Пограничье

Просыпаться от пристального, недружелюбного взгляда было крайне неприятно. Хань Чэн недоуменно посмотрел на сердитого Хмурого, сверлившего его взглядом. Несмотря на усталость, Хмурый достаточно долго не мог заснуть. Он корил себя, что не уберёг Малыша, видел же, что ему больно идти, надо было взвалить на спину, тогда бы с ним точно ничего не случилось. Утром первым делом он пошел в лазарет и с трудом сдержал рык, рвущийся из груди. Бледный Малыш спал, а Хань Чэн держал его за руку! Как будто он имеет на это право! Если бы мог, то Хмурый сам бы просидел всю ночь возле кровати Малыша, но врач выгнал всех, а этот!.. На плечо легла рука, чей-то голос шепнул: — Успокойся! Хань Чэн открыл глаза и недоуменно посмотрел на него. — Чем обязан? — хрипло спросил он. Как будто принимает гостей у себя в гостиной. А руку Малыша так и не выпустил! Хватка на плече усилилась, даже сквозь форму чувствовались острые ногти. — Мы пришли проведать вас двоих. Вы вчера не вернулись из лазарета, твой мотоцикл так и стоит на парковке, — Грин говорила медленно, четко выговаривая слова. — В порядке, — Хань Чэн наконец отпустил руку Малыша и сел на кровати. — Хмурый, позволишь воспользоваться душем в твоей комнате? Не уверен, что зал уже открыт. — Почему ты тут? — наконец выдавил из себя Хмурый. — Домой возвращаться было слишком поздно, доктор любезно предложил пустую кровать, подкрепив лошадиной дозой успокоительного. Весомый аргумент, — Хань Чэн потянулся и встал с кровати. — Который час? — Семь. Завтрак только начался, как раз успеешь привести себя в порядок. Пойдём. Хань Чэн бросил странный взгляд на Малыша, но Грин так и не убрала цепкие пальцы с плеча Хмурого, не позволяя сделать глупость. Таким странным составом они и ввалились в его комнаты. Хань Чэн направился в душ, а Грин, не обращая внимания на недовольные взгляды Хмурого, устроилась в кресле. Как только Хань Чэн скрылся, она заговорила: — Ты похож на разъяренного быка, только что пар из ноздрей не идёт, и совершенно напрасно. Хань Чэн смотрит на Яо Судхи как на раздражающего младшего братишку. Подтрунивает, но заботится. Считает себя виноватым в том, что тот попал в лазарет. Хмурый бросил на Грин недоверчивый взгляд. — Я профайлер, занимаюсь анализом поведения больше десяти лет. Анализировать, подмечать детали и делать выводы — моя специальность. Успокойся, никто на твое сокровище не претендует. Прекрати рычать и пытаться дышать огнем, как дракон. Иначе те, у кого есть глаза, могут попробовать надавить на тебя через парнишку. * * * В конференц-зале собрались все участники вчерашних соревнований, комиссар Цинь объявлял результаты. Хань Чэн с трудом удержал невозмутимую улыбку, когда объявили, что их команда блестяще справилась с заданием: груз доставили вовремя, а опоздание большей части команды уже не имело значения. — Цель этого задания — совместная работа. Общий успех зависит от усилий каждого. Лу Фубэй смог доставить груз, потому что команда обеспечила его беспрепятственное возвращение на базу. При этих словах Норса перекосило. Хань Чэн не смог сдержать злорадную усмешку. — Следующая неделя будет посвящена вождению, ориентированию на местности, самообороне, рукопашному и ножевому бою, тестам. Сегодня пятница, можете отдыхать, на следующей неделе вам понадобится много сил, — сообщил комиссар Цинь. Выходной Хань Чэн решил потратить на поиски информации о таинственном наставнике. Но ничего сверх того, что рассказал полковник Сон, найти не удалось. И вчерашняя неожиданная драка в лесу. Как здесь оказался тот странный тип? И куда потом делся? Хань Чэн попытался найти таинственного наставника Шэня под предлогом индивидуальной тренировки, но не смог. Комиссар объяснил, что тот уединился для медитации и попросил не беспокоить. Раздосадованный Хань Чэн слонялся по территории базы, не зная, чем себя занять. Выезжать в город почему-то не хотелось. Ноги сами принесли его к лазарету. Стажер всё так же спал, правда, цвет лица у него заметно улучшился, а рядом сидел Хмурый. — Спарринг? — коротко предложил Хань Чэн. Хмурый кивнул и первым вышел из лазарета. В выходной тренировочный зал оказался пустым. Первые несколько минут они разогревались и прощупывали друг друга, а потом добрых полтора часа бегали по всему залу, нанося и отражая удары, не пытаясь рассчитать силу. Хмурый хромал на левую ногу, у Хань Чэна болела правая рука, но когда бой закончился, оба упали на маты, совершенно довольные друг другом. Хмурый пришел к выводу, что с Хань Чэном они прекрасно сработаются. Норса никто не видел, раздражающий фактор в его лице пропал. Тэн Лок принес вести, что сяо Яо должен проснуться к середине дня в воскресенье. Сам он все еще ходил осторожно, координация движений по-прежнему оставляла желать лучшего. * * * Всю субботу Хань Чэн гулял по городу, знакомился с районом, любовался морем и горами, а к после обеда в воскресенье снова рванул на базу — стажёр должен был как раз прийти в себя. Как и ожидалось, в лазарете обнаружился Хмурый. — И почему тебя прозвали Хмурым, ты сегодня прямо светишься весь, — улыбнулся Хань Чэн. — Стажёр, как себя чувствуешь? — Странно, — Яо Судхи прислушался к себе. — Нога почти не болит, но в голове туман. — Значит, не расскажешь, как ты оказался под тем кустом? — Я... — он нахмурился, вспоминая. — Это Норс. Почему-то он невзлюбил меня. Такой здоровый, а ходит бесшумно. Но от него так разило чесноком, нанюхался, пока висел у него на плече. Кажется, он меня вырубил, я очнулся уже тут. Простите, что подвёл команду. Хмурый сжал кулаки. — Я убью его. — И вылетишь из программы, а то и попадешь под трибунал. — Малыш пострадал из-за него! Уже не в первый раз! — Я не малыш, — возмутился Яо Судхи, но Хмурый не обратил на него внимания. — Следует доложить комиссару. Этот человек не умеет работать в команде, неуравновешен... Поверь, я бы с удовольствием начистил его самодовольную физиономию, но, боюсь, он снова примется отыгрываться на стажере. * * * Шэнь Вэй появился в столовой утром воскресенья, нашел своего ассистента и попросил согласовать график занятий — медитации он закончил. Элл заметила его одной из первых, подойдя поздороваться и уточнить, будет ли у мастера время — ей не давалась одна связка из продвинутого комплекса, и она решила попросить помощи. Шэнь Вэй, узнав Элл, мягко улыбнулся ей и пригласил на тренировку за час до заката, пообещав уделить время. В назначенный час Шэнь Вэй в одном из своих любимых костюмов для упражнений мягким шагом вышел из здания, направляясь к месту для практики. Уже знакомый острый взгляд сверлил спину, но мастер постарался ничем не выдать своего напряжения. Он обещал уделить время, и он сдержит слово. Хань Чэн впервые видел наставника Шэня вне зала. Проследив за ним и увидев беседу с Грин, Хань Чэн бросился в раздевалку. И наставник, и Грин были одеты для тренировки, так что он может попробовать присоединиться и узнать, наконец, хоть что-то про таинственного наставника. Вслед за Элл подтянулось еще несколько человек. Шэнь Вэй предупредил, что у него есть всего полтора часа, поэтому стоит воздержаться от разговоров, а вопросы задавать строго по делу. Ученики, улыбаясь, закивали, выбирая места. Шэнь Вэй начал разогревочный комплекс, разминаясь сам и не особо следя за тем, следуют ли ученики за ним или используют привычные им упражнения, в любом случае основная практика начнется после прогрева мышц. Тишину нарушили быстрые шаги и прерывистое дыхание. Видимо, офицеру Чэну никто не сказал, что практика проводится босиком или в специальных сапожках. Хань Чэн оглядел присутствующих — он не ожидал, что соберётся столько народу, — быстро снял ботинки, оставшись в одних носках, и лихо улыбнулся. — Простите за опоздание, наставник. Шэнь Вэй любезно кивнул и указал на одно из свободных мест на площадке. Через несколько минут мастер закончил разогрев и занял позицию. Практика началась. Он находил время для каждого. Повторил для Элл сложную связку, указал молодому красивому мужчине, что тот неправильно стоит: видимо, его тренер просто тянет деньги и не заинтересован в мастерстве ученика. Показал неверное движение, что начиналось с колен, а не с бедер, и портило всё. Хань Чэн старательно выполнял задания. Ему казалось, или наставник специально обходил его вниманием? Он попробовал повторить упражнение, которое выполняла Грин. Хань Чэн всегда любил учиться чему-то новому. — Если вы хотите порвать связку на бедре, то можете продолжать пытаться подражать госпоже Грин, — раздался рядом мягкий голос. — Не хочу вас оскорбить, но вам не хватает гибкости для этой комбинации. Элл в это время просто перетекла из одной стойки в другую, одновременно выбрасывая ногу вверх, имитируя удар и демонстрируя превосходную растяжку. — Жаль, — Хань Чэн остановился, как только привлек внимание наставника. — Впрочем, подражание мне никогда особо не удавалось. Лучше всего я учусь в непосредственном контакте с тренером, — он с вызовом посмотрел на наставника Шэня. Шэнь Вэю надоело это преследование. — Я не беру учеников, но могу уступить вашей настойчивости и выделить время, только потом не жалуйтесь. — Никаких жалоб, наставник. Начнём прямо сейчас? Шэнь Вэй безмолвно занял стойку, ожидая нападения. Однако, Хань Чэн уже десять раз успел мысленно пожалеть, что так глупо ввязался в спарринг с наставником на глазах толпы. Конечно, он много времени уделял тренировкам, хорошо владел телом и по праву числился среди лучших, но он не был мастером боевых искусств. И всё же лучшего способа проверки подозрительного преподавателя придумать не мог. Он сделал ложный выпад, нанёс удар левой рукой, но мастер красиво увернулся, и Хань Чэну с трудом удалось блокировать его удар. Шэнь Вэй едва заметно переходил из одной стойки в другую, отражал удары, но почти не наносил своих. — Наставник, если вы будете поддаваться мне, я не смогу ничему научиться! — возмутился Хань Чэн. Шэнь Вэй плавно сменил позу и нанес удар ребром ладони, который Хань Чэн едва успел блокировать. Далее без остановки: удар, перекат, бросок, удар, прыжок. Если этот молодой наглец хочет трепку, он ее получит. Терпению Шэнь Вэя тоже существует предел! Заметив перемену в настроении мастера, Хань Чэн коротко усмехнулся. Проиграть мастеру не стыдно, но проигрыш должен быть достойным. Хань Чэн не мог следить за движениями, тело действовало на инстинктах. Он не успевал обдумать следующее движение, а руки уже блокировали удар, корпус уходил в сторону, ноги перемещались. Хань Чэн на удачу попытался ударить в солнечное сплетение — как из него выбивали дух уже дважды, — и каким-то чудом наставник не увернулся, Хань Чэн поймал его кисть и заломил болевым приёмом. Шэнь Вэй повернулся в ту же сторону, в которую была вывернута кисть, сдвинул корпус, схватив свободной рукой Хань Чэна за форму, а затем, согнув колени, упал на них, швыряя его вперед и каким-то змеиным движением высвобождая кисть из захвата. Хань Чэн потерял равновесие и рассмеялся. — Я хочу научиться этому приёму. Ученики, что собрались вокруг, восторженно зааплодировали, а Шэнь Вэй, схватив два шеста, один швырнул Хань Чэну, другой взял сам, демонстрируя, что бой лишь начался. Хань Чэн поймал шест и перевёл дыхание. Что ж, он сам просил спарринг. Драться с шестом оказалось труднее — Хань Чэн привык драться голыми руками, лишь в крайних случаях используя подручные средства. От точечного удара в плечо занемела рука, Хань Чэн неловко дёрнулся, его шест ударил по коленям мастера, отчего тот повалился на землю, но тут же вскочил на ноги. Удар, блок, прыжок, серия ударов. Шэнь Вэй в буквальном смысле гонял наглеца по поляне, ученики благоразумно расступились, давая бойцам больше места. Шэнь Вэй начал крутить шест, создавая так называемое деревянное кольцо, тесня противника от себя. Несмотря на хорошую подготовку, Хань Чэн начинал выдыхаться. Пот лил с него градом, но гордость не позволяла просто сдаться — поединок завершится тогда, когда скажет мастер. Хань Чэн отступал к краю поляны, оставалась лишь безумная попытка перегруппироваться. Ложный выпад, кувырок, перекат и подсечка, за долю секунды до того, как мастер успел среагировать. Шэнь Вэй сделал сальто назад, уходя от удара по ногам, затем, используя шест как опору, подпрыгнул в высоту. Оказавшись за спиной у противника, взял шею в захват. Одно неверное движение, и позвонки будут сломаны. — Вы мертвы, офицер, — голос был убийственно-спокойным. Хань Чэн хрипло дышал, опасаясь дёргаться. Нет предела совершенству, а у этого мастера есть чему поучиться. Шэнь Вэй на мгновение ослабил хватку, тут же перетекая в стойку. — Никогда не ввязывайтесь в бой, если вы не уверены в его исходе, — сказал он, обращаясь ко всем ученикам, наблюдающим за схваткой. — Я не сомневался в вашей победе, — усмехнулся Хань Чэн. — Было интересно, сколько смогу продержаться против мастера, посмотреть, чему нужно уделить внимание в первую очередь. Вы не отказываетесь от своих слов взять меня в ученики? Шэнь Вэй возмущенно воззрился на наглеца. — Я ничего вам не обещал, кроме того, чтобы выделить время. И я это сделал — наш бой занял все то оставшееся, которое я мог уделить группе. Расписание занятий групп согласовывается. Кроме вас у меня еще больше пяти десятков человек. Вы предлагаете заниматься с вами в ущерб им?! — Потенциал у этого нахала был, но тратить на него время не было никакого желания. Пусть занимается в группе, учится усмирять свой характер. — Нет, я прошу об индивидуальных занятиях, возможно, после сборов. Вы уделили мне время, но не научили даже тому приёму, просто вырвали руку из болевого захвата. — Если я соглашаюсь тратить свое время, то только на своих условиях. Во вторник я проверю вашу выносливость, гибкость, скорость реакции и приму решение, а сейчас все свободны. Вам, офицер, я пришлю информацию насчет времени и места проверки, — Шэнь Вэй сверкнул глазами, пресекая любые иные вопросы. — Разумеется, — кивнул Хань Чэн. У него ныли все мышцы, давно он так не выкладывался. Но сейчас он бы согласился на что угодно, лишь бы иметь возможность быть рядом с таинственным преподавателем. Он не верил в совпадения — сначала объявляется мастер, как две капли воды похожий на парня, выпрыгнувшего в окно с двадцатого этажа, а потом в лесу он дерётся с тем самым парнем. Но стиль боя наставника кардинально отличался. В этом стоило разобраться. Группа, недовольно ворча, начала расходиться. Бой, конечно, был зрелищным, но многие из тех, кто надеялся получить ответы на свои вопросы, были расстроены, что какой-то наглец отнял столько времени у мастера. Хань Чэн отправился в лазарет, снова проведать стажера и показать врачу руку: он до сих пор не мог пошевелить пальцами. Если врач предложит опять переночевать в палате, то он не будет возражать — сегодня устал так, как не уставал ни разу за всё время сборов.