Пляж
13 мая 2022 г. в 16:51
Чонгук говорил, перед тем, как омега отрубился уже в номере, что на утро может быть не очень хорошо морально и физически, но всё в полном порядке и наворачивая круассаны, да подливая в кофе сливки Тэхён прекрасно себя чувствует!
— Теперь я тебя одного никуда не отпущу, без обид, — пожимает плечами альфа, уже в работе, печатая что-то на планшете.
— Я один больше не пойду, — бормочет в чашку омега, любуясь краем глаза на океан. Сегодня несолнечно, но всё так же очень тепло, небо заволокли лёгкие серые тучи, но сёрфингисты катаются, и вызывают зависть. Отныне, чтобы выпросить такое развлечение, к тому же реально опасное, вон как под воду с головой уходят, накрытые не щадящими волнами, нужно будет попотеть. От одной мысли, что через постель ему можно будет получить практически всё, что захочет, краска на лицо накатывает как прибой океана. Но так же до красных ушей и одновременно стыдно. С пробуждением пришло осознание, что же он вчера натворил. Чонгук хотел сказать ему что любит, предложить официально встречаться и провести вместе всю жизнь. Он же — напился, принял дрянь и обжимался с неизвестным альфой в ночном клубе. Достоин ли подобных признаний и слов о любви после подобного? Но Чонгук улыбается ему, пододвигает фрукты поближе и лапает за коленку, закинутой на него ноги.
— Посмотрим на зверей в Национальном парке? — Тэхён на это почти плачет, приходится отвернуться, укусить себя же за палец и почувствовать самой настоящей блядью, Чонгук ему предлагает посмотреть на животных, завтрак в постель заказывает, оплачивает все его хотелки, а он…— Ладно, хорошо, без животных, может я старомоден, думал тебе понравится, — Тэхён хочет ответить, что нет, он с удовольствием, но истерика просто не даёт и слова сказать. Накатила как-то внезапно.
— Я… да, очень, очень хочу в парк, — Чонгук тихо посмеивается, вытирает его слёзы, но к себе не прижимает, и не целует. Сердце омеги раскалывается. Любовь любовью, но обидеться тому никто не запрещал.
— Постарайся расслабиться, такое бывает, особенно если в первый раз принять, — его целуют в лоб и уходят на другой конец балкона, потому что звонит телефон, а в мафиозные дела омегу так и не посвящают.
Чонгук впервые за долгое время завязывает хвост на макушке и вместо брюк надевает джинсовые шорты вровень до колен. И зная кто он на самом деле, Тэхён даже может сказать, что ему не идёт. Как только нога переступает ворота парка, они окунаются в душно-болотистую прохладу созданных под джунгли условий. И тут же, прямо за поворотом встречаются огромные миссисипские аллигаторы и острорылые крокодилы, что вылезают на травку и быстро ползут виляя здоровенными хвостами. Их окружают мангровые заросли, в подтопленных местах растёт папоротник, а открытая вода полузаболоченных небольших озёр усыпана розовыми и белыми кувшинками с широкими плоскими листьями, что блестят от не прямых солнечных лучей. И самое необычное явление — болотные кипарисы с каплеобразными стволами торчащими прямо из затянутой зелёными нитчатыми водорослями, похожими на волосы, воды. В зарослях высокой меч-травы притаилась голубая цапля, на которую указывает Чонгук, потому что Тэхён её даже и не заметил. Чудесный день!
— Может в театр? Если плакать опять не будешь? — интересуется альфа, когда они в небольшом ресторанчике на побережье, опять же бесконечных знакомых, обедают. Справа шумит бирюзовый прибой, принося с собой в этом месте водоросли и баламутя песок, а слева с кухни тянет великолепными ароматами. Белая накрахмаленная скатерть, которая приятно холодит кожу голых коленок, словно воздух прозрачные пузатые бокалы на длинных ножках, Чонгук, что невесомо водит своей ногой по его под столом, а трепыхающийся от ветра навес над головами не пропускает лучи вышедшего солнца. Ненавязчивая музыка, плетёные кресла и мягкие чёрно-белые подушки под спину.
— Буду, но давай, — хмыкает Тэхён, перед ним ставят дымящийся в большой чашке Клэм Чаудер. В белом крем-супе плавают моллюски, маленькие томаты, на блюдце лежат гренки, а слюна уже течёт. И наливается в длинный флюте пузырящееся шампанское. Ура!
Альфа выглядит получше после оперы, спокойно курит, засунув одну руку в карман, за предплечье которой уцепился омега и молча ведёт его опять на уже тёмный пляж.
— Детка? — и шепчет на ухо, горячо, медленно, как только они скрываются в темноте от любопытных глаз. По спине Тэхёна бегут мурашки.
— Мммм? — вокруг ни души, ну не считая вечной охраны.
— Скажи-ка мне, ты когда-нибудь занимался сексом на пляже? — ноги подкашиваются прямо на ходу и воспользовавшись этим, альфа тут же подхватывает его на руки и сняв кроссовки, тащит ближе к океану. Обувь омега скидывает на ходу, даже не беспокоясь о том, куда каждый кед улетел.
А потом, уже когда его укладывают на мокрый песок, а тёплый, пенящийся волнами океан омывает ноги по бёдра, он вспоминает о своих трусах… Из той же ядрёных цветов коллекции.
— Это что такое? — облизывается Чонгук, его дикий взгляд виден даже в темноте вновь ярко светящей Луны.
— Ну… жарко, — краснеет омега, закрывает ладонями лицо.
— Маленький негодник, — и его резко развернув, изваляв в песке, стянув с плеч кофту с вырезом на спине, оставляя болтаться на запястьях и животе, отшвыривают шорты куда-то на песок вперёд, а перекручивающиеся ниточки трусиков стягивают лишь до середины бёдер и… шлёпают по заду. Тэхён видит маячащую вдалеке охрану, что одним видом отгоняет, видимо, таких же любителей экстремального секса, и ему стыдно настолько, что хочется в песок зарыться.
— Прошу, хватит, — ноет он.
— Ты в клуб припёрся с альфами обжиматься в таком же белье, как тебе не стыдно?! — вроде и грозно, но с усмешкой перебиваемой размеренным шелестом прибоя, слышится сверху. А пальцы Чонгука уже растягивают его.
— Я не хотел, — хихикает Тэхён и утыкается носом в ладони, ощущая голой кожей бёдер и живота мокрый песок, и омывающий их океан.
— Не хотел? То есть мне стоит отдать приказ найти его и пристрелить? — альфа разводит шире его ноги, приподнимает бёдра, ставит на колени и давит другой рукой на лопатки, заставляя прогнуться и выпятить попку. Подразнивает, проведя всей длиной своего члена между его красивыми ягодицами, и в конце положив на выгнутую спинку, прижавшись яйцами к попке. Дырочка сжимается, из неё течёт, и от скольжения по нервным окончаниям бегут мурашки по телу.
— Хватит! — вскрикивает омега, член тут же ловко толкается в него, а крик вместе с прибоем разносится эхом по округе. Мог бы он подумать, что превратится в такого извращенца?
Когда оргазм отпускает, становится ощутима тяжесть тела альфы, что уткнулся лбом ему в плечо и нежно поглаживает бедро.
— Всё в порядке?
— Мне везде песок забился…— вздыхает Тэхён и не успевает даже выбраться из-под тяжеленного тела, как:
— Я тебя помою, — тут же алеет от смущения от этой фразы. И весь путь до машины, в ней, через холл отеля, и до душа в номере, не поднимает головы. Потому что трусы Чонгук забрал себе, а блузку с голым животом порвал в порыве страсти и она с одного плеча то и дело спадала. Это все видели, все знали, чем они занимались, а уж когда взглянув на секунду в зеркало в ванной он видит свои раскрасневшиеся губы…
— Детка? — нежно спрашивает альфа, неторопливо водя мочалкой по его телу, под тёплыми, мягкими струями воды, — Как думаешь, твоя попка выдержит ещё разочек?
— Чонгууууук…— Тэхён снова прячется в ладонях. Он никогда не признается, что всё, что делает Чонгук его заводит. Не признается, потому что тогда сгорит от стыда! И пока он анализирует своё извращенское поведение, татуированные пальцы уже давят на дырочку.
— Ох, она всё ещё растянутая. Такая нежная, — от всего и сразу колени дрожат и перестают держать, когда подушечки пальцев альфы нажимают на только успокоившиеся мышцы, — Какой же ты чувствительный, прелесть, — по телу струится нежная таящая пена, мочалка летит на пол, а Чонгук вытирает полотенцем и несёт в спальню.
— Всё хорошо, не больно? — и никогда не забывает о его комфорте.
— Нет, всё чудесно, — выгибается омега, — Скажи ещё раз?
— Я люблю тебя, — наконец-то Чонгук не тупит в самый ответственный момент.
— Ещё…
— Я очень тебя люблю, — целует его шею, — Люблю, — живот, — Люблю, — и они утопают в удовольствии.
И ещё, у них всё круто, просто прекрасно, веселятся, Чимин и Джин рядом, хотя Чонгук хмурится, когда омега пытается Тэхёна утащить куда-то за собой. Они всё-таки учатся кататься на сёрфе, много танцуют на открытых дискотеках, Тэхёна даже отпускают поплавать в океане, правда из этого мало что выходит от слишком уж больших не прекращающихся волн. Зато на шоппинг с ним Чонгук не идёт, коктейли выпить в бар отеля тоже, давая небольшой воздух свободы, а по достопримечательностям вполне, даже в музей эротического искусства. Да и вообще, Майами один как сплошная эротика. Тут никто ничего не стесняется, все еле прикрыты, всё на показ. Но не хочется проверять самый страшный гнев Чонгука, начав одеваться и самому подобным образом. Хоть Чимин и намекает, что «опека — херня», Тэхёну нравится, когда о нём беспокоятся и заботятся изо дня в день.
Так много нового и интересного удаётся увидеть благодаря интересующемуся, кажется, всем альфе — Исторический музей Южной Флориды, стильные кварталы с тусующейся молодежью, уличными танцами, художниками, и невероятными скульптурами современного искусства, прогуляться по Парк Крэндон в окружении тропической природы, а также и в Ботаническом саду. Под визг от восторга омеги пойти в Морской аквариум Майами, смотреть на ламантинов, моржей, акул, морских черепах, и конечно, поехать за тридцать шесть миль от Майами в Коралловый замок, в музей науки, район граффити, и поужинать в крутом ресторане Area 31 — на шестнадцатом этаже, любуясь шумящим центром ночного города. Морепродукты тут изумительные!
Всё идёт хорошо, конечно, у альф есть и личные дела, ради которых все они сюда приехали, но своих омег в них не посвящают, пока в один вечер, Тэхён с Чонгуком, выйдя из музея искусств Перес, не замечают около своей машины стильно одетого в лёгкий льняной костюм, седовласого альфу. Он загорелый, с глубокими морщинами на лице и в белой широкополой шляпе.
— Здравствуй, Чонгук, — хрипит этот альфа, тут же протягивая руку.
— Здравствуй, — у Чонгука на лице ни одной эмоции, а омегу ловко отпихнул к себе за спину, где уже взяли в окружение их охранники. Первый раз в жизни, наверное, пригодились.
— Не хочу отрывать от отдыха, но выловить тебя в любом другом месте оказалось невозможно, — смеётся старик. Хоть он и выглядит совершенно обычным дедушкой, он ведь тоже из мафии, это очевидно.
— Много дел, Тайлер, — впервые омега видит своего мужчину непосредственно, так сказать, на посту.
— Ох, в этом нет сомнений, но ты хорошо справляешься. Всё же не стоит нам тут светиться, приглашаю на ужин, тебя и твоего прекрасного спутника, — дед на секунду кидает взгляд на замершего Тэхёна, прижимающего к груди пакет с туристической книжкой о музее. Чонгук тяжело вздыхает, но кивает.
— Кто это? — осмеливается спросить омега только, когда они оказываются на заднем сидении своего Рендж Ровера.
— Весь Майами подчиняется ему, прости, не мог отказать. Тут не моя территория, нужно быть дружелюбным с местными боссами, — альфа трёт виски, — Но ты не переживай, — и отдаёт приказы охране сидящей впереди и по рации тем, кто едет в соседней машине вслед за стариканом, чтобы были в полной готовности.
— Ничего страшного, я не переживаю за себя. Я волнуюсь за тебя, — Тэхён берёт в свою его напряжённую ладонь, на которой проступают вены. Руки у него такие сильные, с мозолями на подушечках большого и указательного пальца от оружия. И его, как лапки птички, но Чонгук так нежно прижимает его ладони к губам и целует.
— Он был хорошим другом моего отца, если вообще можно назвать кого-то другом в нашем мире, — и откровенничает, — Мне сложно с ним говорить, хотя он предлагал помощь не раз, и с его властью всем нам было бы проще, даже несмотря на то, что Нью-Йорк ему не подчиняется. Но я решил делать всё сам. Возможно, он на это «обиделся». Не знаю, что ему нужно, но парни начеку. Помни, что как только увидишь пистолет, либо я дам сигнал, не дёргайся, всего одно движение — либо под стол, и по полу ползком на выход, либо пригнуться и за любое ограждение.
— Опять то, в чём я не разбираюсь, — Тэхёну страшно, но он этого ни за что не покажет. Чонгук смелый и он тоже таким будет, хотя бы внешне.
— В этом никто не разбирается. Тут лишь ловкость, удача и судьба. Но я не дам тебя в обиду, да и не думаю, что он будет стрелять. Может я в его глазах и наглый мальчишка, бизнес веду по долям честно, — гордо заявляет альфа, но правда в другом.
— Тебе совсем этого не хочется, да? Просто мне так показалось, ведь ты любишь искусство, историю, природу. Ты добрый и понимающий, все остальные совершенно другие, — это личное наблюдение омеги и он уверен, что прав, потому что Джин, например, всем этим не интересуется, и неизвестно как они вообще подружились. Но мафия то место, где тому альфе комфортно, Чонгук же совсем другой.
— Неужели мне удалось таким остаться после всего? Даже странно, — усмехается в ответ Чонгук, — Но у меня нет выбора, детка. Либо мы их, либо они нас, — и подмигнув возвращает своё каменное выражение лица, снова отдаёт команды охране. Они приехали.