Не прочитано

      То была ранняя осень. На календаре едва появились первые числа сентября, а кажется, будто уже середина осени. Деревья окрасились в тёплые цвета, а ветер стал холодным и неприветливым. Тучи ежедневно навещали небо, однако солнечные лучи ещё его не покинули.       Я направляюсь быстрыми шагами к крупному зданию театра. Меня встречают белые массивные колонны, высокая арка на входе и выцветшая краска. Захожу внутрь. Тускло освещённый коридор и едва уловимый запах пыли. Долго у входа не стою, иду к театральному залу и вхожу. Кажется, я успела. Концерт ещё не начался. До начала чуть больше 15 минут. Оглядываю зрительный зал в поисках свободного места. Мне не составляет труда его найти, поскольку людей на так много в зале. Красные, на вид мягкие, кресла с твёрдыми подлокотниками и ковровое покрытие на полу. Довольно комфортабельно. Снимаю пальто и иду к выбранному взглядом месту.       Я перечитывала полюбившиеся рассказы Акутагавы, когда мне пришло сообщение от Мишель.       «Привет, Леся. У меня будет выступление в конце недели. Буду рада, если ты придёшь. Ты как?»       Я знаю Мишель с младшей школы, однако общаться мы начали только в средней. Она была робким и стеснительным, даже скорее тихим, ребёнком. Не любила конфликты и всегда говорила спокойным голосом. Мишель ничем не выделялась из толпы. Сначала я думала, что с ней неинтересно общаться, поэтому и не заводила разговор с ней, пока она сама не подошла ко мне с её милой, лёгкой улыбкой и сияющими ласковыми глазами. И сейчас, когда мы поступили в один колледж (надо же), я не знаю человека, который был бы интересней Мишель для меня.       Она с детства занимается игрой на фортепияно. Всю младшую и половину средней школы она проходила в музыкальное учебное заведение. Странно, но до этого у неё не было концертов. Это первый. Она немного переживает из-за него. Пару раз я была её слушателем. До того момента я ни разу не слышала, как она играет, даже странно. Хотя, для стеснительного человека вполне характерно. Несмотря на то, что тогда она сыграла несколько коротких мелодий, я была очарована её игрой. С тех пор я часто заглядываю к ней в гости, чтобы просто посидеть рядом и послушать, как она репетирует. Обычно, когда я прихожу, Мишель уже сосредоточена на нотах, так что я просто сажусь в гостиной на кресло, недалеко от рояля. Должна сказать, у неё поразительная концентрация. Она будто бы и не замечает моего прихода. Хотя, может, так и есть. Время от времени она перестаёт играть и перелистывает нотную тетрадь, что-то проверяет в ней. В мой первый «незаметный» визит к Мишель мой взгляд привлёк рояль. Он был старым, обшарпанным и буквально трещал по швам. Не знаю, как и где она его нашла, но всё же умудрялась на нём музицировать.       Мне нравится наблюдать за тем, как она играет. Смотреть на её лицо, когда она поглощена игрой. Такое невозмутимое и сдержанное. С такой любовью и преданностью своему делу, она играет. Будто бы, когда она садится за инструмент, вся её робость исчезает. Ей безумно нравится играть. Глядя на лицо Мишель, сложно такое сказать. Это просто нужно почувствовать. А её короткие тёмные волосы такие красивые. Она часто завязывает их в хвостик специальными ленточками, как в аниме, ибо не любит стягивающие резинки. Иногда одна непослушная прядь волос лежит на её бледной щеке. Выглядит мило.       Я сажусь на кресло в середине зала. Кладу чёрное пальто на соседнее свободное место. До начала концерта меньше 10 минут. Зал, как и коридор, в котором я была до этого, столь же тускло освещён и пропитан запахом пыли. Зато сцена ярко освещена прожекторами. На ней одиноко стоит чёрный рояль. В свете больших ламп на нём отражаются белые блики.       Нередко после репетиций Мишель, за которыми я «незаметно» наблюдала, мы пили чай с разными вкусами или какао у неё на небольшой кухне и болтали о всякой всячине. О философии, искусстве, разных теориях, книгах или о чём-то отчуждённом. Много смеялись и много молчали. С Мишель даже молчать было безмерно приятно. Да и находится у неё дома было сплошным наслаждением. Большие плотные шторы, столь же большие панорамные окна и беспорядок творческого человека создают свой уют. Иногда вместе смотрели мои любимые аниме или её любимые фильмы, от которых она была без ума. А после наших посиделок Мишель провожала меня до дома.       Я засыпала каждую ночь с мыслью о ней и на утро была в голове она, Мишель. Её бесконечно очаровательная улыбка. Милый сдержанный смех. Чистые, добрые и мучительно уставшие глаза. Её нежный, мягкий голос…       Я… влюбилась?..       Эта мысль не даёт мне покоя вторую неделю. Такое странное чувство. Как его вообще понять? Что это? Я не понимаю, что чувствую. Внутри будто понятная и бушующая буря эмоций и одновременно какая-то густая каша, которую ты всё никак не можешь переварить. От этого так тяжело на душе. Хочется чаще обнимать Мишель, хочется узнать о неё всё, всё, всё, говорить с ней как можно больше и дольше, быть с ней всегда и везде… целовать её… что? Боже, какие странные чувства… Может, всё-таки, я влюбилась?       На сцену поднимается аристократичная девушка в голубом длинном платье. Кажется, это Мишель! Она приветствует зрителей и садится за рояль. Её плечи расправляются. Она делает медленный выдох. Тонкие пальцы рук поднимаются над чёрно-белыми клавишами рояля. Мишель нажимает, не спеша, на первую клавишу и начинает играть. Сначала темп неспешный, но постепенно он нарастает. Всё быстрее и быстрее. Её руки плавно переходят от одних клавиш к другим. Лицо Мишель при игре всё такое же невозмутимое и сдержанное, будто бы бесстрастное, однако играет она в беспамятном душевном порыве. Её музыка трогает самую душу, отзывается в глубине сердца. Я будто бы слышу то, что находится в душе у Мишель, что она чувствует, я слышу её сердце… Хочется бесконечно слушать эту эвфонию.       Выступление Мишель подходит к концу. На моих глазах выступили едва заметные слёзы. «Нельзя. Мы ведь друзья. Да и это наверняка не взаимно», — подумала я. Будет ли лучше, если я уйду? Во всяком случае, будет проще сбежать. От Мишель, от её пленительной музыки, от запутанных чувств и от отказа. Так я решила.       Какое-то время Мишель молча сидит, будто бы осмысливая свою игру или о чём-то задумавшись… Через пару секунд она встаёт со стула для фортепьяно и получает бурю аплодисментов. Жаль, зрителей не полный зал, однако по овациям так и не скажешь. Я направляюсь к сцене и иду за кулисы. Мишель как раз собирается уходить со сцены туда же. Я встречаю её мягкой улыбкой. — Это было великолепно, Мишель! — Благодарю, — и вновь чистые, добрые и мучительно уставшие глаза так тепло смотрят на меня. Жаль, что в последний раз.       Мишель, по обыкновению, проводила меня до дома. Большую часть прогулки мы шли, не разговаривая. Перекинулись лишь парой фраз о концерте. В этот раз наше молчание было напрягающим. Я всё ещё не уверенна в том, чтобы сбежать, но, думаю, это правильное решение сейчас… Мы стоим у моего подъезда. Мишель мягко обнимает меня на прощание, я в ответ. Боже, сердце так болит. Просто невыносимо.       Внутренне разбитой от принятого решения я захожу в подъезд, последний раз улыбнувшись Мишель на прощание. В груди пустота. Будто дыра. Ничего не чувствую. Вообще ничего. Словно из меня вытянули душу и оставили пустую, безжизненную оболочку страдать в этом неправедном мире. . .       Не помню, как я дошла до квартиры, но проснулась я в верхней одежде на диване с мокрой от слёз подушкой. Лицо в размазанной туши и помаде. В голове запутанный комок мыслей и туман. Набираю в поисковике: «билет на самолёт…».