Тонси ворвалась в библиотеку, оглашая громкими криками весь замок. Молодые домовики, занимавшиеся в этот момент домашними делами, всполошились, а пожилые, которые как раз перебирали книги, только снисходительно покачали головой. Почти синхронно, что придало этому обычному жесту весьма занимательный вид. Я знала, что маленькая домовичка, оставленная Римусу, должна будет прибыть приблизительно в конце ноября - начале декабря, но расслабилась и была недостаточно бдительной. Поэтому, забежав в библиотеку, Тонси резко остановилась.
Николай Каркаров стоял передо мной на коленях и массировал мои ступни. На нем был только халат, да и тот держался на одном лишь поясе, обнажая красоту мужского тела. После оборотного зелья парень выглядел, как Люпин, он пах, как Люпин, и каждый шрам на груди повторял оригинал.
После первой ночи мы не смогли остановиться. Ники прекрасно осознавал, что не получит доступ к моему телу, оставаясь собой, и придумал изумительный вариант выхода из сложившейся ситуации, который в итоге доставлял удовольствие нам обоим. Теперь оборотное зелье стало частым спутником наших долгих ночей. Чаще всего Каркаров превращался именно в Римуса. Как он сам признался, в такие моменты он чувствует не отвращение, хоть и считает оборотня пылью, но некоторое воодушевление и ощущение победы. И, если бы у Ники был такой шанс, он бы остался в теле Люпина навсегда, чтобы быть со мной в облике того, кто глубже всех забрался в мое сердце.
За два месяца обитатели замка привыкли к играм хозяев и не обращали внимание на подобные мелочи. Домовиков семьи л'Амори было сложно чем-то удивить или шокировать, однако Тонси к их числу давно не относилась. Увидев Каркарова, домовичка в шоке остановилась, едва не вписавшись по инерции в журнальный столик.
- Господин Люпин... Как вы смогли так быстро оправиться? Как же... Тонси ведь только что... Я так рада, но... - домовичка потерялась и напрочь запуталась в словах.
- Это не Римус, - спокойно сказала я. - Этот человек похож на твоего господина, но им не является. Возьми себя в руки и говори, зачем пришла.
Тонси понадобилось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя. Она помотала головой, потерла раскрасневшиеся от слез глаза, замерла и долго-долго рассматривала Николая. Парень скептически поглядывал в сторону домовички, а потом поднялся на ноги и уселся в одно из свободных кресел. Подцепив со столика бокал вина, он прикрыл нижнюю часть тела халатом и с плохо скрываемым удовольствием начал наблюдать за метаниями Тонси.
Наконец, домовичка пришла в себя. Она продолжала с недоверием поглядывать в сторону Николая, но хотя бы смогла сдвинуться с места и нерешительно подойти ко мне поближе.
- Маленькая госпожа... Глава... - начала Тонси и стала заламывать пальцы от волнения. - Маленькая госпожа, пожалуйста, спасите господина Люпина... Он... он умирает.
Эта новость не стала для меня открытием, она означала лишь то, что ситуация стала совсем скверной. Кольцо кровавой помолвки начало пульсировать несколько дней назад. Тогда мы с Николаем отпраздновали удачное завершение первого этапа моего плана. Такой бурной ночи у меня давно не было.
Болезнь Люпина... Вероятно, будь я в нормальном состоянии, эта идея никогда не пришла бы мне в голову, однако зелье Ульриха продолжало работать без единой помарки.
На войне все средства хороши. Мне были нужны оборотни, нужно их безоговорочное доверие и преданность, мне было нужно, чтобы они все стали моими должниками. Просто заявиться в их деревню было бы мало, насильно взрастить верность невозможно. И тогда в моей голове созрел чудовищный, но крайне рабочий план, и Николай с удовольствием помог мне его осуществить.
Вместе с Бонси и еще двумя доверенными домовиками мы перерыли почти всю библиотеку и, наконец, нашли то, что искали, - древнее проклятие, насылающее болезнь, которая действует только на оборотней. Смертельный недуг. После полнолуния оборотень начинает буквально рассыпаться на части. Сначала шелушится кожа. Образуются язвы, на которых слой за слоем до мяса отходит кожа. Начинают отказывать внутренние органы. Следом - потеря зрения, судороги и отек легких, который становится причиной смерти.
При этом болезнь носила естественный характер. Заклинание только пробуждало ото сна вирус, который передавался от оборотня к оборотню после укуса. Многие знали об этом недуге, но крайне мало из них сохранили знание, что еще во времена Мерлина болезнь была остановлена заклинанием. И так получилось, что Ньювинд л'Амори был учеником Мерлина, а мне, как наследнице рода, перешла мудрость предка, заключенная в древних свитках.
Технически, распознать мое вмешательство было невозможно. Вирус периодически просыпался сам у некоторых слабых особей, и это каждый раз вызывало большую эпидемию с сотнями смертей. Природный вариант сдерживания популяции - и среди людей было немало смертельных болезней, благодаря которым человечество еще не расплодилось и не уничтожило всю Землю и само себя.
Люпин тоже был оборотнем. Я знала, что, когда его состояние серьезно ухудшится, Тонси побежит ко мне за помощью, даже если все остальные будут против. Это станет сигналом к началу активных действий и причиной нанести незапланированный визит в деревню оборотней - сразу с лекарством. Возможно, кто-то из популяции погибнет, но, учитывая, что на кону стояла судьба всего мира, я была готова пойти на такие жертвы. Ради смерти Волдеморта многие рискуют своими жизнями добровольно, а раз так, то разве есть разница, кто именно умрет?
- Опиши подробнее, что сейчас происходит с Римусом? Что с ним случилось? - попросила я.
- Господин Люпин серьезно заболел. После полнолуния с ним что-то произошло... У него много язв, он так страдает! - воскликнула Тонси, а потом заплакала, растирая по лицу слезы вперемешку с соплями. - А сегодня господин Люпин сказал, что ничего не видит... - Тонси не сдержалась и зарыдала в голос, а потом бросилась мне в ноги. - Пожалуйста, маленькая госпожа, спасите его!
Я задумалась, после чего отдала приказ домовикам, роющимся в библиотеке, найти все книги и свитки, в которых говорится про болезни оборотней. Ситуация оказалась хуже, чем мне бы хотелось. Признаться, я рассчитывала, что Тонси побежит ко мне чуть ли не при первых признаках заболевания, а она промедлила почти до точки невозврата. Жертвовать Люпином я категорически не хотела. Во-первых, он был представителем основной ветви семьи л'Амори, во-вторых, Николай не сможет навсегда перевоплотиться в него и заменить мне Римуса. Профессор стоил слишком дорого, но не настолько, чтобы полностью пустить весь план под откос. Тонси должна была лично засвидетельствовать, что я не сразу сорвалась, что не сразу знала, чем болеет Люпин.
Спустя около часа ко мне подбежал Полик - один из доверенных домовиков, который помогал ранее искать нужное проклятие, - и протянул мне до боли знакомый свиток. Полик сказал, что здесь описана болезнь, при которой оборотни сначала покрываются язвами, а потом теряют зрение и умирают. Он уверял, что это описание слишком сильно похоже на то, о чем рассказывала Тонси.
Я с деланным интересом углубилась в чтение свитка, разглядывая буквы, которые выучила чуть ли не наизусть. Нахмурилась, переспросила у Тонси, какие симптомы поэтапно проявлялись у Римуса. А затем бережно отдала свиток обратно Полику и решительно поднялась на ноги.
- Все так плохо? - лениво поинтересовался Николай. - Ты действительно готова сорваться из дома в промозглый холод, чтобы спасти неблагодарного профессора?
- Господин Люпин не неблагодарный! - заявила Тонси. Она смело подошла к Каркарову и уперла ручонки в тонкие бока. - Господин Люпин каждый день вспоминает о госпоже, говорит о ней с Тонси. Тонси точно знает, что господин Люпин любит маленькую госпожу!
- Да что ты, - Ники ухмыльнулся и наклонился в сторону домовички. - Тогда почему твой господин ведет себя, как последняя паскуда, и всячески принижает нашу госпожу? Ни разу не пришел в замок, чтобы поддержать или спросить, как у нее дела... Он не достоин даже касаться земли, по которой ходила София, не то, чтобы просить ее о помощи.
- Хватит, - я жестом приказала Николаю заткнуться. Парень вздохнул и послушно расслабился в кресле, пригубив вино. - Я помогу Римусу, но с одним условием - никто, никогда и ни при каких обстоятельствах не должен узнать, что ты, Тонси, увидела в замке. Ни про Ники в облике Люпина, ни про свиток, ни про перестановку в библиотеке. Поняла? Иначе я верну болезнь Римусу, и он умрет в страшных муках, но на сей раз по твоей вине.
Тонси быстро закивала. На ее лице отражался страх, но глаза были полны уверенности. Ни под какими пытками Тонси не расскажет о том, что видела. Она заберет этот секрет в могилу. Значит, действовать можно без оглядки на собственные промахи. Дождавшись от домовички клятвы, я наскоро переоделась в привычный походной костюм, распихала по карманам улучшенное заживляющее зелье из подсобки Снейпа, и, закутавшись в зимнюю мантию, позволила Тонси трансгрессировать меня прямиком к ложу Люпина.
Вокруг него стояли несколько человек: Тонкс, чей живот уже выглядел довольно внушительно из-за растущего плода, и две пары пожилых мужчин и женщин, по всей видимости, родители счастливых супругов. На мое появление вся компания отреагировала крайне негативно. Пожилые люди предпочли отмолчаться, а Тонкс вышла вперед. На ее лице играла гамма противоречивых эмоций, но женщина стиснула зубы и склонила передо мной голову.
- Пожалуйста, помоги ему, - попросила Тонкс, а потом подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. - Ведь ты тоже любишь его.
- Можешь не пытаться надавить на мои эмоции, это бесполезно, - я смерила Тонкс ледяным взглядом, а затем посмотрела на Люпина. - Отойдите от него подальше, мне нужно больше места.
Собравшиеся послушно расступились. Римус уже тяжело дышал. На его лбу выступили маленькие капельки пота, а слепые глаза уставились в никуда. Но даже в таком состоянии он нашел в себе силы повернуть голову в мою сторону.
- Соня... - едва слышно произнес Люпин. - Малышка... Я рад... что в последние минуты... смогу дышать... тобой...
Каждое слово давалось ему с великим трудом, и каждое слово отражалось болью на лице Тонкс. Ее родители с плохо прикрытой ненавистью поспешили покинуть комнату, а вот родители Люпина выглядели крайне удивленными. Они то переглядывались между собой, то с неподдельным интересом рассматривали меня.
- Я не позволю тебе умереть, - твердо пообещала я. - Даю слово главы рода л'Амори.
Люпин хотел что-то ответить, но не смог. Его тело начали сотрясать судороги. Я позвала Тонси и приказала ей максимально обездвижить Люпина. После того, как его тело прекратило биться в судорогах, я вытащила из кармана нож с узким и тонким лезвием.
- Помогите его раздеть, - приказала я. На помощь бросились сразу все, но Тонкс я приближаться запретила. - Мы еще не знаем, болен ваш ребенок ликантропией, или нет. Если он перенял проклятие, то может заразиться. Держись на расстоянии и молись, чтобы все прошло хорошо.
Родители Римуса раздели сына и прижали его руки по сторонам. Я опалила лезвие ножа вызванным заклинанием пламенем и уверенно сделала надрез в районе легких. Люпин вскрикнул. Не обращая внимание на его боль, я немного расширила рану, после чего, не вынимая лезвие из груди мужчины, налила прямо в проткнутое легкое заживляющее зелье, после чего быстро выдернула нож.
Римус глубоко вдохнул и судорожно закашлял. Из уголка его рта потекла тонкая струйка крови. Мужчина застонал от боли, а из его глаз потекли слезы.
- Примени замораживающее заклятие, чертова садистка! - закричала из угла Тонкс. - Ты же видишь, что ему больно!
- Если Римус потеряет сознание, то не сможет справляться с дыханием и умрет через минут двадцать. Мне нужно, чтобы он был в сознании и мог показать, если что-то пойдет не так, - бросила я через плечо, подготавливая нож к новой трепанации. - Несколько минут боли стоят жизни, - как следует протерев нож, я обратилась к родителям Люпина. - Крепитесь, мне нужен доступ ко второму легкому. Держите его, сейчас ему будет больнее.
Мои слова оправдались. Стоило мне вонзить нож в грудь Римуса, как он выгнулся, едва не проткнув свое легкое насквозь, и закричал. Родители Люпина изо всех сил прижали его обратно к койке, а я провернула ту же манипуляцию, что и в первый раз. Но теперь рану пришлось делать шире - легкое уже серьезно отекло, и чтобы добраться до полости, нужно было постараться. Влив в образовавшееся отверстие зелье, я отступила на шаг назад, скинула с плеч мантию и вытерла рукавом рубашки пот с лица.
Руки дрожали. Я никогда еще не проводила операции, а навыки медика получила совсем недавно и только по нужде. Мне было необходимо самой уметь лечить, чтобы план по пробуждению вируса дал максимальный результат. Я должна была собственными руками прогонять болезнь и делать это лучше любого из домовиков. Пришлось проходить экстренный курс. Но, черт подери, это того стоило.
- Можете пока его отпустить, первый этап лечения мы провели, - сказала я родителям Римуса. - Он будет жить. Я полностью убрала последствия болезни с легких, и пока его жизнь в безопасности.
- Это еще не все? - спросил отец Люпина.
- Нет. Но мне нужно хотя бы пару минут, чтобы передохнуть. И было бы неплохо, если бы Тонкс вышла из комнаты. Отвлекает.
Тонкс попыталась возразить, но ее буквально вытолкнули из комнаты и плотно закрыли за ней дверь. Мать Люпина принесла мне стул, я поблагодарила и устало на него опустилась. Тем временем дыхание Римуса выровнялось. Он неуверенно прикоснулся к своей груди и вымученно улыбнулся.
- Кажется, на мне стало больше шрамов, - сказал Люпин. Говорить ему стало явно проще. - Тебя позвала Тонси?
- Да, - я вздохнула. - И вам следовало позвать меня раньше. Я не стала вмешиваться, когда зажглось кольцо на пальце. Не хотела без спроса наводить кипишь в твоем семейном гнездышке.
- Прости меня...
- Слишком поздно просить прощения, мой дорогой профессор, - я поднялась на ноги и взяла мужчину за руку. Он стиснул мою ладонь.
- Я говорил тебе множество раз и буду неустанно повторять, что...
- Спи.
Свободной рукой я сжимала палочку, и потому наложить на мужчину заклинание не составило большого труда. Тело Римуса расслабилось, и он тихо засопел. Я чуть склонилась над его рукой, все еще сжимающей мою, и осторожно прикоснулась губами к тыльной стороне его ладони, после чего поторопилась отойти подальше. Грудь сдавило от действия зелья Ульриха. Давно я не чувствовала боли, но, кажется, моя эмоциональная броня до сих пор может давать слабину. Нехорошо.
- Нас так и не представили друг другу, - все это время молчавший отец Римуса подошел ко мне и протянул руку. - Лайелл Люпин, а это моя жена Хоуп.
- София л'Амори, - я ответила на рукопожатие и кивнула матери Римуса.
- Вас с нашим сыном многое связывает... - неуверенно начала Хоуп, и за нее продолжил Лайелл.
- Римус рассказывал нам, что вы должны были пожениться, но он сделал нечто, из-за чего вы отвергли его и приняли предложение другого, - сказал Лайелл.
Было видно, что ему крайне дискомфортно обсуждать со мной напрямую такую щекотливую тему. Теперь он замолчал, а в разговор вступила Хоуп. Она обошла койку, на которой лежал Люпин, и подошла ко мне. Женщина провела ладонью по моему плечу, не то поглаживая, не то похлопывая.
- Вы оба любите друг друга, - заявила Хоуп. - Пусть я не волшебник, но хорошо разбираюсь в чувствах. Римус страдает рядом с Тонкс. Она - хорошая девочка, и очень любит его, но она - не вы.
Я отстранилась от родителей своего неслучившегося жениха и подошла к Римусу. Он легко улыбался, но стоило мне оказаться рядом, как его рука дрогнула, а губы тихим шепотом произнесли мое имя. Я резко отвернулась от мужчины к его родителям, чтобы лишний раз не испытывать на прочность действие зелья Ульриха. Мне стоило поставить их в известность на счет дальнейших планов, которые затрагивали жизни Лайелла и Хоуп.
- Вам не стоит лезть в это дело, - твердо сказала я. - Но также я обязана предупредить, что вскоре отправлю за вами домовиков. Вас переместят в безопасное место. Возможно, на время, а, возможно, и навсегда.
- Что? Зачем? Куда? - эти вопросы Лайелл и Хоуп задали синхронно.
- Ответы на эти вопросы вы получите позже, после того, как окажитесь в безопасности. А пока мне стоит приступить к лечению Римуса.
Благодаря последней фразе родители Люпина не стали задавать мне новые вопросы и допытываться до истины. Мне было недосуг объяснять им, что одно только мое появление в доме Тонкс поставило всех под угрозу, что теперь за ними будут следить, а их жизни висят на волоске. Нимфадору не тронут, так как она носит будущее поколение л'Амори, Римус - часть моей семьи, а вот статус его родителей под вопросом. В сложившейся ситуации родители Тонкс - самые уязвимые, но их жизни меня не затрагивали. Почему я решила уберечь Лайелла и Хоуп? Хороший вопрос. Наверное, присутствие рядом Римуса пробуждают во мне человечность. Все-таки вся эта ситуация с его болезнью и угрозой получилась только из-за моего плана по завоеванию сердец оборотней...
Мне понадобилось больше трех часов, чтобы справиться с недугом Римуса. Совместными усилиями мы обработали каждую язву на его теле, после чего я прочитала долгое и сложное заклинание на старом магическом языке, запечатывающее вирус оборотней. Дольше всего я провозилась с внутренними органами. Было тяжело латать их, но еще тяжелее было убирать последствия, которые нанес организму их отказ. Местами ткани настолько истончились, что мне пришлось совместно с ослабшей из-за нервов Тонси наращивать их заново.
Когда болезнь и ее последствия были побеждены, я извлекла из кармана мантии пузырек с бодрящим зельем и залпом его выпила. Полностью силы не вернулись, но в целом я чувствовала себя куда лучше.
- Вам не стоит лишний раз появляться на улице, перемещайтесь с помощью Тонси, пока за вами не придут мои слуги, - сказала я на прощание родителям Люпина.
После этого, не дожидаясь ответной реакции, я сама трансгрессировала из дома Тонкс к домику на границе земель л'Амори. Там меня уже дожидались несколько дежурных домовиков. С момента, когда я взяла в свои руки бразды правления над родом л'Амори, домик на границе был отреставрирован и приведен в нормальный вид. Там всегда находились несколько связующих, задачей которых был обход территории по периметру и наблюдение за каждым гостем. Благодаря им я точно знала число приспешников Волдеморта, шпионивших за мной.
Дежурный перенес меня в замок, где уже дожидался отряд заранее подготовленных домовиков. Каждый из них хорошо знал заклинание, запечатывающее вирус оборотней, каждый обладал обширными познаниями в медицине и отдельную специализацию в сфере строения тел магических существ. Из-за специфики будущего задания отряд получился довольно небольшой - всего около пятнадцати домовиков, но это было лучше, чем ничего.
Со стороны за сборами наблюдал Каркаров. Он уже вернулся в свой нормальный облик и с явным неудовольствием рассматривал меня. Подойти ближе Ники так и не решился, видимо, мой боевой настрой был виден издалека. Впрочем, переживания парня меня никак не затрагивали. Сейчас подошел момент, ради которого все затевалось. С удовлетворением оглядев свой маленький медицинский отряд, я отдала приказ трансгрессировать в деревню оборотней.
- Глава, ты невовремя, - процедил Сивый. Он командовал оборотнями, которые сновали туда-сюда с носилками в руках, перемещая заболевших товарищей в самый большой дом деревни. Видимо, там они оборудовали лазарет. Сам Фенрир выглядел отвратно. Его кожа была покрыта крупными язвами, одна из которых обнажила мясо на левой скуле. Но Сивый не просто так стал вожаком. Его физическая и внутренняя сила заставляли содрогаться многих волшебников.
- Я знаю о болезни, только что от Римуса, - я подошла к Фенриру и осторожно прикоснулась к его руке. - Позволь мне помочь твоей деревне.
- Ты смогла вылечить Люпина? - в голосе Сивого засквозило недоверие, но он втянул воздух носом и кивнул. - Чую, что смогла. Если ты поможешь нам, л'Амори, мы станем твоими должниками.
- Я хочу помочь не для того, чтобы вогнать тебя в долговую яму, Сивый, - гордо заявила я.
- Плевать, главное, спаси моих братьев и сестер, если ты действительно это можешь.
Именно то, что мне было нужно. Фенрир отвел меня и мой медицинский отряд в лазарет, полностью заполненный больными. Я отдала команду домовикам начать лечение оборотней, а сама занялась Сивым. На нем болезнь прогрессировала медленно, и пока ситуация ограничилась только язвами - страшными, кровоточащими, болезненными, но не создающими угрозу для жизни. Залечить их стоило мне двух пузырьков зелья и пятнадцати минут бормотания заклинания, запечатывающего вирус. Вскоре Сивый был полностью здоров.
Но Фенрира совсем не заботили его раны. Его пришлось уговаривать подлечиться, а как только язвы затянулись, он тотчас убежал помогать своим собратьям. Это заставило меня взглянуть на вожака оборотней с другой стороны. Да, для Пожирателей он был машиной для убийств, туповатым, неотесанным, дурно пахнувшим уродом, но для своих Сивый был настоящим лидером. Ему было плевать на себя, он ставил потребности стаи на первое место. И пусть Фенрир вел себя грубо и жестоко, но его сердце откликалось болью на каждого убитого товарища.
Наверное, если бы тогда я не заколдовала его, на моем пути оказался бы враг пострашнее большинства.
Когда Сивый убежал проверять своих, я переключилась на лечение остальных оборотней, приказав приносить ко мне тех, кто находился на грани смерти. В тот день через мои руки прошли семь оборотней - повезло, что все они были куда сильнее Люпина, иначе я бы не успела спасти их.
Вскоре в деревне стало спокойно. Больные шли на поправку и отдыхали, большинство пришлось погрузить во временный сон, и лазарет наполнился мирным храпом оборотней. Сивый закончил свои дела и уселся рядом со мной на пол. Толстый ковер едва спасал от холода, и я заранее содрогалась, предвкушая застуженную поясницу.
Все было спокойно, пока одна из усыпленных оборотней вдруг не вскочила на ноги, с ужасом озираясь по сторонам. Увидев Сивого, она подбежала к нам.
- Вы видели Зою? Вы уже вылечили ее? Где она? - затараторила женщина.
Фенрир поменялся в лице. Он вскочил на ноги, но тут же повалился обратно, едва не расшибив меня в лепешку. В последний момент оборотень смог увернуться и рухнуть рядом, лишь немного задев мою ногу. Женщина побледнела и сделала несколько шагов назад, споткнулась об одного из спящих позади сотоварищей и свалилась на пол.
- Бегите к ней домой и принесите ребенка! - прорычал Сивый. От его рыка по моей спине прошелся холодок. Не хотела бы я оказаться на пути у Фенрира с таким настроением. Оборотень повернулся к домовикам. - А вы усыпите ее снова.
- Нет! - взвизгнула женщина и поползла в нашу сторону на коленях. - Прошу, Сивый... Там же...
Договорить ей не дали. Домовики семьи л'Амори окружили женщину и хором забормотали заклинание. Спустя секунду несчастная уже спала. В то же время несколько оборотней помчались исполнять волю вожака. Их лица тоже были нездорово бледными, но виноват в этом был ни разу не вирус. Этих молодцев болезнь не задела вообще. Фенрир кое-как смог усесться и положил свою огромную ладонь на мою ногу. В этом жесте не было ни грамма секса, только усталость и дружеское тепло.
- Глава... - Сивый стиснул зубы. - Там ребенок. Больной ребенок. Есть ли у Зои шанс выкарабкаться? Могу ли я просить тебя лично ею заняться?
- Я осмотрю ее, - кивнула я. - Но гарантий никаких дать не могу. Все зависит, сколько времени прошло с момента заражения. Я не всесильна.
- Понимаю.
Еще через несколько минут в лазарет вбежали те самые молодые оборотни, которых Сивый отправил за ребенком. На руках у одного из них лежала совсем крохотная девочка, на вид лет трех-четырех, не больше. Ее осторожно положили прямо мне под ноги, предварительно постелив на пол грязный матрас - явно толще, чем у взрослых особей. Я придвинулась поближе и поднесла руки к маленькому тельцу.
- Она не жилец, - впервые за многие дни молчания заговорил Дух. - Девочка умрет от твоего проклятья.
- Думаешь, нет смысла даже попытаться спасти ее? - уточнила я.
- Шансов нет, - ответил Старший. Он вышел из моего тела, но не материализовался. Только благодаря нашей связи я могла ощущать его присутствие. - Но ты вольна делать, что считаешь нужным.
Я внимательно исследовала каждый сантиметр девочки, прикоснулась к ее выпирающим ребрам, но тут же одернула руку. По моим пальцам прошелестела душа ребенка и развеялась в воздухе. Следом, словно пытаясь догнать последние секунды жизни, ее грудь выгнулась вперед в последнем вздохе, а потом сразу опустилась. Девочка умерла. Я обернулась на Сивого. Фенрир зажмурился и отвернулся. На его лице был ясно виден отпечаток боли и скорби.
- Осмотрите другие дома оборотней, у которых были дети, - тихо проговорил Сивый. - Кто знает, сколько трупов вы соберете...
Меня передернуло. В груди сложился маленький, совсем крохотный, но невероятно тугой узел призрачной боли. Я посмотрела на женщину, мирно спящую после заклинаний домовиков, и точно знала, что, проснувшись, она захочет последовать за своим драгоценным дитя. Я еще помнила саму себя, свое стремление к смерти после того, как мой сын погиб на моих руках. Сегодня через мои пальцы ускользнула душа еще одного ребенка - на сей раз чужого, что радовало.
Зелье Ульриха усердно работало. Если бы не оно, меня бы наверняка уже разорвало от боли. Один миг - и я бы превратилась в горстку пепла, медленно развевающегося по пространству. Нет, не такую судьбу уготовила мне Вселенная. Иначе не мне бы досталась сила манипулировать миром Духов, не мне бы пришлось проходить через весь этот ад...
Мертвую девочку унесли подальше, но место у моих ног пустовало недолго. Вскоре на матрас уложили мальчишку - он был чуть старше, а его состояние - чуть лучше. Я склонилась над ребенком и с радостью увидела, что не все потеряно. На этот раз мне ассистировали домовики, сама бы я ни за что не взялась за такое сложное дело.
Легкие мальчишки почти отказали, но, на удивление, внутренние органы были в относительном порядке. Домовики сосредоточились на практической части операции - они проделывали многочисленные дырки в теле ребенка, заливая его целебным зельем. Я же сосредоточилась на заклинании. Вытащив духовные руки из тела, как из кожаных перчаток, я начала нить за нитью рвать проклятие, пока в физическом мире мои губы бормотали выученный наизусть длинный текст, запечатывающий болезнь. Понадобилось около получаса, чтобы тонкая материя реальности прогнулась под мою волю. Вирус покинул мальчишку. Теперь дело оставалось за малым - запустить внутренние органы и подлечить то, что от них осталось. С этим с легкостью справятся домовики л'Амори без моего участия.
Я откинулась на спину, и слуги, без слов все поняв, оттащили мальчика на свободную лежанку среди остальных выздоравливающих оборотней. Но отдохнуть мне не дали. Топтавшиеся неподалеку оборотни держали в руках еще троих. Я выругалась и жестом приказала нести их всех сюда. Позже, распределив очередность по состоянию от худшего к лучшему, принялась за лечение.
***
Легкий тычок в ногу едва не выбил меня из себя. В прямом смысле. За последние два дня мне так часто приходилось обнажать руки своей души, что я по привычке чуть полностью не покинула тело. Но волнение оказалось напрасным.
- Тетя л'Амори, спасибо за братика!
Девчонке, обнимающей мою ногу, было от силы года три, но ее иммунитету позавидовало бы большинство оборотней. Она была одной из немногих, кого вирус обошел стороной, а ее старшего брата я вылечила последним в деревне. Больше больных не осталось.
За два дня мы потеряли одного ребенка и трех взрослых - слишком старых, чтобы пережить такое потрясение. Их похороны были назначены на вечер, и меня обязали на них присутствовать. Сивый настоял. Сказал, что его люди должны знать, кто их спас, и должны видеть прямую связь между спасительницей и смертью, которую она отогнала. Я бы предпочла избежать подобной ассоциации, но отказывать Фенриру не хотелось.
- Береги своего брата, малышка, - я осторожно отцепила ребенка от своей ноги и уселась перед ней на корточки.
- Да! - воскликнула девочка и повисла на моей шее. Ну, вот. Теперь придется тащить ее на себе до дома, чтобы передать счастливым родителям. Будто мне больше делать нечего.
Пока мы шли через деревню, нам улыбался и кланялся каждый встречный оборотень. Большинство уже полностью отошло от пережитой болезни и вместо отдыха предпочло помогать в организации торжества. После похорон нас ждал праздник жизни, на котором, опять же, меня заставили присутствовать лично.
Передав девочку в руки ее матери, которая молча склонилась передо мной, не найдя слов, чтобы отблагодарить за спасение сына, я пошла к Сивому. Он отдыхал в своем доме и приказал не тревожить, но меня его приказы не касались. Поэтому я без тени сомнения перешагнула порог дома вожака и застыла в прихожей. Из гостиной доносились голоса.
- Л'Амори спасла мою деревню, - говорил Сивый. Я услышала, как он ударил по столу, и на нем звякнула посуда. - А где были ты и твои дружки, пока мои люди умирали?
- Смерть следует за нами повсюду, и не тебе об этом говорить. Ты слишком размяк, Сивый, - второй голос был смутно мне знаком, но я никак не могла вспомнить его обладателя. - А, может, девка и тебе вскружила голову?
- Не смей сомневаться во мне, Гойл, ты и без того слишком многим мне обязан, - прорычал Фенрир. - Я покрывал твои затеи, пока считал это нужным. Но сейчас планы изменились, и я считаю своим долгом стоять рядом с л'Амори.
- Ты не сказал ей о том, что Гойл выкинул ее из окна, только потому что хотел трахнуть ее, разве не так? - меланхолично заметил третий голос. - Говоришь, что планы изменились, но уверен, что ты лукавишь. Думаешь, что ей придется по нраву тело престарелого оборотня? Брось, ты не можешь быть настолько наивным.
Гойл? Так это он вышвырнул меня из окна кабинета Нарциссы? Но ему-то это зачем понадобилось? Мы никогда не ссорились, и я точно не переходила ему дорогу. К тому же мои отношения с Люциусом, который всегда считался негласным лидером четверки Малфой-Нотт-Крэбб-Гойл, были слишком определенными, чтобы кто-нибудь из приятелей блондина решился мне навредить... Очевидно, что я ошибалась.
Если первый был Гойлом, значит второй - это точно Крэбб. Какая занимательная беседа. А ведь я считала дружков Малфоя туповатыми, а они взяли и обхитрили меня. И кто после этого тупица? Наверное, мне стоило бы разозлиться на Сивого за то, что он не раскрыл мне личности моих неожиданных недоброжелателей, но я понимала, что его вины в этом не было. Тогда мы недостаточно тесно общались, и, как сказал Крэбб, Фенриром руководил исключительно половой интерес ко мне. Уже позже мои отношения с вожаком оборотней переросли в нечто большее, напоминающее дружбу. А после того, как он дежурил у моей койки, пока я была в коме, мы сблизились еще больше.
- Это в прошлом, - подтвердил мои мысли Сивый. - Она спасла мою деревню, и больше вы не найдете здесь поддержки. Творите, что хотите, но без меня.
- Значит, ты тоже стал ее собачкой на побегушках, - разочарованно проговорил Гойл. - Даже интересно, что же эта девка такого умеет в постели? Ладно Сивый, не думаю, что у него есть особый опыт. Но Люциус? Черт подери, я тоже хочу ее попробовать!
- Называешь меня собачкой, а сам жопу рвешь на британский флаг, чтобы поквитаться с девчонкой, которая оказалась интереснее твоему дружку, чем ты и вся ваша братия, - Фенрир хохотнул. - Или вы оба просто ревнуете Малфоя?
- Заткнулся бы ты, Сивый...
- Ой, мне так страшно, - оборотень зашелся громким смехом, а потом резко умолк, и я услышала, как с неприятным треском ломается хрупкая межкомнатная стена от мощного удара вожака. - Валите отсюда, пока целы. Здесь вам не рады. И еще - я больше не стану покрывать вас перед л'Амори. Выдавать ваши секреты тоже, если она сама напрямую меня не спросит. Так и быть, сделаю вам последнее одолжение в память о былой дружбе.
После этой фразы Крэбб и Гойл бросили в сторону Сивого еще несколько неприятных фразочек и ругательств, но были вынуждены удалиться, когда оборотень, судя по звуку, вмазал одному из волшебников по лицу. Биться против Фенрира на его территории было бы сродни самоубийству, и Крэбб с Гойлом это прекрасно понимали, поэтому спешно трансгрессировали из деревни, пока конфликт не зашел слишком далеко.
Как только голоса стихи, а в доме раздался характерный хлопок трансгрессирования, я вошла в гостиную.
- Рад, что ты поняла меня, и не стала ломиться сюда сразу, - Сивый отсалютовал мне кружкой пива и махнул рукой, приглашая присесть на диван напротив. Сам оборотень устроился на стуле, казавшемся слишком хлипким на фоне тяжелого тела мужчины. - Не сомневался, что тебе было интересно послушать, о чем говорят мои гости.
- Пожалуй, - я приняла из рук Сивого бутылку пива и залпом выпила половину. - Никогда бы не подумала на Крэбба и Гойла. Но почему? Чем я им не угодила?
- Теряешь хватку, л'Амори, - усмехнулся Фенрир. - Подумай: они жили своей жизнью, их развлечения с готовностью спонсировал Малфой. Как вдруг появляешься ты, и их богатеньких дружок резко теряет интерес с былым развлечениям. И все - ни тебе девочек, ни дорогой выпивки. Уверен, что дело в этом. Тупая ревность и желание вернуть все на свои места.
- Честно говоря, я была уверена, что мои тесные отношения с Люциусом наоборот благотворно повлияют на отношения и с его друзьями...
- Ты вроде не похожа на тупицу, может, дело в возрасте или наивности?
- Перебарщиваешь, Сивый. Я ведь могу и обидеться.
Фенрир поднялся со стула и пересел на диван. Только когда оборотень едва заметно покачнулся, я поняла, насколько он на самом деле вымотался. Если только я находилась в деревне два дня, неустанно занимаясь лечением его сородичей, то сколько тогда не спал Фенрир? Мало, кто из моих знакомых смогли бы так же стойко перенести такую серьезную нагрузку.
Оказавшись рядом, Сивый одним глотком допил содержимое своей кружки, поставил ее на столик и улегся на диван, положив голову на мои колени. Прогонять я его не стала.
- Не злись, глава, я слишком устал, чтобы подбирать слова, - Фенрир уткнулся носом в мою ногу. - Но мне нравится, что ты еще не настолько испортилась, раз можешь делать такие наивные выводы и удивляться дерьму в головах приятелей твоего белобрысого дружка. А по факту из них самый нормальный - это Нотт. Поэтому Крэббу и Гойлу пришлось его заколдовывать, чтобы он на тебя напал. Я думал, что прикончу их за такие выкрутасы. Считай, им повезло. В свое время они немало для меня сделали и представили лично Темному Лорду. Хотя сейчас... - Сивый широко зевнул и закрыл глаза. - Сейчас я все время думаю - а сделал ли я лучше своим людям, примкнув к Пожирателям?
Я хотела начать говорить, а на придумывание ответа ушло меньше минуты, но Сивый успел уснуть и захрапел. Он с трудом умещался на довольно коротком диване, но, видимо, совсем не хотел менять место дислокации. То, как оборотень прижимался к моей ноге, казалось мне милым. Я осторожно погладила его по голове, с удовлетворением понимая, что смогла заполучить то, для чего затяла весь этот балаган с вирусом. Сердце вожака оборотней уже принадлежало мне, и стоит чуть-чуть подсластить пилюлю жизни его людям, как вся стая будет готова следовать за мной.
Я облокотилась на спинку дивана и тихо засмеялась.
***
Больше всего на свете мне хотелось расслабиться. После нескольких дней, проведенных в деревне оборотней, я вернулась домой совершенно опустошенная и уставшая. Николай немного помог снять апатию, с готовностью выполняя любой мой каприз. А я уже почти неделю пользовалась положением и отдыхала.
Близилось Рождество. Утро встречало метелью и снегом, а я не собиралась выходить на улицу. Зато у меня были другие планы: принять ванну, выпить чудесного глинтвейна, почитать, поваляться на диване, и, может, к вечеру попытаться разгрести письма с отчетами, которые так старательно писали руководители отделений фирм, принадлежащих семье л'Амори. И чтобы Николай обязательно сделал мне массаж перед сном - от его волшебных рук восстанавливалась моя несчастная спина, которая в последнее время начала подозрительно хрустеть и побаливать.
И меньше всего на свете мне хотелось, чтобы утро началось с разборок.
После пробуждения я наскоро приняла душ, влезла обратно в мягкую пижаму и лениво выплыла из комнаты. Николай, успевший к утру перевоплотиться обратно в себя, убежал первым, пообещав организовать для своей госпожи лучший в мире завтрак. Жаль, что не в постель. И жаль, что он снова стал собой. Не то, чтобы его внешность меня отталкивала, скорее наоборот, но все-таки Николая Каркарова, как мужчину, я не любила никогда.
Итак, выплыв из комнаты, я двинулась в сторону трапезной. В последнее время мы предпочитали есть там, не считая небольших перерывов на чай. Я прошла через длинный коридор, затем спустилась по широкой лестнице на первый этаж и почти успела миновать холл, когда двери замка неожиданно распахнулись, и на пороге не оказался полностью заметенный снегом мужской силуэт. Нежданный гость заставил меня остановиться.
Мужчина двинулся в мою сторону, и вскоре я смогла распознать в нем Малфоя. Длинные белые волосы из-за снега казались бесконечными. Они ниспадали на мантию, красиво переливаясь алмазным блеском снежинок. Лицо у Люциуса было каким-то измученным.
- Мon cher, как же я рад, что наконец-то смог вырваться к тебе! - воскликнул Малфой и попытался меня обнять, но я успела увернуться.
- Ты не предупреждал, что приедешь, - заметила я. - А еще ты весь в снегу, а я недавно проснулась и еще в пижаме.
- Ты права, я виноват, - Люциус скинул с себя мантию, и прибежавшие в холл домовики чудом поймали ее у самого пола. - Но мы сейчас все быстро исправим, и я стану достаточно горячим, чтобы ты пожелала прикоснуться ко мне.
Неловкая ситуация. Я смотрела на Малфоя и понимала, что совсем не хочу с ним тактильности. Мне с головой хватило безумной ночи с Ники в образе Люпина вчера и Ники в образе Снейпа сегодня, чтобы вдоволь насытить свое тело. Животное начало довольно мурчало, как большой кот, и никак не реагировало на блондина.
- Только не говори, что ты сбежал из Малфой-мэнора, - попросила я.
- Сбежать из собственного дома? Интересная идея, но нет, - Люциус гордо поднял голову. - Я пришел к тебе, потому что захотел. Разве этого недостаточно?
- Мне было бы намного приятнее, если бы ты предупредил меня заранее.
- Я могу уйти...
Честно говоря, мне очень сильно хотелось сказать Люциусу правду, мол, да, я действительно очень хочу, чтобы ты ушел, ведь у меня уже весь день распланирован, и тебя в этих планах нет. Но выгонять гостя из дома в такую отвратительную погоду казалось слишком некрасивым, и потому я промолчала, только смерила Малфоя укоризненным взглядом и предложила ему чай с дороги. Блондин с улыбкой согласился, и мы вместе прошли в трапезную.
Лучше бы прогнала его взашей, честное слово! В трапезной нас - а вернее меня - ждал Николай. К моему великому стыду парень был одет в один халат, который так и не удосужился поменять на нормальную одежду. Мне стоило бы запомнить, что Каркаров-младший после ночей любви предпочитает разгуливать по замку чуть ли не голышом, периодически сверкая идеальным торсом, как у Аполлона. Так Ники пытался привлечь мое внимание к своему истинному облику - пока безрезультатно.
Обычно Каркаров в халате на босу жопу меня не смущал и не раздражал, но сейчас была несколько иная ситуация. Вид полуголого парня в моем замке вывел из себя Малфоя. От него пошла такая волна ярости, что меня чуть не сбило с ног. Пришлось отступить на несколько шагов и облокотиться на стену, чтобы не упасть.
- Что здесь происходит? - процедил Люциус и повернулся ко мне. - Объясни мне, mon cher, какого черта этот... - Малфой поджал губы, но только раздраженно выдохнул и крайне невежливо ткнул пальцем в сторону Николая. - Какого черта он в таком виде расхаживает по твоему дому?
- Мистер Малфой, меня зовут Николай Каркаров, - парень облокотился поясницей на стол, и с его плеча медленно сполз халат, обнажая выпирающую ключицу. - Вероятно, возраст уже дает знать, и вы запамятовали. Но я не держу на вас зла.
- Тебе лучше бы помолчать, щенок, - Люциус скривился, словно у него перед носом помотали чем-то дурно пахнущим. - София, я задам вопрос еще раз. Почему этот выродок расхаживает по замку в полуголом виде?
- Может, ему так удобно? - я пожала плечами, попутно блокируя связь с Малфоем. Слишком много злобы и гнева на мою голову. - Люциус, не устраивай комедию. Ну, ходит Ники в халате, да и пусть ходит. Тебе-то какое до этого дело?
- Мне какое дело? - Люциус подошел ко мне вплотную и положил ладонь на мою грудь, вдавливая в стену. Было неприятно. - Я не потерплю, чтобы какой-то малолетка ходил раздетый при моей женщине.
Я закатила глаза. Не увидев никакой реакции, Люциус чуть усилил давление, и мне стало больно. Я на секунду призвала Старшего, усилив свою физическую силу, и оттолкнула блондина. Малфою пришлось отступить.
- Люциус, не стоит вести себя угрожающе, находясь в моем замке, - я приподняла бровь, неосознанно скопировав гримасу Снейпа. - И должна напомнить: я еще не твоя женщина. Насколько я помню, узы официального брака связывают меня с Северусом Снейпом, а не с Люциусом Малфоем.
- Это временно, и ты знаешь, - аристократ отступил. - Впрочем, вероятно, я погорячился. Ты бы никогда не легла в постель с этим отребьем.
Меня начало постепенно раздражать то, как Люциус относится к Николаю. Пусть парень и не имел такого же знатного происхождения, как я или Малфой, но точно не заслуживал подобного обращения. Каркаров-младший имел множество других достоинств, которых были лишены иные аристократы. Кроме того, парень обладал нереально привлекательной внешностью, он был сильным и способным волшебником, преданным соратником и верным другом. А еще Ники превосходно умел копировать манеру поведения людей и изумительно трахался. И сейчас я очень хотела поставить на место Малфоя, но меня опередили.
- Вы так в этом уверенны, мистер Малфой? - ехидно спросил Николай. - Возможно, "это отребье" оказалось куда более притягательным, чем вам бы хотелось.
- Так значит это правда?..
Люциус повернулся ко мне. Я смотрела на блондина, пытаясь придумать, как выйти из ситуации, или хотя бы найти в себе хоть капельку любви, сострадания, тепла - да хоть чего-нибудь хорошего, что дало бы мне силы обойти острые углы. Но в душе было пусто. Мое сердце оставалось холодным, и даже зелье Ульриха не начало работать. Внутри оставалось только раздражение, вызванное внезапным появлением Малфоя на пороге моего замка.
Черт подери, я планировала отдых, а не выяснение отношений! У меня гудели ноги после бурной ночи, а тело все еще сохранило несколько синяков, оставленных необузданной страстью Николая в обличье Снейпа. Ох, парень был хорош, куда лучше оригинала!
- Как же я устала от ваших склок, - я вздохнула. - Люциус, я не стану перед тобой ни отчитываться, ни оправдываться. Ты знаешь меня и мой стиль жизни, знаешь, чего я хочу, лучше большинства людей. Но ты все равно упрямо продолжаешь пытаться меня контролировать. Не надо. Я делаю то, что хочу или считаю нужным. И ты не имеешь никакого права мною командовать. По сути, ты мне никто.
- Я - твой будущий муж, - холодно парировал Люциус. - И у меня есть право знать, что ты делаешь в мое отсутствие.
- Не надо выводить меня из себя, пожалуйста, Люциус, прекрати. Мы еще можем спокойно сесть за стол, позавтракать, а у тебя и Ники есть все шансы смириться с наличием друг друга в моей жизни.
- Ты не ответила на мой вопрос, - Люциус сощурился. - Ты спала с ним?
Я подняла голову, мысленно молясь всем богам и проклиная сегодняшнее утро, которое изначально казалось мне таким прекрасным. Отвечать на прямой вопрос Малфоя мне не хотелось абсолютно. Впрочем, он и сам все понял. Блондин протянул ко мне руку и с силой рванул мою ночнушку. Ткань треснула, и взору Люциуса предстали недвусмысленные синяки на моих ключицах.
- Шлюха! - яростно вскричал Малфой и занес руку для удара, но ударить не успел. В Блондина врезалось заклинание, отбросив его на несколько метров назад. Мужчина врезался в бегущего к нам Николая, который не успел вовремя вмешаться в происходящее. Оба повалились на пол, сбив по пути пару стульев.
Я оглянулась. В дверях трапезной стоял высокий худощавый мужчина. Седая шевелюра выдавала возраст, совершенно не отпечатавшийся морщинами на лице. С виду невозможно было понять, сколько ему лет. Светлые, почти бесцветные глаза прикрывали узкие овальные очки в тонкой золотой оправе. Мужчина хмурился. Он повернулся ко мне и молча накинул мне на плечи свою мантию, укрывая от посторонних глаз обнажившиеся из-за рваной ночнушки груди.
- Вам стоит извиниться перед главой рода л'Амори, или я буду вынужден скрестить с вами палочки, юноша, - ровным тоном сказал мужчина. Казалось, что незнакомец совершенно спокоен, но легко подрагивающая рука с сжатой волшебной палочкой выдавала напряжение. - Ни одна живая душа не имеет права обращаться так к этой юной особе.
Незнакомец чуть повернулся ко мне и улыбнулся. От его улыбки в трапезной будто потеплело. Я могла только молча удивляться происходящему и собственной реакции на еще одного неожиданного гостя. Но куда больше меня злило, что ни Старший, ни домовики не удосужились доложить о людях на территории замка л'Амори. Когда закончится этот балаган, обязательно проведу со всеми ними беседу.
- А ты кто вообще... - Люциус кое-как поднялся на ноги и осекся, увидев оппонента, но быстро взял себя в руки и представился: - Люциус Малфой.
- Малфой? - удивленно спросил незнакомец и опустил палочку. - Я был уверен, что Малфои должны уметь вести себя. Вы удивляете меня, Люциус. Ваш покойный отец не обрадовался бы, узнав, что его наследник позволил произнести уничижающее достоинство женщины слово в отношении главы рода л'Амори.
- Я - не какой-то мальчишка, чтобы меня отчитывал незнакомец, - гордо заявил Люциус.
- Мне бы тоже очень хотелось узнать, кто вы... - подала я голос.
- Я не тешил себя надеждой, что ты вспомнишь меня, Софи, но что-то в глубине души все же нашептывало, что меня должны здесь помнить.
Мужчина повернулся ко мне, и его губы снова дрогнули в улыбке. Я с удивлением почувствовала, как мои щеки заливаются румянцем. Нет, черт подери, они прямо-таки горели! А я сама словно онемела, тело не слушалось, хотя мне очень хотелось скинуть с себя тяжеленную мужскую мантию, насквозь промокшую от снега и пропитавшуюся запахом чужого тела и пыли.
- Ты стала такой взрослой, - незнакомец едва ощутимо коснулся моей лопатки, а затем посерьезнел и словно стал еще выше. - Позвольте представиться. Астарт л'Амори.
