Mr. Evans

Ночные тренировки — пагубная привычка избавиться от которой невозможно. С наступлением ночи я собираю спортивную сумку, надевая спортивный костюм и пешком добираюсь до танцевального класса. Свежий воздух обдувал лицо, и я наслаждалась каждым мгновением своей прогулки. Ночная тишина и вечерняя таинственность вводила меня в состояние мечтательного транса и ноги сами несли меня вперед, пока я приходила в задумчивости. Пустой танцевальный класс, поглощённый мраком и тенями света от уличных фонарных столбов, никогда не пугал меня, и я лишь ощущала умиротворение и покой от исходящей тишины. Включаю свет в классе. Небрежно скидываю сумку, оставляя ее в углу комнаты и становлюсь перед огромными зеркалами, тянувшиеся по периметру всего класса. Каждое мое движение синхронно отражалось в каждом зеркале, искажая и одновременно преображая мое тело. Я разминалась, оттачивая хореографию. Каждый день одни и те же движения. Одни и те же повороты и прыжки. И когда разум забывал о том, что должен делать, тело помнило и все происходило на автомате. Но сегодня, ожидая случившееся меньше всего, я совершила страшнейшую ошибку на тренировке: «переусердствовала». При заходе на прыжок, всем своим телом я приземлилась на правую ногу, загнув ее под себя. Нестерпимая боль, как пенистая волна, захлестнула меня, и я заорала в голос. Меня пробило на ледяной пот и дикий озноб сотрясал мое тело. Я рухнула на пол, держась за свою ногу, качая ее из стороны в сторону, пытаясь убаюкать и успокоить боль, которая разрушала меня. Ступня не двигалась, и я не могла ей пошевелить, хотя мысленно я пыталась и у меня получалось. Боль пронзала все мое тело, и я сильно пожалела о том, что оставила сумку в другом конце класса. — Проклятье! — собрав всю волю в кулак и стиснув зубы, я медленно и мучительно подползала к спортивной сумке, передвигая свое чугунное от боли тело по начищенному паркету. Я нащупала телефон в кармане сумки и облегченно выдохнула, когда легла на спину. Пострадавшая ступня неестественно было вывернута. Я поморщилась и меня снова бросила в пот от увиденного. Быстро переключила свое внимание на телефон и набрала нужный номер. — Надеюсь у вас очень веская причина, раз вы звоните мне в три часа ночи, — сонный голос Криса на том конце провода. — Крис, прости, что так поздно, — пытаюсь успокоить дрожь в своем голосе, — но мне больше некому позвонить. — Тупая боль простреливала и дергала ногу, и невидимые для Эванса слезы катились по моим щекам. — /Т.И./, что случилось? — голос Криса изменился, приобретая оттенок беспокойства и испуга. — Где ты? — В танцевальном классе. — Эвансу не требовались подробности и объяснения, он прекрасно знал о моих ночных похождениях, но я никогда не позволяла себе звонить и жаловаться ему, чтобы не случалось. Но сегодняшний день стал исключением. — /Т.И./, — Крис залетает в танцевальный класс, и я приоткрываю глаза, видя силуэт мужчины. За это время я успела отключиться и прийти в себе несколько раз. Сознание притупилось. Нога стучала. Но переборов ноющую боль, я резко села, чтобы не пугать Криса. — /Т.И./, какого черта, — Эванс злостно смотрит на меня и опускается рядом, придерживая со спины. — Сколько раз я говорил тебе, что твои ночные тренировки до добра не доведут. — Просто помоги мне, — обращаю свой заплаканный взор на Криса и черты его сурового лица смягчаются. — То мое ходячее несчастье, — Крис аккуратно и бережно поднимает меня на руки. Припухшая нога трясется и боль разносится от ступни до самых кончиков волос. *** — Опять /Т.И./? — доктор Крайзер заполнял мою карточку. Я сидела на кушетке, задрав штанину и держась за ногу, защищая ее от лишних движений и боли. — О, да ты здесь постоянный клиент, /Т.И./? — саркастичное замечание Криса совсем меня не успокаивало, а его нервное передвижение по кабинету, раздражало. — Ты не бережешь себя, — доктор рассматривал на свету снимок моей ступни, и я заглядывала ему за спину, пытаясь разглядеть на фото отсутствие перелома. — Расслабься, у тебя все по стандарту, сильный вывих, но, — давящая тишина убивала и нога запульсировала от боли, предчувствуя тяжелый момент, — я должен осмотреть твою бедную ступню, бесконечно страдающую от твоих тренировок. — Напрягаюсь всем телом. Крайзер подходит к кушетке и берет мою ступню в свои прохладные руки. Я вздрагиваю и замираю, ожидая боли. Ловкие пальцы доктора поочередно надавливали на каждый участок припухшей ноги. Я скрежетала зубами и жмурила глаза от слез. — Три недели постельного режима, — еще одно нажатие, и я вскрикиваю, ища взглядом Криса, ожидая его помощи. Он подходит ко мне, и я цепляюсь за его руку, как за спасательный круг. — Попытаешься ходить на тренировки под обезболивающим, убью, — Крис убийственно-мило улыбается, стискивая мои пальцы. — Именно, — доктор Крайзер наконец-то оставляет в покое мою ногу и покидает кабинет, смиряя меня суровым взглядом. — Спасибо, что приехал, — болезненная улыбка растягивается на губах. — Ты не оставила мне выбора, потому что стоит мне один раз проснуться ночью, я больше не засну, — Крис усмехается, сидя за моей спиной, подпирая меня своей широкой и мощной грудью. — Пожалуйста, прекрати подвергать себя таким мучениям и испытаниям, — Эванс кладет подборок на мое плечо, прижимаясь щекой к моей щеке. — И позволь мне просто позаботиться о тебе, /Т.И./, — Эванс настырно трется щекой, щекоча мне шею. — Ты мне и так помог, и я благодарна за это. Но эти три недели, я преодолею их сама. — Почему? — слышу нотки раздражения в голосе Эванса. — Потому что мы друзья и для друга ты помогаешь мне больше, чем достаточно, — мой голос вибрирует и дрожит. — Я уже давно перестал считать себя твоим другом, /Т.И./. — Мое сердце совершает кульбит и бьется о грудную клетку, рвясь в ладони Эванса. Он бережно обнимает меня со спины и как бы невзначай целует в щёку. — И никакие возражения не принимаются.