Александрия.
25 мая 2015 год
Две недели спустя.
Невероятные спокойные дни, без спешки и тайного ужаса, непривычно удивляли. В последнее время я частенько засиживалась на подоконнике в гостиной, неподалёку от камина и, листая дневник, делала небольшие заметки на полях, да дополняла свежие странички своими новыми записями. Мы вернулись почти пятнадцать дней назад. Добрались тяжело. Дэрилу в дороге стало плохо. Внезапно поднялась температура и рана закровила. Перепугавшись ни на шутку, я позволила Рику и Юджину помочь. Подхватив Дэрила за плечи, мужчины довольно быстро и проворно помогли ему добраться до Александрии. А там уж мы взялись за дело. Лисса притащила рюкзак с лекарствами. Вколола антибиотик, следом вновь обработав раны и осторожно, стежок за стежком, наложила ровненькие швы. Вышло изумительно. Я подивилась, от души отблагодарив девушку за бесценную помощь. А она лишь улыбнулась, пробубнив, что, раз уж теперь забота о здоровье общины на хрупких плечах — это ее долг. Первая ночь прошла неспокойно. Я почти не спала, сидела у дивана в гостиной, то и дело опускала ладошку на влажный мужской лоб, обтирая плечи, шею и грудь тряпкой, смоченной в тёплой воде. Нас не тревожили. В основном друзья расположились на кухне и в котельной. И я чувствовала себя неуютно, всякий раз напоминая — что так нужно, и Дэрилу необходим покой. Однако, все равно, виновато улыбалась Рику и Мишонн, появляясь на кухне, чтобы поменять воду и промыть сбившуюся тряпку. Никто не осуждал. Все были счастливы покончить с Альфой и ордой, но, в то же время, выбились из сил. Уснули прямо на матрасах, что притащили сверху. А я бродила по гостиной, босиком ступала по мягкому ковру и, разглядывая рану на запястье, в свете подрагивавшего пламени, без устали замирала рядом с диваном. Дэрил спал. Уснул почти сразу, как мы добрели до старого дома. Лиссе даже не пришлось колоть обезболивающее. Муж не проснулся ни вовремя, как она начала накладывать швы, ни после. Проспал до обеда следующего дня. А когда пришёл в себя, долго хмурил брови, недовольный своим новым положением. Ну, конечно, кому захочется лежать, когда вокруг столько работы?.. Да, тем более, раненым! — Повезло, что пули прошли навылет, — ласково подметила я, присев на краешек дивана с тёплой похлёбкой в руках, — обе. Лисса отлично справилась. Скоро ты поправишься. — Лежать без дела, то ещё удовольствие, — насупившись, протянул он, присев и подтянув одеяло на пояс. — Это не для меня. Лучше бы, как раньше — идти и действовать. Работать. Вон, хотя бы забор поднять. — Ага, ещё чего, — без зазрения совести фыркнула я, протянув тарелку, — чтобы швы закровоточили? Опять? — Я всегда справлялся, Шей, — и голос его изменился, стал куда более мирным и покладистым, — для меня сидеть в постели — самая жуткая пытка! — Ничего, после всего, что мы пережили, с этим уж ты точно справишься! Улыбнувшись, я погладила мужа по обнаженному плечу. — Набирайся сил. Хмыкнув, Дэрил взялся за обед. А я, уютно устроившись на подоконнике, сделала первую запись в очередной главе, обозначив: «На пороге новой жизни». И дни полетели незаметно. Почти один за другим. Я много помогала по дому. Вычистила все комнаты на втором этаже. Собрала мусор: битые стёкла, осколки зеркал, листву и разрушенную мебель; протерла пыль, вымела полы, позволив Рику взяться за ремонт ставней и окон. Повезло, что в гараже за церковью, притаился старенький сарай, где сохранилось много полезной утвари. В первую очередь, дядя решил полностью подготовить дом к возвращению детей. Да, мы планировали отправиться в Оушенсайд в конце мая - начале июня. Я очень скучала по Грейси, иногда замирала перед зеркалом в ванной, разглядывая шрамы на животе; прикасалась кончиками пальцев, ощущая былую муку и тревогу. Элли умерла, и я пообещала себе больше никогда не поддаваться отчаянию и горю, но в минуты одиночества, всякий раз вспоминала. И невосполнимая утрата обволакивала легкие. Что же, теперь нам с этим жить до самого конца. Мириться или нет?.. Я обещала свыкнуться и отпустить. Сдержала слово, лишь изредка поддаваясь былому горестному чувству. Мы смотрели вперёд, боролись за будущее. И выиграли битву. Осталось только починить забор и ворота, а следом наладить собственную жизнь. И, в первую очередь, мне следовало начать с себя. Дни шли. Минула неделя, потом вторая. Постепенно Дэрил оправился и стал вставать с дивана. Сначала было сложно. Я ничего не говорила, только наблюдала, за его попытками выпрямить спину и ходить ровно. Было тяжело, и морально, и физически. Я переживала за него, но в глубине души благодарила бога, за то что Альфа не была таким уж метким стрелком. Попади она хотя бы на пару дюймов ниже… Ох, мне лучше бы не думать о дурном!.. Дэрил окреп, принялся выходить на улицу и помогать другим, а на следующий день во всю уж взялся за свой старенький арбалет. Тетива оказалась порвана, поэтому он провозился на крыльце до позднего вечера, с привычным энтузиазмом выправляя наконечник и натягивая свежую нить. Я наблюдала из окна в гостиной. Сидела и записывала мысли в дневник, со спокойным сердцем подмечая: жизнь, и правда, налаживалась. Несмотря на поваленный забор, в общине было тихо. Никто не нападал. А редкие ходячие, ненароком забредавшие на территорию, довольно быстро подыхали. Мужчины патрулировали улицы, вычищали дома, на ровне с Риком. Они работали не покладая рук в обмен на обещание остаться. Дядя пошёл навстречу и позволил людям павшего Королевства осесть в Александрии вместе с жёнами и детьми. По сути, у нас было достаточно места. Десятки домов пустовали. И народу не хватало. Так, к чему же было возражать?.. Однажды вечером, когда мы тесным кругом собрались за ужином, Рик поделился новостями от Лидии и Карла. Девочка обживалась на новом месте, с трудом, но примирилась со спокойной жизнью. Иной раз, когда мы, наконец, перебрались на второй этаж, — окна выходили на крыльцо соседнего дома, — я слышала, как она плачет: тихонько, но так горько!.. И сердце сжималось в груди. Хотелось помочь, окружить ее заботой и теплом, чуждыми и непривычными эмоциями!.. Но разум Лидии боролся с прошлым. Ведь, о таком не забывают. В отличие от Грейси, девочка была уже слишком взрослой, чтобы понимать все ужас, что с ней сотворили. Держалась в стороне, посещая наш дом только за обедом или ужином, и то по наставлениям Карла. Наверное, он был единственным человеком в общине, с кем Лидия не расставалась. И, наблюдая за ними, на душе моей теплело. И, все-таки, здорово, что они нашли друг друга, прониклись этим юным чувством. — Лидия сказала, что они обнаружили шептунов, — поведал Рик, и все мы невольно напряглись, опустив ложки в тарелки. — Сказала, буто бы они безобидны. Беременные женщины. — Ублюдок обрюхатил? — усмехнулся Дэрил, хлебнув воды из огромной чашки. — И, какое нам дело? — Карл говорит, что они безобидны. Не имеют отношения к Альфе и ее загонам. — Что-то сомневаюсь, — заговорила я, припомнив полуобморочные припадки, что мы наблюдали в церкви. — Лидия просила подумать. Возможно, для них найдётся место в Александрии. Вспыхнув изнутри, я в недоумении метнула взгляд на мужа и, встретив ответное непонимание, вновь посмотрела на дядю. — Ты серьезно? — спросил Дэрил, постукивая пальцами по столу. — Ну, нет, я против. Уверен, остальные тоже. Хватит с нас людей. Скоро приедут женщины и дети из Королевства. Залатаем дыры в заборе и будем жить нормально. Я заебался драться. Честно. Эта община должна быть безопасна для наших детей. Я согласилась с каждым словом. Не хотелось бы и дальше просыпаться в страхе, будто это наш последний день!.. Дома, в стенах Александрии, мне хотелось чувствовать и знать — Грейси в безопасности, как и мы. — В любом случае, есть над чем подумать. Так что, не спешите. — Рик пожал плечами, довольно протерев салфеткой губы. — Всем хорошей ночи. И правда, нам уж точно было над чем задуматься!.. Или нет? Мне не хотелось даже вспоминать про этих страшных людей! А уж впускать в наш дом, и подавно! Хорошо, что в этом наши мысли с мужем были схожи. И не пришлось конфликтовать. Хотя бы нам, ведь я тоже устала от бегства и гонений, от вечного страха быть пойманными и растерзанными на кусочки!.. Нам хотелось мирной жизни. Счастливой и спокойной, вдали от былых забот и проблем. Молча опустошив тарелки и взявшись за руки, мы поднялись наверх и, пробравшись в старую комнату, впервые за долгие время, осмотрелись. Вплоть до этого дня, ночевали в гостиной. Сама не знаю, почему. Но в ту самую секунду, замерев посреди спальни, я испытала безумное облегчение и… ностальгию?.. Оказаться там вновь было все равно, что повернуть время вспять, и снова очутиться в 2014 году. Тогда у нас все только начиналось, и спальня не была заставлена вещами. Надо же! Я обнаружила свой позабытый подарок — виниловый проигрыватель на полу, а Дэрил порадовался своим стрелам. Они по-прежнему стояли в пластмассовых банках у кровати. Я не решилась трогать, подумала, пусть сам займётся этим, поставит, куда нужно. Но муж, бегло осмотрев наконечники, оставил все как было — на полу. «Понятно, — подумалось мне, — значит, займусь этим завтра». А Дэрил, будто прочёл мысли, озвучив вслух: — Расставлю завтра, не мешают? — Он задумчиво посмотрел на меня. — Нет, конечно, нет. Я расплылась в улыбке, взмахнув руками. — Как тебе? Я попыталась вернуть все на свои места, как было раньше. Только в ванной пришлось заколотить стену. Взрывом вынесло плитку, и душ теперь сломан. Но Рик заверил, среди мужчин есть сантехник, и он обязательно починит, как только закончит помогать с оградой. А пока можем ходить к Рику и Мишонн… — Знаешь, меньше всего сейчас мне бы хотелось обсуждать трубы и воду. Дэрил притянул к себе, обхватив лицо руками, и я затрепетала, с обожанием уставившись в его блестящие манящие глаза. — Давай лучше кое-что обсудим. — Например?.. — по правде говоря, мне совсем не хотелось болтать, скорее целоваться, но, раз уж Дэрил начал… — Мишонн предложила выехать через неделю, как только закончим с воротами. Что думаешь? — Я безумно соскучилась по Грейси, так что, да, чем скорее, тем лучше! А, ещё, хотелось бы вновь увидеть океан. — Мечтательно призадумавшись, я заулыбалась шире, обвив ладошками мужскую шею. — И проводить закат. Помолчав недолго, Дэрил тихо спросил: — Скажи, как ты себя чувствуешь? Я не о ранах сейчас спрашиваю, а о твоём душевном состоянии. Как ты, Шейлин? Вопрос напрашивался уже давно, но, почему-то, именно в то самое мгновение ввёл меня в ступор. Что же я могла сказать?.. Да, все было хорошо. Мы поквитались с врагами, вернулись домой и, вот, стояли посреди родной комнаты, но в душе… Было ли спокойно там, на сердце? Я не знала, что ответить. Замялась, облизав губы и растерянно улыбнувшись. Была ли я цела?.. — М-м?.. — протянул Дэрил, приподняв брови. — Это означает, нет? — Со мной все хорошо, честно, — вымолвила я первое, что пришло на ум, потянувшись к его спасительным губам. — Просто, давай пока не будем обсуждать это, ладно?.. О, нет! Он меня остановил! Не позволил прикоснуться, пристально заглянув в глаза. Дэрил все знал и чувствовал. Читал меня, как открытую книгу. И так было всегда. Сразу же, почти с первых дней знакомства. Наверное, он не хотел, чтобы я страдала и продолжала грызть себя за гибель дочери. И я старалась, правда!.. О, только бог знал, насколько сильно я пыталась совладать со своим горем. — Нет, Шей, как раз-таки нам важно, наконец, нормально поговорить о том, что произошло. «Нашёл же время!» — мысленно вознегодовала я, но спорить не стала. Раз уж так вышло, чего было тянуть? — Скажу честно, что считаю твоё решение больше не иметь детей неверным. О, вот оно что! А я-то думала, он зайдёт издалека! Куда уж тут. Дэрил всегда говорил прямо в лоб. — Понимаю, почему ты так думаешь, — сразу же добавил муж, ласково погладив большими пальцами по щекам, — но не согласен. И тоже хочу высказаться. Я имею право, разве нет?.. Я кивнула, приготовившись слушать, и Дэрил продолжил: — Мы потеряли Элли, — от единого упоминания о дочери, у меня сердце сжалось, — и это мучительно больно. У тебя не было времени выстрадать муку. Только лишь попытки отыскать успокоение, но, ведь, смерть Кевина не принесла должного покоя, правда? И снова я кивнула, прерывисто выдохнув и едва сдержав слёзы. — Но это же не значит, что выхода нет. Мы с тобой заботимся о Грейси, но и это ведь не то же самое, ты и сама это знаешь. Возможно, однажды, если мы попробуем ещё раз… Осознав, наконец, к чему он клонит, я мигом покачала головой, отпрянув назад и все-таки расплакавшись. — Нет, — вымолвила я, прижав руки к груди. — Ты знаешь, что — нет, мы больше никогда не станем так рисковать! Я носила ее под сердцем девять месяцев. Она должна была родиться!.. Но… Ох, Дэрил, зачем мы снова говорим об этом?.. Не понимаю. Я бы хотела просто целовать тебя сейчас, понимаешь? — Понимаю, — он кивнул, протянув руки и снова притянув к себе, — я тоже. — Тогда… Тогда давай вернёмся к этому разговору через несколько лет, хорошо?.. — Шей… Лишь хочу, чтобы ты знала, что я готов пытаться снова. Знаю, что это поможет нам обоим унять непрерывную тоску, ведь, где бы мы ни были, и какими бы счастливыми себя не чувствовали, мы всегда будем помнить. И любить ее тоже. О, мне стало так грустно и одновременно спокойно. Дэрил тосковал не меньше. Он признался, что хотел детей. Думал, это нам поможет. Забота о другом ребёнке. Любовь, семья, близость… Наверное, тогда я не понимала сути. Не хотела углубляться. Просто жить, ведь боль потери была слишком свежа. И трёх месяцев не прошло… Казалось, ещё слишком рано обсуждать. Казалось, и задумываться абсурдно!.. Я не могла себе позволить снова ошибиться. Зато отчетливо чувствовала, что нуждаюсь в нас. Нуждаюсь глубоко и всецело, как никогда прежде!.. — Иди сюда, — видимо, разглядев слёзы на лице, Дэрил вдруг отбросил все попытки, — иди и поцелуй меня, Шейлин. Приглашение?.. Хлюпнув носом, я кивнула, прильнув к его губам в робком поцелуе. Это не было похоже на страсть или нежность, скорее на мольбу; на жажду, в желании позабыть о прошлых муках, ведь, когда мы были вместе, просто держались за руки, на душе моей растекалось незыблемое спокойствие. Элли умерла, но мы остались вместе. — Прости, — виновато прошептал он, пропустив пальцы сквозь мои длинные волосы, и я почувствовала укол совести, — иди ко мне. Больше мы не будем говорить об этом. Никогда. — Нет, ты должен был сказать, — выпалила я, не согласившись, — иначе, как же мне узнать, о чем ты думаешь?.. Это важно — знать, что ты готов. Наверное, осталось только мне прийти к этому. И, если, однажды это случится, ты узнаешь первым. — Хорошо, — примирительно сказал Дэрил, улыбнувшись, — договорились. А теперь, пойдём, уверен, что ты хочешь лечь. — Да, было бы неплохо. Послушно проследовав к постели, да не отрываясь от мужских губ, я с трепетом опустилась сверху, уронив Дэрила на кровать. Сладостное дежавю. Приятное и колкое. О, наверное, я бы отдала все на свете, только бы мы больше никогда не расставались. — Что, неужели ты не хочешь спать? — пошутил муж, погладив пальцами по спине. — Я-то думал, мы пришли сюда за этим. Приглушенно рассмеявшись и осторожно прикусив за мочку уха, я откровенно провела кончиком языка по загорелой шее, довольно жирно намекнув о своих намерениях. Не проронила ни звука, ласково поцеловав кадык и ранки на ключицах, а следом, расслышав довольный вздох, приподнялась над любимым лицом, опустив ручку на ткань, распахнутую у горла. — Все ещё не хочешь спать? — задорно уточнил Дэрил, приподнявшись и усадив к себе на руки, позволив обхватить ногами его бёдра. — Нет, не думаю, что усну… Взгляды наши неминуемо встретились, едва не обожгли друг друга, сцепившись в приятной игривой борьбе. Хмыкнув, муж улыбнулся, нежно оттянув лямку лифа, съехавшую набок вместе с кофтой и, прильнув губами к мягкой коже за ушком, почти неразличимо прошептал: — Тогда не закрывай глаза.***
1 июня 2015 год
На пути в Оушенсайд
Дэрил снова был за рулем нашего старенького фургона. Расслабленно управлял машиной, иногда затягиваясь сигаретой, а я, наблюдая, сидела рядом, беззвучно наслаждаясь дорогой. Мы ехали спокойно. Отправились вчетвером, прихватив с собой Мишонн и Рика. Внимательно всматривались вперёд, опасаясь, как бы снова пути не оказались перекрыты, однако все было спокойно. Никто не появился посреди старого, проросшего травой, асфальта, разве что ямы. Иногда, налетая на колдобины и подпрыгивая на сидении, я хваталась руками за перила, опасливо оборачиваясь, а дядя только улыбался. Казалось, он был погружён в наше путешествие и, развалившись в кресле позади, радостно предвкушал встречу с дочерью. Мы тоже. Дэрил накануне только и болтал о Грейси. Показал кровать, что починил и поставил в общей детской спальне, прямо там, в соседней комнате. Бережно покрасив белой краской. О, надо было видеть, с каким энтузиазмом он взялся за работу и как наслаждался результатом. Я тоже. Мельком глянув на мужа и поймав его задорный взгляд, мне немедля захотелось вновь расцеловать его лицо!.. Но, ведь, мы же торопились. Мчались навстречу детям, и Мегги, конечно же. Ни шептунов, ни мертвецов, ни Спасителей!.. Да, возможно в мире было ещё много мудаков, готовых покуситься на наше счастье, но тем солнечным первым летним днём никто из нас не заботился об этом. Мы были радостны и взволнованны будущей встречей, мечтали поскорее вернуть детей домой. И, наверное, этот сладостный момент близящегося единения стоил всех тех бед, что неминуемо свались на нас прежде. Все, что мы пережили вело вот к этому моменту. Любовь и дружба победили ледяную злобу Альфы, безумную фанатичность Кевина и самоуправство Нигана. Мы были живы. Мы одолели всех своих врагов!.. И не могли нарадоваться пьянящему чувству свободы. Теперь, казалось, что весь мир принадлежит Александрии. Малюсенький клочок земли, огороженный свеженьким забором и новыми железными воротами. Он вновь принадлежал нам, и выглядел надежным укрытием, лучшим местом для детей. О, я была так счастлива!.. Улыбалась, как дурочка, наверняка теперь уж точно оправдав своё нелепое прозвище. И Дэрил, мельком поглядывая, тоже. Все было хорошо. Вот уже как три недели мы жили непривычной безопасной жизнью. К вечеру, когда стемнело, Мишонн села за руль, сменив Дэрила на ночь. А мы вдвоём, перебравшись назад, мирно устроились на широком сидении. Спокойно отдохнули, ни разу так и не проснувшись за ночь! Только по утру, когда фургон остановился и Рик потрепал за плечи, предложив вновь поменяться местами, мы переглянулись, улыбнувшись новому дню. Оставалось недалеко. Впереди показались первые рванины. Горы растворились позади, скрылись за горизонтом вместе с непролазными густыми лесами. А прямо перед нами, по обе стороны от узенькой проселочной дороги, раскинулась величественная степь. Заметив небольшой лесок вдалеке, я улыбнулась, заёрзав на сидении. До Оушенсайда оставалось не больше десяти минут пути! О, это казалось сном. Несбыточным и неуловимым!.. В нетерпении покусывая губы в ожидании встречи, я позабыла обо всем на свете! Даже о собственных ранах. Вытянула шею, высматривая долгожданные ворота, а когда завидела, ощутила, как сердце сжалось, и сразу, следом, бешено заколотилось в груди. Нам позволили заехать внутрь. Не высадили у ворот, как в прошлый раз, поэтому Дэрил затормозил на краю каменной дорожки, предусмотрительно остановив фургон поблизости от песчаного пляжа. Приятный писк тормозов наполнил мою душу неведомым трепетом. Вздохнув и сорвавшись с места, я немедля выбежала на улицу, поймала ветер в волосах, ощутив неописуемый аромат мокрого песка и… воды! Да, я отчетливо уловила нотки сладостного райского чувства и, расслышав детские крики, вовсе позабыла, как дышать. Добрались! В целости и сохранности!.. И Грейси!.. Наша маленькая принцесса, босиком бросилась навстречу, выпустив ручку Джудит. — Мама!!! Мама! — закричала она, перепугав добрую половину жителей общины. Женщины повыскакивали из домов. В недоумении уставились на нас. Вышла и Мегги. Расплывшись в улыбке, она махнула рукой, прижав сына к груди!.. Крикнула издалека: — Привет!.. Я не ответила. Только и успела, прихрамывая, опуститься на колени и, распахнув объятия, поймать дочь, подхватив на руки. Колкий песок забился в кроссовки: тёплый и сухой; неприятно поцарапал нежную кожу вокруг затянувшихся ранок, но я почти не обратила внимания!.. Расцеловала загорелые щечки, не веря собственному счастью! Мы были вместе, наконец, могли вернуться в Александрию. И ничего не бояться. Ничего!.. — О, родная! — в слезах вымолвила я, осмотрев детское личико. — Как же я скучала! Ох!.. Ты так загорела, милая!.. Ты… Иди сюда! Заключив дочь в объятия, я зажмурилась, прижавшись носом к всклоченным волосам, вздохнув полной грудью, не в силах разжать плотно стиснутые пальцы!.. И всей жизни не хватит, никогда, чтобы выразить глубокие материнские чувства, вспыхнувшие во мне!.. Господи! Я потеряла Элли, и отдала всю свою нежность и любовь малышке Грейс!.. — Папа!.. — заёрзав в объятиях, девочка вытянула ручки, осторожно выбралась и мигом очутилась на мужских руках. — Мы поедем домой?! — завопила дочь, запечатлев на бородатой щеке свой поцелуй. — Скажи, что поедем! Что вы не оставите меня с тетей Мегги!.. Она хорошая, но мне так хочется с вами!.. — Поедем, — мирно согласился Дэрил, вытянув ладонь и, позволив ухватиться, помог беспрепятственно подняться. — Поедем обязательно, и не одни. Поймав мой взгляд, переполненный любовью и откровенным обожанием, он ласково улыбнулся, притянув к себе и позволив нам троим обняться. Приятное дежавю. Точно так же мы расстались чуть меньше месяца назад, и снова встретились. Вопреки всему, мы были вместе!.. — Привет, красавица! — весело воскликнул Рик, подхватив Джудит на руки. — Ты ещё не разговариваешь?.. Не много мы пропустили, пока отвоевывали Александрию?.. — Нет, не много, — улыбчиво ответила Мегги, поприветствовав друзей. — Джудит только и звала тебя все это время. Соскучилась по маме с папой, да? Девушка погладила малышку по волосам. И Джудит кивнула, стиснув шею Рика пухленькими пальчиками. Ох, я так увлеклась собственными переживаниями и чувствами, что не заметила, как быстро она выросла!.. Совсем окрепла. Светлые кудряшки обрамляли кукольное личико. Моя маленькая сестрёнка изменилась, стала очень похожа на Лори, но тянулась к Мишонн, будто бы к родной матери!.. Ведь, другой она не знала. Впрочем, как и Грейси. — Вы вернулись, а это значит, что… — Мегги с надеждой осмотрела нас своими светлыми глазами. — Кончено, — подтвердила Мишонн, погладив Джудит по хрупкой ручке, — Альфа мертва. Бэта тоже. Мы поправили ворота и забор. Приехали за вами, а также за женщинами и детьми из Королевства. Пора возвращаться домой. Я почувствовала, как по коже и затылку расползлись приятные мурашки. Какое же это чудесное слово: «дом», особенно, когда нам больше ничего не угрожает! — Замечательно, ведь мы готовы, правда, милый?.. — чмокнув сына в щеку, Мегги уверенно вздохнула. — Мы готовы отправиться домой.***
Тёплая прозрачная вода приятно омывала мои ноги, накрывала лёгкими неуловимыми волнами от кончиков пальцев до лодыжек; приятно ласкала затянувшиеся следы от острых зубьев капкана. Солнце, жаркое и лучистое, неуловимо скользило по лицу и шее, мирно опускалось на запад. Я стояла на берегу, молчаливо наслаждалась прибоем, вдыхала свежий воздух, как можно глубже, в самые легкие; была не в силах оторвать зачарованных глаз от красноватого блеклого шара, нырнувшего за далекие туманные облака, лишь появившиеся на горизонте. И свет прерывистых лучей внезапно изменился, порыжел, тотчас же скрывшись за тоненькой синеватой линией. Солнце село. Размылось так быстро, что я, грустно вздохнув, с сожалением отвернулась, немедля изменившись в лице. Дети играли на песке, совсем неподалёку. Носились и весело кричали. Оказалось, что Оушенсайд приютил по меньшей мере около пятидесяти женщин и детей совершенно разных возрастов: от мала до велика. И Грейси завела себе друзей. Гоняла мяч вблизи волн, выглядела такой счастливой и беззаботной!.. Она будто и не помнила проблем. Забыла, свидетелем каких жестокостей была всего лишь три-четыре месяца назад. И я радовалась этому. С любовью наблюдала за ней, сунув руки в карманы. Наслаждалась тихим вечером у океана. Не все женщины согласились поехать в Александрию. Некоторые, лишившись мужей, пожелали остаться с детьми в Оушенсайде. Но мы не возражали, и без того набралось по меньшей мере с три десятка человек. Вполне достаточно для Александрии. И для нас — тоже. Новые лица, новые заботы и радости. Я улыбнулась, порадовавшись грядущим переменам. Махнула дочери рукой, почувствовав, как стопы постепенно погружаются в песок. Зыбучее далёкое чувство детской безмятежности немедля накатило на меня, ввергнув в сладкие приятные воспоминания. Я даже не заметила, как Дэрил появился. Метнув взгляд вниз, вдруг увидела мужские ноги, и, усмехнувшись, подняла глаза. Муж выглядел сытым и довольным. Добровольно закатал джинсы повыше и вступил в воду. Он ничего не говорил. Только смотрел любящим преданным взглядом, пробиравшим до волнующих мурашек. О, эти ясные красивые глаза!.. Они цеплялись за сердце, протискивались в вены, заставляли меня чувствовать себя счастливой. Клянусь, что никого и никогда так не любила, и, наверное, уже не полюблю. Разве только детей… Странная мысль закралась в голову, следом за уверенным мужским прикосновением. Дэрил обхватил мою ладонь, скрестил наши пальцы, и, улыбнувшись, посмотрел на небо. Неужели он, и правда, был готов вот так вот скоро позабыть о нашем горе и попробовать снова?.. — Что сказала Синди? — тихонько поинтересовалась я, с обожанием наблюдая за мужем. Тёплый ласковый ветер подхватил его спутанные волосы, растрепал на голове, точно и мои собственные. Пришлось неряшливо отбросить длинные пряди себе за спину, чтобы не мешались. — Мы получим еду в обмен на оружие. — Хорошо. Улыбчиво поглядывая исподлобья, я закусила губу, не доверяя собственному счастью и ощущениям. Неужели, мы, и правда, оставались на ночь в этом сказочном месте?.. И я могла бродить по берегу всю ночь?.. Вместе с ним?.. Боже, казалось бы, вполне простые, обыденные вещи, для нас теперь являлись самыми прекрасными на свете! Просто стоять рядом, как сейчас, держаться за руки или целоваться, заниматься любовью, растить дочь… Невероятно, сколько радостных вещей мы могли делать ежедневно!.. Наконец, возобновить привычные вылазки, охотиться; ставить силки и учить Грейси защищаться!.. Дэрил… Сколько сладостных моментов мы с ним ещё переживем? — Чем хочешь заняться? — неожиданно спросил муж, приподняв брови. — Для начала уложить Грейси спать, — я улыбнулась, вновь расслышав звонкий детский смех неподалёку, — а потом… У тебя есть идеи? — Вспомнил, что однажды, больше года назад, мы с тобой на этом самом месте целовались, и ты спросила, почему бы не остаться под открытым небо. Той ночью было холодно, и мы уединились в доме, но сегодня… — Глаза его сверкнули в первых сумерках. — Сегодня я предлагаю уединиться здесь. Глубокий цепляющий взгляд обжог кожу на губах. Я увидела, как Дэрил скользнул жарким взором по лицу, следом по шее и обнаженным плечам; замер на вздымавшейся груди, прикрытой тоненькой тканью, без стыда обласкав даже не дотрагиваясь!.. И тело мое незамедлительно откликнулось на зов. Пальцы теснее стиснули широкую ладонь, глаза зазывающие вспыхнули, и дрожь… Приятная дрожь волнами расплылась по коже. Это был момент истины. Момент счастья и безоговорочного согласия. С трудом вытащив ноги из мокрого зыбучего песка, я расплылась в улыбке и, прильнув к мужской груди, подставила губы в ожидании поцелуя, сладко-сладко прошептав: — Что же, я согласна.