Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      Нотта не убили, и это была заслуга Люциуса. Он заступился за давнего товарища, и Пожирателям пришлось признать - произошедшее нападение было следствием заклятия империо. Кто применил его по отношению к Нотту, волшебник не помнил, и никакие усилия не помогли освежить его память.       Я наблюдала за происходящим, находясь в форме Духа. Видела, как Фенрир вырубил Нотта и чуть не вырубил Люпина, вернувшегося на поле боя.       - Твоя госпожа приказала тебе уносить ноги, - прорычал Сивый. - Я здесь разберусь.       - Я отнесу ее в замок, - возразил Люпин. - Домовики семьи л'Амори быстро поставят ее на ноги.       - Нет, - Фенрир схватил Римуса за грудки и хорошенько встряхнул. - Ее могут счесть предательницей. Беги к своей самке и затаись, пока я лично не пришел за тобой.       Благо, Люпину хватило мозгов не перечить и действительно убраться подальше от Норы. Ведь Фенрир был прав, говоря, что меня могут счесть предателем. Тогда вся семья л'Амори окажется в страшной опасности, и нам придется обороняться от куда более страшных сил, чем сейчас. Сражаться против Темного Лорда в нынешнем состоянии я бы не смогла. Пока не смогла. Мне нужно было вживить в себя еще несколько артефактов и наведаться в Хогвартс, чтобы впитать часть сердца школы.       Последнее мне радостно предложил Младший, пока я смотрела, как Сивый тащит мое тело до Малфой-мэнора.       - ЭТО УСИЛИТ НАШУ СВЯЗЬ С ТОБОЙ, ГЛАВА. И ПОЗВОЛИТ ТЕБЕ ВМЕЩАТЬ БОЛЬШЕ МОЕЙ СИЛЫ. Я ХОЧУ НАСТОЯЩЕЙ БИТВЫ, А НЕ ПРЯТАТЬСЯ!       - Битва будет, куда же без нее. Но пока нам не стоит выходить из тени.       Мое ранение привело Волдеморта в ярость. Он едва сдержался, но не прикончил Нотта. Меня же действительно начали лечить. Правда, процесс застопорился. Причиной стала особенность моего организма, о которой я и не вспоминала в последний год.       Стоило мне получить серьезное ранение, как часть души вновь захотела вечного покоя и отказалась просыпаться. Это разозлило Темного Лорда еще больше. Он понимал, что сейчас мое состояние слишком нестабильно, чтобы разбудить меня круциатусом, как он сделал в прошлый раз. На поцелуй я тоже не откликнусь. Волдеморт попробовал использовать зов возлюбленных, призвав к моей койке сразу и Снейпа, и Малфоя, но ни один из них не смог до меня докричаться. Я же, имея возможность вернуться в любое удобное время, решила чуть-чуть понаблюдать, а заодно дать телу возможность передохнуть.       Жаль, но ничего особо интересного вокруг не происходило. Признаться, я хотела вычислить того, кто на самом деле стоял за всеми покушениями и нападением на семью Малфоев в прошлом году, но все Пожиратели разбежались буквально на следующий день. Министерство магии было захвачено, и у темных волшебников стало много куда более интересных дел, чем ошиваться в поместье белобрысой семейки.       Тогда же в Малфой-мэнор ворвался разъяренный и взволнованный Николай Каркаров в окружении пяти самых воинственных домовиков семьи л'Амори. Помимо слуг его сопровождал Фенрир Сивый. Логично, что оборотня не стали привлекать к делам новоиспеченного Министерства. Он был слишком заметным и не слишком умным. Во всяком случае, так казалось Пожирателям.       Благодаря носу Сивого, мужчины быстро нашли комнату, в которой я лежала. Николай отдал распоряжение домовикам осмотреть мои раны и сделать выводы на счет моего состояния, а сам выпрямился по стойке "смирно" и стал ждать. И десяти минут не прошло, как в комнату ворвался Волдеморт. Увидев его, Ники чинно поклонился.       - Приветствую вас, - спокойно сказал Каркаров. - Я прибыл сюда, как только узнал о состоянии моей госпожи. Со мной - пять домовиков семьи л'Амори. Они - эксперты в области медицины и воинского дела.       - Ты довольно смел, раз сам по своей воле явился сюда, - заметил Темный Лорд. Он не стал препятствовать осмотру и срываться на Николае. Это радовало. Если бы такое произошло, мне пришлось бы спешно покидать мир Духов и возвращаться в тело. Не хотелось так скоро это делать.       - Мой долг - оберегать главу рода л'Амори, - Ники перевел взгляд на меня. - И, раз госпожа не взяла меня с собой на дело, и я провалил свою задачу, то единственное, что мне остается, - это защитить ее хотя бы здесь.       - Ей ничего не угрожает.       - Я обязан лично убедиться в ее безопасности, - невозмутимо заявил Каркаров.       Больше ничего не происходило, только возле меня прибавилось народу. Николай остался дежурить возле моей кровати, периодически поручая домовикам омыть мое тело. В такие моменты парень выгонял из комнаты Фенрира, который каждый раз надеялся остаться, чтобы лично лицезреть процесс омовения.       Самую занимательную картину, связанную непосредственно с Пожирателями, я смогла наблюдать только вечером четвертого дня в любимом кабинете Люциуса. Он корпел над бумагами по дому, считая и пересчитывая убытки и доходы, периодически хватаясь за голову. Кажется, дела у Малфоев были не очень. Пусть на их счетах находились поистине гигантские суммы, но они стремительно таяли, требуя все больше расходов на содержание целой оравы Пожирателей и Темного Лорда.       В кресле рядом со столом Люциуса сидела Нарцисса с книгой в руках. Она медленно перелистывала страницы, однако, судя по отсутствующему взгляду, почти не замечала написанного. Наконец, Люциус взорвался.       - Почему ты не оставишь меня?! - воскликнул мужчина, но быстро понизил тон. - Хватит ходить за мной.       - Ты не в себе в тех пор, как ее ранили, - ответила Нарцисса, не отрываясь от чтения. Ее лицо красиво освещал свет от люстры. - Ни с кем не говоришь, если только это не касается дела, не читаешь... Ты не делаешь ничего, только бродишь по Малфой-мэнору или пьешь.       - Ты знаешь причину, - прошипел Люциус. На его лице отпечаталась вековая усталость. Он словно постарел. - Я должен был быть там, и тогда ее бы не ранили.       - Может, это к лучшему, что тебя там не было, - Нарцисса с шумом захлопнула книгу и посмотрела на супруга. - Тогда убили бы тебя.       - И что? - Люциус откинулся на спинку стула, пытаясь выглядеть расслабленным. - Я обязан Софии жизнью. И ты, между прочим, тоже.       - Если бы не вмешательство л'Амори, мы бы не оказались в той ситуации. Подумай об этом, - Нарцисса поднялась с кресла и решительно вышла из кабинета. Люциус закрыл лицо руками.       На шестой день моей отключки Николай начал серьезно нервничать. Он несколько раз применил на мне заклинания, заставил домовиков сделать хоть что-то, но все попытки были тщетными. Я лежала в коме, наслаждаясь шоу. Фенрир отстраненно наблюдал за метаниями Каркарова, а когда тот решил применить на мне заклинание посерьезнее, просто выбил волшебную палочку из рук парня.       - Не перегибай, - рявкнул оборотень. - Ты можешь ей навредить.       - Я не знаю, что делать, - с отчаянием сказал Ники. - Впервые вижу такое. Она в полном порядке, ее раны затянулись, даже шрам совсем бледный. И что? И ничего, черт подери! Она не хочет приходить в себя, - Каркаров начал нервно ходить по комнате. - Что делать? Я знаю, что госпожу приводили в чувство только два человека - Темный Лорд и Римус Люпин. Но методы Темного Лорда слишком жестоки, и я боюсь, что он может навредить. А что если... - лицо Николая озарилось. - Что если мы приведем Люпина? Он мне отвратителен, но ради госпожи я готов терпеть кого угодно.       - Придурок, - Сивый отмахнулся. - Голову включи. Если мы приведем сюда Люпина, не факт, что он выберется живым. Твоя госпожа порешит нас с тобой первыми, если с ним что-то случится. Хочешь собирать свои кишки по всему Малфой-мэнору?       - А если не приводить его? - Николай подошел к Фенриру. - Если просто сообщить, что госпожа до сих пор в коме? Л'Амори обладают странной магией и связью друг с другом. И даже на расстоянии Люпин, возможно, окажет на состояние госпожи благотворное воздействие. В конце концов, мы ничем не рискуем, если он будет вдали от Малфой-мэнора.       - Если сам не припрется спасать свою принцессу, - мрачно огрызнулся Сивый.       - Брось, у него есть жена.       - Ты слишком наивный и мелкий, пацан, чтобы понимать чувства взрослых, - Сивый презрительно хмыкнул. - Официальный брак - это мелочи, если дело касается чувств. Люпин - простак и дурак, но дурак верный, преданный. Если ему свистнуть, он бросит всех, чтобы вернуться к Соне.       - Сомневаюсь, что его верности хватит на такое, - Каркаров покачал головой. - Хотя мне плевать. Он - пыль под ногами моей госпожи, но сейчас эта пыль может оказаться целебной. Ты сможешь найти Люпина и передать ему информацию?       - Я все еще уверен, что это глупая затея, но я пойду, - Сивый отлип от стены, на которую постоянно облокачивался, и подозвал одного из домовиков. - Эй, мелкий, перенеси-ка меня в деревню оборотней...       Я была полностью солидарна с Сивым. Затея вовлечь во все это Люпина казалась максимально идиотской. Но слова оборотня о том, что Римус будет готов бросить всех ради меня... Они казались интересными. Даже с почти отсутствующими эмоциями я понимала, что это может значить, и надеялась, что Фенрир не прав. Потому что, если Римус выберет меня, то его личность рассыплется в прах. Он не вынесет то, что я делаю, не вынесет монстра, которым я стала, и Тьму, из которой соткан мой мир. Свет Люпина потухнет, и мужчина лишится того, что меня в нем привлекало. Не хотелось бы такой судьбы для хоть и вынужденного, но официального представителя основной ветви рода л'Амори.       Фенрир вернулся через несколько часов - довольный и растрепанный, в его глазах сверкал веселый огонь, а на скуле красовалась здоровенная ссадина. Он облокотился спиной на стену и лениво улыбнулся своим мыслям.       - Ну, что? - нетерпеливо спросил Ники.       - Я передал Люпину информацию и убедил его не идти за мной сюда, - Сивый плотоядно облизал губы. - Пришлось немного повозиться. Но у меня есть хорошие доводы для убеждения. Левый и правый.       Оборотень поднял кулаки и красноречиво покачал ими. Костяшки были сбиты. Николай покачал головой и повернулся ко мне.       - Надеюсь, Люпин остался в живых.       - Я же говорил, что не хочу собирать свои кишки по дому, - Фенрир пожал плечами. - Я совсем немного его помял, ничего страшного. Вроде он все понял...       Вернись.       Настойчивый, но мягкий голос зазвучал отовсюду сразу. Я дернулась. Этот голос я всегда узнаю, в каком бы состоянии не находилась. Но я никак не могла подумать, что Люпин так быстро начнет действовать. После тумаков Сивого он должен был приходить в себя еще, как минимум, сутки. Уж больно увесистый был удар у возрастного оборотня. Но не тут-то было.       Вернись, ты нужна здесь. Очень нужна.       Тонкие бирюзовые нити, ведущие от моей души к телу, натянулись, растягивая меня между телом и небытием. Это тоже стало неожиданностью. Кто бы мог подумать, что у Люпина хватит сил на то, чтобы вернуть меня. Нас давно ничего не связывало, только дурацкое кольцо на пальце. Но оно не могло дать ему никаких навыков, коими обладали урожденные л'Амори. В нем не текла наша кровь, так откуда же в таком случае у Люпина появилась такая власть?       Мне запретили быть рядом. Я знаю, что ты заботишься обо мне. Зачем? Почему вся моя жизнь продолжает цепляться за тебя?       От возникшего напряжения лопнула одна из нитей, и ощущение было крайне неприятным. Это уже меня напрягло. Если порвутся все, то путь назад окажется полностью отрезанным. Отстой. Я попыталась вернуться в тело, но столкнулась с неожиданной преградой. У меня не получилось и с места сдвинуться. Кажется, Люпин сомневался, как правильно поступить. С одной стороны, его обида и злость на меня вместе с логикой утверждали, что без меня будет проще. Умри я сейчас, и память обо мне останется светлой, и больше ничего не станет тянуть Люпина прочь из семьи.       С другой стороны, у Римуса были чувства, и много. Всей душой он стремился ко мне, хотел все вернуть. Ни Тонкс, ни ребенок, который скоро должен появиться на свет, не могли заставить сердце Люпина охладеть. Оно пылало от каждой мысли обо мне, а после каждой встречи стремилось вернуться в замок, где мы были счастливы.       Эмоции и сомнения Люпина тянулись ко мне через бирюзовые нити. Противоположные мысли заставляли их тянуться сразу во все стороны. Меня словно саму разрывало.       Я хотел твоей смерти и ненавидел себя за это...       Дзынь! Со звоним звоном порвались сразу три нити. Пусть это было не так много, но сам факт меня уже пугал. Из-за вмешательства Люпина я не могла самостоятельно вернуться в тело. Меня словно насадили на сотни шпилей, как бабочку.       Но как же сильно я хочу вернуться! Я столько месяцев ненавидел тебя и себя за то, что не могу избавиться от чувств к тебе, но они никак не уходят, что бы я ни делал...       Еще с десяток порвались, каждый раз отзываясь болью в духовном теле. Черт бы подрал этого Люпина с его сраными чувствами! Да плевать на них! Какого лешего ты взялся меня спасать, если сам не уверен, что тебе это надо? Подождали бы еще пару дней, я бы убедилась, что ничего интересного не увижу, и проснулась бы. Так нет, надо было обязательно влезть.       Порвалась еще одна нить, и спазмы стали болезненней. Я и не знала, что дух способен чувствовать подобное. Старший, витавший рядом, молча старался снизить напряжение нитей, но даже ему не были подвластны все. Поэтому те, на которые не распространялось его влияние, продолжали натягиваться, угрожая мне новой болью.       Нет! Я не могу тебя лишиться. Знать, что тебя больше нет в этом мире. Пусть ты будешь далеко, пусть будешь ненавидеть меня, но зато я буду точно знать, что ты жива. Потому что для меня нет большего счастья, чем надежда на встречу. И пусть я еще сам не понимаю, что чувствую к тебе, знаю точно - будь у меня еще хоть один шанс...       Ложь!       Порвались еще десять нитей. Я вскрикнула. Люпин лгал мне и самому себе. Нихрена он не определился, только еще сильнее стал сомневаться в собственных решениях. Он не мог понять, чего же ему хочется на самом деле - убить меня или оживить. И пусть он говорил о жизни, в его мыслях была картинка смерти.       Фенрир неожиданно сорвался с места и начал меня обнюхивать. Каркаров моментально оказался рядом и попытался оттянуть оборотня, но тот небрежно откинул парня на пару метров назад.       - Запах изменился, - тревожно сказал Сивый, поворачиваясь к Николаю, который уже успел вытащить палочку и направить ее на оборотня. - От л'Амори несет могильным холодом.       - Это значит... - голос Ники дрогнул.       - Она умирает.       Как же я люблю то, что между нами было, и ненавижу факт, что все так жестоко закончилось. Почему? Почему ты ушла от меня? Почему предпочла Снейпа? Я ведь все вижу. Ты любишь меня, хоть и пытаешься отказаться от этих чувств. Что ты задумала? Почему не хочешь подпускать меня к себе? Я так слаб...       Пиздец, как не вовремя. Люпин ушел в размышления, транслируя их напрямую в мою душу. Каждая разорванная нить была последствием его сомнения. Он обвинял меня, обвинял во всем, и был прав. Я решила, что он слишком слаб. Это я решила принять предложение Снейпа, чтобы защитить наивного доброго оборотня. Это я пошла на все это, зная, что обрубаю все пути назад. И я очень хорошо знаю, насколько сильно страдает от этого Люпин.       Ему было больно. Все это время он страдал и продолжает страдать, испытывая невыносимые муки совести от того, что обманывает Тонкс. Ведь теперь она вынуждена смотреть в глаза любимого и постоянно видеть в них вину, видеть реакцию Римуса на любое упоминание обо мне. Не представляю, что почувствовала Тонкс в нашу последнюю встречу, когда Люпин, оставив ее в безопасном месте, вернулся ко мне. Это говорило громче любых слов.       Римус, какой же ты идиот. Забудь меня, оставь в покое. Ты ведь все понимаешь, так зачем каждый раз лезешь ко мне? Нам не суждено быть вместе. Прошлое осталось в прошлом.       Нет! Никогда! Я не смирюсь с потерей тебя. И ты знаешь это, знаешь лучше всех. Мое сердце принадлежало тебе задолго до кровавой помолвки. И я был идиотом, пытаясь убедить и тебя, и себя, в том, что между нам не любовь. Это была она - самое сильное волшебство в мире. Но почему же мне теперь так сложно отказаться от ненависти? Почему так сложно уйти от боли? Скажи мне, Соня...       - Я что, действительно умру только из-за того, что Люпин все никак не может определиться? - морщась от боли, спросил я у Старшего.       - От такого ты не умрешь, глава, - ответил Дух. - Но я начинаю злиться. Мое место займет Младший.       - Куда ты намылился в такой момент? - недовольно проворчала я и ойкнула из-за очередной порванной нити.       - Нужно поговорить с Люпином.       В телесном мире тоже творилось черт знает что. Домовики суетились вокруг меня, готовясь к экстренной реанимации, Сивый ругался, бормоча под нос проклятия и стараясь не мешать, а Каркаров закатал рукава кофты и соединил наши жизненные силы. Теперь, случись что, парень сможет какое-то время поддерживать во мне жизнь. Правда, идея мне не нравилась. Не хватало еще, чтобы его пришибло обратным действием. Или, что еще хуже, случайно зацепило родовой силой и сделало бы очередным побочником.       - Пока ты разглагольствуешь, она умирает. Из-за твоей нерешительности. Ты был тряпкой тогда, ею и остаешься.       Голос Старшего передавался мне вместе с голосом Люпина. Младший, услышав собрата, хохотнул. Я же только закатила глаза. Опять он за свое. Мне с головой хватило последствий манипуляций Духа-защитника рода л'Амори в прошлый раз, так он снова начал давить на Люпина. Жаль несчастного профессора. Он ведь ни в чем не виноват.       - Что я должен сделать, чтобы она жила?       - Ты - идиот, если задаешь такие вопросы.       - Пускай так.       - Определись, чего ты хочешь: чтобы глава жила, или чтобы она умерла и оставила тебя в покое.       Превосходно! Одна за одно порвались еще штук восемь нитей, и я вскрикнула. Лучше бы Дух не разговаривал с Люпином. Да с такими помощниками и смерть быстро придет, даже звать особо не понадобиться. Это надо же было такое заявить Люпину, который и сам не до конца понимает, что ему надо. А тут "определяйся"! Старший еще и смерть мою выгодно описал, мол, будет тебе свобода и легкость, милый Римус, только прикончи Соню. Шикарно, блять. Вот спасибо, так спасибо.       Внизу суетились Николай и Сивый. Они носились вокруг меня, чуть ли не танцы с бубном исполняли. Фенрир периодически принюхивался и со встревоженным видом говорил, что запах могильного холода усиливается. Каркаров взмахивал руками, потом лез к моему телу, нащупывал пульс на запястье, затем - на шее, подносил ладонь к моему носу, чтобы ощутить дыхание и убедиться, что я все еще жива. И только домовики стоически переносили общее напряжение, пристально изучая мое состояние и беспрерывно бормоча заклинания исцеления. Жаль, но на душах они не работали.       - Я давно уже определился. Если бы она приняла мой выбор, я бы бросил весь мир к ее ногам. Но она никогда не примет меня вновь. Она изменилась, и иногда мне кажется, что в ней Тьмы куда больше, чем у Волдеморта.       - Это не имеет никакого значения, презренный оборотень. За всю жизнь глава допустила только одну ошибку - допустила тебя в основные ветви нашего великого рода. Теперь от такого, как ты, зависит ее жизнь. Ты влез туда, куда не следовало, и она начала медленно умирать.       - Я не знал! Я думал, что верну ее!       - Своими сомнениями ты не сможешь вернуть даже себя. Поторопись, презренный, время заканчивается.       Да уж, Люпину реально стоило бы поторопиться. Еще несколько ярких вспышек боли, и свободных нитей почти не осталось, только те, что удерживал Младший. На крупном лбу его сосредоточенного лица выступили капли пота. Никогда бы не подумала, что духи умеют потеть.       Призрачные руки держали около тридцати нитей - совсем немного в сравнении с теми, что уже лопнули. Если Младшему не удастся удержать их, мне придет конец. Я с отстраненным разочарованием смотрела на медленно напрягается боковая нить, как медленно ткань, из которой она соткана, начинает расслаиваться, и как паникует из-за этого Дух-защитник Хогвартса.       - Я ПОЧТИ НЕ МОГУ УДЕРЖАТЬ ЕЕ, - чуть не плакал Младший. - Я НЕ ТАК ХОРОШ В ТОНКИХ ДЕЛАХ, КАК СТАРШИЙ БРАТ. ГЛАВА, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?       - Понятия не имею, - я улеглась на воздухе на спину и, согнув колено, запрокинула на него ногу. - Можешь так же, как Римус, задаться вопросом, любишь ты меня или ненавидишь.       - Я ПОЛЮБИЛ ТЕБЯ С ПЕРВОГО ПРИКОСНОВЕНИЯ, - с обидой заявил Младший. - И НЕ БЫЛО ЧУВСТВА ЛУЧШЕ, ЧЕМ ЭТО.       - Значит, прикладывай больше усилий.       Боковая нить с треском порвалась, поранив ладони Младшего. Дух взвыл и на секунду отвлекся, что привело к потере еще трех нитей. После он быстро сконцентрировался и с большим усердием начал следить за нитями, окутав их своей силой от моей души до самого тела. Что-то подсказывало мне, что это не особо поможет, и оставлять Младшего на такое важное дело было глупо. Но Старший всегда имел несколько тузов в рукаве, и потому я была расслаблена. Слишком расслаблена, учитывая ситуацию.       - Я действительно не знаю, что делать. Я...       - Ты должен объявить вслух то, о чем молчит твое сердце.       - Знаешь, иногда мне кажется, что я не слышу его даже тогда, когда оно кричит.       Соплежуй, блять.       После еще пяти порванных нитей меня чуть не вывернуло наизнанку от боли. Душа сжималась и яро протестовала. Я не хотела умирать так глупо, а она не хотела умирать вообще. Отвязка от тела оказалась самым мучительным испытанием, через которое я когда-либо проходила. И чем меньше оставалось нитей, тем сильнее была боль.       Тело внизу начало биться в судорогах. Их пытались хоть как-то остановить домовики, но ни один из них не был обучен манипуляциями с тонкой материей. Они изучали только физиологическую медицину. Возможно, кто-нибудь из старейших домовиков смог бы помочь, но они были слишком дряхлыми и не перенесли бы трансгрессирование. Меня в таком состоянии тоже было невозможно доставить в замок л'Амори.       - Скорее.       Я почти чувствую скрежет невидимых зубов Старшего. И мне бы искренне хотелось что-нибудь сделать, но я истощена и могу только наблюдать, как одна за одной медленно рвутся оставшиеся нити. С каждой минутой их остается все меньше.       - Я пытаюсь.       Паника Люпина передается и мне. Я начинаю бояться смерти, бояться умереть так глупо, из-за простого ранения и собственного любопытства. Мне ничего не дала разведка обстановки, и наверняка Темный Лорд догадался, что я не просто так валяюсь в коме.       А ведь он не раз спасал меня, когда я находилась на волоске от смерти. Где же он сейчас? Почему не приходит?       - Я...       Головка, блять, от патефона! Меня скорчило от боли. Нитей осталось всего 13... 12... 11...       - Я люблю ее.       Десять... Эта нить порвалась особенно мерзко. Стоило Люпину сказать, что он любит меня, как я еще на один шаг приблизилась к смерти. Хорошо, что зелье Ульриха действовало и на душу тоже, иначе Римусу даже время тянуть не понадобилось. Меня бы уже развеяло пеплом.       - Ты говоришь неискренне. Я знал, всегда знал это. Твое изображение стоило бы сжечь на древе семьи л'Амори, чтобы имя твое навсегда истлело из памяти нашего великого рода.       Девять...       - Нет, ты не прав! Я всегда любил ее, задолго до чертовой помолвки! Так сильно любил, что боялся и шаг сделать в ее сторону. Куда мне до нее. Я никогда не дорасту до моей малышки. Никогда. Что бы я не делал, как бы ни пытался, она всегда будет выше меня на километр.       Восемь...       - Если бы ты действовал искренне, то глава не умирала бы. А ты даже не можешь почувствовать ее боль, принять на себя хотя бы часть того, что ей пришлось перенести из-за тебя.       Семь...       - Я знаю, знаю, насколько низко поступил, изменив ей. Каркаров-младший назвал меня пылью под ногами. Хотелось бы мне, чтобы это было ложью, но он был прав.       Шесть...       - Слабак. Никчемное создание, упивающееся жалостью к самому себе. Дрожи, бойся дальше. Ты никогда не сможешь быть рядом с ней. Ты больше любишь собственный страх, чем ее. Упивайся им дальше. После ее смерти главой рода станет потомок Ульриха, и я сделаю все, чтобы он покарал тебя за то, что ты собственными руками принес погибель надежде рода л'Амори.       Пять...       - Она не может умереть из-за меня... Соня, откликнись! Умоляю тебя.       Четыре...       - Она уже почти мертва. Ты взываешь к трупу.       Три...       - НЕТ!       Крик Люпина заставил содрогнуться все мое естество. Тело, валявшееся ничком на кровати, выгнулось и расслабилось. Судороги прошли, и на щеки медленно возвращался легкий румянец. Каркаров, неустанно следивший за моим сердцебиением, радостно сообщил Сивому, что мое сердце начало биться ровнее. Фенрир в ответ помотал головой.       - Запах усилился. Если не случится чудо, то ей осталось от силы минут пять.       - Не может быть, - выдохнул Николай. - Домовики. Соберитесь. Возможно, нам придется искусственно продлевать ей жизнь и силой заставлять органы функционировать.       Домовики кивнули. Трое из них синхронно залезли на кровать, двое других ринулись обеззараживать комнату. Для лучшего эффекта им был необходим прямой контакт с органами жизнеобеспечения. Значит, мое тело скоро будут резать.       Оставалось всего две нити...       - Я люблю тебя. Возьми лучше мою жизнь, забери ее, но останься живой. Ты нужна мне, ты нужна всему миру. Я уверен в этом, хотя сам не знаю, почему. Но когда я в последний раз смотрел в твои глаза, то видел мужество, стойкость и решительность. И боль. Ты можешь скрывать ее, сколько угодно, но мне все прекрасно видно. Я просто знаю, что тебе плохо. И, забываясь, иногда тешу себя надеждой на то, что однажды смогу вновь быть рядом с тобой. В любой роли. Лишь бы снова видеть твою улыбку. Хотя бы один раз... Живи. Я - дурак, конченный идиот, ведь действительно сомневался. Но если ты вдруг решишь умереть, то обязательно возьми с собой мою душу. Может, в другой жизни мы сможем быть вместе? Как думаешь, малышка?       Одна.       Мир содрогнулся и начал меняться. Все вокруг потемнело. Глаза перестали видеть, а уши слышать посторонние звуки, только неровный и слабый стук постепенно замирающего сердца.       Тук...       Тук...       Тук...