×××
Сердце на таких моментах всегда разгоняется. В голове тикают часики — обратный отчёт пошёл. — Суставная разминка! — голос словно не родной. — Что? — Нужна суставная разминка. Она эффективнее всего. Я бегала. Я знаю! На линии старта творился цирк. Шеренга превратилась в шаткую муравьиную дорожку — каждый сам за себя, но строй всё ещё чудом держится. В отличие от муравьев, безоговорочно сплочённых общим делом, здесь от сплочённости не осталось и пятнышка: игроки напропалую лезли друг другу на голову, норовя уместиться на узенькой полосе, брыкаясь, толкаясь, из кожи вон вылезая, лишь бы занять позицию поудачнее. Таймер над головами неумолимо отсчитывал секунды. 47… 45… 43… — Ты чё несёшь?! — Горилла по левую сторону от неё из последних сил оттопыривал лодыжку, оголившуюся из-под запятнанной чьими-то мозгами штанины, замерев в исковерканном подобии высокого старта. — Надо брать разгон! — Я знаю, слушай сюда! — запас терпения близился к нулю. На объяснение оставалось меньше тридцати с половиной секунд, потому показывать Рэд решила на себе. Кому надо — поймёт. — Нужно размять суставы. Нам… нам нужна динамическая разминка, никакой статики! Статика в беге — гиблое дело. Мыском ботинка уперевшись в землю, она пару раз провернула стопу по круговой амплитуде сустава, тут же переключаясь на противоположную ногу. Прямо как в детстве: Спортивная секция. Красные шорты. Свисток. Марафонские дистанции. Бег до звона в ушах. — Нужно… задать движение… — присогнув обе ноги и плотно прижав ладони к коленям, Рэд покрутила бёдрами, боковым зрением наблюдая за тем, как всё больше и больше любопытных принимает если не идентичное, то чем-то похожее положение. — Времени мало. Раз на ноги, раз на таз и один — на руки. Закончив с коленями, она сцепила пальцы в замок, повторяя озвученный принцип: — Вращаем, разогреваем… Вращаем… Суть — провернуть сустав до упора. Вперёд и назад. Вперёд и… Повернувшись к 101-му, она с трудом удержалась от нервного смешка — тот выглядел настолько обезоруженным с замком из широких ладоней перед лицом, что вся его самоуверенная аура буквально осыпалась вокруг. Времени не было. — Вращай!.. — пальцы обернулись вокруг его рук в попытке обхватить запястья. Кожа горячая, согревающая на контрасте её бледных костяшек, пронзительный взгляд забирается прямо под кожу, целясь глаза в глаза, хотя должен смотреть на руки. Рэд уклонилась от взгляда. Большой палец подпёр чужой мизинец, выкручивая кисть до соприкосновения его ладони с её собственной. Отпуская и снова выкручивая. — Вращай! Времени не осталось совсем. 15… 13… 10…×××
Словно на скользком глобусе, уходящем из-под ног с малейшего оборота, платформа накренилась. Толпа пробежала до первого указателя, когда стало очевидным — площадка не стоит на месте. Как разгоночный трамплин. Как промёрзший до скользкой корки въезд на парковку январским утром. Асфальтовая лента под ногами неестественно исказилась, сужаясь у ближайшего проулка. Площадка наклонилась сильнее. Динамик сказал «Хватай и беги». Это — сегодняшняя игра. Линия старта — была. Отсчёт — был. Команда старта — была. Хватать было нечего, разве что воздух ртом, да и того с каждой минутой, казалось, становилось всё меньше. «Хватай и беги»… Все бежали из последних сил, не видя ни финиша, ни старта, ведь озираться назад значило терять драгоценное время. «Хватай…» Все, кто мчался по левую сторону, в руках ничего не держали. «Беги…» Какого чёрта? Почему никто не объяснил правил?! Площадка пестрила закоулками — но можно ли сбиваться с курса? Что произойдёт, если повернуть? Случится ли что-нибудь, если притормозить?.. Грудь распирало от глубоких вдохов, глотка горела от выдохов, но делу это не помогало. Те, кто бежал впереди, то и дело сбавляли темп, оборачиваясь за спину, но тут же, заметив что-то позади, прибавляли ходу. Обернуться Рэд боялась даже больше, чем свернуть с пути. Что-то жуткое словно дышало в затылок, наступая на пятки, и ощущение этого чего-то неумолимо нарастало, не оставляя иного выбора, кроме как перебирать ногами, точно крыска в колесе до тотальной отключки. Или до появления подсказок. Что из этого вероятнее?.. Игрок по левую сторону, обогнавший её на старте, сбился к обочине, хватаясь за бок. Ещё одна женщина упала на колени, вцепившись в фонарный столб. Темп спадал. Сил оставалось всё меньше. Игроки тормозили и спотыкались, но площадка продолжала крениться, подгоняя тех, у кого ещё трепыхалось хоть немного пороха в пороховницах. Боковым зрением она продолжала замечать, как те, кто оставался позади, хватались за всё, что казалось надёжно вкопанным в землю: дорожные знаки, фонарные столбы, металлические балки вдоль краевых полос асфальта, литые решётки на окнах бетонных коробок… Вдруг всё сложилось — сегменты пазла слились в единое целое, формируя догадку: площадка опрокинется. Рано или поздно их просто смахнут, точно шашки с доски, и те, кто удержится, пройдут дальше. Догадка закружилась в голове с удвоенной частотой оборотов в секунду. Фонарей и правда становилось всё меньше на каждом пятом метре, и без того нечастые очертания зданий редели, а те, что оставались, походили больше на безликие кубы без окон и дверей — гладкие, ровные… Бесполезные. Дорога продолжала виться лентой, не кончаясь и не меняясь. Бесконечная асфальтовая полоса, разметки пешеходного перехода, ограничители скорости, которые попадались на глаза уже много-много-много раз… Догадка вспыхнула вновь, давая слово интуиции: «Взгляни назад, увидишь сама» Люди, которые падали без сил, цепляясь за ограждения. Все они оборачивались, ведь все они догадались… «Хватай» было не «хватай», а «хватайся». Ещё до того, как повернуть голову, Рэд поняла: дорога не кончится, ведь конца не существует. Конца нет, ведь все они заперты на огромной беговой дорожке, словно беспомощные грызуны на крысиных бегах. Бегущие чтобы бежать, сами того не осознающие… Загнанные в цикличную ловушку не на жизнь, а на смерть.