***
Отправив команду на базу, Хань Чэн бесцельно бродил по городу. Спать хотелось смертельно, но если лечь сейчас, то вечером он не сможет уснуть, и завтра получится не тренировка, а непонятно что. Он брел вдоль набережной, дышал морским воздухом. Напрягал только чей-то пристальный взгляд. Хань Чэн обернулся. Уже с полкилометра за ним шел мужчина, сверля спину взглядом. — Хань Чэн! — в восторге от того, что не ошибся, завопил Дун Тин и, бросившись вперед, стиснул его в объятиях. — Я так по тебе скучал! Откуда ты здесь? Хотелось сказать, что незнакомец обознался, но он обратился к нему по имени. Хань Чэн с трудом выбрался из медвежьих объятий и отступил на шаг. — Вы кто? Откуда знаете мое имя?! — Хань Чэн, ты что? — Дун Тин недоуменно уставился на него. — Это же я — Дун Тин, твой друг! Неужели я так изменился за эти годы? — Какие годы? — Хань Чэн потёр ноющий висок. — Ничего не понимаю. — Хань Чэн? Мы учились вместе в Академии. Ты учил меня бегать марафон в полной нагрузке, стрелять с двух рук и никогда не сдаваться! Мы были как братья! Хань Чэн пристально вглядывался в лицо человека перед ним и не узнавал его. Смутные образы вызвали головную боль, Хань Чэн зажмурился и стал дышать на счёт. Дун Тин не понимал, в чем дело. Конечно, его перевод тогда был крайне неожиданным, но неужели можно было просто вычеркнуть из памяти почти два года близкой дружбы? — Прости, — Хань Чэн открыл глаза. — Когда мы дружили? После аварии у меня проблемы с памятью. Некоторые события словно стёрлись, но я не знаю, что именно. — Мы вместе учились в полицейской академии. Я поступил на два года позже тебя, и ты был моим куратором по программе помощи новичкам. Мне весь курс завидовал, когда объявили, кто будет моим ментором. Я иногда засыпать боялся, — видя, что Хань Чэн не в себе, Дун Тин подхватил его под локоть, потянув в сторону лавки под навесом. Такие островки отдыха были на каждом километре трассы. — Мы дружили все время до моего перевода. Ты учил меня бегать по-римски, ходить, как камышовый кот, и лупил по спине до тех пор, пока я не научился держать осанку прямо. Сказал, что любой уважающий себя человек должен знать историю своей страны, и я ее зубрил ночами, чтобы пересдать. А через три дня после того, как я все сдал, пришло сообщение, что кадеты, имеющие хоть одну оценку ниже восьмидесяти пяти баллов, не имеют права на стипендию. Ты буквально спас меня от голода тогда. — Правда? Значит, я был крут? Ты хоть научился бегать марафон, не позорил меня? — Ты был самым популярным парнем потока. Учителя всегда ставили тебя в пример, у тебя даже был свой фанклуб! Дун Тин помрачнел, Хань Чэн попытался его подбодрить. — Прости. Это трудно объяснить. Когда ты говоришь, я не чувствую лжи, наоборот, какое-то тепло в груди, как будто знакомые слова давно услышанной песни. Но когда я пытаюсь сосредоточиться и вспомнить, начинает болеть голова. Сейчас это случается реже. И то, что я тебе это рассказываю, говорит о том, что не считаю тебя чужим где-то в глубине души. Но сознание утверждает, что я вижу тебя в первый раз, и ты сталкер, раз преследовал меня на набережной и знаешь мое имя. — Не сталкер! Неужели не помнишь, ты всё время повторял: «если у вас так много свободного времени — покачайте пресс и поприседайте!» Гонял всех новичков. — Да, это в моём стиле, — Хань Чэн чувствовал себя потерянным, он совсем не понимал, что происходит. Врачи говорили, что после аварии возможна ретроградная амнезия, но он хорошо помнил родителей, помнил, что учился в полицейской академии, даже полученные знания не забылись. Его снова допустили к учёбе, а теперь вдруг выясняется, что он не помнит близкого друга. — Что за аварию ты упоминаешь? Меня перевели за один день, как и еще несколько человек. Пришел приказ, нам его озвучили, дали три часа на сборы! Я не успел тебе сказать, а потом закрутился, в новой академии пришлось досдавать дисциплины, учить язык, я спал по пять часов в сутки. Тяжело было. Плюс климат совсем другой. — Говорят, у водителя грузовика случился сердечный приступ, он вылетел на красный свет, а я врезался в кузов. Эту часть я совершенно не помню, очнулся в больнице, врачи радовались, что вообще очнулся, — Хань Чэна передёрнуло от воспоминаний. — Не лучший период моей жизни. Теперь об этом напоминают только приступы головной боли, к счастью, случается это не так часто. — Я пытался связаться с тобой. Но твой телефон молчал, вичат не отвечал, как и почта. Я нашел твой адрес и отправил несколько бумажных писем с моим новым адресом. Наконец, нашел стационарный телефон, позвонил, но мне сказали, что ты болеешь и тебя нельзя беспокоить. Потом меня отправили на сборы. Я прошел отбор в новое полицейское управление, и мне предложили работу. Так я оказался здесь. — Я несколько месяцев провёл в больнице, проводили всевозможные тесты, были проблемы с мелкой моторикой, но всё восстановилось. Закончил академию, несколько лет прослужил в полиции, потом уволился, но меня позвали в ГРУ, занимаюсь поиском пропавших детей. В Пэнчэн приехал на сборы, предварительно команда сформирована, теперь нужно сработаться. — Детей?! — Дун Тин помрачнел. — Здесь самый высокий процент исчезновений. — Да. У меня были кое-какие наработки, но всё прекратилось из-за сборов. Надеюсь, с новой командой получится наверстать упущенное. Хань Чэн неловко похлопал Дун Тина по плечу. — Прости, долгий день, слишком много информации. Встретимся как-нибудь в другой раз. — Оставь свои контакты! Я не хочу терять тебя, раз уж нашел. Я могу показать тебе город на выходных. Ты все еще не ешь острое? Здесь делают потрясающе вкусную свинину на ребрышках, вкусы-то, я надеюсь, у тебя после аварии не поменялись? — У меня тот же номер телефона. Обожаю свинину, заманчивое предложение. — Ну нет, Хань Чэн, отсканируй мой вичат и добавь меня, — Дун Тин достал скромный потертый смартфон и чуть смутился. — У меня небольшое жалование, работает и ладно, — разблокировав его, он открыл вичат и сгенерировал QR-код. Кажется, этот парень действительно хорошо его знал. И не был похож на сталкера. Хань Чэн достал телефон, отсканировал код, добавил Дун Тина в контакты и продемонстрировал экран: — Доволен? Парень прямо расцвел. — Да, спасибо. Я так скучал. Напиши мне, мой телефон — это номер вичата. Я живу недалеко от станции метро, так что могу добраться в любую точку города. Ты выглядишь усталым, отдохни как следует, а не как обычно — две чашки черного кофе, и ты в порядке. — Не уверен, что на неделе будет время, но в выходные обязательно, — последнее замечание про кофе словно согрело изнутри. Всегда приятно, когда есть люди, которые заботятся о тебе. Даже если ты видишь их в первый раз в жизни. Дун Тин ушел, видя, что Хань Чэну действительно нужно побыть одному. Теперь у него есть контакт, и они могут связаться.***
Хань Чэн вернулся домой в глубокой задумчивости. Первым делом он нашел в сети данные Дун Тина. Они действительно учились в одной академии с разницей в пару лет, на сайте академии в архиве нашел даже совместное фото. Он обнимал за плечи Дун Тина и широко улыбался. Странно, он помнил имена сокурсников и преподавателей, помнил дурную привычку профессора Чоу загибать пальцы таким образом, чтобы в конце показать фак, но совершенно не помнил этого улыбчивого парня. Часы показывали второй час, когда он наконец оторвался от компьютера. Тренировки с мастером Шэнем резко убавили в привлекательности. Хань Чэн зевнул и, не раздеваясь, упал на диван. Все равно вставать через пару часов.***
Шэнь Вэй стоял под ледяным душем, стараясь проснуться. Он размышлял, как составить полноценные занятия. Нужно уточнить у ученика, хотя, по мнению Шэнь Вэя, трех тренировок в неделю более чем достаточно — телу нужно время для отдыха. Решив обсудить этот вопрос сегодня, он выключил воду и потянулся за полотенцем. До тренировки оставалось четверть часа. Хань Чэн появился возле зала без нескольких секунд пять. Он отчаянно зевал и тёр глаза, но надеялся, что пробежка для разогрева поможет преодолеть сонливость. — Доброе утро, наставник, — он попытался принять бодрый вид. — Доброе, — кивнул Шэнь Вэй. — Начнем с пробежки, затем комплекс для разминки номер один. Хань Чэн кивнул. Кажется, он умудрился задремать на бегу, сбился с ритма и целую секунду не мог сообразить, что происходит и где он находится. Тряхнув головой, он сосредоточился на движениях. День обещал быть трудным. Начинала болеть голова. Врач в больнице долго и нудно рассказывал о важности режима и здорового сна, но Хань Чэн вспоминал об этом только когда становилось совсем плохо. Шэнь Вэй выполнял комплекс упражнений, отрешившись от всего. Он не видел, успевает ли за ним ученик. Хотя, если бы не успевал, он бы наверняка сказал? Хань Чэн позволил себе несколько секунд полюбоваться наставником. Глаз не успевал поймать смену движений, настолько быстро он перетекал из одной стойки в другую. Впрочем, он пришел сюда заниматься, а не пялиться, так что занялся разминкой. Мастер закончил разминаться и продемонстрировал бросок с плеча. Достаточно быстрый способ освободиться при должной скорости и сноровке. Он поэтапно показал все движения. Хань Чэн не успел сгруппироваться и больно ударился копчиком. — Можно ещё раз, чуть помедленнее? — Теория — ничто без практики, офицер Хань. Вы сильный мужчина с военной подготовкой. Произведите захват. — Шэнь Вэй повернулся так, чтобы не видеть ничего в зеркале. Хань Чэн повторил захват, которым закончился их поединок, зафиксировав шею мастера. Шэнь Вэй застыл, как поступил бы любой человек в подобной ситуации. Его тело напряглось, словно проверяя, получится ли вырваться, а затем расслабилось, и через мгновение, когда Хань Чэн чуть ослабил захват, мастер провел прием, что демонстрировал ранее, уложив Хань Чэна на маты. — Красиво. Но непонятно. Как освободиться и не сломать себе шею? — Будьте внимательнее, офицер. Давайте еще раз, я покажу все медленно. Хань Чэн повторил захват, не ослабляя хватку, когда Шэнь Вэй расслабился. Он старался всем телом почувствовать движения мастера. — Не важно, расслаблены вы или напряжены, движения того, кто на вас напал, помогут вам победить его. Шэнь Вэй отрешился от всего, и тело сработало само. Связка движений, которую он демонстрировал ученику, прекрасно сработала — он с силой швырнул его на маты. Хань Чэн не двигался. Либо удар был слишком силен, либо он затаился для атаки. От удара перехватило дыхание. Хань Чэн позволил себе несколько минут передышки, прежде чем встать. Сегодня тело словно отказывалось выполнять приказы мозга, забыв первое, чему учат на занятиях — умение правильно падать. Сегодня Хань Чэн казался себе зелёным новичком, который даже группироваться не умеет. — Вставайте, офицер Хань, мы не закончили! Я еще раз покажу вам связку, вы ее повторите и попробуете применить, чтобы вырваться из моего захвата. Хань Чэн тяжело поднялся. Он пришел учиться, всё остальное не важно. — Конечно, мастер. В середине связки мучительно заныл висок. Недосып, нервное напряжение, непонятное поведение офицера — все наложилось в один миг.***
Е Цзунь профессионально захватил сильную шею и очень знакомо улыбнулся, порадовавшись тому, что стоит спиной к зеркалу и Хань Чэн не может видеть его отражения. Что-то неуловимо изменилось. Хань Чэн понимал, что это тренировка, но инстинктивно хотел уйти из этого захвата. В голове осталась одна мысль: опасность. Он не очень технично, но вполне успешно повторил связку, сбрасывая мастера на маты. Е Цзунь весь подобрался. Сгруппировавшись, он вскочил, вставая в боевую стойку и готовясь к новой атаке. Бросил на противника взгляд из-под ресниц, короткий и быстрый. На его удивление, Хань Чэн не атаковал. Он резко побледнел. Хань Чэн слишком долго наблюдал за Шэнь Вэем — такая разительная перемена всего за несколько секунд не прошла мимо его внимания. Сейчас перед ним стоял совсем другой человек, опасный противник, а не наставник. Перед глазами всё поплыло, вместо тренировочного зала виделась какая-то тёмная комната. Противник улыбался такой знакомой улыбкой. Казалось, ещё секунда, и всё встанет на свои места, но сознание уплыло, ноги подкосились. Хань Чэн упал на маты. Е Цзунь осторожно подошел, подозревая, что это может быть ловкий трюк. Но Хань Чэн не шевелился. Е Цзунь проверил пульс, перевернул его лицом вверх, укладывая удобнее. Синяки под глазами и бледность указывали на перенапряжение и недосып. Осмотрев и осторожно пропальпировав все тело, он обнаружил не до конца зажившую травму мягких тканей руки. Принеся одеяло и валик вместо подушки, он устроил Хань Чэна со всем возможным комфортом и решил рассмотреть поближе того, кто привлек его внимание столько лет назад. Хань Чэн возмужал, впрочем, еще тогда было понятно, что юноша вырастет в красивого мужчину. Тренированное, сильное, гибкое тело, светлая кожа, густые черные волосы. Аналитический склад ума и невероятная уверенность в себе, вкупе с наглостью. Надо же было так рассердить Шэнь Вэя, чтобы он повредил ему руку. Хань Чэн и в прошлом умел бесить людей, а с годами только отточил этот навык. "Вставай!" — раздался голос в голове. Хань Чэн открыл глаза и в первый момент не смог понять, где находится. Он резко сел и осмотрелся, голова разболелась, как в первые месяцы после аварии. При виде мастера всё встало на места. — Простите, наставник, — он попытался встать. — Кто вам разрешил вскакивать?! — Я сегодня уже достаточно повалялся. Если позволите, хотел бы повторить приём. — Не позволю, — отрезал Е Цзунь, смешивая травы в ступке. — Лежите. Он снял с нагревательного элемента закипевший чайник и залил приготовленную смесь кипятком. По залу поплыл аромат пряных трав, цветов, и какого-то меда. — У вас недосып и перенапряжение. Я, как ваш Мастер, должен следить за вашим здоровьем. Через, — он бросил взгляд на часы на стене, — десять минут вы встанете, выпьете отвар и можете быть свободны. Наши тренировки будут проводиться три дня в неделю по утрам, на отработку связок, которые я вам показываю, вы будете тратить не больше часа в день. Если не хотите угодить в лазарет и получить указание об отстранении от полевой работы минимум на три месяца! — Какое перенапряжение?! — Хань Чэн пытался понять, что не так. Весь предыдущий опыт общения с Шэнь Вэем подсказывал, что тот должен был поднять его, показать ещё пару действенных приёмов, уложив на маты, и отчитать за невнимательность, а не укрывать одеялом и заваривать травки. — Мастер, вы головой ударились? Какой недосып? Сегодня лягу пораньше и завтра всё будет в порядке. Занятия три раза в неделю — идеально. — Сколько вы спали этой ночью? — Е Цзунь заварил отвара и себе, сел в позу лотоса и неспешно пригубил чай. Строптивый ученик послушно лежал, но возмущаться это ему не мешало. — У вас под глазами синяки, кожа бледнeе обычного, на пробежке вы засыпали на ходу. Этот отвар из горных трав с небольшой каплей меда манука восстановит силы, но после обеда вам нужно поспать хотя бы сорок минут. У вас, насколько я помню расписание, сегодня урок по маскировке на местности. Вы хотите его провалить? Хань Чэн смутился. Вчерашняя встреча с Дун Тином выбила из колеи. — Я давно работаю в полиции, одна бессонная ночь не повлияет на мои способности в маскировке. Кажется, повлияла на концентрацию, но больше этого не повторится. — Я на это надеюсь. Мне отнюдь не улыбается объясняться с вашими наставниками по основным дисциплинам. У вас еще пять минут отдыха, затем выпейте отвар небольшими глотками и плотно позавтракайте. Следующее наше занятие будет через два дня, и я узнаю, если вы не будете спать достаточно. — У меня нет привычки перекладывать ответственность за собственные неудачи на кого-то ещё. Наставник, что с вами сегодня? — Не знаю, какие наставники были в вашей жизни до меня, но любой учитель должен заботиться об ученике. — Е Цзунь встал, поставив пустую чашку на низкий столик. — Мне нужно подготовиться к следующему уроку. Одеяло сверните и оставьте в углу. Увидимся через два дня, — он мягким движением поднялся и выскользнул из зала. Хань Чэн проводил его странным взглядом. Неужели он так плохо выглядит, что даже Шэнь Вэй заставил отдыхать, а не гонял до седьмого пота? Изменившийся тон голоса и движения Хань Чэн списал на недосып и головную боль. В одном наставник прав: нужно отдыхать, если хочет нормально работать. Не стоит подводить команду. Он пролежал пять минут, отсчитывая про себя секунды, неспешно встал и выпил отвар. Что там за травы заварил наставник? Сил прибавилось, в голове прояснилось. Может быть, у них получится сработаться нормально?