельем.       - Не бойся, я не буду резким, - пообещал мужчина, нависнув надо мной.       Его серебряные глаза гипнотизировали. Через разомкнутые губы Люциуса вырывалось частое дыхание. Он уже был на пределе, но продолжал сдерживаться. Его длинные пальцы проникли в мое лоно, и я вскрикнула. Движения внутри были такими же медленными, но от того ощущения казались куда острее, чем все, что я чувствовала раньше. Спустя несколько минут блаженства, убедившись в моей готовности, Люциус плавно вошел в меня.       Я смотрела в его чудесные глаза, крича его имя в моменты пика наслаждения. Контроль спал, и весь страх испарился. Я отдавалась Люциусу, как он отдавался мне. Его трепет и нежность развеивали все сомнения. Мужчина не ускорился, даже когда сам подошел к самой грани, только дыхание стало рваным и резким.       - Мon cher, я не могу больше сдерживаться, - простонал Люциус.       - Я хочу, чтобы ты дал себе волю... Прошу тебя... Любимый...       - Тогда управляй мной. Направь меня.       Блондин перевернулся на спину, а меня усадил сверху. В такой позе я смогла полностью вобрать в себя его член, от чего все внутри сжалось от удовольствия. Я посмотрела в глаза Люциуса и начала насаживаться - сначала медленно, но постепенно ускоряя темп. Перед самым оргазмом, мужчина опрокинул меня на себя, крепко обнял и сам начал двигаться.       Мы кончили одновременно. Оргазм накрыл обоих с головой. Я так и не сползла с груди Люциуса, только ноги выпрямила. Тепло его тела, родной запах и ласковые ладони, нежно гладящие спину, убаюкивали. Я не заметила, как уснула, и снились мне исключительно хорошие сны.