***
— Доброе утро, мадмуазель! Девушка, стоявшая на стойке обслуживания, подняла на него голову, а после приветливо улыбнулась. Ее глаза загорелись: она явно узнала личность посетителя. — Здравствуйте, Комаэда-сан. Какими судьбами? — Хотел бы взять служанку. — Нагито улыбается своей самой обворожительной улыбкой, и через доли секунды девушка начинает что-то искать в своей папке. — У меня есть для вас отменные предложения, — нервно доставая какие-то бумаги, она выровняла их стуком по поверхности, — вот, к примеру… — Нет-нет, я уже выбрал. — Нагито чуть усмехнулся, отталкивая стопку бумаг от себя лёгким движением руки. — Тут есть парень — Хаджиме Хината, кажется. — Но он новенький… — неуверенно возражает ему девушка, чуть хмурясь. — Не думаю, что он вашего уровня… — Ничего. — Комаэда улыбается ещё шире, складывая руки домиком. — Мне нужен именно он. — Хорошо, тогда мы оформим документики, и буквально через полчаса можете его забрать! А пока можете подождать в холле. Нагито кивнул, отходя на пару шагов назад и с пафосным видом, который даже не пытался себе целенаправленно сделать, закинул ногу на ногу и сел на ближайший пуфик. Рядом сновали девушки в строгих чёрных костюмах с напитками и закусками в руках. Они — простые служанки, к «чёрной» жизни этого заведения не имеют совершенно никакого отношения. Всё грязное и извращённой начинается дальше, в другой большой комнате, сделанной под бар-дискотечную. На втором этаже — комнаты, где девушки ( и парни ), что торгуют своими телами, как раз таки и занимаются своей деятельностью. Нагито не сильно винил их, в конце концов, каждый зарабатывает так, как может, но Хаджиме… Над ним не насмехаться ну просто невозможно. А скоро это будет повседневной рутиной, ведь бедному Хинате придётся работать в качестве служанки и слышать вечные издёвки. Интересно, сколько вытерпит? Эти мысли забавляли Комаэду. Жалобность ситуации Хаджиме — ещё более того. Жестоко ли это? Конечно, да. Но имеет ли право Хаджиме вообще пререкаться? По факту, Нагито даже спасает его от ужасной репутации. Что заговорят люди, скажи им, что ты — шлюха? Явно ничего хорошего. А вот роль служанки — вполне себе ничего работка. Нагито чувствовал себя добродетелем, размышляя подобным образом. Остаётся только ждать, когда придёт Хаджиме, и наслаждаться тишиной.***
— Хаджиме! Собирайся. Парень обернулся, откладывая телефон в сторону. — Клиент?.. — чуть нервно спросил он. — Можно и так сказать. Стой! Ах, дурак! Собирай все вещи! — ругалась девушка на не шибко умного подопечного. — Забирают тебя, работать будешь! Воцарилось неловкое, напрягающее молчание. — Что?.. — опешил парень, поспешно собирая небольшой чемоданчик. Складывая всё абы-как, Хаджиме буквально через две минуты был готов. — Тебя горничной нанимают. Смотри, не опозорься! — грозно помахала пальцем ему перед лицом девушка, а тот испуганно закивал. — Чтобы не возвращали потом. Чтобы прилично работал. Иначе обратно не возьму! — Да понял я, понял!.. — Понял он! Иди уже! Хаджиме, быстро семеня из комнаты, наконец вышел. Спустившись на первый этаж, — комната-то его была на втором — он отдышался, поставил чемоданчик рядом, поднял голову, и…Нет.
Нетнетнетнетнет.
— Привет, Ха-джи-ме. — отчеканивая каждый звук и таким образом вводя в панику Хинату всё сильнее, сказал до жути знакомый голос. — Ну же, подними голову на своего господина! Хаджиме поднял голову, медленно, насколько только можно было. Перед глазами засветилось хитрое, ненавистное и до мозолей на глазах противное личико. Красивое для многих, но для Хаджиме эта красота — ничто. Нафиг она ему нужна, если с ним будут обращаться хуже, чем с крысами в доме? — Хаджиме! Ну поздоровайся хоть! Хината стиснул зубы под любующийся взгляд Нагито, а после процедил: — Здравствуйте… — Здравствуйте, господин Комаэда, — поправил его Нагито. Девушка цыкнула над глупостью Хаджиме и закатила глаза, — Ничего. Мальчик же не знал, правда, Хаджиме? Хината скованно кивнул, сдерживая желания задушить Комаэду. Наглый, самоуверенный… Идиот! Да как он вообще посмел так издеваться над ним! Это до жути унизительно. — Извините его за грубость, — произнесла виновато девушка, кидая на Хаджиме убийственные короткие взгляды. Тот сжимался от них, а после сжимался ещё сильнее от руки Нагито на его плече. — Ничего страшного. Я видал и похуже. — усмехнулся парень, мертвой хваткой сжимая плечо нового «подопечного». Тот сдерживал порыв укусить за руку Нагито. — Мы пойдём. До свидания! Нагито резко развернул за собой Хаджиме, отчего тот чуть не упал, но сумел в последний момент устоять на ногах. Сдержав ругательство, ведь за это его по голове явно не погладят, Хината смиренно опустил голову. Несправедливо. Это чертовски несправедливо! Уж лучше торговать своим телом, чем быть служанкой — нет, рабом — у своего заклятого врага а-ля «ненавижу-всех-резервников». Тьфу, аж противно становится. — Садись. — сказал Комаэда без эмоций. Хаджиме прикусил губу и, резко отойдя от Нагито, сел в машину первый. Тот странно улыбнулся, сел следом на заднее сидение и чуть приподнялся к водителю, — Домой, пожалуйста. Хаджиме намеренно отвернулся, глядя в окно. Удивительно, но Нагито не лез, не рушил личное пространство и вёл себя довольно тихо. Это уже радовало. Не радовала сейчас только погода на улице: слякотная, грязная и дождливая, вечно переменчивая и пасмурная. На душе и так фигово, так она вводит в ещё большую меланхолию. Но, может, всё не так плохо? Нагито — довольно… Общественная личность. Хаджиме часто слышал то тут, то там вечное «Нагито, Нагито, Комаэда, а вот Нагито, вы слышали, Комаэда!..» и так далее. Это уже порядком бесило и действовало на мозги похлеще надоедливого комара под ухом. Хаджиме верил, искренне надеялся, что хотя бы видеться не будет с ним так часто. И пока эти мысли сгрызали бедный разум Хинаты, они уже успели подъехать к дому. — Приехали. — раздался какой-то не слишком эмоциональный голос Нагито. Хаджиме поспешил выйти, тут же поморщился от холодных капель дождя. Они иглами врезались в кожу, оставляя неприятный холодок и мурашки. Комаэда лишь усмехнулся. И как ему вообще не холодно?! Он даже зонтика взять не додумался? Вроде умный парень, — хоть и надоедливый — а мозгов иногда, как у рыбки! Справившись с диким холодом, Хаджиме поднял взгляд и, если уж совсем просто говорить, офигел. Пребывал в культурном шоке. Дом Нагито, конечно, не античный замок, но выглядел довольно отчужденно, намного более красиво, чем другие дома и отдавал какой-то стариной. Двухэтажный домик, красный кирпич. На въезде в город этот дом был словно приветствующий, приглашающий зайти в мир огней большого города. И странно улыбающийся дом. Подстать Комаэде. Стоп. Но если этот дом на окраине города, то у Хаджиме не будет совсем возможности убежать… Чёрт с ним. Что будет, то будет. Хината вобрал побольше воздуха в легкие. Работа в борделе тогда казалась ему единственным выходом. Денег нет, по специальности он — никто, жить тоже негде. Отвратительное положение человека, находящегося на грани голодной смерти. Что ж… И если это — его будущее жильё на какое-то время, то Хаджиме даже… Не против? При условии того, что Комаэда не будет выворачивать ему мозги и кишки наизнанку, а потом смеяться над его окровавленном трупом где-то в подсобке. Хината встряхнул головой. Это уже психоз какой-то. Надо гнать эти мысли, а то и до срыва недалеко. А в психушку сейчас попадать совсем не катит. Нагито наблюдал за ним, скосив глаза и пытаясь сдерживать глупую улыбку. Ему всегда хотелось поставить на место Хаджиме. Хах, как же так иронично, что он, человек, не стоящий ни гроша, всё время был на шаг выше? Это бесило, убивало Нагито. Ему хотелось доказать своё превосходство, подмять под себя, прицепить на поводок и резко дергать за него ближе к себе, чтобы не зазнавался… А потом приближаться к раскрасневшемуся лицу и шептать ему о том, какое же он ничтожество. … Ладно. С последним, может быть, немного Нагито переборщил, но он уже добился того, чего хотел: власти. Власти над одним единственным парнем в этом мире. Власти, жгучей, всеобъемлющей и вводящей в отчаяние того, кто подвержен этой власти. Почти как тоталитарный режим. Конечно, в отчаянии будет только Хаджиме, но Нагито не даст ему поддаться соблазну. Он — низок в глазах всех. Он не достоин существовать с обычными людьми хотя бы потому, что он обманывал их тогда, на убийственной игре. В наличии таланта. Как он вообще смог туда попасть? И совершенно всё равно, что он — Абсолютная Надежда. Это в прошлом. Теперь он сравнялся с пылью. Хаджиме вздохнул. Он спиной чувствовал, что Нагито наблюдает за ним. И ничего не делал. Потому что знал: любое противостояние желаниям Комаэды ему обернётся против него же. Хината прошёл вперёд. В голове вертелось прошлое… Убийственная игра. Смерти. От них по коже шли мурашки. Смерть Нагито. Их общее времяпрепровождение. Симуляция во многом ошибалась, во многом врала. Хаджиме понял это давно, и, на удивление, все его воспоминания — некоторые яркие, некоторые не такие красочные — почему-то плотно засели в голове. Хината помнит многое. Не каждый, конечно, день. Но помнит разговоры с Ибуки, с Гандамом, с Махиру. С Нагито. С Чиаки. От последнего воспоминания сердце болезненно сжалось. Так или иначе, в симуляции словно… Подгоняли под определённые рамки. Конечно, не было такой строгости как, к примеру, у персонажей какой-нибудь книги эпохи классицизма, где все делятся строго на хороших и плохих. Нет. Просто разум у всех был плоский, все действия и эмоции будто были прописаны заранее программой. Будто люди не были ответственны за свои поступки. Будто ими управляли другие. Хината долго задумывался над этим. Даже после выхода из симуляции он не мог справиться с этой плоскостью, и, пересматривая все свои воспоминания, понимал, что мыслил тогда слишком типично для ситуации. Похожим образом мыслили все — кроме Нагито. И это удивляло Хаджиме в сотни, тысячи раз больше. Но и он на самом деле не был таким, каким был в симуляции. Конечно, многие черты остались… Но что-то изменилось. Хаджиме, разговаривая с тем же самым Гандамом, осознал, что он не просто странный неформал, а личность в самом деле интересная. Добрая, особенно к животным. Он начитанный, с ним реально можно поговорить о чем угодно, только вот иногда он выражается… Не так, как другие. Возможно, изменились не люди, а мировоззрение Хинаты, но если строить такое большое количество теорий, то можно просто сойти с ума. Он даже пытался поговорить с Макото из Фонда Будущего, но тот лишь разводил руками. Он не знал, как Джунко перезаписала программу. Точнее, не вдавался в подробности насчёт этого. Но спустя столько времени всё это закончилось. Города окончательно были восстановлены, а бывшие Осколки Отчаяния стали теми простыми — пусть и не совсем простыми — учениками из Пика Надежды. Пик Надежды продолжил работать с поддержкой Фонда Будущего. Говорят даже, что многие бывшие ученики туда работать заявились. Оно и правильно: абсолютным ученикам нужны абсолютные учителя. А Нагито, говорят, в какой-то степени помогает Фонду Будущего. В общем, имеет все нужные для того связи. Хаджиме и не заметил, как пришел к дверям. Белая входная дверь и позолочённая ручка так и манили за собой. Вполне себе богато. Хаджиме когда-то давно помнил, откуда у Комаэды такие богатства… Но забыл. Оно и не удивительно: он стремился напрочь стереть воспоминания о Комаэде из своей головы, но его тупая популярность не давала это сделать, и даже в самом забытом богом квартале можно было услышать: «Комаэда». Кто-то стремился украсть у него деньги. Кто-то завидовал. Иные восхищались. И только Хаджиме искренне ненавидел. Вздохнув, он открыл дверь и ступил на порог. Предварительно вытерев ноги о коврик, чтобы не затоптать великое селение своего нового господина ( в голове это слово звучало так, будто Хаджиме тянуло тошнить ), Хаджиме снял обувь, оставшись в одних чёрных носках. Они очень сильно контрастировали на фоне светло-бежевого паркета. Хината поднял голову, ослепляясь от довольно яркого, по сравнению с улицей, света. Все было красиво, но немного… Пусто. И кое-где пыльно. Но невероятно красиво. И Хината прошёл дальше, очарованно рассматривая мебель, напоминающую эпоху возрождения. Ну или явно что-то очень старое. Здесь он будет жить. Здесь он будет отбывать наказание за то, что родился без таланта.