Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      - Происходящее не в моей власти, - Астарт нежно убрал со лба Софии прядь волос. Ее лицо покрылось маленькими капельками пота. Дыхание сбивалось, а губы приобрели бледно-синеватый оттенок. - Она сама выбрала для себя такую судьбу. И я, к сожалению, не могу вмешаться. София умрет.       - Вы предлагаете неприемлемый вариант, - холодно заметил Снейп. Он стоял чуть в стороне и старался не смотреть на почти бывшую и почти живую супругу. Каждый раз, когда его взгляд скользил вдоль её юного, но безжизненного тела, лицо мужчины искажала боль, а черные глаза казались ещё темней.       Зельевар, в отличие от всех остальных, успел поинтересоваться у Старшего, что за почтенный мужчина держит на руках его пока еще жену. Узнав краткую подноготную Астарта, Снейп решил не вмешиваться. Но выводы неожиданно обретенного родственника о том, что София умрет, его категорически не устроили.       Северус был на грани отчаяния, хоть и не подавал вида. Он просто не мог показать слабину сейчас, когда на кону стоит жизнь его... возлюбленной? Зельевар не мог назвать так Софию, как бы не хотел. Просто не мог. Но девушка была дорога ему, по-настоящему дорога. К тому же, Северус чувствовал свою вину перед ней, в том числе - за неуемное и неуместное желание, за жажду ее тела, которая привела к непоправимым последствиям.       Снейп привораживал юную наследницу л'Амори с первого курса, привязав ее к себе настолько, что, даже когда девичий организм перестал реагировать на зелья, сама девушка настолько привыкла любить мужчину, что не смогла сразу отказаться от него. Мысль об этом делала больно. И Северус, ведомый какой-то собственной извращенной любовью и чувством вины, справедливо полагал, что София просто обязана жить - так, как хочет она сама, с тем, кого выберет без влияния со стороны.       - Неужели ничего нельзя сделать?! - с горечью воскликнул Люпин. Он сидел на земле у ног Софии, отгораживая ее от лежащего на земле Люциуса Малфоя, и, в отличие от Северуса, наоборот старался не отводить взгляд от любимой. Нежно-голубые глаза с ореховыми крапинками казались ещё больше от накопившихся слез.       Оборотень выглядел разбитым. Его внутренней силы едва хватало, чтобы перенести происходящее. Сначала он потерял Тонкс - нелюбимую женщину, которая стала его женой и родила ему сына. Люпина сжирала вина, ведь Нимфадора так и не познала счастье взаимной любви. Да, мужчина выполнял все функции супруга, но долгими вечерами предпочитал пропадать где угодно, лишь бы не сидеть дома. Он много гулял, частенько выходя за город, предпочитал одиночество, а если оставался дома, то старался закрыться ото всех за толстыми фолиантами библиотеки семьи Тонкс.       В такие моменты все мысли Римуса были заняты только одной Софией. Как она там? Тоскует ли по нему, вспоминает ли? При этом разумом оборотень понимал, что, по идее, должен был возненавидеть главу л'Амори, как минимум, отстраниться. Ее поведение, ее реакция, ее слова показывали девушку с самой неприглядной стороны. Но...       Но любящее сердце Люпина знало, что все это - ложь. Даже когда Сивый принес в его дом тело Теда Тонкса, единственное, что сделал Римус, пока Нимфадора заливалась горючими слезами, отвел в сторону Фенрира и попытался узнать о произошедшем. И не поверил ни единому слову, будто точно знал - будь у Софии иной выход, она никогда бы не убила. Даже когда очнувшаяся ото сна Андромеда рассказала, что именно глава л'Амори убила Грюма, а не Темный Лорд, как все думали раньше, Римус только без конца думал о том, как бы хотел прижать Софию к себе и защитить ее от нападок Ордена, Пожирателей и от целого мира.       Теперь они ее потеряли. Как же так могло произойти? Почему? Соня казалась такой сильной и нерушимой, что сейчас её состояние было словно насмешкой - её последней насмешкой над всеми. Мол, смотрите и вспоминайте, ведь я говорила вам, я даже не скрывала своих намерений.       - Она с самого начала планировала собственную смерть... - Астарт с трудом проглотил возникший в горле ком. - С самого начала знала, что не переживет день последнего сражения с человеком, который никогда не был ее врагом.       Астарт тоже не отводил взгляд. Он знал, чем закончится битва, знал об истинных мыслях Софии. После того, как их души стали едины, его глазам открылось все. Никто не знал главу рода л'Амори так, как знал ее седовласый старик.       Он сделал все, что было в его силах. Благодаря тому, что после единения душ в нем осталась часть Софии, девушка была жива до сих пор. И Астарт изо всех сил пытался удержать ее от окончательного падения в мир Духов. Но силы неумолимо заканчивались, и вместе с тем в сердце мужчины зарождался страх.       Кем была София для него? Астарт вряд ли бы смог найти достойный ответ. Появись девушка в его жизни лет на тридцать раньше, то его судьба была бы совершенно иной. Но Астарт был стар, и его сердце уже не пылало такой же страстью, как в юности. Хотя даже почтенный возраст не смог стать преградой между ним и прекрасной главой л'Амори в мире, где физиология ничего не значит.       Они были едины. Ни кровавая помолвка, ни что бы то ни было еще не смогло бы создать настолько плотное смешение двух людей. Границы между душами Астарта и Софии были проведены на пергаменте вечности тонкой, почти незаметной прерывистой линией.       - Я не понимаю, - Люпин покачал головой. - Почему помолвка не действует? Мы ведь должны делиться жизненной силой. София столько раз говорила, что после кровавой помолвки мы стали одной ментальной единицей...       - София лгала вам, - Астарт поднес ладонь к носу девушки, чтобы ощутить кожей слабое дыхание, вздохнул и нежно провел пальцем по её щеке. - Ритуал кровавой помолвки действует только в одну сторону, поэтому считается одной из запретных манипуляций с силой рода л'Амори. София нарушила правила, оставшиеся нам от предков, и пошла на риск, чтобы спасти ваши жизни. Она любила вас больше, чем себя. Она любила весь мир и саму жизнь больше, чем себя. И, к сожалению, она любила меня.       Астарт искренне сожалел об этом. Он столько лет провел в добровольной изоляции, столько лет берег свои чувства, что теперь ему было невыносимо и от собственных эмоций, и от эмоций окружавших его людей. Поле боя - не место для эмпатов, но Астарт прибыл сюда по зову Николая Каркарова без малейшего колебания. Он прибыл, чтобы защитить Софию л'Амори, поменяться с ней судьбами и умереть за нее. Но не смог ничего противопоставить ее решению.       Теперь девушка, всю свою жизнь уверенная в том, что всегда была лишней в этом мире, умирала у него на руках. Но не было на свете человека, который бы был настолько важен, как София.       - Возможно, часть души миссис л'Амори сокрыта во мне, - предположил Снейп. Он все-таки соизволил присесть рядом с девушкой и Астартом и испачкать мантию в дорожной грязи. - Когда-то я имел неосторожность попробовать ее зелье...       - Вы сделали глоток активированного зелья Ульриха? - Астарт бросил осуждающий взгляд на Северуса. - Я удивлен вашей безалаберностью. Но возможно...       Мужчина всмотрелся в зельевара и действительно обнаружил в нем совсем крохотную часть души Софии. На лице Астарта проявилась робкая улыбка, но она продержалась совсем недолго. Мужчина нараспев прочитал заклятие на странном языке, больше напоминающем набор труднопроизносимых звуков. В груди Северуса начало жечь, но вскоре пламя сменилось на холод, словно в сердце неожиданно загулял ветер. Зельевар поежился.       Маленькая часть души Софии влетела в ее тело. Сначала губы девушки начали розоветь. Однако в считанные секунды новые силы были поглощены открытой в глубине души Софии двери в смерть. Счет шел на минуты.       - Если эти двое бесполезны, то, может, пригожусь я?       Такой же бледный, как София, Люциус даже не пытался приподняться. Из его груди продолжал торчать чертов нож, и вытащить его было нельзя, ведь тогда мужчина бы в кратчайшие сроки умер от потери крови. Оставалось лежать и наблюдать за происходящим со стороны, хотя Люциус больше всего на свете мечтал прикоснуться к своей любимой. Его страшила сама мысль о том, что с Софией может произойти что-то нехорошее, а её смерть... Нет! Люциус отказывался верить, что единственная любовь его жизни может умереть.       Когда Малфой-старший отправлялся вместе с Волдемортом на штурм Хогвартса, все его мысли были заполнены Софией. О, как же он ревновал! Он был в ярости, он чувствовал себя преданным, а ее письмо так и осталось лежать нераспечатанным на столе в кабинете. Но когда Люциус увидел Софию, вышедшую вместе с Поттером против Темного Лорда, все негативные мысли испарились, и на душе остался только животный страх потерять свою mon cher.       - Мне жаль тебя, юноша, но от твоей помощи я не могу отказаться. Но уверен ли ты в твердости своего решения? При твоем официальном согласии я могу извлечь твою жизненную силу и перелить ее в тело Софии. Однако вне зависимости от исхода ты умрешь.       - И что? Жить в мире, где нет ее, понимать, что мог бы рискнуть, но испугался... - Малфой презрительно фыркнул и тут же поморщился от боли. Он с трудом протянул руку в сторону Софии. Увидев это, Римус осторожно взял руку девушки и вложил в раскрытую ладонь блондина. На лице Люциуса появилась улыбка. - Я люблю ее и готов рискнуть.       Малфой нежно смотрел на любимую и поймал себя на мысли, что сейчас исполнится его самая заветная мечта - провести с Соней всю свою жизнь, до самой последней секунды любуясь ею. Исполнение сокровенного желания проходило совсем не так, как предпочел бы блондин, но если благодаря его жертве София будет жива... Для Люциуса не было ничего важнее.       - Запомните это мгновение, - Астарт обвел присутствующих взглядом. - Те, кому претила быть вместе сама судьба, либо обретут покой в смерти, либо смогут сосуществовать в жизни одного из них. Люциус Малфой... Никогда бы не подумал, что это будешь именно ты.       Возможно, Астарт был слишком строг по отношению к белобрысому мальчишке. Люциус раздражал мужчину с первого дня знакомства, когда имел наглость прибыть в замок л'Амори вместе со своим еще более отвратительным папашей. Тогда юный Астарт мог только молчаливой тенью наблюдать со стороны отпрыска ненавистного Абраксаса и проклинать день, когда принял фамилию л'Амори. Но теперь в его мыслях поселилось сомнение. Ведь сила Люциуса действительно могла спасти Софию, и белобрысый мальчишка добровольно готов отдать свою жизнь ради нее.       Возможно - только возможно! - дети страдают от клейма, которое несут их родители. И, возможно, Люциус был одним из таких детей.       - Что же я вам сделал? - Люциус усмехнулся и с трудом подавил кашель. Мужчина продолжал улыбаться, хотя его состояние не сильно отличалось от Софии. - Столько раз слышал, что мы с Софи не можем быть вместе... Сейчас вижу, почему, но не понимаю, о какой судьбе идёт речь. И, раз я решил принести себя в жертву, думаю, я заслужил право знать.       Все в ожидании уставились на Астарта, а тот отвел взгляд в сторону и застыл, как статуя. Ветер развевал его легкие, как пушинка, мягкие волосы. Девушка, покоящаяся на коленях мужчины, неожиданно всхлипнула, будто собиралась заплакать. Астарт вздрогнул и положил свою узкую ладонь на ее лоб. Затем он поджал губы и все-таки смог пересилить себя и посмотреть на Люциуса.       - Ты ее единокровный дядя. Абраксас Малфой - родной отец Елизаветы л'Амори.       - Что? - переспросил Люциус. Улыбка медленно сползла с его лица. - Это какой-то бред...       Все присутствующие мужчины стали выглядеть еще более подавленными, чем были. Лицо Снейпа застыло непроницаемой маской, а Люпин нахмурился.       Это просто не могло быть правдой. Ведь если оно действительно так, если София действительно родная племянница Люциуса, то...       - Как бы нам не хотелось верить в иное, но Екатерина л'Амори действительно зачала свою дочь с Абраксасом Малфоем. У него долго не появлялось наследников, и он закрутил интрижку на стороне, а Екатерина искала достойного мужчину для продолжения и укрепления рода л'Амори. Мой отец послужил лишь прикрытием для неё... Ты наверняка хочешь узнать, почему я умолчал правду от Софии, узнав, сколь тесные отношения вы поддерживаете... - Астарт сделал паузу, проверяя пульс Софии. Девушка легко улыбнулась, когда мужчина еле коснулся её шеи. - Вы были счастливы. Я видел это, как и обоюдное стремление друг к другу. Дух был прав: вы могли бы создать идеальную семью, но никогда бы этого не сделали. Я позволил вам насладиться друг другом, но не позволил бы перерасти этому в нечто более серьезное.       Люциус не знал, что ответить. Он поймал на себе сочувственный взгляд раздражающего Люпина, которого ненавидел всем сердцем. Он видел, как молчаливо ликует Северус. Но все это казалось Малфою мелочью. Он был родным дядей для той, кого любил, как женщину. Он стал первым мужчиной для родной племянницы. Это все было неправильно, но ещё более неправильно было отсутствие каких-либо сожалений на этот счёт. Люциус знал, что ни за что на свете не отказался бы от этой преступной связи, не смог бы физически отстраниться от женщины, которая пленила его сердце. И плевать Малфой хотел на родственные узы. Ведь он уже был с Софией, рядом и внутри, чувствовал, как дрожит ее тело от оргазма, видел, как блестят её чудесные глаза, когда она смотрела на него... Люциус не мог отказаться, но не мог и остаться тем же. София наверняка ничего не знала об их кровном родстве, иначе никогда бы не позволила Малфою зайти так далеко. Значит, у мужчины оставался только один вариант.       - Я добровольно отдаю свою жизнь моей Софи, - тихо пробормотал Люциус и попросил Астарта: - Поторопитесь, пока не стало слишком поздно. И спасибо, что открыли мне эту тайну... И, прошу вас, не говорите ничего Софи. Пусть думает, что я был убит. И никогда не узнает о связывающей нас крови.       Пока Астарт бормотал под нос очередное неведомое заклинание, Люциус нежно смотрел на Софи и сжимал ее ладонь. Кожа девушки напоминала ему холодную воду, ускользающую сквозь пальцы. В мимике и жестах мужчины было столько личного, столько чувств, что Люпин отвернулся. Ему пришлось признать: Малфой действительно все эти годы любил Софи. Он был рядом с ней в особенно тяжелые моменты, когда сам Римус предпочел сбежать. Наверное, Гарри был прав, когда назвал оборотня трусом.       Снейп же находил в происходящем некую завораживающую мрачную притягательность и откровенно завидовал Люциусу. У блондина был шанс спасти любимую, когда у зельевара такого шанса не было никогда. До Поттера авада не знала осечки, и Лили была мертва, когда Северус добрался до Годриковой впадины. Такая холодная и безжизненная...       София напоминала зельевару умершую любовь, и чувства, которые он старался забыть, бередили старые раны. Снейп страдал и завидовал Малфою, ведь сам ничего не мог сделать. Он снова чувствовал себя беспомощным и бесполезным, как семнадцать лет назад.       Астарт сбился, и сложнейшее заклинание по переносу жизненной силы пришлось читать заново. Его раздражали чужие противоречивые эмоции окружавших его людей и далекие чувства тех, кто участвовал в битве. Они походили на бушующее море, чьи волны норовили сбить с ног. И Астарт сбивался, заикаясь, допуская ошибки, но раз за разом начинал читать чертово заклинание с самого начала.       Когда все закончится, и жизнь Софии будет вне опасности, он обязательно выскажет все, что у него накопилось. Но сейчас это только еще больше отвлечет. Поэтому Астарт предпочел сконцентрироваться на самом важном.       Тонкая струйка жизненной силы Люциуса Малфоя вместе с его душой медленно перетекали в тело Софии. Астарт чувствовал, насколько далеко находится девушка, явственно ощущал на кончиках тонких пальцев упрямое решение умереть.       - Не сегодня, любовь моя, - пробормотал Астарт. - Ты умрешь сильно позже меня. Я должен стать твоим проводником в мире Духов и обещаю, что буду ждать твоего часа. Но наступит он много лет спустя.       Когда заклинание смолкло, Люциус растеряно моргнул, а затем медленно протянул свободную руку вверх, секунду посмотрел на небо сквозь пальцы и резко вытащил нож из груди. Резким движением мужчина отбросил лезвие подальше и замер. Из открывшейся раны на дорогой костюм аристократа пролилось немного крови, и сидевший рядом Римус рванул к блондину. Оборотень, ругаясь, плотно прижал ладони к груди Малфоя.       - Зачем? - холодно поинтересовался Снейп. Люпин хотел ответить зельевару нецензурной колкостью, но его опередил Астарт.       - Не стоит тревожить мертвых.       Люпин отпрянул от Малфоя и посмотрел на свои окровавленные руки. Мир вокруг качнулся и заплыл от выступивших на глазах слезах. Астарт тяжело опустил руки на плечи Софии, поднял голову и немигающим взглядом уставился в небо. Серые тучи набрякли в готовности излить свою душу на всех, кому не посчастливилось оказаться на улице. Первая тяжелая капля упала на лицо Люциуса. Блондин был мертв. Его застывший взгляд также был направлен в небо.       - Все... все кончено? - робко спросил Римус.       - Люциус Малфой мертв, если ты интересуешься этим, - Астарт неопределенно повел плечами. - А София... Нужно чуть больше времени.       - Сколько? - спросил Северус.       - Зависит исключительно от Софии, - Астарт перевел взгляд с сизого неба на черные глаза зельевара. Снейп с трудом подавил позорное желание сбежать. - Если она захочет, то очнется прямо сейчас. Если же нет... Если обеспечить ей должный уход, то тело проживет столько, сколько ему отмерено по физиологическим часам. Но в сознание София может не прийти никогда.       Где-то вдалеке мелькнула молния, после чего раздался оглушительный гром. Люпин вздрогнул, а Снейп так и остался живой скульптурой имени его самого. Астарт изогнулся и невесомо прикоснулся губами ко лбу Софии, после чего поднялся на ноги и осторожно взял девушку на руки. Рядом словно из ниоткуда материализовался Сивый. Он хмуро оглядел присутствующих и протянул руки к Софии, но Астарт покачал головой и красноречиво кивнул в сторону мертвого Люциуса. Оборотень кивнул и поднял с земли блондина, словно он был легким, как пушинка.       Они медленно двинулись в сторону Хогвартса. После кратковременного замешательства за ними пошли Люпин и Снейп. Мрачную процессию никто не осмелился остановить. Следом прямой линией по земле, пропитавшейся болью десятков людей, дождь смывал остатки крови. Капли бодро стучали по камням и телам погибших, впечатывали не успевший развеяться прах. Часть его осела на лице Софии, и сквозь сон она пробормотала: "Том".       Когда-нибудь мир обязательно изменится. Боли станет меньше, и раны на сердцах затянутся, оставив на память о произошедшем уродливые шрамы. Снейпа, Малфоя и Сивого оправдают благодаря свидетельству героя войны Гарри Поттера, Люпину присудят орден Мерлина, семья л'Амори под чутким руководством Астарта начнет новый золотой век. А застывшая на пороге смерти София будет ждать часа своего пробуждения в комнате, где когда-то началась ее запутанная история о любви, мести, поисках своего места и судьбе, которую начали плести задолго до ее рождения.

***

      - Я бы не хотела видеть тебя здесь и надеюсь, что ты - плод моего воображения, - София недовольно скрестила руки на груди. - Специфический подарок на день смерти.       Девушка сидела на толстой ветке многовекового дерева, как диковинная птица - слишком крупная, чтобы добраться до самой верхушки исполина, но достаточно ловкая, чтобы усесться в паре метров от земли. Напротив нее стоял высокий статный блондин - влажная фантазия доброй половины (если не больше) выпускниц и старшекурсниц Хогвартса всех курсов сразу. Люциус Малфой огляделся и покачал головой.       - Не думал, что ты настолько любишь природу. Мне казалось, что наследники таких семей, как твоя, должны больше наслаждаться временем, проведенным на балах и званых вечерах.       - Всегда их ненавидела, - София пожала плечами.       - Где мы? - спросил Люциус.       - Мы в лесу земель л'Амори, - девушка грациозно спрыгнула с дерева прямо к ногам блондина и гордо подняла голову. - Это лучшее место на земле, красивее не сыщешь, и не пытайся.       - Парк в Малфой-мэноре тоже неплох, - Люциус легко рассмеялся.       - Почему ты смеешься?       - Потому что рад тебя видеть. Для меня всегда было этого достаточно.       София покачала головой. В обычной жизни она наверняка раскраснелась бы от смущения и радости, но не здесь. Для нее Люциус был призраком, отголоском ее собственных воспоминаний, а стесняться плода своего воображения девушка считала, как минимум, глупым.       - Раз ты здесь, то, наверное, хочешь пройтись, - заявила София и улыбнулась. - А ведь при жизни я столько раз прокручивала в голове, как бы мы проводили время вместе, если бы все-таки поженились. Думала, что в лес тебя точно не заманить, а тут прям прощальный подарок судьбы. Жаль, что посмертный, но хоть так. Я рада и этому.       Люциус позволил своей возлюбленной утащить его в самую чащу. Они пробирались через выступающие корни и острые ветки, листья то и дело застревали в шикарной шевелюре блондина. Сначала он старался ступать по влажной земле осторожно и постоянно вытаскивал зелень из волос, но вскоре плюнул на все это и сосредоточился на происходящем.       Его радовало, что София ничего не заметила и приняла его за фантазию. Люциус хотел провести последние секунды существования, глядя на любимую, и был счастлив от такого последнего подарка. Он знал, что его сердце уже перестало биться, и чувствовал, как жизненная сила постепенно растворяется во внутреннем мире души Софии л'Амори.       Так они вышли к озеру - такому гладкому, что его можно было использовать вместо зеркала. София хитро подмигнула спутнику и начала быстро раздеваться. Люциус на секунду застыл, а потом усмехнулся и тоже скинул с себя одежду. Они забежали в ледяное озеро вместе, хохотали, брызгались друг в друга водой и гонялись друг за другом вплавь. София обычно выигрывала, но один раз специально поддалась, отдавшись во власть сильным рукам возлюбленного.       - Никогда раньше я не был столь же счастлив, как сейчас, - прошептал Люциус, поймав Софию в крепкие объятия. Сиявшие глаза девушки тут же потухли.       - Зачем ты это сказал? - она уткнулась носом в основание шеи мужчины. - Я почти забыла, что это все - предсмертный сон. И почти смирилась с этим.       - Ты не умрешь, mon cher, - твердо сказал Люциус. София подняла голову и посмотрела в его глаза цвета бури. - Я спасу тебя даже из лап смерти. Но ты сама должна захотеть вырваться из этого сна. Как тогда, помнишь? Ты вытащила меня из наколдованного в моей собственной душе лабиринта страха, но ведь я сам пошел на твой зов. Теперь я прошу тебя - вернись в мир. Тебя там ждут.       - А ты там будешь?       Люциус замер. Он попытался соврать, но рот словно наполнили водой, и единственный звук, который мужчина мог произнести, был "нет". София оттолкнулась от мужчины и молча выбралась на берег. Малфой поспешил за ней и едва успел догнать, пока девушка не ушла.       - Подожди!       - Чего мне ждать? - яростно спросила София, вырываясь из объятий Люциуса. - Ты - не плод моего воображения, ты - не подарок судьбы, а ее злобное наказание! Решил геройствовать? Зачем? Ты меня спросил, хочу ли этого я?! Идиот! Ты же умрешь тут!       - Я уже умер, - спокойно ответил Люциус. - Остатки моей жизненной силы перенесли в твое тело, чтобы ты могла выжить. Мое сердце остановилось до того, как я появился здесь.       - Нет!       Крик девушки был полон горечи и упрямого отрицания. Погода в лесу резко ухудшилась. На небо набежали грозовые тучи, но они были куда темнее, чем в реальном мире. Их черные округлости грозили самой страшной бурей. Но Люциуса пугало только одно - упустить свой последний шанс прикоснуться к любимой, последний шанс полюбоваться ею.       - Я должен был это сделать, mon cher, - сказал мужчина, крепче прижимая к себе девушку. - Как ты хотела отдать последние крохи своей жизни мне. Я знаю. Я слышал, что ты бормотала себе под нос, когда закончилась битва, и все знаю. Пожалуйста, не гневайся. Позволь мне еще хоть раз взглянуть на тебя, пока я полностью не растворился. Позволь последний раз почувствовать твою шелковистую кожу под своими пальцами...       - Пока не растворишься, - задумчиво повторила София и неожиданно рассмеялась. Ее ликование ввело Люциуса в тупик. Он настолько удивился реакции любимой, что ослабил хватку и выпустил ее из рук. Отсмеявшись, девушка лукаво взглянула в глаза блондина. - Если дело в растворении, то мы останемся здесь вместе, пока мое тело в мире живых не сгниет от времени и не превратится в прах.       - Что ты такое говоришь?       - Ты на моей территории, Люциус, - София ухмыльнулась. О, Малфой прекрасно помнил это выражение лица, и ничего хорошего оно не сулило. - Вся моя сила сконцентрирована на влиянии на тонкий мир Духов. Я умею управлять этим пространством, лепить из него все, что заблагорассудится, и, значит, с легкостью могу остановить твое растворение. И мы останемся здесь вместе.       - Ты не сможешь вечно держать меня, потому что я неустанно буду искать лазейку. Рано или поздно у меня получится, и ты вернешься к жизни, - твердо заявил Люциус.       - Кажется, любимая игра аристократов в то, кто кого обхитрит, останется со мной навсегда, - пробурчала София. Небо над головой вновь стало ярко-голубым, а свет солнца согревал покрывшуюся мурашками кожу Люциуса. Мужчина улыбнулся.       - Моя упрямая девочка. Твоя игра обречена на поражение. Я никогда еще не был настолько серьезен.       - Ищи свою лазейку сколько душе угодно, - отмахнулась София. - Это тебе не поможет. Но не лучше ли провести оставшееся время так, будто мы все-таки поженились и зажили счастливо в замке л'Амори?       - Думаю, я смогу совместить оба варианта, - Люциус улыбнулся девушке и, снова заключив ее в объятия, склонил голову для поцелуя. - Ты снова недооцениваешь меня, mon cher. Снова.       - На этот раз я надеюсь, что сила останется на моей стороне, - выдохнула София в губы возлюбленному.       Их ждала вечность, наполненная любовью и страстью. Во всяком случае, так думала она.       Их ждало несколько счастливых мгновений - нежданный подарок судьбы, который закончится в ближайшее время. Во всяком случае, так думал он.       И оба были по-своему не правы.

***

      - Она не просыпается.       - Толкни посильнее.       - Совсем дурак что ли? Если Ню увидит, он нас обоих сдаст. Или того хуже...       - Сам дурак.       Двое мальчишек почти одного роста шепотом спорили друг с другом. Один - рыжеволосый. Его лицо было усыпано веснушками, а чистые голубые глаза блестели золотистыми искорками. Второй был немного младше, но ростом почти сравнялся с первым. У него были необычные синие волосы и такие же голубые глаза. Из угла за ними молчаливо наблюдал третий мальчик - совсем кроха, но с очень серьезными глазами.       Так много дней счастья и отчаяния, сокрытого в глубине серебристых озер, так много потерянных впустую минут блуждания по лабиринтам, сотканным ее сознанием и защищенном от любого проникновения... София постаралась, когда возводила внутренние стены, и Люциус не мог раствориться, вернуть любимую к жизни. Но он не сдавался, и его старания не были напрасны...       В комнате было темно. Утро только-только началось, а зимой солнце всегда начинало светить позже, чем летом. И совсем ненадолго. Виноваты северные ветра - так говорилось в одной из книжек, которые мальчикам читал отец. Один из отцов. Основной отец. Главный папа дома с такими же голубыми глазами с ореховыми крапинками и доброй улыбкой, теплый, но вечно грустный папа с потухшими глазами цвета поздней осени.       Мальчики часто приходили в комнату, куда им разрешалось входить только в сопровождении взрослых. Никто не объяснял, почему. Никто не мог объяснить, почему красивая женщина с ярко-рыжими волосами постоянно спит и никогда не встает с кровати.       - Мама, - настойчиво и тихо позвал самый маленький мальчик. Двое других замерли и переглянулись.       - Может, нам нужно звать всем вместе, чтобы она проснулась? - предположил рыжий мальчик.       - Но мне же она не мама, - возразил синеволосый. - С чего мне тогда ее так звать?       - Мама! - чуть громче повторил младший. Рыжий и синеволосый поежились.       - Ну и что? Будет и тебе мамой, когда проснется. Наверняка, - уверенно заявил рыжий. Синеволосый немного ссутулился и робко посмотрел на спящую женщину. Рыжий увидел его замешательство и приосанился. - Точно тебе говорю!       В то утро он нашел маленькую, едва заметную прореху в ткани, из которой был создан окружающий мир. А затем еще одну и еще. Каждый день возведенный Софией щит истончался, словно снаружи его кто-то настойчиво пытался разрушить. И у него это получалось! Сложнее всего для Люциуса было лгать любимой, скрывать свое ликование и напряженно всматриваться в собственную душу. Силы постепенно заканчивались, впитываясь в душу Софии. Скоро, совсем скоро она оживет и станет свободной. Люциус тайком улыбался. Даже по прошествии стольких прекрасных дней у него не было ни единого намека на сомнение.       Синеволосый замешкался. Он не был уверен, может ли назвать спящую леди мамой, и не знал, как бы отреагировала его настоящая мама. Но слова брата заставили его задуматься. Ведь... Ведь мальчику так хотелось, чтобы и у него тоже была мама. Пусть даже спящая, лишь бы здесь, а не под землей. Так он мог хотя бы за руку ее подержать, а не молча гладить холодный камень с бессмысленными строками имени и лет жизни.       - Мама! - еще громче повторил младший и подошел к кровати. Мальчик неловко вскарабкался наверх, а двое других сначала не решались последовать его примеру, но все-таки решились.       Вскоре все трое улеглись вокруг спящей женщины и по очереди начали ее звать. Они не помнили, как ее зовут, но сердцем чувствовали, что вечная грусть основного папы связана именно с ней. Как и нелюдимость второго отца, которого никто из детей не решался назвать папой. Ню был единственным ребенком, которого не страшил орлиный профиль и жуткая черная мантия отца. Впрочем, малыша вообще ничего не пугало.       - МАМА!       Попытка обнять Люциуса провалилась. София с ужасом смотрела на собственную руку, прошедшую сквозь тело блондина. Ее прошиб озноб. Она оказалась слишком самонадеянной и совсем забыла о мерах предосторожности. И поэтому снова проиграла, потеряв жизнь человека, вместе с которым мечтала остаться в замкнутом мире воспоминаний до конца.       - Ты все-таки обыграл меня, - ее глаза наполнились слезами.       - Я опасен, вы совсем позабыли об этом, mon cher, - Люциус склонился над любимой. Сейчас девушка явно видела, что его тело стало совсем прозрачным. И оно истончалось с каждой секундой.       - Такое невозможно забыть, мистер Малфой, - прошептала София.       - Я буду любить тебя вечно, пронесу свою любовь в другой мир и сохраню ее. Верь мне, мы еще встретимся. Но тебе пора начать жить. Так, как ты сама того пожелаешь.       - Мы не встретимся больше. Ты растворишься в моей душе и потеряешься в ней. Не будет никакого загробного мира - только бесконечная пустота моего сердца... Как ты мог? Почему ты бросаешь меня?       - Я дарую тебе жизнь и молю, чтобы ты воспользовалась вторым шансом на счастье. Провести вечность в твоем сердце - лучший конец, на который я и не надеялся мечтать. Остаться с тобой навсегда крохотной частичкой твоей души...       София закрыла глаза. Созданный из воспоминаний мир рушился. Последнее, что она почувствовала, - невесомый поцелуй, оставленный мужчиной, который всю жизнь хотел быть настоящим рыцарем и стал им.       Три детских голоса сплелись в один протяжный звук. В маленьких сердечках что-то отчаянно защемило - невысказанная тоска, копившаяся самого момента их рождения. И произошло чудо. Красивая женщина пошевелила рукой, а затем медленно-медленно открыла глаза.       - МАМА!       Дети на секунду замерли, а потом почему-то начали плакать, сами не понимая, от чего. Слезы сами текли из глаз безудержным потоком. Вой сразу трех мальчишек был настолько громким и непривычным звуком, что первым желанием Софии было закрыть уши поплотнее. И только спустя некоторое время она начала приходить в себя. Сразу возникло множество вопросов, первый из которых был: "А кто вообще эти ребята, и почему они все ревут?" А еще: "Какого черта они забыли в замке л'Амори?"       Странно, что София так ничего и не спросила, зато начала гладить детей по головам и шептать всякие успокаивающие слова. Потом с трудом уселась, подтянувшись к изголовью, чтобы спина не затекала. Еще так было удобнее обнимать сразу трех мальчишек. В груди было одновременно тепло и как-то странно.       Благо, рыдания не продлились долго. Самый маленький из мальчиков вытер слезы и сопли рукавом и серьезно и уверенно заявил:       - Мама. Мама. Мама. Мама!       - Почему?.. - София не смогла закончить вопрос. Просто не смогла, увидев зареванные лица детей, одно из которых показалось ей смутно знакомым.       - Ты - наша мама, - гордо объяснил мальчик постарше, а потом смущенно зарделся и взъерошил рыжие волосы на своей голове. - Так папа говорит.       - Да? - София слабо улыбнулась. - Ну, раз говорит, значит, так оно и есть. Еще бы знать, кто ваш папа... Было бы неплохо для начала.       - Наш папа хороший, он добрый, а отец не очень, - заявил рыжий и еще больше покраснел. Он спрыгнул с кровати и деловито зашагал по комнате. - Папа высокий и добрый, он научил меня лучше всех летать на метле!       - А вот и нет, - тихо пробормотал синеволосый. - Я летаю на метле лучше, хотя я младше на полтора года.       - Помолчи, Тедди, - отмахнулся рыжий и обратился к Софии. - Он у нас немного дурак, но ты ему не мама, поэтому можешь не слушать.       София с интересом взглянула на синеволосого мальчика. Кажется, рыжий назвал его Тедди. Он тоже кого-то смутно напоминал, но кого именно, девушка вспомнить не могла. Под ее взглядом мальчик совсем скуксился и шмыгнул носом.       - Ты - не моя мама, - подтвердил Тедди. - Моя мама спит под землей и никогда не проснется.       - Бедный малыш... Хочешь, чтобы я была твоей второй мамой?       София сама от себя не ожидала такого предложения, но когда Тедди с ревом бросился ей на грудь и снова зарыдал, почувствовала тепло в сердце. Мальчик будто бы забирал ее боль - очень старую боль и чувство вины, которые тоже взялись непонятно откуда.       - Так нечестно, я тоже хочу обнять маму! И вообще, я - ее первый сын, я старший, значит, вы должны мне уступить! - заявил рыжий, но осекся, когда малыш Ню сурово взглянул в его сторону. Тогда мальчишка насупился и скрестил руки на груди: - Ладно, Ню, младшим надо уступать...       - Иди к нам, чего ты стоишь, - София улыбнулась. Когда все трое мальчишек удобно устроились вокруг нее, девушка задумчиво перечислила: - Значит, ты у нас Ню, ты - Тедди, а ты...       - Александр, - гордо представился рыжий.       - Са... Сашенька? - заикаясь, переспросила София, а потом сама расплакалась. Старая боль вперемешку с новой радостью, которую она еще никогда не испытывала, лились вместе со слезами, освобождая в груди место под самую сильную любовь в мире, на которую только способен человек.       Но счастью помешали. За дверью послышались мужские голоса, и в комнату ворвались Римус Люпин и Северус Снейп. Оба синхронно застыли на пороге. Люпин пришел в себя первым. Он бросился к девушке и заключил ее в объятия, осыпая щеки поцелуями. Мужчина с удовольствием поцеловал бы ее в губы, но она почему-то уворачивалась и всячески старалась выбраться из круга рук Римуса.       - Боги, Соня... Как же... Как долго мы ждали... - Люпин отчаянно путался в словах, но аж светился от счастья. А вот София наоборот отстранилась и ненавязчиво закрыла собой детей, после чего собралась и уселась поудобнее, сложив руки на коленях.       - Мисс л'Амори... - настороженно позвал Снейп. Он встал возле кровати, но предпочел держать дистанцию. Что-то подсказывало ему, что так всем будет спокойнее. - Рад видеть вас в добром здравии.       Мужчины ожидали, что сейчас их любимая Соня, по идее, должна была сказать какую-нибудь колкость или растеряно спросить про детей, или хотя бы накричать на них, расплакаться... Любые эмоции были бы к месту. Но София легко кивнула и натянула фальшивую улыбку, присущую аристократам. Люпин содрогнулся и отодвинулся от девушки.       - Профессор Снейп, профессор Люпин... Я также рада видеть вас. Но позвольте узнать, что вы делаете в фамильном замке л'Амори? Вне всяких сомнений, столь уважаемым гостям будет оказан прием на должном уровне, но, признаться, ваше появление в моей спальне было несколько... - София на секунду задумалась. - Излишним.       - Излишним? - переспросил Люпин. Он обернулся на Снейпа, но тот продолжал оставаться невозмутимым.       Поведение профессоров откровенно напугало Софию. Да, она была в своем замке, но оказаться напротив двух сильных волшебников, в одной ночной сорочке, да еще и без палочки... Это было слишком. Ладно, дети. Девушка точно знала, что Александр и малыш Ню - ее сыновья, а Тедди, видимо, приемный. Он так плакал у нее на руках, что любое сердце бы дрогнуло. А вот взрослые мужчины в ее спальне определенно не к месту.       - Мисс л'Амори, позвольте поинтересоваться, что последнее вы помните?       Снейп приблизился к кровати еще на один шаг, и София неосознанно попятилась назад, не забывая прикрывать детей. Впрочем, вместо того, чтобы пугаться, мальчишки сами выбрались из-за спины девушки и повисли на Люпине. Только Ню остался возле матери, хоть и выполз вперед. Снейп взглянул на малыша и с легкой улыбкой приподнял бровь.       - Мама! - объяснил мальчик, а потом повернулся к Софии и показал пальцем на зельевара. - Папа!       София поежилась. От одной мысли, что она со Снейпом заделали ребенка, становилось не по себе. Этого просто не могло быть. Неуместная связь с неуместным человеком. Возможно, когда-то София и была влюблена в строгого декана Слизерина, но эти дни миновали, и на смену детской любви пришло спокойное уважение. Но то, что сказал Ню... София предпочла пока никак не реагировать на это, сосредоточившись на словах Снейпа.       - Я ничего не понимаю, но ваш вопрос звучит странно, профессор. Вы применили на мне легилименцию, а потом... Потом...       София схватилась за голову. Она точно знала, что "потом" было столько всего, что не пересказать, но каждый раз картинка ускользала от нее. Девушка точно знала только о сыновьях, правда, рождение Ню оставалось для нее загадкой. Но все-таки это был ее сын - ярко-зеленые глаза были тому свидетельством. А у Сашеньки были такие же рыжие волосы... И еще голубые глаза с такими нежными ореховыми крапинками, как у...       Девушка с суеверным ужасом перевела взгляд на Люпина. В ее голове промелькнула мысль: а ведь у Ню волосы черные, как смоль. Не значит ли это, что его отец действительно Снейп?       Голова закружилась от таких мыслей. Воспоминания словно пытались пробиться сквозь черепную коробку, причиняя страшную боль. София покачнулась и ничком завалилась на кровать. Девушке казалось, что ее голова вот-вот лопнет от обилия всего и сразу. Мир вокруг стал подозрительно нечетким, он плыл и сливался в одно невнятное месиво, сквозь которое пробивались голоса Снейпа, Люпина и детей. И только когда появился еще один голос, пространство вокруг перестало сходить с ума.       - Астарт... - сдавлено прошептала девушка.       - Я здесь, душа моя, - родные руки заключили Софию в объятия, и головная боль тут же прошла, а мир перестал корежится под гнетом страшных мыслей. - Я здесь.       - Астарт! - взвыла София и вцепилась в свитер мужчины.       Астарт подошел как нельзя вовремя. Он окинул взглядом собравшихся и попросил всех покинуть комнату. Даже детей. Люпин и Снейп кивнули и вышли вон, забрав с собой мальчишек. В комнате сразу стало тихо и спокойно. София убедилась, что профессоры ушли, и уселась напротив Астарта. У него отрасли волосы до плеч, но все равно оставались такими же мягкими и седыми. Девушка осторожно прикоснулась к серому облачку и улыбнулась.       - Я помню вас с короткой стрижкой, - сказала она. - Сколько же лет вас не было.       - Уместнее спросить, сколько лет не было тебя, - Астарт взял руку девушки и прижал ее к своей груди. Щеки Софии покрылись румянцев.       - На кончиках пальцев все так же ощущается ваше сердцебиение, - смущенно прошептала она срывающимся голосом.       - Я рад, что ты меня помнишь, - мужчина приблизился к девушке и осторожно прикоснулся к ее лбу. - Твои воспоминания вернутся, но чуть позже. Обещаю. Они все тебя ждали.       - Значит, я все правильно поняла? - София переплела свои пальцы с пальцами Астарта. - Как же у меня получилось забыть такое? Ладно, родить от одного профессора. Браки с неравным возрастом - не редкость среди аристократов, тем более, Гарольду всегда нравился Снейп. Но сразу от двух? Да еще и от Люпина... Как его не прикончили только за то, что он посмотрел в мою сторону? Зная мои родителей... моих родителей... моих...       София схватилась за голову. Воспоминания лавиной обрушились на несчастную девушку. Она вспомнила, как собственными руками убила Гарольда, как варила его кости в большом котле, и как ее мать покончила с собой, ее переломанное тело и кровь, стекающую по камням разрушенной части замка.       - Астарт... - София всхлипнула. - Я вспомнила. Они... Я...       - Да, - мужчина прижал девушку к себе. - Я буду рядом, пока твоя память не вернется полностью.

***

      Мужчины старались сдерживать свои эмоции в присутствии Софии, что и говорить о каких-либо более прямых действиях. Астарт дал прямой приказ, что случилось впервые за время его наместничества в семье л'Амори, и никто не смел ему перечить. Но совсем запретить общаться с вернувшийся в мир живых девушкой он не смог, как и отказать Софии в свободном перемещении по замку и всем землям рода.       Люпин старался проводить с ней как можно больше времени, как и дети. Мальчишки буквально ходили за Соней по пятам, показывая замок и рассказывая о том, чем обычно занимаются. Их неуемная энергичность вызывала на лице девушки улыбку. София полюбила малышей всем сердцем, приняла их и отчетливо чувствовала связь.       Больше всего она была привязана к Сашеньке. Мальчик рос энергичным, а его фантазии позавидовали бы многие. Ню - он же Ньювинд-младший - казался Соне отстраненным, но при этом был не по возрасту смышленым. Жаль, что говорить толком не мог, только лепетал, да постоянно повторял: "мама".       С Тедди было чуточку сложнее. Соня не чувствовала той самой связи, но синеволосый мальчик был словно соткан из того же материала, что и Сашенька, был привязан к брату и ходил за ним хвостиком. Мальчик был добрым и застенчивым. Когда Сашенька вместе с Ню уверенно карабкались на руки к Соне, Тедди смущенно стоял в сторонке, пока его не позовут.       А еще дети обожали Люпина (Ню в меньшей степени, но все же), и потому профессор ЗОТИ постоянно находился где-то неподалеку. Несколько раз он звал Софию прогуляться по лесу - благо, было лето, и каждый раз словно случайно касался ее руки. Девушка сначала дергалась и хмурилась, но потом привыкла и даже однажды сама взяла Люпина за локоть, когда они спускались по скользкому после дождя склону.       Снейп предпочитал тишину и верхние башни замка. Там он и пропадал - иногда в полном одиночестве, иногда вместе с Астартом. Однажды София забрела в лабораторию профессора и начала задумчиво перебирать пузырьки с зельями, пока не наткнулась на одно из них. Знакомый до боли запах резью пробрался в голову, отзываясь неприятной тяжестью во лбу и груди. София чуть не потеряла сознание, но, к счастью, рядом оказался Снейп. Он успел подхватить девушку, и они впервые спустя почти четыре года оказались так близко друг к другу.       - Северус... - завороженно прошептала Соня.       Снейп замер. В теле, забывшем прикосновения женщины, начало подниматься мужское начало. В голове мужчины пронеслись яркие воспоминания близости с Софией, и, черт, как же он хотел снова почувствовать, как она медленно ведет ладонями вверх по его ногам, увидеть ее приоткрытый ротик, готовый к...       - Миссис л'Амори, с вашей стороны было крайне неразумно лазить в моем кабинете, - строго заявил Снейп, с трудом подавляя желание взять Софию прямо на каменном полу. Девушка вздрогнула и яростно вырвалась из рук профессора.       - Не прикасайся ко мне! - закричала она. - Не смей!       - Да? Или что?       Снейп угрожающе двинулся в сторону Софии, совсем позабыв о страхе. Он не хотел больше сдерживать себя. В конце концов, она сама пришла к нему, разве нет? А их игры... Возможно, думал Снейп, если вести себя, как подобает законному супругу, то память к Соне вернется быстрее.       - Папа!       Зельевар замер на полушаге. В дверях стоял Ньювинд-младший. Мальчик сверлил глазами отца и выглядел максимально недовольным. Возможно, при иных обстоятельствах Снейп просто выдворил бы ребенка из лаборатории, отдал бы его домовикам и вернулся к планам, но своим поведением Ню иногда пугал даже своего отца. А заодно и отрезвлял.       - Я требую развод, - неожиданно заявила София. - Мне не важно, что происходило между нами, профессор, но ваше поведение... Я не люблю вас, а вы не любите меня. Понятия не имею, что заставило связаться узами брака, но довольно фарса.       - Пусть будет по-вашему, миссис л'Амори, - Снейп смерил девушку отстраненным взглядом и неожиданно тепло улыбнулся. - Этого следовало ожидать. Но вы не правы - между нами была любовь, и ее плод стоит сейчас рядом с нами.       София ничего не ответила, только легко улыбнулась и кивнула зельевару так, словно не было только что никаких вспышек, а наоборот все шло, как было задумано. Когда девушка покинула кабинет и увела оттуда маленького Ньювинда-младшего, Снейп, тихо напевая под нос незатейливую мелодию, начал перебирать и без того сотню раз перебранные бутылечки. В душе у зельевара впервые за столько лет было спокойно.

***

      - Думаю, это была плохая идея.       Люпин хмуро смотрел вдаль. Стройный ряд помпезных, но все равно мрачных усыпальниц свысока смотрел на пришедших почтить память умерших изысканными статуями ангелов и печальных дам. Среди склепов отличалась одна. Она была лишена той же высокопарности, а вместо привычных крылатых созданий на крыше смиренно восседал мраморный павлин. Его шикарный хвост был скромно сложен, а взгляд недвижимых глаз устремлен в наполненное слезами небо.       - Как бы не было это прискорбно признавать, но в результате Малфой больше всех нас заслужил остаться в живых.       Снейп стоял рядом с оборотнем у самого входа в фамильное кладбище белобрысой семейки. Его черное одеяние как нельзя больше подходило общему антуражу. В душе зельевар был полностью согласен с Римусом. София еще не до конца восстановилась, чтобы подвергать ее такому стрессу, но она сама вдруг заявила, что хочет посетить могилу Люциуса. Ее желание застало всех врасплох, возможно, поэтому никто не посмел перечить.       - Знаю, но... Больно смотреть.       Слова Люпина заставили Снейпа хмыкнуть - едва слышно, чтобы не нарушить общую тишину и не обидеть друга. Хотя для зельевара до сих пор оставалось загадкой, с какого мгновения стал считать оборотня другом. Просто так случилось. Они остались одни - двое мужчин с разбитым сердцем и пустотой в голове. София впала в кому, совсем как много лет назад, но теперь ситуация была куда серьезнее. Астарт взял на себя роль главы семьи и постоянно пропадал в делах. Ему помогал Николай Каркаров, а Римус и Северус остались вдвоем.       Сначала было сложно. Разбирательства над Снейпом, защита со стороны Гарри Поттера... Северус чудом избежал тюрьмы, но был полностью лишен возможности восстановиться в Хогвартсе, да и не особо горел желанием. Зельевар впервые в жизни был в растерянности и думал уехать, но не смог. Примерно в то же время стало известно о беременности Софии. Потом в замок вернулась Екатерина л'Амори и торжественно вручила в руки Люпину его сына...       Несчастному Римусу было не лучше. Андромеда не смогла принять факт того, что Люпин не вернулся в ее дом после смерти Нимфадоры, а спрятался в замке л'Амори с сыном Тедди. После того, как он внезапно оказался отцом ребенку ненавистной Софии, Андромеда совсем отвернулась от зятя. Невозможно объяснить, что происходило в то время в душе Римуса.       Снейп не смог уйти и бросить растерянного оборотня с двумя детьми и в полной прострации. К тому же зельевар точно знал, что ребенок, которого должна была родить София, - его ребенок. Поэтому Северус остался. Со временем они с Люпином из вынужденных соседей превратились в друзей. И даже сейчас, после пробуждения Софии, продолжали поддерживать друг друга. Люпин стал первым человеком, который узнал о скором разводе четы л'Амори, а Снейп спокойно и даже немного радостно воспринял сияющие глаза друга.       И они оба были согласны, что Соню еще рано пускать на могилу к Люциусу. Но против их воли выступили оба глав л'Амори. Астарт поставил точку в споре, а против его авторитета никто не посмел выступить. Снейп и Люпин не успели и глазом моргнуть, как оказались на фамильном кладбище Малфоев.       София молча смотрела на выбитые в белом мраморе стихи, на имя Люциуса Малфоя и его годы жизни. Девушка долго стояла молча и почти не двигалась, а потом подняла голову наверх и посмотрела в небо. Первая крупная капля дождя упала на ее щеку. София прикрыла глаза.       - Дядя...       - Да? - Астарт сначала откликнулся на зов Сони и только потом вдруг понял, что она зовет совсем не его. - Значит, ты знаешь и это.       - Ты прав, - девушка открыла глаза и повернула голову к Астарту. - Скажи, ты действительно помешал бы нам, реши мы пожениться?       - Я бы рассказал вам правду, а дальше все зависело бы от вас и вашего решения, - Астарт провел рукой в воздухе, создавая над собой и Софией незримый волшебный зонт. Девушка хмыкнула.       - Мы бы не смогли разойтись по такой никчемной причине.       - Знаю, - Астарт бросил взгляд на склеп. - Дух показал тебе его?       - Конечно, - София нежно провела ладонью по выбитому золотом имени Люциуса. - Такой же блондин, как отец. Хоуп л'Амори. Надежда, которой никогда не будет.       - Тебе придется искать надежду в чем-то другом.       Дождь усилился. Крупные капли плотной пеленой накрыли землю, размачивая и без того рыхлую твердь. Проходивший через магический зонт ветер развевал отросшие рыжие волосы Софии л'Амори - девушки, которая выросла в прекрасную женщину с израненной душой. Астарт невольно залюбовался ею. У Сони окончательно исчезли детские черты, а в уголках глаз залегли тонкие морщины, будто прорезанные лезвием. А ведь ей было всего 25 лет. Так мало и так много одновременно. Астарту было жаль, что он никак не смог бы вернуть Софии утраченные годы, подарить ей легкость, свойственную молодым.       - Думаешь, я смогу ее найти? - София повернулась к Астарту лицом. Взгляд пронзительных зеленых глаз стал тяжелым. В нем отпечатывался опыт - пожалуй, самый страшный опыт из всех, с чем приходилось сталкиваться седовласому мужчине.       - Я уверен в этом, - Астарт нежно прикоснулся губами ко лбу девушки. - Важно, чтобы ты сама позволила ее почувствовать... Ты ведь уже все решила.       - Да, - София улыбнулась. - А ты снова все обо мне знаешь.       - Конечно, - Астарт вернул ей улыбку. - У нас ведь одна душа на двоих. Я знаю все о тебе точно так же, как и ты знаешь все обо мне.       - Значит, и ты все решил?       - Конечно...       Снейп и Люпин наблюдали за Софией и Астартом издалека. Они не слышали, о чем те разговаривают, но у обоих щемило в сердце. Словно незримая, но нерушимая стена разделяла их от двух глав семьи л'Амори и только далекая надежда на то, что когда-нибудь тучи развеются, и небо вновь станет светлым и солнечным, согревала душу.

***

      - Ты снова уходишь.       Римус стоял на крыльце и любовался уменьшающейся луной. Полнолуние закончилось только вчера, и оборотня все еще сильно морозило. Он был бледен, а под глазами образовались мешки. Но даже откровенно паршивое состояние не помешало ему полночи караулить Софию на крыльце фамильного замка л'Амори.       - Я не скрывала этого, - девушка пожала плечами. Астарт, вышедший следом, молчаливо кивнул ей и растворился в ночи вместе с сопровождающим его домовиком.       - Мы ведь хотели проводить тебя, - Римус покачал головой. - Навевает воспоминания. Ты всегда уходишь ночью, пока я сплю. А мне потом гадать - действительно ли ты была рядом, или это все был лишь сон.       - К сожалению, я реальна.       - К счастью, - уверенно поправил девушку Люпин. - К самому невероятному, самому волшебному в этой жизни счастью... Ты позволишь проводить тебя до границы?       София неопределенно пожала плечами и двинулась вперед. Римус поспешил следом. Они вместе шли по вымощенной камнями дорожке. Ночь была холодна. Несмотря на раннюю осень, как только солнце покидало небосвод, воздух становился холодным, а лужи затягивались тонким слоем льда. София была одета слишком легко - так думал Римус. В итоге, миновав около половины пути, он снял с себя кофту и накинул ее на плечи девушки. Соня замерла.       - Спасибо, - тихо сказала она.       О том, что София вместе с Астартом собираются покинуть замок, стало известно сразу после посещения могилы Люциуса Малфоя. Нормального объяснения не было. Астарт попытался свалить все на нестабильную память Софии, а та только молча соглашалась, но Римус чувствовал, что все это - ложь, что за задумчивой молчаливостью девушки таится нечто более глубокое, чем провалы в памяти. И сейчас, глядя на то, как она кутается в мужскую кофту, Люпина вдруг осенило.       - Ты давно все вспомнила, - сказал он.       - Да, - просто согласилась София и повернулась к Римусу. Они остановились неподалеку от домика на границе земель л'Амори. - Хочешь узнать, почему не сказала?       - Знаешь, мне кажется, я понимаю, - Люпин осторожно взял ее за руку. - У нас было время смириться с тем, что произошло, мы исцеляли свои раны вместе со всем миром. Но ты спала слишком долго и проснулась в новой реальности. Тебе сложно, и никто из нас не в силах помочь тебе... Прости. Я снова оказался бесполезен для тебя.       - Любишь же ты извиняться, - София покачала головой и нежно провела ладонью по щеке мужчины, запуталась кончиками пальцев в его густых волосах. - Ты - сердце моей семьи, дорогой профессор. Тебя любят абсолютно все. Это хорошо. Это значит, что я могу без опаски оставить на тебя все, что мне дорого, и точно знать, что ты это сохранишь.       - Я бы хотел уйти с тобой, - Люпин судорожно втянул холодный ночной воздух. - Сбежать на край света и начать все заново, словно мы - другие люди с чистой историей... Но вместо этого я останусь здесь и буду трепетно хранить семью л'Амори. И ждать тебя.       - Когда-нибудь я вернусь, - София отняла руку от лица мужчины и направилась в сторону домика на границе. Промедлив секунду, Римус догнал девушку, притянул к себе и поцеловал.       Свет луны померк. Неожиданно набежавшие облака скрыли ночное светило, оставив двух влюбленных людей в тени. Со стороны леса подул промозглый ветер, пробирая до костей. Римус нехотя оторвался от губ любимой. Глаза Софии горели огнем, как когда-то даже не в прошлой - в позапрошлой жизни.       - Мы оба ошибались. Это с самого начала была любовь, - прошептал Люпин. - С самого начала.       - Главное, что мы смогли это понять, - София улыбнулась и уверенно отстранилась. - Мне пора.       На границе девушку ждал Астарт. Люпин видел, как высокий старик приобнял Софию, и оба исчезли в темноте леса. Римус долго стоял и смотрел туда, где только что стояла любовь всей его жизни, а потом медленно побрел обратно в замок. И только сейчас мужчина понял, почему София всегда уходила, когда он засыпал.       Все ради него. Ведь просыпаться с послевкусием прекрасного сна куда лучше, чем возвращаться в объятия холодной реальности, так и не простившись с раздирающим желанием остаться.

***

      - Плохая идея, плохая идея, плохая идея, - раз за разом шепотом повторял Тедди, прячась с братьями в густой траве. Саша раздраженно шикнул на брата, но в душе был с ним всецело согласен. Зря они пробрались на территорию Малфой-мэнора и совершенно зря прятались там.       Зачинщиком был, как ни странно, Ньювинд. Закончив первый курс Хогвартса, он слишком сильно поверил в себя. Ну и что, что его называли лучшим первокурсником за последние лет эдак пятьдесят? Ну и что, что он на голову обгонял всех сверстников и, при желании, мог бы сравниться с выпускниками? Это абсолютно не давало ему права лезть на чужую территорию, да еще и братьев ввязывать в эту авантюру!       На самом деле, Саша с удовольствием бы сам предложил то же самое, но у него не хватало духа. Ему не нравились ни мрачное поместье Малфой-мэнора, ни предвкушение наказания. Пусть Римус и был добрым отцом, но в замке л'Амори жил еще и Снейп, а от него у Саши табунами бегали мурашки по коже, особенно когда тот был не в настроении. А еще Саша злился, что на этот раз зачинщиком опасной авантюры стал не он, а вечно спокойный и рассудительный Ньювинд.       Они совершенно случайно узнали, что их мама каждый год посещает могилу одного из Малфоев, погибших во время битвы за Хогвартс, причем погиб, героически спасая их мать. София л'Амори считалась в школе одной из героинь войны, ее историю даже записали в программу обучения, из-за чего мальчишки краснели от гордости. Но... Но ни одно напоминание, даже самое возвышенное, не могло заменить им мать.       Саша помнил ее лучше всех. С первого дня его очаровали ее яркие рыжие волосы, а когда она проснулась - ее сила, от которой, казалось, искрился воздух. Тедди, например, почти не помнил лицо Софии, зато часто вспоминал, как приемная мама его обнимала. Ньювинд предпочитал молчать, но когда диалог случайно заходил о Соне, становился грустным и сжимал кулаки.       Вот и досжимался.       Мальчикам дорого стоило пробраться в Малфой-мэнор. Они украли из подсобки несколько зелий Снейпа, да еще и у Люпина сперли парочку оберегов на всякий случай. Открыто колдовать никто не решался, хотя Ньювинд высокомерно напоминал братьям, что даже если их исключат из Хогвартса, у них останется Дурмстранг. Тем более, что пост директора не так давно унаследовал дядя Ники.       Собственно, поэтому им и было легко пробраться в Малфой-мэнор. Ники с женой - тоже из Малфоев - укатил на север поближе к школе, а наследник семьи Драко прибыл к л'Амори с официальным визитом. Он снова хотел купить напрямую у Снейпа несколько зелий для своей супруги, и мальчишки решили воспользоваться шансом.       Конечно, братья не знали, что в день смерти Люциуса Малфоя все его семейство нарочно покидало поместье, чтобы дать Соне почтить память любимого. Это была дань уважения к ней, и Николай, Нарцисса и Драко чувствовали себя обязанными ее оказать.       - Вот она! Она пришла!       Саша первый увидел мать. За одиннадцать лет она почти не изменилась, только волосы немного потускнели. Женщина держала в руках белую розу и конверт с письмом. Убедившись, что никто не видит, Соня взмахнула палочкой, что-то пробормотала и прошла сквозь стену склепа. Женщина провела там почти полчаса, и никто не видел, что она там делала. Во всяком случае, обратно она вышла уже с пустыми руками. Мальчики, решив, что это их шанс, гурьбой вывалились из своего укрытия и помчались к матери.       Увидев детей, София на секунду напряглась. Мальчики остановились перед ней, не решаясь подойти ближе или тем более обнять. Они столько лет представляли, как снова встретятся с матерью, а теперь не могли и слова молвить. Просто стояли и смотрели на нее. Соня не сразу узнала в подростках своих сыновей, а когда узнала, тихо рассмеялась.       - Грязные-то какие, страшно смотреть на вас, - заявила женщина и покачала головой. - Еще и без разрешения пробрались к Малфой-мэнору. Опасная затея. Стены здесь хорошо заколдованы.       - Мы взяли зелья у отца, - вперед вышел Ньювинд. Он передал маме пустой бутылек из-под зелья.       - И несколько амулетов у папы, - добавил Саша и красноречиво выпятил грудь вперед, демонстрируя болтающийся на шее круг из желтого заколдованного металла.       София пригляделась к амулетам, взяла бутылек и понюхала его содержимое, после чего рассмеялась, но на этот раз громче. Звук прошел волной по фамильному кладбищу Малфоев, разгоняя мрак и скопившийся в углах туман. Стало светлее, а на душе - легче. Еще на смех Софии словно из ниоткуда материализовался Астарт. Долговязый старик отрастил волосы, но его лицо все так же оставалось юным и почти не тронутым временем.       - Что здесь происходит? - строго спросил Астарт, разглядывая мальчишек.       - Будущее рода л'Амори изволит безобразничать, - улыбнувшись, ответила София. Она раскрыла руки для объятий. - Ну, идите сюда, вы же за этим здесь.       И мальчики рванули к маме. Саша стиснул зубы, чтобы не расплакаться, как Тедди, который уже вовсю ревел, вытирая сопли о длинную мантию женщины. А вот Ньювинд был спокойным, как удав, будто ничего сверхъестественного не произошло, а мама всегда была рядом с ними. Он первый отошел от Софии.       - Пойдем домой, мама, - твердо сказал Ньювинд, скрестив руки на груди. - Я знаю, что у тебя дела, но дома ждут отцы. И мы. И домовики. А еще бабуля Эмбер, конечно.       София удивленно приподняла бровь - почти как Снейп. Саша и Тедди не поняли, о какой такой бабуле Эмбер говорит Ньювинд, но решили не подавать вида. Тем более, что они оба знали: если младший брат говорит, значит, так оно и есть. Он всегда больше всех знал про замок, про историю семьи, да и много чего еще. Иногда Сашу это раздражало, ведь он - первенец, но потом мальчик смирился и начал находить в этом плюсы. В конце концов, не ссориться же из-за такой мелочи с братом! Ведь старший должен защищать младших, а не ругать их за знания и силу.       - Раз бабуля Эмбер ждет, то конечно, - София потрепала сына по черным волосам, украдкой заметив, что он, как и его отец, не очень любит мыть голову. - Правда, мы итак собирались вернуться сегодня.       - То есть, нам не надо было сюда пробираться, застревать в стене, а потом прятаться в грязи? - несчастно спросил Тедди. Мальчик выглядел разочарованным.       - Мы скажем, что это мы ее вернули, не переживай, - Саша положил руку на плечо брата. - Так что не зря.       София оглянулась на Астарта, а тот лишь покачал головой. Губы старика чуть изогнулись в улыбке, но взгляд был строгим.       Они возвращались домой спустя столько лет! Сердце Астарта трепетало от ожидания, а неровный стук в груди обещал быть недолгим. София грустила. Она была готова провести всю оставшуюся жизнь, путешествуя с любимым недородственником, но судьба была против. Он умирал. Духовное тело, пришитое к телу когда-то наспех волей прародителя-Ньювинда, начало отрываться, и София ничего не смогла этому противопоставить. Время Астарта заканчивалось, и он пожелал умереть в землях л'Амори, в замке, который был дорог его сердцу.       Главы семьи возвращались домой по грустной причине. Астарт же взял с Софии слово, что она останется и возьмет на себя ответственность за будущее рода. Женщина была не очень рада этому, но согласилась. В конце концов, она не могла позволить себе скрываться, бежать всю жизнь от прошлого, от которого все равно не убежать.

***

      Люпин заметно дрожал и потому прятал руки, чтобы никто не видел его волнение. Столько лет... Он ждал этого столько лет! Столько долгих одиноких ночей, столько пройденной боли и обид, столько невыносимой вины... Но это стоило того, чтобы сейчас стоять в строгом смокинге с дурацкой бабочкой под шеей и белым платком, выглядывающим из нагрудного кармана.       Стоявший рядом Снейп тихо усмехался и молчаливо поддерживал друга, ведь когда-то сам был на его месте, только незаслуженно. Зельевар помнил все до мельчайших деталей, в том числе - отсутствие волнения и темную жажду, сковывающую тело. Теперь все это было в прошлом. Северусу потребовалось много лет, чтобы справиться с собственным эго, угомонить свои желания и эгоистические замашки, зато теперь он с гордостью мог сказать, что стал другим человеком: более теплым, более понимающим и более открытым.       Наконец, заиграла торжественная музыка, и большой бальный зал фамильного замка л'Амори наполнили аплодисменты и радостные улыбки приглашенных. Величественные створки тяжелых дверей открылись, и в зал вошла София в белоснежном платье. Позади подол несли три подростка: рыжий с вечно улыбающимся веснушчатым лицом и озорным взглядом, синеволосый с раскрасневшимися от слез щеками и черноволосый с пронзительными черными глазами и каменным лицом. Все трое были явно великоваты для роли носителей подола, но честно старались не задирать его слишком высоко, и потому горбились.       Впрочем, это того стоило. Их мама наконец-то выходила замуж за папу. У этой парочки была странная история, и мальчики предпочли не разбираться в хитростях взаимоотношений родителей. Им достаточно было знать, что тогда была война, мать была шпионкой, а папа был слишком для этого добрым. Потом еще Снейп. Там тоже все было не так чисто, как хотелось бы, иначе Ньювинд бы не появился на свет. Да и Тедди, в общем-то, не был сыном Софии, а только Люпина... Короче, парни решили не обсуждать некоторые нюансы, чтобы не рассориться. Они - братья, и на этом точка. А что там родители решили - дело только родителей.       Под венец Софию вел Николай Каркаров. Он не был л'Амори, но ему пришлось взять на себя эту роль, потому что об этом его попросил Астарт. Старик не дотянул до свадьбы каких-то пару месяцев, из-за чего Соня все время ходила со странным выражением лица и разговаривала сама с собой. Во всяком случае, так казалось окружающим. Только Ньювинд иногда подходил к матери и вступал в беседу, словно видел то, что было недоступно для глаз окружающих.       Дух-защитник семьи л'Амори встретил Астарта в тонком мире. Ему почти нечему было учить нового союзника. И он знал, что скоро станет частью Астарта. Еще каких-то семь лет - мелочи в сравнении с несколькими веками жизни. Малыш Ньювинд - тот, ради появления которого были перестроены десятки судеб - войдет в совершеннолетие и примет волю основателя рода, его силу и знания. Он поведет в будущее и станет новым витком истории семьи.       Немногие были посвящены в тайну рождения наследника основателя рода. Он мог появиться на свет только будучи рожденным от двух прямых потомков Ньювинда л'Амори. И вроде бы это не было столь сложным, однако существовало еще одно условие: он не мог быть рожден от ближайших родственников. Две ветви прямых потомков несколько столетий должны были развиваться отдельно друг от друга, чтобы принять в себя и стороннюю мощь побочников, и силу рода. Кроме того, родиться наследник мог только от того, кто унаследует от Ньювинда силу менять судьбы.       Поэтому когда-то давно Дух спровоцировал Ульриха л'Амори на убийство брата. Поэтому он внушил Эмбер л'Амори, что единственный вариант защитить семью - это если потомком будет только одна девочка в поколение. Оставалось только подождать. И вот, спустя несколько веков, на свет появляется сначала Северус, а потом - София. Дух знал, что делать, но не смог предсказать слишком вольный и упрямый нрав новой главы семьи. Пришлось импровизировать. Он смог внушить Гарольду, что Снейп - лучший вариант для его дочери. Он смог поработить волю Елизаветы и Екатерины, чтобы они стали орудиями для становления Софии. Он даже смог на некоторое время отвернуть от Софии Люпина, пусть и не на долго.       Теперь же наследник был рожден, и миссия Духа-защитника была окончена. Он уступит место Астарту - более мягкому созданию, единственному, которого отметила воля самого Ньювинда л'Амори. И после уйдет в небытие, оставшись разрушительной силой, которая пробудится лишь в тот момент, когда семье будет нужна помощь. А пока Дух наблюдал за тем, как та, которая породила на свет наследника Ньювинда л'Амори, наконец, обретает свое заслуженное счастье.