15 ноября
Хиллтоп
Я уже давно привыкла к своему отражению в зеркале. Не пугали ни шрам — выпуклый, алый, пересекавший щеку с двух сторон от глаза до уголка губы; ни осунувшееся бледное лицо и вычерченные скулы. Я видела, насколько сильно похудела: ключицы заметно выпирали, рёбра местами виднелись даже под одеждой. Ох, я чувствовала себя ужасно! Особенно, когда синели губы и тошнота подмывала к горлу! За последний месяц это стало уж совсем невыносимо! И я боялась, что со мной случилась непоправимая беда... Месячные шли нерегулярно, но с сентября совсем пропали. Вот черт, никогда прежде я не ждала их столь нетерпеливо, как теперь! Надеялась, все наладится, но с каждым новым днём осознавала: будет только хуже, если не пойду к доктору. Дни выматывали. А вечные серость и холод колотили тело изнутри. И я боялась, что такими темпами не дотяну до весны! — Ты сегодня какая-то уж совсем бледная, — подметила Мегги, тяжело опустившись на софу в просторной и хорошо протопленной гостиной, в то время, как я отошла от окна, завидев Кевина, Сиддика и Лиссу. На протяжении двух последних недель, мы с ней все больше общались, ведь я мало выходила, избегала встреч с Кевином. Не желала вновь ловить этот странный и неприятный взгляд человека заинтересованного и жадно мчащегося к цели. Ох, нет. С меня довольно было повседневных забот, да собственного дурного самочувствия. Не говоря уже о весеннем возвращении чокнутой Альфы со своим нескончаемым стадом. — Чувствую себя отвратительно, — честно призналась я, присев на краешек стула и угрюмо уставившись на потрескивавшее пламя в камине. — Грейси спит? — Да, есть хорошие новости, она обмолвилась сегодня двумя короткими фразами, но потом снова замолчала. Я расстроено пожала плечами, припомнив, как всего несколько часов назад, поздним утром, провожая Дэрила на охоту, малышка, наконец, нарушила молчание. Растрёпанная и заплаканная, вскочила с кровати, подбежала к нему и, обхватив тоненькими ручками за шею, слезно прошептала, да так тихо, что я едва разобрала, застыв у дверей и затаив дыхание. — Нет, папа, не уходи! Злой дядя снова ударит маму и сделает тебе больно!.. В широко распахнутых огромных детских глазах, читались ужас и болезненное беспокойство. Встреча с Бэтой отложила свой неизгладимый отпечаток на не сформировавшейся нервной системе малышки. Она по-прежнему пугалась шорохов и успокаивалась только, когда мы оставались втроём в своей спальне. В дали от Дэрила, Грейси всегда встревожено глядела на ворота. Боялась, что мы опять останемся вдвоём, или, ещё хуже, что она останется совсем одна, без родителей. Снова. И сердце мое всякий раз буквально разрывалось на части, ходило ходуном по грудной клетке, заставляя куда сильнее и отчаянней волноваться, но теперь уже не только за себя, но и за это крохотное беззащитное создание. Что с нами будет, когда орда вернётся?.. Иной раз, казалось, будет лучше удрать. Сбежать подальше, найти новое место и разбить лагерь. Но это были лишь сомнения. На самом деле никто из нас, ни Рик, ни Мишонн, ни Тара, ни, тем более, Дэрил, и не думали сдаваться! Ну а я... Что было взять с меня? Я боялась и терзалась сомнениями, тревогами... Ничего не изменилось. Эту дурь из меня было уже не выбить. — Малышка, — ласково, тихо-тихо, прошептал Дэрил, заботливо погладив размашистой рукой мокрую щечку, — я буду в порядке. И с мамой все тоже будет хорошо. Веришь, м-м? — Он легонько щелкнул кончиком указательного пальца по курносому носику. — Вернусь, и возьму с собой на прогулку, хочешь? — А мама тоже пойдёт?.. — Давай спросим у неё, ладно? Они оба обернулись, а я, растерянно застыв между порогом и кроватью, не сразу сообразила, что ответить. Две пары чистых любимых глаза обратились к моему лицу... И Грейси вновь заговорила!.. — Пойдёшь с нами на вечернюю прогулку? — с улыбкой спросил Дэрил. Девчушка с надеждой приоткрыта рот и, расслышав утвердительный ответ, впервые за последние недели, тоже улыбнулась. А у меня слезы навернулись на глазах. Жаль только, что вскоре Грейси снова замолчала. Стоило лишь Дэрилу покинуть дом, как она вновь замкнулась в себе, прижалась к моему плечу и, под звуки непринуждённой колыбельной, медленно заснула. Я качала дочь на руках, неторопливо расхаживала из угла в угол, пока ее дыхание не стало ровным и покладистым, а цепкие малюсенькие пальчики не расслабились и не выпустили рубашку из плотно сжатых кулачков. Малышка уснула. — Замечательные новости! — воскликнула Мегги, расслышав мои слова, да оторвав от приятных воспоминаний. — Я безумно рада за вас! Во всех смыслах этого слова, разумеется. Она смущенно улыбнулась, облизав розовые губы. — Что?.. — Я заторможенно оторвала взгляд от игристого племени и посмотрела на старую подругу. Мегги сидела на софе, подогнув ноги. Огромный живот выпирал вперёд, и казался необъятным!.. Подумать только, как бы радовался Гленн, доживи он до этого чудного момента! — Вы с Дэрилом. — Девушка едва подпрыгнула на софе, рассмеявшись и погладив живот. Тогда-то я впервые и увидела, как малыш толкнул, то ли ножкой, то ли ручкой, и на плотно натянутой кофте показался выпуклый бугорок. — Вы вместе, и это здорово. — Ох, да, так вышло, — пробормотала я, почувствовав себя неуютно. Обычно мы ни с кем не обсуждали нашу жизнь. И мне не хотелось говорить об этом даже с Мегги. С юности мать внушала одну-простую истину: «Счастье любит тишину». Наедине мы были откровенны, но только друг с другом. То, что происходило между нами, касалось только нас двоих. — Все правильно, давно пора. — Мегги снова едва заметно вздрогнула и обратилась к своему животу: — Уже скоро, не брыкайся там. Недолго осталось подождать. — Можно? — ведомая неосознанным порывом, я протянула руку и опустила на живот. — Конечно. Он оказался твёрдым и, судя по всему, довольно тяжёлым! Сколько килограмм она там носила?.. Пять или шесть?.. Скользнув ладошкой вниз по мягкой ткани, я тоже встрепенулась, одновременно с Мегги, когда малыш ощутимо толкнул ножкой прямо у пупка. — Ого!.. — протянула я, отняв пальцы и заметив, как на месте, где только что покоилась рука, появился бугорок. — Он такой сильный!.. Как ты это выносишь? — Ничего, это терпимо, — смиренно отозвалась девушка, погладив живот обеими руками, — но иногда Хершел буйствует, особенно по утрам, когда долго лежу в одном положении на боку, а лежать на спине тяжело, ноги отекают! — Ох, даже не знаю, смогла бы я вынести такое... — А, разве, ещё нет?.. Я оторвала взгляд от тёмной ткани и, приподняв брови, посмотрела на подругу. Мегги сидела неподвижно, с интересом изучая мое, наверняка, бледное лицо. И проскользнуло в ее теплом взгляде нечто загадочное и таинственное. На что же она намекнула?.. — Что? — посмешила переспросить я, склонив голову набок. — Значит, нет? — Многозначительный взгляд окинул материнской лаской. У меня даже мурашки пробежали по коже. — Ты имеешь в виду беременность? — я тихонько рассмеялась, с горечью закусив губу. — Нет, это невозможно. — Почему? Вы же... — Мегги следом заулыбалась и звонко хихикнула, заставив и меня рассмеяться вслух. — Да, мы, но, ох, — я собралась с духом, — доктор сказал, что после выкидыша не смогу иметь детей. — Так и сказал?.. — Подруга шире улыбнулась. — Ну, это было давно, однако я точно помню, доктор Стивенс сказал, что вероятность ничтожно мала. — И ты поставила на себе крест? Сама тема разговора показалась, как минимум, абсурдной. Я не считала, что обречена на бездетность. У нас росла Грейси. И о своих детях мы не думали: ни я, ни Дэрил. Он ни разу не заговаривал об этом. Да и я не горела желанием, тем более в наших-то обстоятельствах. — Нет, всего лишь думаю, что не время. Точно не сейчас, особенно в преддверии столкновения с Альфой. Общины готовятся. Рик обсуждает план с Королем и Оушенсайдом. Рожать сейчас, это... Я прикус да кончик языка, заметив, как улыбка мигом сгинула с женского лица. — Ох, прости, я не это имела в виду!.. — забеспокоилась я, положив руку на ее осунувшееся плечо. — То, что ты носишь под сердцем частичку себя и Гленна — это потрясающе! Но... — В наше время всегда опасно, Шейлин, — по непривычному строго подметила Мегги, медленно привстав с софы. — И это не значит, что стоит игнорировать сигналы собственного тела. Подумай об этом на досуге. — Прости, я не хотела... — Лучше прислушайся к себе еще разок, а потом, наконец, сбегай к доктору. Девушка устало улыбнулась, осторожно прошагав к распахнутой двери. — Я не беременна, — внезапно выпалила я вслед, почти с твёрдой уверенностью, стиснув пальцами мягкую ткань софы. — Стоит проверить. Так мы и расстались. На не самой радужной ноте, поглощённые мрачными мыслями и не менее страшными догадками. Кто бы мог подумать! Но, впервые за последние месяцы, я всерьёз задумалась над этим! Беременность... Боже, это страшное, но, в то же время, приятное слово омыло тело и заполнило собой разум без остатка! Я почувствовала, как тошнота вновь подкатила к горлу, но на этот раз ощущения изменились! Прерывисто вздохнув и прикрыв глаза, я испытала странное покалывание в пальцах, протянула к животу, но, немедленно вскочив, бегом побежала в уборную. Едва успела присесть на колени, как завтрак мигом вырвался наружу. Слюна забилась в нос. Пришлось отсморкаться и, поднявшись на ноги, опять посмотреть на своё отражение в зеркале: бледное лицо, розоватые губы, огромные лучистые глаза и грязные волосы насмех забранные в короткий хвост. — Нет, это невозможно! Слова Мегги гулким эхом мерцали в ушах, проносились в мыслях, без остановки будоража сознание и протискиваясь в самые потаенные уголки запуганной души! Нет, я не могла забеременеть, не могла носить ребёнка! Это было невозможно! С ужасом осознав, что больше откладывать некуда, я, не медля ни минуты, собралась с духом и, поручив заботу о малышке в надежные руки Тары, тотчас же отправилась на встречу с доктором Стивенсоном.***
Я оказалась не готова. Совсем. Ни к тому, что объявил доктор Стивенс, ни к собственной реакции. Поначалу показалось, это шутка. Глупая и жестокая. О, нет, я не могла выносить и родить ребёнка, только не теперь, не в нынешних обстоятельствах! Но лучистые и мирные глаза доктора твердили об обратном. Он, точно Мегги, был полностью уверен в том, что говорил. А я, стиснув пальцы и прижав к груди, в ужасе пялилась на черно-белый монитор. — Мои поздравления! — Но это невозможно, — вымолвила я, едва не расплакавшись от досады и неожиданности. — Вы сами говорили, что мне больше не иметь детей!.. — Нет, Шейлин, — мягко заметил доктор, улыбнувшись, — я сказал, что шансы ничтожно малы, но вам несказанно повезло. Срок восемнадцать недель. — Сколько?.. Это был кошмар наяву! Самый настоящий и беспощадный! В ту самую секунду я не хотела этого ребёнка, не знала, что с ним делать! Люди умирали, стадо мертвецов грозило вернуться всего через несколько месяцев, а я уже была на середине срока! Боже, если бы я знала, ни за что бы не позволила ему кончать в себя!.. «Идиотка! О чем ты думаешь?!» Мне захотелось тотчас же ударить себя по щеке, напомнить, что это наш ребёнок. Наш собственный малыш. Но никак не могла собраться. Я была шокирована и напрочь сбита с толку! — Значит, мне, что, придётся рожать?.. Я задавала глупые вопросы, но, судя по всему, доктор Стивенс отлично понимал мое состояние. Он даже тихо рассмеялся, поймав недоуменный взгляд. — Значит, да, придётся ещё как минимум двадцать недель вынашивать ребёнка, а следом и рожать. Куда же ты денешься? — И правда... Ах, если бы я встрепенулась раньше, то непременно бы нашла путь, куда лучший, нежели жизнь в этом страшном и необузданном мире! Это не место для младенца. Это не место для детей!.. — Ребёнок здоров, — продолжал доктор, осторожно надавливая на живот, — абсолютно здоровая девочка. — Ох... — Что, ты бы хотела паренька? —Я?.. — Мы снова переглянулись. — Я не знаю, чего бы хотела. Наступило неловкое молчание. Ребёнок. Внутри меня растёт ребёнок... О боже! Все эти недели и месяцы, все эти дни, я носила под сердцем своё дитя!.. И невозможное вдруг стало возможным. Вполне осязаемым и различимым. Но была ли я готова?.. Нет. Точно нет! В глубине души я настолько сильно испугалась, что в первое мгновение подумала: «а не поздно ли убрать это немедленно?» Я подумала о самом страшном, а потом устыдилась своих мыслей, мигом очухавшись и заговорив: — Почему нет живота? — Совсем скоро он появится и довольно быстро увеличится в размерах. Плод прикреплён к задней стенке, но в ближайшие недели ты уже сможешь ощущать его толчки. Я тотчас же вспомнила выпуклые пяточки Хершела младшего, и напугалась ещё сильнее. Да как же я смогу защитить новорожденное дитя? О боже, все, о чем я мыслила, так это подсчеты и приблизительная дата родов. — И когда же мне рожать? — Думаю, что срок выйдет на середину или конец апреля будущего года. — Ох... Весна две тысячи пятнадцатого года. Чертова весна!.. — Ясно... — Ты хорошо себя чувствуешь? Наверное, я выглядела слишком испуганной и беззащитной... Да куда уж тут — беременной. — Ты совсем побледнела, вот, выпей, — доктор протянул стакан с водой и вручил пачку витаминов, — это для будущих мам. Будет полезно. — Спасибо. Мне пришлось сквозь силу улыбнуться, а на деле хотелось плакать. И вовсе не от счастья. Скорее, от безысходности. И с этим я уж точно ничего не могла поделать. Оставалось только рожать, но прежде всего, следовало сказать Дэрилу. Да, я обязана была сказать, но не хотела этого, точно, как и ребёнка. — Думала, что болею, — внезапно выпалила я, присев и прикрыв оголенный живот вязанным свитером, — что умираю, или ещё чего, но ребёнок... Уф, ладно, извините. Я поспешила встать, но голова закружилась, и доктор Стивенс подхватил за плечо, усадив назад. — Нет, побудь здесь немного. Сейчас отпустит. — У меня в голове не хорошие мысли... — Понимаю, такое со всеми бывает. Не каждый день узнаешь, что носишь ребёнка, да? Он смотрел прямо, без доли стеснения, и редкая борода на щеках невольно натянулась следом за добродушной улыбкой. — Как я могу рожать, если не в силах защитить ни Грейси, ни себя? Да какая из меня мать?! — Ты замечательно воспитываешь девочку. Вы с Дэрилом отличные родители. И не стоит бояться. Лучше принять и смириться. Тяжёлая рука легла на плечо и едва ощутимо потрепала. — Вы справитесь. — Не уверена. Вздохнув и поблагодарив за витамины, я, насупившись, да запахнув куртку потуже, вышла на улицу и засеменила мелкими шажками вперёд по чуть запорошенной недавним снегом наледи. На улице сквозил приятный свежий ветерок. Вечерело. Но я не чувствовала прежней радости. Только страх и тихий ужас. Я боялась говорить Дэрилу, боялась думать о ребёнке, однако неосознанно держала руку на ещё совсем незаметном животе, опасаясь, как бы кто не заметил! Странное чувство накрыло тело, расползлось по жилам, заставляя мысли путаться и беспорядочно возиться в голове. Я не была готова к беременности. Только не сейчас. Не в преддверии схватки с Альфой за родную землю! А уходить, бежать пока есть время?.. Это ли был выход?.. От части, да, наверное, следовало мигом рассказать Дэрилу, предложить немедленно собраться, покинуть обжитые стены, спрятаться на время, но я бы не смогла. И он — тоже. Оставалось лишь рожать. Надеяться на чудо. Хорошо, что на пути не встретились знакомые лица. Никто не окликнул и не принудил к разговору. Ох, нет, в душе моей выплясывали бесята. И я злилась на себя, за то, что позволила этому случиться! За то, что обрекла невинное крохотное дитя на муки! И нас с Дэрилом в том числе. Тем днём я не испытывала ничего, кроме ужаса, страха и ненависти. Я не любила этого ребёнка. И от этого презирала себя ещё сильнее. — Мама, почему ты плачешь? — взволнованно спросила Грейси, когда я, усевшись на полу в комнате, вытирала слезы рукавами старой вязаной кофты. Малышка вновь заговорила, и я было улыбнулась, обрадовалась так сильно!.. Но снова вспомнила о том, через что нам всем скоро предстоит пройти, и впала в куда большее уныние, чем прежде. — Все хорошо, милая, — вырвалось из горла, с надрывом и лёгким всхлипом, — мама просто устала. — Почему? Ох уж эти кукольные глаза, обрамлённые густыми длинными ресничками! Малютка смотрела в упор, заглядывала в самую душу! И я не знала, что сказать... Солгать? Снова? Но ведь она только что заговорила! Или смириться? Так или иначе, но мне придётся родить этого ребёнка. Нашего ребенка. — Мы пойдём гулять, как папа сказал? — с надеждой выспросила Грейси, прижавшись носиком к моей влажной щеке. — Ах, да, конечно пойдём, — прошептала я, прерывисто вздохнув. — Мама только приведет себя в порядок, а ты поиграй, хорошо? — Боюсь выходить без вас, не пойду. — Тогда посиди на кровати, ладно? Мне нужно умыться. Девочка отрывисто кивнула, и тёмные волосики рассыпались по плечам, скрыв красивое личико за волнистыми прядями. С тоской и безысходностью, я посмотрела на ее хрупкое тельце, вновь осознав, насколько же мы беззащитны, совсем не подготовленны к бойне! Стоило только вспомнить побег из Александрии и встречу с Бэтой!.. Я была разбита и растерянна. Наверное, впервые в жизни не знала, что же делать! И как быть... Проскользнув в ванную, да оголив кожу, я повернулась боком, погладила едва заметно выпуклый живот. Он был мягким на ощупь, не настолько твёрдым, как у Мегги, но и время не пришло. Всего восемнадцать недель. Половина срока... Четыре месяца. Я была беременна уже четыре чертовых месяца, и до разговора с Мегги даже не думала об этом! Не могла представить!.. Конечно, я задумывалась, что однажды мы бы могли попробовать, может через несколько лет, если срастется. Но так скоро... Всего спустя каких-то восемь месяцев, как мы решились и попробовали жить вместе!.. — Невозможно. Уже в который раз вздохнув, да вернув кофту на место, я ополоснула лицо, опёрлась руками о старинную расписную раковину, глубоко вздохнув, а когда приоткрыла веки и услышала, как хлопнула дверь, да обрадовалась Грейси, мигом выпрямилась, осознав — Дэрил вернулся. Ладони намокли, губы приоткрылись. Он не знал, а я не была готова рассказывать. Впрочем, как и спустя неделю. — Привет, — задорно вымолвил Дэрил, заглянув в ванную. Я увидела его лицо, — как всегда уставшее, но светлое, — сквозь отражение в зеркале, внезапно припомнила наши объятия и мигом вспыхнув, стиснула пальцами мраморную раковину. Он всегда с теплотой смотрел на нас с Грейси, а я безжалостно промолчала. Сохранила в тайне, должно быть, одну из самых важных вестей, которую стоило озвучить тотчас же, как только наши взгляды столкнулись. — Ты в порядке? — по привычке спросил Дэрил, вильнув плечом и поманив наружу. — Пойдёшь с нами на прогулку? Мне стало спокойнее. Намного. Рядом с ним все на свете казалось умиротворенным и радужным. Все, кроме нашего ребёнка. Все, кроме маленького человечка, поселившегося в моем животе. И я знала, что буду любить ее до последнего вздоха, точно, как и Грейси, и Дэрила, но тем серым днём и не менее мрачным вечером не желала думать. Мысленно отрицала беременность, возжелав отложить откровения на неопределённый срок.