Creatures We Find in the Forest

Лисы вернулись в Башню после насыщенного событиями дня в студии Кэти Фердинанд, а паника, звенящая в ушах Нила, все еще не утихла. Слова, которые он сказал Рико и о Рико, горькой пленкой покрывали его язык. Что, черт возьми, я наделал? Чем дольше Нил оставался в Лисьей норе, тем больше ему казалось, что он совершает огромную ошибку. С тех пор как он прибыл в региональный аэропорт Апстейт в начале лета, зуд в ногах становился все сильнее. Бежать, бежать, бежать. Оставаться там дольше было глупо, идиотски, самоубийственно. Кевин заманил его похвалой за его потенциал, но теперь он смотрел на него так, словно он стоил едва ли больше, чем мусор, найденный на обочине шоссе. Эндрю смотрел на него так, словно он был чем-то, что можно сломать. Остальные члены команды либо жалели его, либо презирали, и Нил не был уверен, что хуже. А потом случилось шоу. Его вытащили на сцену вместе с Кевином и Кэти, а затем ослепили неожиданным появлением Рико. Он продолжал видеть Рико, выходящего из тени снова и снова. Его сознание воспроизводило его собственный голос, отчитывающий Рико перед всеми в прямом телеэфире. Он стоял один посреди спальни, которую делил с Мэттом и Сетом, не в силах пошевелиться. О чем, черт возьми, я думал? Его мать избила бы его до полусмерти за то, что он даже подумал об этом контракте. Его подпись — точнее, подпись Нила Джостена — была едва разборчива, потому что его руки сильно дрожали. Он почти ожидал, что она ворвется в дом, чтобы накричать на него за то, что он идиот. Он почти слышал ее голос, чувствовал, как ее кулаки сталкиваются с его лицом и ребрами, а он стоял и думал обо всех глупых рисках, которые он принял. Если ее дух таится где-то во вселенной или в загробном мире, он надеялся, что она не видела его сегодня утром на сцене, под яркими студийными огнями, разевающим свой глупый рот. Он должен был бежать, когда Эндрю впервые ударил его ракеткой по ребрам. Он должен был бежать, когда Эндрю пообещал разобраться с ним. Он должен был бежать после той ужасной ночи в Колумбии. За все годы, что он бегал, это всегда была борьба или бегство, но сейчас казалось, что его тело застряло в ужасном промежуточном режиме заморозки. Он не мог заставить свои руки упаковать сумку. Он не мог заставить свои ноги унести его от Башни навсегда. Нил старался дышать ровно, срывая с себя одежду, в которой он был на шоу Кэти Фердинанд, и запихивая ее глубоко в ящик комода. Его пальцы дрожали, когда он натягивал джинсы и черную футболку. В поношенном хлопке и потертой джинсовой ткани он чувствовал себя тем, кем должен был быть, хотя и ощущал, как личность Нила Джостена ускользает от него по частям. Он поджег сценарий, и теперь ему оставалось только импровизировать — лгать, уклоняться, прятаться — до тех пор, пока он не сможет снова зарыться в уютное забвение. Он не мог позволить себе запомниться, и теперь вся страна видела его лицо. Нил зажал губы между зубами, словно мог каким-то образом закрыть рот до конца своей жалкой жизни. В любом случае, это было бы недолго. Может быть, он действительно сможет обойтись без лишних слов, прежде чем люди его отца настигнут его. Он смутно осознавал, что слишком затягивает время, и Мэтт уже достаточно беспокоился о нем раньше. Он глубоко вздохнул и вышел из спальни. Вернувшись в главный зал, Нил сидел с старшекурсниками, ел пиццу и старался не обращать внимания на ужасную тошноту, бурлившую в его нутре. Разговор крутился вокруг «Воронов» и шоу Кэти, как грязная посудная вода крутится вокруг стока. В конце концов, с этим пришлось бы разбираться, но Нил был рад игнорировать это, пока они были готовы избегать щекотливых тем. Ники появился в общежитии вскоре после этого, разминая руки и изо всех сил стараясь сохранить улыбку на лице. Нил слушал, как Ники просит Мэтта починить окно в их общежитии. Ко всеобщему удивлению, Эндрю закатил жестокую истерику после того, как они вернулись в кампус, и Ники практически умолял, предлагая Мэтту триста долларов, чтобы тот постарался починить окно до прихода Ваймака на следующий день. Затем темные глаза Ники упали на Нила, и он сказал то, что Нил хотел услышать меньше всего. — Эндрю хочет тебя видеть. Нил знал, что уже почти пришло время для следующей дозы Эндрю, но он ожидал, что Эндрю будет слишком искушен погрузиться в трезвость своей бездонной ярости, чтобы беспокоиться о следующей таблетке. Нил не знал, что это за таблетки, но, по словам всех, Бетси прописала их, чтобы помочь Эндрю справиться с перепадами настроения во время его первого лета в Пальметто. Когда он принимал таблетки, Эндрю всегда был на подъеме. Когда он их не принимал, никто не хотел задерживаться, чтобы узнать, в каком направлении он пойдет, если только он не был в воротах. С усталым вздохом Нил встал и последовал за Ники по коридору в апартаменты кузенов. Это был всего лишь второй раз, когда он оказался за дверью, и это было, мягко говоря, странно. Кевин свернулся калачиком в мягком кресле, то ли напившись водки, то ли отупев от успокоительного, которое Эбби дала ему раньше. Аарон убирался на кухне, казалось, ни на что не обращая внимания. Ники указал по коридору в сторону спальни и сел рядом с Кевином, взяв в руки пульт от телевизора, чтобы возобновить просмотр фильма, поставленного на паузу. Нил расправил плечи и пошел по коридору. Он дважды стукнул костяшками пальцев по двери, открывая ее, чтобы сообщить о своем присутствии. Под окнами стояли два комода, и Эндрю сидел на краю одного из них, свесив ноги. Запах свежего воздуха проникал через дыру в окне, заляпанную кровью и окруженную ореолом неровных трещин. Кровь покрывала одну из рук Эндрю, и он медленно сгибал пальцы, чтобы увидеть, насколько сильно он себя повредил. — Ты мог покалечить себе руку, — сказал Нил. Он ничего не мог с этим поделать. Это был глупый трюк, независимо от обстоятельств. — О, Боже. Мы не можем этого допустить, не так ли? — Голос Эндрю был как дым, гладкий и мягкий, но он мог задушить любого, кто подошел бы слишком близко. — Не думаю, что Кевин оценит твои попытки соответствовать его травмам. Эндрю поднял голову и изобразил ужасную улыбку. — Он Ворон. Однообразие — это то, что его устраивает. — Поэтому ты все время носишь черное? Пытаешься заставить его чувствовать себя как дома? — Ха! Скажи мне, Нил, теперь, когда ты познакомился с дорогим Рико, кто лучше носит цвет? Я или он? Я голосую за себя, но я немного предвзят. — Правда? Похоже, ты не слишком заботишься о себе, — Нил пристально посмотрел на окровавленную руку Эндрю. Эндрю положил неповрежденную руку на сердце, и когда он заговорил, его голос звучал почти нежно, так же красиво, как медвежий капкан, блестящий в траве. — Как я мог забыть про этот рот на тебе? Глупый, глупый я. Это наркотики делают меня глупым, видишь ли. Я не единственный, кто отмахнулся сегодня, и я ненавижу говорить очевидное, но мне кажется, что твой забывчивый ум может этого пока не видеть: Рико будет охотиться за тобой. Ты слишком интересен для него, чтобы игнорировать тебя сейчас. Живот Нила сжался от тошноты. Всего за несколько месяцев он заинтересовал двух монстров. Каким же глупцом он был, думая, что сможет выжить без безжалостной, направляющей руки своей матери. — Итак, — продолжал Эндрю, — ты выпил свой сок храбрости сегодня утром или солгал, когда сказал, что не можешь рисковать и ловить взгляд Рико? Скажи мне, что это первое, Нил. Я так ненавижу лжецов. Нил переместил свой вес и тяжело сглотнул. — Я не лгал. Но я… я не мог просто сидеть там. — Ты мог. Легче ничего не делать, чем что-то делать. Никто тебя не заставлял. — Эндрю наклонил голову и по-совиному подмигнул ему. — Ты набросился на Рико, потому что хотел этого. Я не буду гадать о твоих причинах. Может быть, ты просто влюблен в Чудо-мальчика, а может быть, ты зависим от проблем, но ты высказался, потому что хотел этого. Хищник не должен смеяться над хищниками, Нил. Разве тебя этому никто никогда не учил? Нил промолчал. Он не доверял себе, чтобы открыть рот без рвоты. — Маленький ягненок, — насмехался Эндрю. — Так тихо. Неужели ты уже израсходовал все слова? Жаль. — Ты говоришь достаточно для нас обоих, — пробормотал Нил. Эндрю мудрено кивнул. — Если подумать, то, возможно, впредь тебе будет лучше держать язык за зубами. Не то чтобы это тебя спасло, конечно. Рико узнает о тебе все, что нужно, в считанные дни. Паника пронзила грудь Нила, горячая, острая и разрушительная. Страх вполз под кожу тысячей иголок, накатывая тошнотворными волнами. — Зачем ты позвал меня сюда? — напряженно спросил Нил, с трудом протискивая слова сквозь узел в горле. Неужели Эндрю просто хотел понаблюдать за его нервным срывом ради спортивного интереса? — Я хочу получить ответ. — Ты не задавал вопрос. — Тише, Нил. Я как раз к этому шел, — Эндрю попытался выглядеть строгим, но его лицо снова расплылось в глупой ухмылке. — Ты собираешься бежать или останешься? — Тебе действительно не плевать? Эндрю раскрыл объятия, повернув руки ладонями вверх, и неверяще огляделся по сторонам, как будто у него за спиной была сочувствующая аудитория. — Нил, — сказал он мрачно, — мне на все наплевать. Уже много лет. Но я все равно хочу получить ответ. — Почему? — Я дам тебе ответ за ответ. Я твердо верю во взаимность, — губы Эндрю снова скривились, как будто он не мог долго сдерживаться от улыбки. — Я обещал обеспечить безопасность Кевина. Чтобы сделать то, что я обещал, я должен убедить его остаться здесь. Проблема в том, что Кевину не терпится вернуться к Рико и попросить прощения. Ты не можешь винить его за это. Он немного не в себе, — заговорщически прошептал Эндрю, постукивая окровавленными пальцами по виску. — Решение: дать ему блестящую игрушку. Ты его заинтересовал. Он думает, что сможет сделать из тебя приличного игрока в экси, и его одержимость перевешивает все остальное. Если ты останешься, он останется. — Я не могу остаться, — шипел Нил. — Ты знаешь, что я не могу. Я не должен был приходить сюда в первую очередь. — Останешься — умрешь. Убежишь — умрешь, — пропел Эндрю почти как детский стишок. — В одиночку твои шансы ничтожны, но я готов склонить чашу весов в твою пользу, Нил, только один раз. Всего на год я сохраню тебе жизнь, если ты оставишь здесь Кевина. Это было достаточно причудливо, чтобы из горла Нила вырвался придушенный, горький смех. — Ты не сможешь спасти меня от того, что меня ждет. Ты крут, конечно, и ты сумасшедший, как черт, но ты не сможешь защитить меня. Нил успел сделать один шаг к двери, прежде чем Эндрю оказался в другом конце комнаты и впечатал его спиной в стену с такой силой, что в поле его зрения вспыхнули звезды. Он мог только потрясенно смотреть, как вратарь наклонился к его лицу, так близко, что их носы почти соприкасались. Запах крови заполнил его нос и грозил задушить его. — Подумай еще раз, десятый номер, — шипел он, прежде чем сверкнуть акульей улыбкой. Тогда Нил заметил, что клыки Эндрю были немного острее, чем следовало бы. Медленно Эндрю поднял окровавленную руку и пошевелил пальцами, чтобы Нил мог видеть. Под засохшими пятнами крови разорванная кожа уже зажила. Голова Нила поплыла. Он вспомнил, как его мать занесла кол над грудью соратника отца, увидел блеск отцовского тесака, которым он перерезал шею клыкастой женщины на полу кухни. — Ты вампир, — он выпустил беззлобный смешок. Это была просто его удача. — Конечно, вампир. Это делало маленького человека идеальным защитником. Выбор Кевина внезапно обрел смысл. На этот раз Эндрю действительно выглядел потрясенным. — Ха, ты довольно хорошо это воспринимаешь. Готов поспорить, что за этим кроется забавная история. Ты расскажешь мне ее позже — ну, если ты все еще будешь здесь. Нил не мог говорить. — Мы собираемся в Колумбию в девять, — продолжал Эндрю, загибая пальцы внутрь воротника Нила. — Сделай свой выбор к тому времени. Если ты останешься здесь, встреть нас в коридоре. Если собираешься бежать, то тебе лучше уйти до того, как я приду тебя искать. — Это всего лишь три часа, — пробормотал Нил, упираясь спиной в стену, как будто он мог как-то отступить через нее. Острые глаза Эндрю обшарили его лицо, усмехаясь над тем, что он увидел в выражении лица Нила. — Беги, маленький кролик, — прошептал он. — Часы тикают. Эндрю отступил назад ровно настолько, чтобы Нил смог выскользнуть из его объятий и выбежать из спальни. Он успел выйти из комнаты, прежде чем паника остановила его. Опираясь на стену, Нил изо всех сил пытался удержаться на ногах и взять себя в руки. У него было на миллион вопросов больше, чем изначально. Работа его отца давала ему в лучшем случае смутное понимание основ. Вампиров было довольно трудно заметить, если только не быть очень внимательным. Они могли ходить под солнцем, есть, пить и дышать, как обычные люди, но они никогда не загорали, почти не старели и никогда не умирали от естественных причин. Вампир мог оправиться от пуль и любых ранений, но не мог оправиться от того, что его разрубили на куски или сожгли кислотой, которую охотники в шутку называли «святой водой». У Веснински был старый семейный рецепт, но Натан предпочитал свой тесак и топор. Мать Нила предпочитала старомодные деревянные колья — насколько Нил понимал, так поступали почти все члены ее семьи. Они охотились на вампиров в Великобритании более ста лет, и, по словам его дяди, их семья считала методы Натана несколько чрезмерно усердными и варварскими. Кто еще из команды знал? Знал ли Ваймак? Нил провел рукой по лицу и тихо застонал. Аарон тоже был вампиром? Если нет, то только вопрос времени, когда он станет выглядеть заметно старше своего близнеца, а это означало бы, что Эндрю был обращен совсем недавно. Если Аарон был вампиром, то у Нила не было никакой возможности узнать, сколько им на самом деле лет. Нил в ужасе оглянулся на дверь. Неужели Ники тоже превратился? Как близко он подошел к тому, чтобы укусить Нила в Колумбии? Беги, шептал его инстинкт. Но что-то заставило его заколебаться, передумать. Эндрю предложил ему год защиты, и теперь Нил знал, что Эндрю может выполнить это обещание. Он был нестабилен — Нил понятия не имел, насколько эффективны рецептурные препараты в организме вампира, но он не мог представить, что они сильно повлияли на его психоз. Он мог остаться. Он мог еще год играть в экси, быть Лисом и быть Нилом. В кои-то веки «мог» оказалось тяжелее, чем «должен». Нил уперся руками в колени и сделал несколько глубоких вдохов. Три часа, сказал Эндрю. У него было три часа, чтобы решить, каким будет его ответ.