Вы не бывали в Лондоне, сэр?

Вечер был уже поздним, но Князь, Балу, Миха и Ловетт успели на один из последних автобусов. Энди сказал, что найдёт Мика, и они придут в мьюзик-холл попозже, может быть, даже вместе с Алексом. В Лондоне активно развивался общественный транспорт, новенькие автобусы, чем-то похожие на современные, почти вытеснили омнибусы и исправно фырчали на линиях. Народу было немного, Миха с Мэг устроились на двойном сидении, и он настойчиво приставал к ней, провоцируя на жаркие глубокие поцелуи, умудрялся забираться горячими руками под зимнюю одежду и вообще вёл себя крайне вызывающе для общественного места. — Мишка, — шептала ему Ловетт. — Здесь так нельзя, прекрати немедленно. Викторианские нравы, и всё такое. На нас и так подозрительно смотрят. Ты хочешь, чтоб меня приняли за шлюху? — Не хочу, но я не могу… Да тут почти никого нет… — Можешь, — довольно жёстко возразила Мэг. — Возьми себя в руки, ты же не озабоченный подросток. Миха выдохнул, понял, что Мэгги права, и отвлёкся, глядя в окно. В голове его заиграл новый рифф. Он уцепился в него и принялся мысленно крутить так и сяк, обрабатывая и шлифуя, как ювелир драгоценный камень. Ловетт увидела его отрешенный взгляд и пальцы, отбивающие на колене барабанную дробь, и успокоилась. Ей было плевать на косые взгляды, однако традиционное воспитание и правила этикета никто не отменял. Но вдохновленный, витающий в своих музыкальных облаках Миха был таким потрясающе красивым, что Мэг не выдержала сама, протянула руку к его щеке, провела пальцами по губам. — Дразнишься? — отвлекся Мишка от мелодии, которую слышал только он, и повернул лицо к Мэгги. — Не-а, — еле слышно выдохнула она. — Ну погоди, вот останемся мы наедине, — рыкнул шёпотом Горшок, облизнулся и прикусил палец Мэг, до сих пор лежавший на его нижней губе. — Ай, — воскликнула она и отдернула руку. — А вот не надо меня задирать, — засмеялся Миха. — Я очень опасный зверь. Могу укусить. Мэг улыбнулась и положила голову на его плечо: — Мишка… Как я рада, что ты снова такой… — Какой? — поинтересовался он. — Мм… — попыталась подобрать определения Ловетт. — Весёлый, здоровый, полный сил и энергии… — Я бываю разным, — умудренно заметил Миха, — даже без всяких временных петель и прочей лабуды. — Я люблю тебя хоть каким, но очень хочу, чтобы тебе было хорошо, — сказала Ловетт, почувствовав его спрятанный беспокойный вопрос «Ну и как это для тебя?» — Будет. С тобой всё обязательно будет, — мурлыкнул Миха ей в ухо и задумался. Андрей толкнул сидящего впереди него Шурика: — Ты когда-нибудь видел Горшка… Ну, вот таким? — Не-а, — беспечно зевнул Балу. — Он прямо светится… — сказал Князь, но выглядел при этом совсем не радостно. — Ну а чё ты паришься, я не понял? — обернулся к нему в полкорпуса Сашка. — Не знаю, — покачал головой Андрей. — Боюсь я за них. — Дурак потому что. Радоваться надо, а не сопли разводить, — уверенно сказал Балунов и для убедительности отвесил Князю небольшой щелбан. Андрюха потёр лоб и улыбнулся: — Да, наверно, правда дурак. — Андро, — вдруг лукаво улыбнулся Шурик, ловко меняя тему. — А что за Сьюзи, про которую рассказывала Ловетт? — Увидишь сейчас сам. — Красивая? — Ну… Да, ничё такая. — Понятно, — кивнул Балу. — Буду рад познакомиться. — Кошак ты, Саня, — бросил Андрей. — Хорошо хоть кобелём не назвал, — захохотал тот. Мьюзик-холл Лаймхауса встретил их яркими огнями, шумом и суетой. В Лондоне снова шёл снег, и крупные хлопья оставались на одежде и волосах, даря непонятное ощущение чего-то чудесного и новогоднего. Режиссёр немного скептически оглядел вошедших друзей, но ничего не сказал и сразу перешёл к делу, позвав человека, который отвечал за сценарии. Князь быстро нашёл с ним общий язык, они уселись в стороне и стали обсуждать сюжет и тексты. — От вас почти ничего не требуется, позвольте нам самим всё сделать. Наверное, это покажется странным, ведь вы о нас никогда не слышали, но мы очень просим, — проявлял Андрей чудеса дипломатичности. Горшок мельком посмотрел на сцену, на небольшой оркестр и их инструменты, понял, что с того момента, как он ушел отсюда, ничего не изменилось, и утянул Мэг за сцену. Там было много подсобных помещений, в которые никто не заходил без особой надобности. — Мэгги, — шептал он ей в ухо, уже почти не сдерживаясь, — прости, ты права, я, конечно, не подросток, но всё равно озабоченный. Я хочу тебя, не могу, блин. Влажный поцелуй соединил их губы, чужое дыхание спутывалось со своим, мир исчезал и растворялся, но Мэг устояла, кое-как поправила одежду и указала Мишке на графин с водой. — Выпей, успокойся. А не то я вылью эту воду тебе на голову. Давай дождёмся ночи, чтоб всё нормально было, а не впопыхах по углам. Нас ждут. — Блин, Мэг… Ну можно тогда хотя бы?.. — Миха пристально посмотрел на её губы. — У тебя так классно получается. И тебе это нравится, я знаю. Она поняла, на что он намекает, вздохнула, улыбнулась и сдалась. Взяла его за бляху ремня и сама увела в каморку, у которой запиралась дверь. — Только тихо, — предупредила Мэг, стараясь держать себя в руках, но всё более затуманивающийся, полный желания взгляд выдавал её с головой. Миха переглотнул, выдохнул и кивнул: — Я постараюсь. Совсем тихо не получилось, приглушенный негромкий рык всё-таки вырвался наружу, но Миха быстро собрался, помог Мэг подняться, прижал к себе и сказал: — Спасибо. Я не останусь в долгу, вся ночь наша… Он медленно гладил её по спине, желая успокоить, но получалось наоборот. Мэгги было уже плевать, где именно он возьмёт её, да хоть прямо здесь на полу, но времени совсем не осталось, их уже искала Сьюзи. Судя по шагам и голосам, она была вместе с Балу и мило с ним беседовала. — Мэг, ты где? — громко спросила Сью. Миха засмеялся, но Мэг быстро зажала рот ему рукой. — Тихо. А то она подумает невесть что. — А чё такого-то? — пожал плечами Мишка, не прекращая смеяться. — Мы даже и не… — Тс… Давай, выходи быстрее, придём в зал раньше, чем они, — зашептала Мэг, сама еле сдерживая хихиканье. Всё было похоже на детскую игру, и обоим это безумно нравилось. — Сью, ну их тут нигде нет, — сказал Балу, заглянув во все уголки и каморки. — Наверное, они в другом месте. — Да негде больше, Александр, — ответила Сьюзи, поправляя волосы. — Можно звать меня по-простому — Саша, или Балу, — попросил он. — Хорошо, — слегка кокетливо кивнула Сью. Балунов бросил на неё короткий выразительный взгляд. Андрюха был прав, эта женщина была очень красивой, по-своему, по-особенному. Саня никак не мог понять, в чём же заключается шарм Сью: в тёмных шоколадных глазах, в волосах такого же цвета, в точёной фигуре или банально в высокой и пышной груди. — Санечка, не пялься, — спокойно заметила Сьюзи, явно привыкшая к таким откровенным разглядываниям. — У меня муж где-то в этих же коридорах ходит. Он отвечает за декорации, с ним не надо ссориться. — А кто собирается ссориться? — нисколько не смутился Балу. — Всё честь по чести: ходим, ищем Мишку и Ловетт. — И не находим, — заметила Сьюзи. — Это не так уж важно, — махнул рукой Шурик и понизил голос. — Сью, хочешь, после репетиции посидим где-нибудь вдвоём? — А Джек? — А он отправится домой спать, — улыбнулся Балу и осторожно, как бы невзначай коснулся её руки. Сьюзи цокнула языком и сказала: — Торо́питесь, Александр. Саша поднял руки вверх и отступил на шаг. Ещё раз пройдясь по закулисью, они вернулись в зал и к своему удивлению нашли Миху с Мэг именно там. — Ну где вы ходите, ё-моё? — возмутился Горшок, стараясь не смеяться. — Теперь уже не нас, а вас все ищут. — Ну, Миха, ты и жук, блять, — вполголоса понарошку возмутился Балу. — Вы же точно где-то там по углам обжимались. — И что теперь? Пришли-то мы раньше, — ответил Мишка и всё-таки засмеялся в голос. — Ну ладно, чё там, с репой? Начали, что ли? Сперва ничего не получалось, музыканты небольшого местного оркестра, классики до мозга костей, не понимали, что от них требуется. Мишка максимально смягчил музыку, понимая, что никакого рока здесь отродясь не слушали, даже эпоха джаза ещё не началась, но всё равно остался верен себе. — Блять, ну вам просто надо сыграть вот это — «вжих-вжих», а ты потом такой — «быдыщ», понимаешь, да? Саня, ну ты же знаешь, — примерно такие речи Мэг слушала на протяжении часа и заскучала. Рядом села Сьюзи, она посмотрела на ребят на сцене и сказала: — Что ты сделала с Михаилом? Он же готов тебя на руках носить. Как тебе удалось его захомутать? Мэг поморщилась: — Сьюзи, ну что за словечки? Ничего мне не удавалось, да я даже и не стремилась к этому. Я просто люблю его. Просто так. Не за что-то, а просто. Понимаешь? — Да понимаю, — засмеялась Сью. — Только вот я не верю в любовь. Не бывает её. — Как же не бывает? — удивилась Мэгги. — Жалко мне тебя, Сью, если ты никогда никого не любила. — Я-то любила, да вот меня никто не любит. Они все хотят только одного, ты же знаешь… — вздохнула Сьюзи. — Погоди, а Джек? Вот кто тебя точно любит! — Он скучный и занудный. Верный, как пёс… Скоре бы уже он бросил меня. Но нет, он всё прощает… Зачем?! — воскликнула расстроенная Сью. Ловетт хотела её успокоить, но не успела, Андрей позвал актрису на сцену. «Как же нам с Михой повезло, — подумала вдруг Ловетт, глядя, как тот сидит на краю сцену, слушает про Голема и пытается понять, как его сыграть. — Мы всё-таки нашли друг друга, несмотря на все препятствия. И мы обязательно будем вместе, не может быть иначе!» — Мэг! — вывел её из раздумий Балу. — Давай, спой. Мы сыграем с инструментами. Сможешь? — Ну… Да, я попробую, — разволновалась Мэг и пошла к сцене. За её спиной неожиданно оказался Мишка, обнял и шепнул на ухо: — Спой для меня. Я очень хочу послушать. Представь, что больше здесь никого нет, наплюй на этих идиотов, — он указал на Князя и Шурика, которые опять над чем-то ржали. — Эй, чё там у вас? — Струна порвалась, — откликнулся Балу. — Блять, ну давайте быстрее. Наконец, ребята разобрались со струной, Миха спрыгнул в зрительный зал, сел в первый ряд и приготовился слушать. Волнующий миг, сладкий миг, Свершилась детская мечта, Что мы с тобой в мире одни, Лишь ты и я и темнота. Я столько лет тебя ждала… Отзвучали последние аккорды, и в зале повисла тишина. Первой нарушила ее Сьюзи: — Вот это да, подруга! Да ты поёшь лучше меня! — самокритично воскликнула она. Мэг улыбнулась и кивнула, но пропустила эту похвалу мимо ушей. Больше всего она ждала реакции Михаила. Он сидел, задумавшись, и смотрел в одну точку, отвернувшись от всех. — Мих, — толкнул его Князь, — ты чё завис? Мэг ждёт, что ты скажешь. Мишка ничего не ответил, встал, подошёл к ней, подал руку, и Мэг вдруг увидела, что глаза его стали влажными. — Миш, чего ты? — она даже испугалась. — Всё хорошо, — он осторожно гладил её по руке так, будто Мэгги была сделана из хрупкого стекла. — Ты правда классно поёшь. А я… Старею, наверно, блять. Сентиментальным дураком стану скоро, буду обливаться слезами над фильмами и котиками. Он засмеялся, пытаясь прогнать неловкое смущение, Мэг всё прекрасно поняла, быстро поцеловала его и тихо сказала: — Мишка, это чувства. Зачем их стесняться? — Вот это правильно, — согласился он и перевёл поцелуй из лёгкого касания губ в страстную игру, будто забыв, что они продолжают стоять на сцене. Все вокруг сначала притихли, а потом Князь шёпотом сказал: — Горько!.. — Плакать, значит, он не может при людях, а чуть ли не оргию устраивать на глазах у всех — это пожалуйста?! — очень возмутилась Мэг, когда выбралась из объятий Горшка и быстро спустилась со сцены. — Ага, — нисколько не смутился Миха, не отпуская её от себя. — Куда пошла? Не пущу, попалась. — Мишка… — она ещё шутливо подрыгала руками и ногами, а потом всё-таки расслабилась и повисла на нём. — Давай прогоним эту сцену с песней вдвоём? — спросил Миша, медленно целуя Мэг то в губы, то в лоб, то в шею. — Она ведь будет самой главной. Но, чёрт, я боюсь, что не смогу… Одно дело убивать, хоть и понарошку, полузнакомую актрису, а другое — мою женщину. — Всё получится, Миш. Так надо. Ты ведь хочешь, чтобы я была с тобой там, в Питере, и была не гостем, а полноправным жителем твоего мира? — Хочу. Но иногда я думаю — какой же это бред… Ну хуйня же невозможная: машина времени, спектакль. — Не будешь верить — ничего не получится, — вдруг раздался громкий голос Шута, неожиданно оказавшегося рядом, и Ловетт с Михой, вздрогнув, чуть не подпрыгнули. — Давайте, дуйте репетировать. Я посмотрю, как у вас получается. И, Мих, дай-ка мне эту пробирку с эликсиром. А то разгрохаешь ещё её. — Чё я, дурак или медведь, что ли? — пробурчал Миха, но зелье отдал. Шут посмотрел его на свет, встряхнул и, кажется, остался доволен. — Всё в порядке, — пояснил он. — Маг постарался на славу. Только попробуй мне что-нибудь испортить или запороть. Столько народу старается для твоего блага, а ты говоришь, что всё хуйня. — Ладно, прости. Я, блять, переживаю просто… — Миша, ты актёр? — вдруг спросил Шут. — Ну… Да, актёр. — И в чём тогда проблема? Сыграй маньяка — не первый же раз. — Тодд не был маньяком, — упрямо возразил Горшок. — Ну и пушистым белым зайчиком тоже не был. Он убивал. И ты убивал на сцене. Соберись! — внушительно сказал ему Шут, хлопнул по руке, отошёл и устроился в зрительном зале. — Ну что, Мишка, давай? — спросила Ловетт, стоя у выхода на сцену. Он молча сосредоточенно кивнул. Мэг спела песню, стараясь сделать её ещё лучше, вложить всю душу, потом медленно пошла по сцене и почувствовала стальную хватку сильных рук и холод лезвия ножа около шеи. Умом она понимала, что это Мишка, что это просто спектакль, но вдруг стало бесконечно страшно. Ей живо вспомнилась ночная подворотня Лаймхауса и настоящий Голем, крепко державший её, поэтому Мэгги задрожала и закричала по-настоящему, и, кажется, почти потеряла сознание, в глазах потемнело и кровь зашумела в ушах. — Мэг, ну ты чего, это ж игра… — зашептал Миха, испугавшись за неё, отпустил и присел рядом на корточки. — Я не думала… Не думала, что будет так тяжело… — Послушайте, это же гениально! — воскликнул режиссёр и зааплодировал. — Очень натурально! Зрители будут рыдать! Миха ничего не ответил, помог Мэг спуститься со сцены и сел с ней подальше от всех, в тихом темном месте. — Мэгги… Ты… Блять, ты в порядке? — он волновался и не мог подобрать нужные слова, чтобы успокоить её. — Да, да, всё хорошо, — прошептала Мэг, но слёзы сами текли из глаз. — Мы не будем больше это репетировать. Наплевать, — пообещал ей Миха. — Сыграем на самой премьере. — А так можно? — с надеждой спросила Ловетт. — Нужно. Я не хочу, чтобы ты так мучилась, — заверил Михаил и осторожно коснулся рукой её шеи. — Сейчас… не страшно? — Сейчас, с тобой, конечно, нет, — ободряюще улыбнулась Мэгги и уткнулась носом в его плечо. Была уже глубокая ночь, когда репетиция закончилась. Мик с Энди так и не появились, то ли задержались у Алекса, а то ли наслаждались друг другом один на один. Балу, как и обещал, пригласил Сьюзи и куда-то её увёл, тайком от Джека, который сначала повсюду искал жену, а потом плюнул и ушёл спать. Всё работники мьюзик-холла разошлись по домам, и в здании остались лишь Ловетт с Мишкой и Князь. — Я опять лишний? — улыбаясь, спросил Андрей. — Хорошо, что здесь много комнат и каморок, лягу спать как человек. Не хочу возвращаться в замок. А вы? — А у нас дела, — вдруг сказала Мэг и потащила Мишку за собой. — Пока, Андрей. — Мэгги, куда мы? — не понял Миха. — А пошли гулять? Смотри, там снег и тепло! Эта ночь будет только нашей, — весело сказала Ловетт. — Пошли, — согласился Миха, заражаясь её весельем. — Только зайдём куда-нибудь? — Пошли, тут полно пабов, ты же помнишь. Они посидели в одном из множества ночных заведений Лаймхауса, потратив почти все оставшиеся у Ловетт деньги, потом погуляли в доках, смеясь и пугая друг друга, замёрзли, отогрелись ещё в одном баре, спустив последнее. Мишка умудрился выманить у пьяного матроса пару косяков травки и искушающе смотрел на Мэг. — Ты же запретил мне?.. — удивилась она, вспомнив разговор в домишке в пустом Городе. — Ну это ж не опий. Ничё не будет. Мэг не стала ругаться и отказываться. Они были веселы, свободны и безрассудны, как малые дети, целовались, обнимались, обошли почти весь Лондон, смеясь, как ненормальные, и остановились у витрины магазина, которую не закрыл забывчивый хозяин. — Мишка… — прошептала Мэг, указывая на одно из украшений. — Смотри, какой браслет. Как в песне… Только там он из крови, а этот просто как символ. Это рубины или гранаты? — Хрен их знает… — пожал плечами Миша и потянул её дальше, но Мэгги упёрлась и завороженно смотрела на браслет. — Миш… А ты готов сделать для меня что угодно? — зашептала она, заглядывая ему в глаза и гладя ладонями по лицу. — Конечно… — выдохнул Мишка и спросил. — Хочешь его? Мэг кивнула, и Горшок, ни секунды не сомневаясь, лишь оглянувшись по сторонам, выломал плечом довольно хлипкую дверь, разбил витрину и достал браслет. Чтобы совесть не очень мучила, он выгреб из кармана мелочь и оставил её на столе около счётов. — Бежим, — торопливо сказал он. — А то будет нам не Питер, а полицейский участок, нахуй. — Миша… — восхищённо выдохнула Мэг. — Ты сумасшедший… — Сама же попросила. Я, кстати, заплатил, — засмеялся Миха. — Так что я не вор. Они остановились перевести дыхание в узком переулке между стенами двух старых домов. Мишка взял Мэг за руку и застегнул браслет на её запястье. — Ну вот, он твой. Нравится? — Какая красота! — воскликнула Мэгги, покрутив рукой и заметив, как волшебно отражаются в ограненных камнях лучи тусклого фонаря. — Миш, он нам поможет найти друг друга, там, у тебя. Я чувствую. — Ну… Буду знать, ё-моё, — ответил Мишка, посмотрел на браслет, чтоб лучше запомнить, а потом прижал Мэг к стене поцелуем. — Хочу. Прямо сейчас. Мэгги хотела было возразить про людей и холод, но слова так и остались лишь в её голове. Миха не стал дожидаться разрешения и всё сделал сам, шёпотом радуясь, что попал в то время, когда женщины ещё не носят брюк. Мэг мельком удивилась, но тут же все мысли из головы пропали, вытесненные инстинктами и страстью. — Миш, — тихо прошептала Мэгги совсем без сил, — а всё-таки тут холодно. Где бы погреться? Миха огляделся и понял, что они где-то возле Флит-стрит. — Пошли к Мику на чердак. — Так ночь же? — Ну и чё? Не страшно. Они поднялись по скрипучей лестнице, и Михаил уже хотел открыть дверь, но Мэг перехватила его руку и осторожно постучала. — Зачем вламываться-то? Прошло минут пять, за дверью слышалось лишь какое-то сопение и шуршание, Мишка уже начал нервничать, но тут дверь открыл растрёпанный и, вроде бы, сонный Мик. — Миш? Мэг? А… Вы как тут? — Микки, можно мы погреемся? — просительно сказала Ловетт. — Да это… Без проблем, заходите. Вы чё, винный магазин ограбили? — вдруг засмеялся он, смешно втянув воздух носом. — Не, — откровенно сказал ему Горшок, — ювелирный. — К-как ювелирный? — не понял Мик. Ловетт ткнула Мишку в бок и спешно сказала: — Он шутит. О, Энди, привет. И ты тут? — Здрасьте, — прошептал сидевший на матрасе Энди, чувствуя, что краснеет под взглядами. — Чё на репетиции не были? — спросил Миха, приваливаясь к печной трубе и усаживая рядом Мэг. — Мы соскучились друг по другу, — ответил Мик и сел около Энди, слегка заслоняя его. Горшок заметил это и сказал: — Эй, пацаны, я не понял, вы только меня боитесь? Я вроде повода не давал. — Но ты же… Сам мне говорил, что всего этого не понимаешь, таких отношений, и всё такое, — растерялся Мик. — Ну… Вообще — да. Но против вас я ничего не имею, ё-моё. Я серьёзно сейчас. Вы поняли это наконец? Пацаны кивнули, а Миха поманил к себе Микки, обнял и протянул руку: — Прости меня. — За что? — непонимающе замигал Мик. — Да так… Мне в голову всякие глупости лезли. Дурак я, — совсем тихо сказал Горшок. — А ты, Миш, не обижайся, что мы не взяли тебя тогда с собой, помнишь? — Ерунда. Я потом был там с Шутом. Вы нахера, кстати, жизни свои укоротили, придурки, блять? — Ты знаешь? — удивился Мик. — Да хуйня. Жизнь-то долгая. — Это тебе сейчас так кажется, — вздохнул Мишка. — Потом пожалеете. — Ни за что, — покачал головой Мик. Михаил улыбнулся, крепче обнял его за плечо, другой рукой прижал уже почти уснувшую Мэгги и задумался. Мик осторожно выполз и перебрался к Энди. — Миш, мы спать. Ложись тоже, утро почти. На, держи одеяло. — Да, Миш, ребята правы, — сонно протянула Мэг, устраиваясь клубочком на матрасе. Миха лёг рядом, укрыл её и себя, и они довольно быстро засопели вместе.