Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      - Я очень надеюсь, что ты когда-нибудь объяснишь мне, на кой черт понадобился настолько опасный эксперимент. Иначе я очень сильно разозлюсь и придумаю крайне изощренный план мести. Ты меня знаешь, Старший, в гневе я способна на многое.       - А ты в гневе?       Я усмехнулась. Мягкие, словно воздушные, подушки подпирали спину, а ночной ветерок из окна холодил лицо. В комнате пахло сырой землей, прелой зеленью и немного озоном. Полчаса назад прошла гроза, и теперь природа отдыхала после кратковременной бури. Удивительно, но дождь не затянулся, и это радовало.       - Да, и сильнее, чем обычно.       На полу сидел Николай Каркаров, устало положив голову на матрас у подножия кровати. Парня серьезно подкосили злоключения, выпавшие на его голову, и он задремал. Наверняка по пробуждению Ники начнет извиняться и грызть себя за то, что не смог бодрствовать дальше. Но я на него не в обиде. Никто не может провести несколько дней без сна в постоянном напряжении и сохранять бодрость после того, как опасность прошла. У входной двери в кресле храпел Сивый. Его храп больше походил на раскаты грома и очень удачно сочетался с прошедшим недавно дождем.       - Не похоже на правду, но я не стану проверять твою решимость на себе.       Я снова выбралась живой из опасной передряги. Моя жизнь висела на волоске, но хуже было то, что исход зависел от Римуса Люпина, который и сам не знал, чего хочет на самом деле. Связавшись со мной, мой светлый профессор постоянно становился жертвой колоссального давления и со стороны социума, и со стороны собственных комплексов. Многократно ситуацию ухудшал Старший, постоянно подначивая мужчину. Но даже так Люпин смог пронести в сердце любовь ко мне. Через все невзгоды он упрямо тащил этот крест, чтобы потом, когда придет время, возродить то, что казалось ему обузой.       Любовь ко мне стоила Римусу спокойной жизни. Он пытался, изо всех сил пытался полюбить Тонкс, но чувствовал к ней лишь благодарность и человеческую привязанность. И вину, конечно, куда же без нее. Мужчина прекрасно видел, что юная Нимфадора без оглядки влюблена в него, что готова горы свернуть и терпеть все унижения, лишь бы оставаться рядом с ним. А она прекрасно понимала, что Люпин, в свою очередь, любит не ее.       Было ли мне ее жаль? Если бы Тонкс влезла не в мои отношения, то, вероятно, я бы ее жалела. Но простить то, что эта девка посмела спать с моим мужчиной? Никогда. Я страдала из-за нее, и теперь пусть она как следует пострадает из-за меня. Око за око, дорогая Нимфадора, око за око.       Я плотоядно ухмыльнулась собственным мыслям. Как прекрасно было осознавать, что Люпин спас меня силой своей любви! В последнюю секунду, когда мир вокруг уже померк, из его души вырвался Свет. Он нес мне любовь и тепло, он обволакивал мою душу, восстанавливая все порванные нити. А перед возвращением в тело я услышала, как Римус плачет.       Не могу сказать, что его слезы тронули меня, нет. Какой там. Я ведь под действием зелья Ульриха, о каких эмоциях может идти речь? Но мне было приятно, очень приятно. Люпин плакал из-за меня, из-за того, что не может быть рядом со мной, что сам связал себя узами брака, а я так и осталась для него недосягаемой вершиной. Такое отношение благоприятно повлияет на самолюбие любого человека, ведь Римус Люпин всегда был достойным волшебником, и даже проклятие оборотня никак не меняло этот факт.       Возможно, с новым глотком зелья Ульриха мне откроется очередная истина о себе, как случилось в прошлый раз со Снейпом.       Я положила руки за голову. Интересно, как он там? Северуса наверняка уже назначили директором Хогвартса, а к школе приставили несколько Пожирателей на случай возникновения смуты и для подавления остатков сопротивления учеников. Но я хорошо знала студентов - воля большинства была несгибаемой, а их юношеское упрямство - невероятно сильным. Нельзя забывать и про талантливых членов Отряда Дамблдора, собранного случайно по моей идее... Надо бы навестить Снейпа и лично проверить, что происходит в Хогвартсе.       Хотя вряд ли мне позволят сделать это так скоро. Я поморщилась. Несмотря на то, что мне удалось выжить, снисхождения получить не удалось. Узнав о моем пробуждении, Волдеморт сразу же явился проведать, если это можно так назвать. Он был не в восторге от того, что наговорили ему Яксли и Долохов, но при этом явно рад тому, что я очнулась. Впрочем, неприятного разговора избежать не удалось.       - Ты разочаровала меня, л'Амори. Я отстраняю тебя от всех дел Пожирателей, пока лично не смогу убедиться в твоей верности. Жди и наслаждайся беззаботными днями. Пока можешь.       Слова Темного Лорда несли в себе угрозу, но я прекрасно помнила, о чем говорила бабуля Эмбер. Нить Волдеморта была прочно вплетена в узор семьи л'Амори, а значит, он не причинит нам вреда. Просто не сможет. Даже мысль о том, чтобы нанести мне серьезный урон будет настолько претить Волдеморту, что у него рука не поднимется. Поэтому я смиренно склонила голову и, изображая ужасную слабость, рухнула на подушки. После этого Темный Лорд выгнал всех из комнаты, и мы остались наедине. Сивому он отдельно поручил передать планировщикам заданий о моем временном отстранении.       - Твои эксперименты рано или поздно закончатся смертью, - заявил Волдеморт, как только мы остались одни. - Хочешь умереть? Умри в бою, а не лежа бесполезным мешком на кровати. Мне омерзительна мысль, что наследница л'Амори избрала такой тривиальный путь к погибели.       - Эксперименты? - я скорчила невинное лицо. - Не понимаю.       - Не смей мне врать! - рявкнул Темный Лорд и навис надо мной. Я даже пошевелиться не успела, как оказалась впечатанной в кровать. От такой близости к волшебнику сердце в груди начало биться, как птица в клетке. Дышать стало тяжело, а все тело стремилось стать еще ближе к Волдеморту, впитать все тепло его тела, стать частью его нечеловеческого запаха...       - Я чувствую твой дух, от него несет жаждой крови и разрушений, - процедил мужчина. - Ты шпионила за мной и всерьез думала, что я ничего не узнаю? Не задирай нос.       Темный Лорд медленно провел острым когтем по моей щеке, оставляя тонкий порез, затем спустился ниже, до самого декольте. Дыхание перехватило, а внизу живота начал концентрироваться тугой узел желания. В голове настойчиво кричали мысли, они требовали немедленного соития с этим непостижимым существом, от чьей силы изгибалось полотно реальности.       - Мой Лорд, - сдавленно прошептала я. В голове не осталось никаких мыслей, кроме той, что желала заявить свои права на тело Темного Лорда.       - Твое очевидное вожделение становится неконтролируемым и навязчивым, - неожиданно заявил Волдеморт и, издевательски сюсюкая, продолжил: - Маленькая миссис л'Амори сначала так не хотела становиться "инкубатором", а теперь сама стремится лечь со мной. Как жаль, что твое тело не настолько меня привлекает, чтобы не обращать внимание на многие неувязки в твоем поведении.       Меня словно окатили ушатом ледяной воды. Волдеморт, самодовольно ухмыляясь, поднялся с кровати и двинулся к выходу, а я ловила ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Да как он посмел заикнуться об этом? Как посмел растоптать мое желание стать ближе, смешать его с грязью?!       - Так вот, значит, какова истинная причина моего отстранения, - с яростью процедила я и резко села, сжимая простыни до боли в кулаках. - Может, ты просто боишься того, что тебя тянет ко мне так же, как меня к тебе? Как же! Великий Темный Лорд попал под чары какой-то малолетки! Только вот никаких чар не было. Ничего не было.       Кое-как расцепив пальцы, я закрыла лицо руками и украдкой надавила на уголки глаз, чтобы выступило хоть немного слез. Понятно, что заплакать я бы не смогла, но хоть что-то. Я прекрасно понимала, что в пылу ярости на секунду потеряла контроль, и пыталась хоть каким-то способом сгладить устроенный концерт. Это надо же было додуматься брякнуть такое в лицо Волдеморту! Дурная моя голова!       По идее, сейчас настал лучший момент, чтобы покончить со мной, и никакие нити не помогут. Сомневаюсь, что хоть кому-то из соратников Темного Лорда удавалось выжить после настолько неразумно жесткого ответа. Но вредить мне Волдеморт не стал.       - Можешь не пытаться вызвать слезы, я вижу насквозь тебя и твою гнилую натуру, - Волдеморт хмыкнул. - Я ожидал отпора, и весьма впечатлен твоей безрассудной храбростью. Но не смей мне врать. Пытаешься сделать вид, что можешь чувствовать, что напугана, взволнована или обижена, хотя внутри тебя такая же пустота, как и во мне.       Потребовалось несколько секунд на то, чтобы до конца осознать, что сказал мне Волдеморт. Значит, он видит меня насквозь? Хорошо. Отлично! Не врать? Еще лучше! Я отняла руки от лица и криво ухмыльнулась. Правый уголок губ подрагивал от ярости и желания растерзать. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдержать себя и натворить еще больше бед.       - Это вся твоя реакция? - холодно уточнила я.       - Неужели ты всерьез рассчитывала вывести меня из себя? - Волдеморт расхохотался. Смех выходил из его легких с неприятным шипящим звуком, словно воздух из тонкого отверстия в кожаном мешке.       - Не так чтобы очень, однако... - я сделала паузу и смерила Темного Лорда изучающим взглядом. - Однако, раз ты позволил себе так обойтись со мной, мне бы хотелось узнать правдивый ответ.       - Миссис л'Амори наконец-то решила показать мне свои зубки, - Волдеморт облизнул тонкие губы своим длинным змеиным языком. - Действуй в том же духе, и, может быть, я изменю свое мнение на счет тебя.       - Это угроза?       - Наоборот. Мне нравится, что даже будучи в коме ты продолжаешь сопровождать меня в виде духа, но не стоит задирать нос. Помни свое место, девочка, и не пытайся обойти меня. А там - кто знает?       Потом Темный Лорд ушел из комнаты, оставив меня с сотней тысяч вопросов, ответов на которые у меня не было. Но наедине с собственными мыслями мне побыть не дали. Стоило Волдеморту уйти, как в комнату ворвались Николай и Фенрир с подносами, полными еды. Их они водрузили на стол. Волк быстрым взглядом оценил мое состояние и, удовлетворительно хмыкнув, поволок к входной двери здоровенное кресло, стоявшее возле кровати.       - Это чтобы не было непрошенных гостей, - коротко объяснил Сивый в ответ на мой удивленный взгляд.       Николай вместе с домовиками провели мне доскональный осмотр, периодически возмущаясь присутствию Фенрира. Но меня его плотоядный взгляд совершенно не смущал, да и оборотень никаких лишних высказываний себе не позволял. Когда осмотр был закончен, Ники отослал домовиков обратно в замок, чтобы оповестить всех интересующихся о моем текущем состоянии.       Потом мы немного поговорили о текущих делах, и я коротко пересказала диалог с Волдемортом, не упоминая, конечно, о его фразе про мое "навязчивое вожделение" и о моих "духовных" скитаниях. Меня отстранили от заданий. Яксли и Долохов добились своего, и теперь мое положение стало куда более шатким. Это нервировало.       - Брось, глава, Темный Лорд не так глуп, чтобы верить на слово этим ублюдкам, - Фенрир лениво махнул рукой. Он развалился в кресле, и теперь открыть дверь можно было, лишь отодвинув огромную тушу оборотня вместе с креслом. Без магии затея была обречена на провал.       - Глуп или нет, но теперь госпожа не имеет права участвовать в деятельности Пожирателей, - Каркаров зажал мою руку между своих ладоней. - Я искренне не понимаю Темного Лорда. Ваша верность ему не может подвергаться сомнению.       - И ты не глупи, - миролюбиво сказал Сивый. Он дотянулся до стола, взял с подноса гигантскую зажаренную баранью ногу и впился в нее зубами. Кое-как прожевав, Фенрир продолжил: - После того, как Нотт попытался убить главу, всем стало очевидно, что у нее среди Пожирателей есть тайный враг, и враг сильный. Заколдовать Нотта не смог бы слабак, уж поверь, он - серьезный волшебник. Думаю, Темный Лорд запретил главе вмешиваться, чтобы уберечь.       - Ох, не знаю, Сивый, - вздохнула я и откинулась на подушки. - Хотелось бы, чтобы твои слова оказались истиной.       После непродолжительной беседы Николай решил меня накормить, но мне и кусок в горло не лез. Вместо того, чтобы поесть самой, я скормила почти все содержимое подносов Фенриру и самому Каркарову, а сама ограничилась парой яблок - только для того, чтобы Ники успокоился. Утомленные ужасно напряженными бессонными днями, мужчины уснули. Сначала, перебивая гром, захрапел Сивый, а потом тихонько засопел Николай, убаюканный стуком дождя по окнам. Я же, с умилением глядя на своих умиротворенно спящих охранников, вела поучительную беседу со Старшим.       Сам факт того, что мне удалось выжить, мог по праву считаться чудом. Была бы у меня возможность, я бы с радостью вздернула Старшего за такие фокусы. Уж он точно смог бы вышвырнуть Люпина, отрезать меня от влияния его пагубной неопределенности. Но нет. Дух решил поступить иначе, и я пережила адский процесс, едва не погибнув.       Спрашивать Старшего сейчас о причинах и последствиях его действий было лишено всякого смысла. Я уже научилась понимать, какие решения защитника рода являются долгосрочными, а какие - случайными. К сожалению, случившееся относилось к первой категории. Дух явно что-то успел провернуть, пока Люпин пытался меня спасти, и, вероятно, это благотворно повлияет на судьбу семьи в целом. Интересно, каким образом.       Я бы с удовольствием продолжила беседу с Духом, но в мои мысли грубо вторглось чужое сознание. Люциус тоже почувствовал, что я ожила, выдержал паузу и, наконец, решил связаться. Он просил меня о встрече, предлагал выйти на улицу и прогуляться. Честно говоря, я не особо хотела месить грязь, обдуваемая тысячью промозглых ветров, но что-то подсказывало, что отказывать нельзя. В конце концов, я провалялась целую неделю в Малфой-мэноре, пора и с гостеприимным хозяином встретиться.       Поэтому я мысленно передала Люциусу картинку с тропинкой, по которой три года назад мы ходили в парк тренироваться, и тихонько выскользнула из кровати. Будить никого не хотелось. Ребята хорошо постарались, оберегая мою беззащитную тушку, и имели право как следует выспаться. Поэтому я, наскоро одевшись, решила выйти через окно. Благо, что в моем арсенале было неплохое заклинание левитации, которое прошлось выучить назубок после моего фееричного падения из окна кабинета Нарциссы Малфой.       Осторожно спустившись на землю, я поспешила к условленному месту встречи. Люциус уже был там. Мужчина беспокойно ходил по вымощенной камнями площадке, у которой брала начало тропинка в парк, и то и дело поправлял взъерошенные ветром волосы. Я поежилась. После грозы на улице было холодно и мерзко, а никакой верхней одежды у меня с собой не было. Даже чертовой кофты. Рубашка от ветра почти не спасала, а на заколдовывание требовалось слишком много сил, которые стоило бы поберечь.       - Ты хотел меня видеть.       Я подошла к Люциусу. Мужчина молча взял меня за руку и повел вглубь парка. Видимо, разговор меня ожидал не из приятных. Дойдя до старого дуба, на котором даже ночью виднелось черное пятно, оставленное когда-то давно моим заклинанием, мужчина резко остановился и, повернувшись лицом, положил руки на мои плечи. Я тихонько вздохнула, ощущая, насколько Малфой сильнее меня. Его ладони казались огромными на моих плечах. Похоже, все окружающие люди были сильнее и больше меня. Это немного раздражало.       - Я знаю, что тебя отстранили, - сказал Малфой, сжимая мои плечи. - Это все козни Яксли и Долохова. Я пытался переубедить Темного Лорда, но он...       - Не лез бы ты в это дело, Люциус, - я прямо посмотрела в глаза мужчины. Внутри было спокойно. - Твое положение не настолько прочное, чтобы лишний раз рисковать. Делай, что тебе велят, и не лезь в мои дела. Я сама справлюсь.       Люциус отшатнулся, словно его ударили в грудь. Его смешанные эмоции словно молнией пронзили мое сердце, но вызвали только раздражение. Сейчас не время и не место для переживаний и хватания за голову. Вместо явно лишних эмоций стоит подумать о дальнейшем будущем, затаиться, а не лезть на рожон. Странно, что Малфой этого не понимает.       - Справишься сама, - повторил Люциус и расстроенно опустил голову. - Ты постоянно все делаешь сама и не даешь мне выбора. Я хочу помочь, а ты каждый раз пытаешься смешать меня с грязью. Мое терпение велико, но не безгранично, mon cher.       - Твое великолепие никогда не сможет смешаться с грязью, - я накрыла ладонями щеки Люциуса и подняла его голову, заставив посмотреть на меня. - Любовь моя, сейчас не время для эмоций. Когда станет возможным, я приму твою помощь, но сейчас настал ход Темного Лорда, и только потом - мой. Твое вмешательство может грозить нам обоим последствиями, которых бы хотелось избежать.       Меня ужасно раздражало, что приходится разговаривать на такие темы с Малфоем, успокаивать его и обещать, что все будет хорошо. Оставалось надеяться только на то, что мне удалось достаточно закрыться, чтобы он не почувствовал мои истинные чувства. Не хватало еще разборок с Люциусом до кучи. Хватает и того, что произошло с Волдемортом.       - Была б моя воля, я бы запер тебя в замке и запретил вмешиваться во все дела, в которых может таиться хоть какая-то опасность, - Люциус убрал мои руки со своего лица и сжал запястья. - Никому бы не позволил стоять рядом с тобой.       Малфой был зол, его аж трясло из-за переполнявших эмоций. От неожиданности я рассмеялась, но тут же поспешила закрыться, чтобы чужие чувства не нарушали ход моих мыслей.       - Ты еще не стал моим мужем, а уже говоришь такие страшные вещи, - я покачала головой.       - А что ты предлагаешь мне делать? Молча стоять в сторонке и смотреть, как ты подвергаешь себя смертельной опасности? - Люциус выпустил мои руки, отошел на пару шагов и с размаху ударил кулаком по дереву. - Ты сильно ошибаешься, если считаешь, что я готов на такое.       - У тебя нет выбора. Ни у кого нет. Да и мне не грозит такая уж страшная опасность. В коме я пролежала, потому что мне так было нужно. Под атаку Нотта попала случайно, решая дела, касающиеся семьи.       - Ты всегда прикрываешься делами семьи, когда речь идет о чем-то по-настоящему серьезном. Может, хватит? Ты ничего не рассказываешь мне, толком не говоришь со мной, не делишься планами. Я же вижу, что ты скрываешь что-то очень важное. Так почему молчишь? Все еще не веришь мне?       Люциус прошел мимо меня к поваленному дереву и уселся на ствол. Мужчина задрал голову наверх, но там не было ничего, кроме низких туч, обещающих новую грозу. Ветер начинал усиливаться. Он развевал белые волосы Малфоя. Тонкий профиль аристократа заставлял сердце биться чаще. Люциус был красив, даже когда злился. Так красив, что дыхание спирало.       - Я рассказываю тебе все, о чем могу, - я подошла к мужчине. - Но выдавать тайны семьи не имею права.       - Снейп тоже относится к "тайнам семьи"? - резво спросил Люциус. - В последний раз, когда мы виделись, вы уходили вместе, а потом...       Мужчина замолчал. Было видно, что ему тяжело говорить дальше, обсуждать со мной тему, касающуюся Снейпа. В конце концов, Северус был моим супругом, а позиция Люциуса оставалась шаткой - как в моей жизни, так и в кругу Пожирателей. Для обычно самоуверенного Малфоя, привыкшего к собственному величию, подобное положение наверняка было невыносимым. И пусть мы условились о будущем замужестве, это, в общем-то, были всего лишь слова. Обстоятельства могли измениться в любую секунду, да и я не могла точно знать, что случится в будущем.       - Ты спала с ним? - после продолжительного молчания спросил Люциус. На его лице отчетливо читалась мука.       - Ну, если считать сон, то да, - я поежилась. Первые капли дождя упали на голову. От перспективы попасть под дождь стало еще холоднее.       - Ты знаешь, что я имею в виду, - раздраженно заявил Люциус и скрестил руки на груди.       Дождь усиливался. Крупные капли обещали еще один ливень за сегодняшний вечер, но, казалось, Малфой не замечал ничего, кроме меня и собственных переживаний. Я же уже начинала откровенно дрожать от холода. Плечи и грудь уже почти полностью промокли. По лицу стекла тонкая струйка дождевой воды.       - Черт подери, Люциус! - воскликнула я, борясь с желанием отвесить мужчине пощечину. - Мы спали, просто спали в одной кровати. Без всего. И, раз уж на то пошло, к твоей стороны я ревности не ожидала. Я - не твоя собственность, и мы, по сути, друг другу никто. Любовники.       Тени спешно набежавших туч закрыли лицо Малфоя. Оно стало темным, только глаза блестели неведомыми мне раньше эмоциями. Раньше Люциус хотя бы пытался угомонить свой нрав в моем присутствии, вытесняя его любовью, но теперь... Возможно, Нарцисса смогла убедить его в своей правде, в том, что я - виновник всех бед семейства Малфоев.       - Ты слишком громко думаешь, mon cher, - голос Люциуса был холоден. - И слишком много говоришь, не подумав.       - Ты не...       - Я прекрасно тебя услышал. Мы - никто друг другу. Скажи, существовали ли для тебя "мы" хоть когда-нибудь?       - Конечно.       Мой голос был тих. Я понимала, прекрасно понимала, что наговорила лишнего, что ужалила Люциуса в больное место, но ничего не могла с этим поделать. Он грустил. Он был уязвлен. И он скучал по тому, каким был до встречи со мной. Мне не надо было чувствовать его, чтобы все понимать.       Сердце глухо стукнулось о ребра, но моментально успокоилось, подчинившись действию зелья Ульриха. Внутри все оставалось спокойным, и только разум подсказывал, что на самом деле происходит нечто очень болезненное. Люциус поник. Он отстраненно смотрел на свои руки, словно пытался понять, правда ли находится в своем теле. И тогда я решила заговорить.       - В ту ночь Северус упросил меня принять зелье, чтобы понять мои истинные чувства. И я согласилась.       - Ты говорила, что я буду рядом.       - И я готова повторить эту муку, чтобы подкрепить свои обещания делом, - я вздохнула. - Люциус, мои отношения с Северусом очень сложные и неопределенные. Так было в самом начале и будет всегда. Он знает, что я согласилась стать твоей женой, и готов дать развод.       - Значит... - Люциус посмотрел на меня. Его глаза блестели - не то от слез, не то от дождя. - Значит, "мы" все-таки существуем?       Я решила оставить этот вопрос открытым, только обняла Люциуса и прижалась к нему, как можно сильнее. Так стало немного теплее. Дождь уже во всю тарабанил по мне, одежда промокла насквозь...       Мы... Я, ты, он, она, они - сейчас для меня это были лишь простые местоимения. Я понимала значение "мы", но не понимала, зачем Люциус вкладывает в него столько эмоций. Когда-то я и Люпин были составляющие слова "мы", но это закончилось, даже не успев толком начаться. Потом "нами" можно было считать меня и Снейпа, и это развалилось на глазах из-за моего упрямого желания делать так, как считаю нужным, и из-за его жестокости.       Сейчас, вроде как, "мы" - это я и Малфой-старший, но кто знает, когда, как и чем это может закончиться? Судя по предыдущему опыту, ситуация вполне может обернуться против меня - куда более изощреннее, чем раньше. Было даже немного интересно, кем будет вторая составляющая этого самого "мы". Может, Ники все-таки сможет меня соблазнить? Или Волдеморт сломается? Или, может, вернется Люпин или Снейп? Божечки-кошечки, да все, что угодно, лишь бы не Сивый или Долохов!       Я украдкой ухмыльнулась в грудь Люциусу. Мужчина продолжал прижимать меня к себе. Он все еще нервничал, но уже не так сильно, как прежде, да и я оказалась очень убедительной. Поэтому от Малфоя шло тепло - впрочем, недостаточно интенсивное, чтобы я забыла про дождь.       - Мне холодно, - прошептала я, почти касаясь губами шеи мужчины. - Согрей меня, Люциус.       - Конечно, mon cher. Разве мне когда-нибудь было по силам отказать тебе?       Глубокий, чарующий голос аристократа вызывал мурашки по всему телу и обещал блаженство. Животное начало зашевелилось и потребовало свое. Я хотела Люциуса, готовилась отдаться ему сразу после званого ужина в Малфой-мэноре, но Волдеморт испортил все мои планы. Сейчас, после комы и пребывании на краю, инстинкты обострились. Ноздри щекотал запах восхитительного мужского парфюма, а крупные руки, лежащие чуть выше поясницы, обжигали кожу сквозь ткань жилета и рубашки.       - Ты - чарующий яд, который проникает в самое сердце и отравляет, подчиняя своей воле, - прошептал Люциус. Его голос был настолько тих, что едва был слышен сквозь размеренное перестукивание капель холодного осеннего дождя. - Сколько же еще сил и терпения мне придется вложить, чтобы ты, наконец, стала моей? Как же я устал ждать, устал от постоянного страха...       Я продолжала прижиматься к груди Малфоя-старшего, мысленно считая секунды, пока он не наговориться. Головой я понимала, что мое отношение к происходящему и эмоции совсем не вяжутся с происходящим. Люциус открывался мне с невероятной для него наивностью и стремлением стать ближе другому человеку - чувствами, которые ему доселе были неизвестны. А я...       У зелья Ульриха была обратная сторона, и она стремительно меняла меня. Моя способность откликаться на чувства дорогих мне людей стремительно уменьшалась. Казалось, что я вовсе потеряла способность сопереживать. И сейчас, стоя под дождем в объятиях любимого мужчины - одного из, больше всего я хотела, чтобы Люциус поскорее закончил свою ненужную речь и отвел меня в свои теплые покои, где мы сможем предаться страсти. Слова потрясающего блондина проходили мимо, не затронув ни единой струны моей души. И это пугало.