Пограничье

Понедельник наступил внезапно. Комиссар Цинь за эти три дня так толком и не отдохнул. Связь с коллегами в других провинциях, передача материалов, координирование задержаний, сбор доказательной базы, связь с родителями найденных детей. Работы было огромное количество. Тем неприятнее было сообщение с сайта поиска пропавших детей о новом исчезновении. Шэнь Вэй привез Хань Чэна в участок на служебном автомобиле. Упрямый ученик, несмотря на травму и костыли, рвался на работу, утверждая, что работает он головой и обязан быть на месте службы. Утром пришлось выдержать настоящий бой с наставником. Тот вознамерился запереть Хань Чэна дома — видите ли, у него травма, нельзя напрягать ногу. Пришлось пообещать, что никуда не собирается бежать, будет мирно сидеть за столом, точно так же, как сидел бы дома, даже подложит скамеечку под пострадавшую ногу, и смиренно дождётся наставника, чтобы тот его забрал. Дома Хань Чэн был готов лезть на стены от скуки. Грин так и не ответила, всё воскресенье её телефон был отключен. Комиссар Цинь был чем-то озабочен. — Что? — спросил вместо приветствия Хань Чэн. — Новое похищение. А что с тобой? — Лёгкий ушиб, ничего страшного, — он похромал к компьютеру и углубился в материалы дела. Элл пришла почти к самому началу рабочей смены. Двигалась она аккуратно, и ее обычные небольшие сумочки сегодня заменила большая и вместительная. Тэн Лок приехал раньше всех, ему, как координатору связи с коллегами в иных ведомствах, предстояло огромное количество работы. Хмурый писал отчеты по штурму, про себя проклиная бумажки. Малыш стучал пальцами по клавиатуре, ему тоже предстояло многое объяснить в своих рапортах. Хань Чэн смерил Грин странным взглядом. — Выходные удались? — Заткнись, — коротко ответила она. — Я хотя бы хожу сама. — Всё из-за тебя, — Тэн Лок ткнул пальцем в сторону Хань Чэна. — Да меня и близко не было. — Не ты, так твой парень. — О, у тебя появился конкурент? А я предупреждал! — Так, брейк всем! — прикрикнул на них комиссар Цинь. — У нас куча работы, а вы грызетесь, как собаки из-за кости. — Я ничего, — Хань Чэн примирительно поднял руки. — Грин, позволь пригласить тебя на обед? Надо поговорить. Элл обернулась на Тэн Лока. — Всё равно мне лучше не выходить на солнце. Инвалиды сегодня обедают на рабочем месте. Тэн Лок перевёл злой взгляд с Элл на Хань Чэна и обратно. — Хорошо, инвалиды, принесу вам чего-нибудь вкусненького. — Спасибо, ты лучший. * * * О том, что пора обедать, напомнил Тэн Лок, поставив перед Хань Чэном бумажный пакет. Грин принюхалась, посмотрела на костыли и нехотя встала. — Я упал с мотоцикла, когда попытался не сбить ребенка, который выскочил на дорогу, — проворчал Хан Чэн. — А я сгорела, когда втиралась в доверие к твоему предположительно похищенному. У него, между прочим, прекрасный аппетит, и он, как и все дети, любит развлекаться. Ты мне должен, гений, девятьсот юаней! — Обратись к комиссару Циню, спиши на служебные расходы. Так что мой предположительно похищенный? Кажется, вы подружились? — Я расположила его к себе. У него есть тренер, наставник. Он мне звонил, просил отчитываться о геолокации каждые два часа. Но парня такая просьба не особо возмутила. Значит, он привык к контролю. Если судить по тому, что рассказал твой друг, в детстве о нем никто толком не заботился и, возможно, сейчас он воспринимает контроль как заботу. — У тебя есть номер его телефона? Скинь Малышу, пусть вытащит все, что можно. Ты лично виделась с наставником? — Я говорила с ним по телефону, а после пляжа он встретил нас на автобусной остановке, но я видела его буквально пару минут. Не смотри на меня так! Да, я торопилась! — Нет, дело не в этом. Тебе не показалось странным, что подросток сам подошёл к тебе? — Он много и упорно занимается. Тэн Лок связался с охраной парка, его видят там регулярно. Но в его технике грубые ошибки — тот, кто ему преподавал, не учился долго, отрабатывая движения до совершенства, как требует наш мастер. Погоди, Гений, мне не нравится, куда ты клонишь. — Грин, это пока мои подозрения, — Хань Чэн подпёр лоб рукой и тупо смотрел в стену. Шэнь Вэй, который делал ему массаж и готовил ужин, и человек, с которым он столкнулся в отеле и в лесу. И тот странный сон. Как все увязать? — Расскажи все, что знаешь о мастере Шэне. Почему он вообще взял тебя, раз не берёт учеников? — Когда я ушла из отдела поведенческого анализа, я была разбита. Наша команда… мы были близки, почти как семья. Но наш босс отправил меня домой с офицером, молодым парнем. А преступник его вырубил и застрелил меня. Я так злилась на них всех за то, что они не смогли меня защитить, что сорвала операцию по поимке серийного насильника. Я приехала на Восток в поисках успокоения. И на одном из семинаров мастеров увидела наставника Шэня. Он демонстрировал, как один человек может справится сразу с пятью нападавшими. А я сказала, что нож куда быстрее рук. Он продемонстрировал, что нож в умелых руках — это опасно, но я сумела увернуться. Я была в раздрае, он пригласил меня выпить чаю и побеседовать. Потом беседы стали чаще, они словно вынимали из меня шипы, ранившие душу. Он указал мне на ошибки в технике, я попросила научить. Он сказал, что прекратит тренировки, как только я перестану в нем нуждаться, и оказался прав. — Да, это очень похоже на наставника. Если ты скажешь, что мне показалось, я поверю тебе, а не своим глазам. Ты можешь это сказать? — он пристально посмотрел в глаза Грин. — Мастер Шэнь не берет учеников, но не забывай о тех, кого он тренирует. Стандартный курс длится восемнадцать недель, за это время можно очень многому научиться. Я не хочу и не буду его подозревать, я верю уликам! — Я никого не подозреваю, я пытаюсь разобраться в ситуации. — Все, кто приходит на курсы повышения квалификации, ранее занимались боевыми искусствами. Но учить — это особая практика. Хань Чэн, я тебя ненавижу, — взвилась Элл. — теперь я буду сомневаться в человеке, которого уважаю и ценю! Что ты за человек такой! — Грин, поверь, я меньше всего на свете хочу подозревать наставника в чем-то. Я тоже ценю и безмерно уважаю его. Скажи, что я не прав, и мы закончим этот разговор. — В чем именно ты не прав? — В том, что у каждого мастера свой стиль. И стиль Линь Жана очень похож на твой. — Похож, — сквозь зубы процедила Грин. Хань Чэн тяжело вздохнул. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. — Ясно. Давай есть. Грин, я бы очень хотел ошибаться. * * * Через неделю врач отменил костыли и назначил физиотерапию. Шэнь Вэй вернулся на базу. Хань Чэн даже не заметил, как он собирал вещи, просто после посещения физиотерапевта не ждал возле машины. По телефону объяснил, что теперь Хань Чэн справится сам, выразил надежду, что он не сядет на мотоцикл до полного выздоровления и сказал, что ждёт на тренировке, как только доктор По даст добро. Хань Чэн поблагодарил за оказанную помощь, пообещал во всём слушаться физиотерапевта, чтобы восстановиться как можно быстрее. Всего за неделю он привык делить своё личное пространство с кем-то, и возвращаться в пустую квартиру оказалось странно. Впрочем, работа помогала отвлечься от ненужных мыслей. Выйти на главаря было сложно, но не невозможно. Именно Элл обратила внимание на то, на что любой китайский мужчина закрывал глаза. Кто будет подозревать пожилую даму с капризничающим внуком или внучкой? А она, просматривая записи с камер, по языку тела вырывающегося ребенка поняла, что он не просто капризничает, он в панике. Это и стало толчком. Для отсмотра пленок вызвали ночную смену. Когда кто-то попытался вякнуть, мол, что иностранка может понять в китайских традициях и обычаях воспитания, Хань Чэн и Тэн Лок в два голоса вызверились на умника так, что ему тут же захотелось закопаться под плинтус или просочиться сквозь стену. Элл была права: на пятнадцати записях была обнаружена одна и та же картина. Даму заметили в метро, на подъезде к Северному Вокзалу, с ней был сонный малыш лет двух. Хань Чэн, несмотря на не до конца зажившее колено, рвался на захват. В результате произошла стычка, превратившаяся в драку. Женщина завопила, что у нее пытаются украсть внука, и люди кинулись на помощь, создавая свалку. Один из напарников, прикрывавших похитительницу, кинулся на Хань Чэна с небольшим, но очень острым лезвием, спрятанным в пряжке ремня. Хань Чэн получил пару царапин, пока не сломал ублюдку руку именно тем приемом, что не так давно отрабатывал с наставником. Задержание показывали по всем каналам. Эта банда орудовала давно, и Хань Чэн, залитый кровью, но не выпускающий благообразную пожилую даму из рук, стал звездой вечерних новостей. Шэнь Вэй, увидев выпуск, решил высказать безмозглому ученику все, что он думает о его отношении к своему здоровью. Накипело. — Это стало традицией, теперь после очередного задержания можно ждать наставника в гости? В следующий раз я подготовлюсь, заранее закажу продуктов, — Хань Чэн пропустил Шэнь Вэя в квартиру. Тот, кажется, шутку не оценил. — Офицер Хань, скажите, вы совсем не цените чужих усилий? — Наставник, работа в полиции связана с определёнными рисками. И я ценю ваши усилия, но это моя работа. Я не могу сидеть сложа руки. Лучше бы пострадал кто-то другой? Мы смогли вернуть ребёнка родителям, поймали исполнителя, а это просто царапина. Малая цена за спасение ребёнка. — У вас в команде есть штурмовик, в вашем распоряжении все силы. Я слышал, как отправляли команду Пантер, но вы как всегда никого не дождались, кинувшись в бой! А если бы вас убили?! Или смертельно ранили? Кто бы сводил воедино разрозненные данные, находил зацепки там, где их никто не видит? У всех есть свои задачи, так почему бы не делать то, что у вас получается лучше всего? Работать головой, а не руками! — Эй, я хорошо работаю руками! В том числе благодаря вам. Хороший приём, опробовал его на практике. Есть над чем работать, но тело уже действует автоматически. Не было времени ждать Пантер. Я просто оказался ближе и чуть быстрее. Какая фраза стала триггером, Шэнь Вэй так и не понял, но его знаменитое терпение в конце концов лопнуло, и он, не стесняясь в выражениях, начал высказывать все, что накипело за это время. Удивительное дело, чем больше распалялся Шэнь Вэй, тем спокойнее становился Хань Чэн. Он прислонился к стене и с улыбкой наблюдал за разозлённым Шэнь Вэем. Глаза горели, щёки раскраснелись — не часто получалось увидеть наставника настолько эмоциональным. — Вы так волнуетесь за меня, наставник? И за этим стоит только беспокойство мастера за ученика? Что будет, если я сделаю так... — Хань Чэн сделал шаг вперёд, положил руки Шэнь Вэю на плечи. Тот недоумённо моргал, но не пытался отстраниться. Хань Чэн осторожно коснулся губ Шэнь Вэя. Шэнь Вэй неуверенно ответил на поцелуй, обвивая руками тонкую талию ученика, притягивая его ближе. — Всегда считал, что у меня традиционная ориентация, — пробормотал Хань Чэн в перерыве между поцелуями. — Наставник, вы слишком много валяли меня по матам. Кровать для этих целей подойдёт лучше! Шэнь Вэй дотолкал Хань Чэна до спальни, по пути раздевая. Кровь шумела в ушах, за ее ревом он не слышал ничего. Хотелось отбросить все, что мешало наконец добраться до кожи. Хань Чэн хотел пошутить про разбросанную по квартире одежду — его футболка валялась на пороге спальни, пиджак Шэнь Вэя, кажется, вообще в прихожей, — но, едва взглянув в глаза наставника, счел за лучшее промолчать. Упав спиной на кровать, он выжидательно уставился на Шэнь Вэя. Шэнь Вэй почувствовал неуверенность и мимолетный страх. Голову кольнуло мгновенной болью, и он сам, впервые за много времени, уступил. Дернув застежку, собирающую шторы, и наступив на выключатель лампы, стоявшей у кровати, Е Цзунь все-таки не удержал усмешки — неужели он дождался? В темноте виднелся только силуэт, медленно приближающийся к кровати. Хань Чэн облизал пересохшие губы. Как далеко зайдёт Шэнь Вэй? Насколько далеко он сам готов зайти? — Раздевайся, иначе я сорву эти тряпки, — раздался хриплый голос. Хань Чэн быстро расстегнул ремень на джинсах и выпутался из них, сдавленно шипя — колено напомнило о себе в самый неподходящий момент. Е Цзунь быстро и аккуратно разделся. Схватив одну из подушек, он ловко подложил ее под пострадавшую ногу, а затем жадно впился поцелуем в губы, которые столько времени сводили его с ума. И куда только делся скромный наставник, краснеющий ушами при одном намёке на связь с учеником? От его поцелуев сносило крышу, сильное гибкое тело вдавливало в матрас, а собственная реакция не заставила себя долго ждать. Е Цзунь срывал поцелуй за поцелуем, руками исследуя стройное, сильное тело, отыскивая чувствительные места. Впившись губами, а затем и прикусив тонкую кожу на длинной шее, он наконец добрался до члена, что стоял по стойке смирно, требуя к себе немедленного внимания. Хань Чэн охнул и выгнулся дугой, когда губы наставника накрыли его член. Лёгких касаний было совершенно недостаточно, а Шэнь Вэй словно дразнил его, то лаская языком щёлку, то дуя на головку. Хань Чэн зарылся рукой в волосы Шэнь Вэя и чуть надавил, не позволяя отстраниться. Чувствуя, чего именно от него хотят, Е Цзунь расслабил горло, захватывая член почти на всю длину, помогая себе рукой, то лаская пальцами ствол, то яички. Хань Чэн вбивался в податливый рот, комкал в руке простыню, с губ срывались стоны. Не стоило забывать про потребности тела. Или это Шэнь Вэй способен довести его до такого состояния? Чувствуя, что Хань Чэн уже на пике, Е Цзунь чуть отстранился, а затем вобрал член глубоко в горло, сокращая его мышцы и зная, что при этом член получит потрясающую по силе ласку. Хань Чэн слегка потянул Шэнь Вэя за волосы, пытаясь убрать его голову, но тот только заглотил член ещё глубже, и Хань Чэн, дёрнувшись последний раз, кончил. Облизнувшись, словно кот, который забрался в погреб и вылакал все сливки вместе со сметаной, Е Цзунь с удовольствием наблюдал, как по телу Хань Чэна пробегают волны дрожи от удовольствия. — Охренеть, — Хань Чэн пытался восстановить дыхание. Насыщенный день и потрясающий оргазм лишили его остатков сил. Он смутно понимал, что должен как-то отплатить Шэнь Вэю, но сейчас с трудом держал глаза открытыми. К тому же не был уверен, что сможет отплатить тем же. Понимая, что от Хань Чэна ответной любезности не дождется, Е Цзунь взял его руку и направил ее к своему члену, требующему внимания и ласки. Ощущать в руке чужой член было странно, но не неприятно. Хань Чэн на пробу двинул рукой, экспериментируя со скоростью и нажимом, чутко прислушиваясь к звукам, издаваемым Шэнь Вэем. Кажется, он всё делал правильно. Зашипев от разлившегося по телу удовольствия, Е Цзунь повернулся к любовнику. — Сильнее, но мягче, представь, как бы ты ласкал себя, — прошептал он ему на ухо, то целуя, то покусывая его, руками же лаская гладкую кожу Хань Чэна. Хань Чэн чуть ослабил хватку, провел большим пальцем по головке, размазывая выступившую смазку. Поцелуи отвлекали. Хань Чэн повернул голову, поймал губами губы и чуть ускорил движения. Е Цзунь с удовольствием отвечал на поцелуи, борясь с ревностью. Кто научил Хань Чэна так чувственно целоваться? Хотелось найти этих самоубийц и уничтожить, чтобы этот мужчина принадлежал только ему одному. Чувствуя волну подступающего оргазма, он спустился поцелуями к шее, оставляя на ней метку, и через мгновение его накрыло. Хань Чэн довольно улыбнулся. Он жалел, что Шэнь Вэй выключил свет, хотелось увидеть его после оргазма, открытого и беззащитного, всё ещё переживающего отголоски удовольствия. Шэнь Вэй быстро дышал, прижимаясь к боку Хань Чэна. Нужно было встать и дойти до ванной, или хотя бы держать влажные салфетки в спальне, но шевелиться было откровенно лень. Хотелось распластаться на кровати, но, чувствуя возмущение глубоко внутри, Е Цзунь уступил, позволяя Шэнь Вэю ощутить потрясающую легкость после оргазма. Полежав еще пару минут, пока не прошли судороги удовольствия, Шэнь Вэй встал, направляясь в душевую. Ему нужно было прийти в себя. Без Шэнь Вэя в кровати стало как-то холодно. Хань Чэн неловко завозился, вытаскивая одеяло. Мелькнула шальная мысль присоединиться к Шэнь Вэю в душе. Шэнь Вэй стоял под душем и злился на себя и на Е Цзуня. Он сам позволил ему действовать, стесняясь своей неумелости — свой единственный неудачный опыт вспоминать не хотелось, было больно и неловко. Сейчас же тело ещё хранило отголоски удовольствия, пальцы помнили кожу Хань Чэна, но всё это было как будто не с ним. Он пообещал себе, что лучше изучит вопрос, подготовится и обязательно повторит. Сам. Только выйдя из душа, Шэнь Вэй осознал, что вообще произошло. Он без приглашения ввалился в дом к Хань Чэну, целовался с ним, занялся сексом, а теперь стоит голый, в чужой квартире. Впрочем, стесняться было уже поздно. Шэнь Вэй смочил маленькое полотенце и вернулся в спальню. Мастер всегда заботится о своём ученике. Хань Чэн все-таки дотянулся до выключателя лампы. У Шень Вэя пунцовели уши и щеки, когда он подошел к кровати. Влажное полотенце мягко касалось кожи, стирая с нее последствия их притяжения друг к другу. Хань Чэн поймал руку Шэнь Вэя и заставил лечь рядом, отобрал полотенце и просто швырнул его на пол. — Потом уберу, — прокомментировал он строгий взгляд Шэнь Вэя. — Ты не перестаешь меня удивлять, — обращаться к наставнику на «вы» после того, что они устроили в постели, казалось странным. — Сначала крышесносный минет, а теперь ты выглядишь так, будто готов убежать прямо сейчас. Нет, наставник Шэнь, сегодня я никуда тебя не отпущу, — он накрыл его губы, предотвращая возражения. Шэнь Вэй если и хотел что-то сказать, то тут же об этом забыл. Запутавшись одной рукой в густых волосах, другой он притянул Хань Чэна к себе, совершенно не возражая, чтобы его не отпускали. Хань Чэн ласково провел рукой по волосам Шэнь Вэя, спустился по спине, но задержал руку на пояснице. — Не уверен, что готов ко второму раунду, да и работу никто не отменял. К тому же у меня строгий наставник, всё время напоминает о важности здорового сна, — Хань Чэн сладко зевнул. — Слушайся наставника, он плохого не посоветует. — Да, — он устроился поудобнее, не выпуская Шэнь Вэя из объятий, и закрыл глаза. Шень Вэй дотянулся до сброшенного на пол пледа. Он купил пару, когда жил вместе с Хань Чэном. Укрывшись, он уютно устроился в объятиях и заснул. Осторожно, стараясь не разбудить Хань Чэна, Е Цзунь выбрался из кровати, быстро набросал записку и положил в карман пиджака Шэнь Вэя. Утром, чудом не проспав на работу, Шэнь Вэй заметил, как из кармана выпала бумажка. Он был точно уверен, что вчера там ничего не было. Быстро наклонившись, он поднял её, развернул и почувствовал, как вспыхнули уши. Хорошо, что Хань Чэн стоял лицом к шкафу и доставал чистую футболку. "Купи смазку!!!" — гласила короткая надпись.