Башня

XXX Прием Дурмстранга был менее чем теплым. Все, кроме Виктора Крама, кто знал об их миссии, были ее участниками. Излишне говорить, что появление Малфоев вызвало много шума. Их фамилия была легко узнаваема. Члены Ордена громко протестовали на собрании после их возвращения из Британии. Они разрывались между неверием, что их благородная Гермиона была настолько ослеплена своей добротой, что спасла двух Малфоев, и яростью из-за своей уверенности, что Нарцисса и Драко неизбежно каким-то образом предадут их. И студенты, и преподаватели школы были одинаково огорчены тем, что укрывали близких союзников Темного Лорда. Для школы, известной своей учебной программой по Темным Искусствам, война в Британии изменила некоторые представления. Последователей Темного Лорда нельзя было укрывать в школе. Виктор на время отмахнулся от этих опасений, поместив Драко и Нарциссу в комнаты подальше от других беженцев. – Им нужно убежище, – всегда грубо говорил он, когда возникали споры. Он также был недоволен. Особенно когда заметил, как Драко держал Гермиону за талию, чтобы поддержать ее на входе в замок. Тем не менее, он ничего не говорил и яростно защищал Гермиону, лишь сохраняя угрюмое выражение лица, когда Драко был рядом. Гермиона всегда знала, что Виктор - хороший человек. Нога Невилла быстро зажила. Он немного прихрамывал в холодную погоду – по словам целителя, прошло слишком много времени, прежде чем ему срастили кости. Но даже в холодном климате Дурмстранга это не казалось ему чем-то особенным. Все выглядели немного уставшими. Дин выпил целую бутылку огневиски с Невиллом, несмотря на протесты Августы, что оно разжижает кровь. Нарцисса и Драко растворились в своей маленькой части замка и открыли дверь, только когда им принесли поднос с обедом. Луна опустилась на кушетку в гостиной и медитировала в течение нескольких часов, прежде чем Оливер Вуд отнес ее маленькое тело в комнатку, которую девушка делила с Трелони. Гермиона проспала почти двенадцать часов сразу после первого взрыва ссоры в гостиной, а, проснувшись, почувствовала себя виноватой за пропуск занятия по трансфигурации. Джинни отругала ее за то, что она беспокоилась о таких мелочах. Тогда девушка снова рухнула на матрас и проспала еще восемь часов. Через несколько дней после возвращения беженцы снова собрались в гостиной, чтобы услышать новости от Кингсли. Последний не был в восторге от желания Гермионы вернуть сына одного из самых верных сторонников Темного Лорда. Накануне, как только у них появилась возможность поговорить наедине, он произнес перед ней целую речь, описывая свое недовольство. Теперь Грейнджер подверглась публичному осуждению. Их небольшая миссия потенциально могла поставить под угрозу Дурмстранг. Она или любой из них могли погибнуть во время попытки. Слишком много всего могло случиться или все еще может. Но он был рад объявить, что Волан-де-Морт злится из-за потери своего любимого последователя и того факта, что не один, а целых два предателя ускользнули из его рук. – Хорошая работа, – сказал Кингсли группе молодых членов Ордена с неохотным уважением. – Но не делайте так больше. – Есть какие-нибудь новости о Люциусе? – спросила Гермиона. Нарцисса и Драко отсутствовали, они не чувствовали себя желанными гостями среди остальных. Но девушка была уверена, что они захотят знать. Кингсли пожал плечами. – Нет. Возможно, он принял на себя всю тяжесть наказания за жену и сына, но в любом случае мы ничего не слышали. Гермиона закусила губу. Ей не нравился холодный глава семейства Малфоев, но он был отцом Драко, и девушке не хотелось думать о том, что ему пришлось терпеть ярость Волдеморта. Они перешли к другим темам. Кингсли мимоходом упомянул несколько вещей, которые заставили Гермиону насторожить уши, но она промолчала до конца встречи. Когда огонь утих и все стали обсуждать услышанное, она выскользнула из комнаты, прежде чем кто-либо смог вовлечь ее в разговор или еще в одну ссору. Несколько глаз следили за ее движениями: одни - с подозрением, другие - с любопытством. XXX Гермиона нашла Драко в прохладном углу библиотеки. Она была меньше, чем в Хогвартсе, но здесь было гораздо больше укромных уголков и закоулков. Волшебник сидел у одного из окон, глядя на пейзаж внизу. Снег блестел в свете растущей луны, и вся картина окрашивалась в голубоватый оттенок. Отраженный свет сделал его бледную кожу еще более серебристой. От этой картины у нее сжалось сердце. Особенно когда ее взгляд упал на синяки на его челюсти и на множество шрамов на руках – единственном участке открытой кожи, который она могла видеть помимо его изуродованного лица. Несомненно, были и другие. – Привет, – мягко сказала девушка, не желая прерывать задумчивость. Драко медленно поднял взгляд, наблюдая, как она подошла ближе и уселась возле его ног, положив голову ему на колени. Как ни странно, теперь он часто молчал. Она поняла, что пытается вывести его даже на малейший разговор так же, как он когда-то пытался с ней. – Мы только что разговаривали с Кингсли, – сказала она без предисловий. – Он сказал несколько вещей, которые навели меня на мысль, что они готовятся выступить против Министерства. Это заинтересовало его. – Да? Ведьма кивнула. – Думаю, они все еще дорабатывают планы. Но, похоже, ему наконец удалось убедить французских и испанских министров, что захват Великобритании Темным Лордом не принесет им пользы. Французский министр - полукровка, ты знаешь. Также некоторую поддержку оказали Австралия, Бразилия и Канада. Думаю, что готовится что-то большое. Португалия и Норвегия уже открыто выступили против него, они все отозвали своих послов домой. Я слышала, как Джинни упомянула на прошлой неделе, что Египет посылает своих авроров во Францию. Тайно, конечно. Старые друзья Билла. Он кивнул головой, позволяя нескольким пальцам скользнуть по ее волосам. Гермиона вздохнула. – Я считаю, что нужно убрать министерство. Совсем. Волшебник нахмурился. – Как? – Ему около трехсот лет, – сказала она, снисходительно махнув рукой. – Основано в 1707 году. В истории волшебного мира это вряд ли устоявшаяся организация. И, честно говоря, я пока не слишком впечатлена. Его сумел захватить злой волшебник, который сверг одного из лучших директоров Хогвартса. Они чуть не отобрали палочку Гарри, не смогли остановить рабство множества разумных существ, не смогли добиться прогресса в соблюдении прав оборотней... Они такие некомпетентные. Лучше начать с нуля. – Ты революционерка, – удивился Драко. – Анархистка. Она слегка толкнула его, и им обоим удалось что-то вроде смешка. – Не думаю, что нам нужно возвращаться к первобытному обществу, – сухо сказала она. – Просто, знаешь... Есть, наверное, более эффективные системы, которые мы могли бы создать. С большим количеством сдержек и противовесов. Больше подотчетности. Нынешнее Министерство – это все старые волшебные семьи, почти никого из магглорожденных или полукровок. Даже раньше – до войны. Оно слишком консервативно по сравнению со многими странами. Знаешь, в Дании есть программы, по которым волшебные семьи своего рода опекают семьи магглорожденных. Чтобы убедиться, что все это не свалится на них, когда ребенку будет одиннадцать. И многие страны разделяют отделы магических существ от отделов, работающих с более разумными существами, такими как эльфы и кентавры. Есть целые отделы, посвященные надзору за наймом оборотней. Ее волнение заставило его сердце странно трепетать. – Агитируешь? – поддразнил он. – Грейнджер снова за свое Г.А.В.Н.Э. – Никогда, – она фыркнула. – Политика не для меня. – Нет, – ответил он, обхватывая длинным пальцем прядь ее рыжевато-каштановых волос и слегка дергая. – Ты не совсем бессердечная. Драко обдумывал ее слова о попытках Ордена вернуть Британию. – Они позовут кого-нибудь отсюда? Я имею в виду, у тебя нет опыта в битвах… Она фыркнула. – Я сомневаюсь. Несмотря на все, они все еще видят в нас детей. Большинство здесь не те, кого они отправили бы на передовую. И, честно говоря, не думаю, что смогу пережить снова проявление такого насилия. Он согласно кивнул, откинувшись спиной к каменной раме окна. – Я устала, – мягко продолжила она. – Это ужасно говорить, но я устала. Так устала бороться за свое право на существование. На несколько минут между ними наступила тишина. Гермионе почти показалось, что он задремал, когда он ответил: – Это не ужасно. – Нет? – Гермиона, минимум раз в год, начиная с одиннадцати лет, ты сталкиваешься с людьми, пытающимися тебя убить. Это позволяет тебе желать отдыха. На это она рассмеялась. А потом заплакала. Драко обнял ее за содрогающиеся плечи. Он ничего не сказал, просто позволив ей плакать, пока слезы не превратились в икоту. Вытерев остатки влаги, Гермиона повернулась в его объятиях и поцеловала в щеку. – Спасибо, – прошептала она ему в ушибленную плоть. Драко прижал ее к себе в ответ. XXX Когда Нарцисса объявила, что они с Драко едут во Францию, в безопасный дом, спрятанный в деревне недалеко от Фуа, Гермиона почувствовала себя немного неуверенно. Драко пригласил ее поехать с ними. Он смотрел на девушку неохотно, явно подозревая, что она предпочтет ему Орден. Но не смог удержаться от вопроса. – Я знаю, что ты, скорее всего, не ответишь да, – признал он. «Но я хочу, чтобы ты это сделала», - осталось невысказанным. "Я просто последую за тобой, если ты не сможешь заставить себя следовать за мной". Она не решалась дать ответ в течение нескольких дней, чувство вины, что она бросит тех, кого любит, сменялось страхом, что она навязывается Малфоям. Невилл и Луна подбадривали ее – они отправлялись в Ирландию, чтобы присоединиться к Оливеру и некоторым другим членам Ордена, которые готовились выступить против Темного Лорда. – Ты сделала более чем достаточно, – ласково сказал ей Невилл. – Как и ты, – наполовину истерически сказала она. – И твоя бабушка! – Бабушка и не мечтала бы остановить меня. Никто не будет думать о тебе плохо, – твердо сказал он ей. – Иди. Ты понадобишься, когда нам нужно будет строить волшебную Британию с нуля. Не всем предназначено быть на передовой. Не все должны быть Гарри, Гермиона. Она расплакалась. Она все еще не определилась, но была благодарна. Драко ничего не сказал за эти две недели между предложением и отъездом. Это чуть не усугубило ситуацию. Они часто встречались в укромных уголках библиотеки и говорили обо всем. Обо всем, кроме непосредственно их индивидуального будущего. Им обоим было больно ходить вокруг да около. С каждым днем глаза Драко становились все темнее и темнее. На самом деле снова Джинни помогла ей принять решение. Она встречалась со своими родителями во Франции, прежде чем они отправились в Румынию. И девушка предложила сопровождать Гермиону. – Он явно хочет помочь тебе, – сказала Джинни однажды вечером, когда они лежали в своих кроватях. Свет в комнате был приглушен. – И Нарцисса на самом деле не так уж и плоха. Думаю, они действительно хотят, чтобы ты уехала с ними. И ты всегда можешь приехать к нам в Румынию позже, если решишь, что терпеть не можешь Францию. – Я знаю, – устало сказала Гермиона, заплетая волосы назад. Это был ее ночной ритуал, направленный на укрощение локонов. Но он редко достигал своей цели. – Я чувствую, что отворачиваюсь от всех... – Думаешь, я отказываюсь от нашего дела? – потребовала ответа Джинни. – Нет, конечно нет! – Тогда и ты тоже, – довольная, Джинни откинулась на подушках. – Гермиона, мы пережили войну. Потерянные друзья, семья, наше будущее. И мы едва взрослые. Я имею в виду, мы обе можем признать, что с нами едва ли все в порядке даже полтора года спустя. Мы заслужили возможность ненадолго залечь на дно. Во Франции ты все еще будешь неподалеку от места действия, но ты будешь в безопасности. Гермиона закусила губу. – Я буду писать каждую неделю, – внезапно пообещала она. – И мы будем присматривать за Биллом, Флер и ребенком. Когда все уляжется... – Мы не прощаемся навсегда. Только на время. На следующий день, когда Гермиона сообщила Нарциссе свое решение, последняя искренне улыбнулась и сжала руку Гермионы – хорошее объятие по стандартам Нарциссы Блэк – и сказала, что она рада. Драко, должно быть, услышал эту новость от своей матери, потому что в тот же день в оранжерее он практически врезался в нее, без единого слова прижал к себе и поцеловал. Гермиона зарылась руками в свободную ткань его джемпера и слегка пискнула, когда его губы коснулись ее губ. Невилл, который чистил свою скамейку для горшков, быстро ретировался. XXX Драко не хотел, чтобы кто-то увидел это, но Гермиона нашла его в комнате с ножом наготове. Они уезжали через два дня, и он должен был собирать вещи (на самом деле, это не заняло много времени, учитывая, что у него было только две смены одежды, щедро предоставленные угрюмым Крамом). Вместо того, чтобы потратить все две минуты на сбор своих скромных пожитков в рюкзак, он направился в кладовку с зельями и украл серебряный клинок. Студент, который встретился ему по пути назад, неуверенно взглянул на него, но Драко, не колеблясь, целеустремленно прошел мимо. Ему нужно было это сделать, и сегодня вечером. Гермиона в последний раз встречалась со своими учениками. Она, должно быть, закончила раньше, потому что незаметно проскользнула в его комнату, когда он сделал первый разрез на своем предплечье. Писк, который она издала, поразил его настолько, что он уронил нож. Лезвие упало на пол с легким звоном, разносившимся по комнате в течение еще нескольких секунд. Гермиона рванулась вперед, вытащив палочку, чтобы остановить поток темно-красной крови, текущей из его раны. Драко поднял раненую руку вверх, другой рукой сжимая порез. – Все в порядке, – предупредил он. – Мне… мне нужно это сделать. Она подбежала к нему и подтянула к себе раненую конечность. По его Темной Метке прошел диагональный разрез, рассекающий под углом черный череп и змею пополам. Чернила тоже сочились из раны, слегка шипя при контакте с воздухом. Она выдохнула. Драко притянул ее к себе, осторожно, чтобы не запачкать ее блузку, и протянул руку. Он прижался носом к ее виску, глубоко дыша. – Мне нужно это сделать, – повторил он. Убеждал он себя или ее? В конце концов, это не имело значения. Гермиона кивнула, отступая. – Хотя бы дай мне бинты, – мягко сказала она. – И воду. Чтобы промыть. Затаив дыхание, она наблюдала, как он сделал второй разрез по метке, завершив «Х». На этот раз его рука была менее устойчивой, разрез получился глубже и не совсем под идеальным углом. Место пересечения линий было не по центру. Но дело было сделано. Кровь залила его белую кожу, смешиваясь с ониксовыми чернилами, попавшими на разрезы. Она сомневалась, что это будет так просто. Он, вероятно, всегда будет чувствовать жжение метки. Сейчас оно может быть слабее или, возможно, даже сильнее. Он всегда будет чувствовать зов, пока не умрет Темный Лорд. В конце концов, он позволил ей перевязать рану. Она тщательно промыла ее, а затем наложила очищающие заклинания. Драко терпеливо ждал, как и она, не сводя глаз с рук. – Это, - она кивнула на теперь аккуратно перевязанную часть предплечья, - что-нибудь меняет? Драко заколебался. – Я не уверен. Я никогда не встречал никого, кто мог бы попробовать. Правда. Он не питал иллюзий, что это что-то изменит. Его кровь... Была ли она чисто символической? Гермиона импульсивно переплела его пальцы со своими. – В один прекрасный день она совсем перестанет гореть. Часть его хотела улыбнуться ее надежде. Это была надежда, подобная той, которая заставила его рискнуть всем, чтобы украсть девушку из кучи тел и спрятать ее на год. Надежда, которая заставляла его день за днем приходить к молчаливой пленнице. Надежда – единственное, что подпитывало его в те месяцы, когда он был уверен, что она мертва. Вместо того, чтобы улыбнуться, он снова прислонился к ее голове и просто дышал. Со временем они задышали в унисон.