Чернила

С приходом фестиваля, в обыденной жизни школьников наступают трудные дни. В основном потому, что к урокам и горам «домашки» наваливаются ещё и заботы о декорациях, о костюмах или типа того, в зависимости от того, что они хотят сделать. И ведь речь сейчас шла об обычных школьниках, а не учениках геройских школ. У них забот ещё больше. Нагрузка весьма ощутимая. Изуку и так все дни до этого, расписывал по часам, оставляя минимум свободного времени для себя. Сейчас же, его режим дня выглядел совсем по-спартански. Утром — обязательная тренировка длиною в два часа; днём — школа, дополнительные после уроков; а дальше, ближе к вечеру — постановка танца и работа над декорациями, и наконец, ещё одна тренировка. Благо к этому не добавлялось домашнее задание, которое Айзава позволял отстающим выполнять прямо в школе, на дополнительных уроках. Но опять же, в таком распорядке парень нашёл плюс в том, что он почти не видится и толком не думает о Кьёке и о кое-ком блондинистом. Он твёрдо принял решение затоптать странные и мешающие чувства к девушке. По крайней мере, на время подготовки к фестивалю. А дальше как получится. И впрочем-то, у Изуку получалось! Блокноты с его творчеством убраны далеко-далеко под кровать, в самую глубь, куда не доставала его рука. Приставучие мысли о девушке заглушали наушники с громкой музыкой, обязательно по жанру далёкого от рока. А в учёбе, он стремительно начал занимать позиции в первой тройке. В этой всей нагрузке были плюсы, определённо, пусть и синяки под глазами становились больше, и зевать он стал чаще, и теперь его друзья волнуются о его состоянии ещё сильнее. Но главное, — то, что его жизнь полностью вернётся в прежнее русло! Ну, так он думал… — Мидория! Дыхание парня сбилось, отчего возник звук, похожий на хрюканье. — Зачем я ей понадобился?! — хоть внутренне он и кричал, но смог с усердием повернуть голову. К ней… Кьёке. В голове Изуку, со скоростью света метались мысли о том, как его потрясающий план вдребезги был разрушен одной фразой. Что иронично, его собственной фамилией! — Почему… Все ненадёжные планы, касающиеся смертельно опасных боев со злодеями, были успешными, а этот… Да пропади всё пропадом, отстань от меня! Просто не подходи ко мне!!! — но сказал он ей естественно другое. Что-то вроде: — Джиро! Чем могу быть полезен? — уж слишком наигранно и любезно получилось. Девушка на секунду замялась, странно посмотрев на него. — Вблизи он ещё хуже выглядит. Может не нагружать его работой, и так устал небось. — но сказала она другое. Тоже. — На самом деле, я хотела попросить у тебя помощи с кое-чем. Изуку напрягся ещё больше. — Я составляла заметки для группы, — Кьёка показала головой на кипу листов в её руках. — но они слишком объёмные и это определённо не то, что можно носить с собой, чтобы быстро взглянуть и освежить память. Получились слишком… — Подробными? — Да, наверное… Возникла неловкая пауза. Оба были смущены. Изуку тем, что сейчас напротив, стоит и разговаривает с ним девушка из его «фантазий», а в животе бушует ураган. Кьёка же потому, что было стыдно просить о помощи у одноклассника, который и так выглядит не очень бодро. Ещё совестнее становится, когда он делает вид что всё в норме. Молчание решилась нарушить фиалковолосая: — Кхм, как я говорила, мне нужна помощь от тебя, — но подумав уточнила. — с заметками. Ты ведь тоже их пишешь. Но, как я заметила однажды, у тебя всё достаточно организованно, хотя ты столько слов в минуту произносишь когда бормочешь. И поэтому, я хотела попросить тебя помочь их сократить, и самой бы научиться вести. Парень послушно взял предлагаемую стопку и досконально начал изучать. На каждого участника было выделено по несколько листов. На Кацуки около трёх, видимо потому что больше и не требовалось с его-то умением. На Фумигаке и Момо, чуть больше — семь. Но, разложив листы трёх участников по отдельности, он понял, что перед ним осталась ещё примерно половина. И к сожалению, титульный лист гласил «для Каминари». — Знаю, на нём я конкретно так застопорилась. — виновата почесала она затылок. — Он достаточно быстро выучил основы и даже аккорд «F» может сыграть, чего я не ожидала. Только вот, упомнить последовательность этих аккордов и порядок игры ему сложно. Так что, пришлось расписывать каждую строчку. Почему-то, информация о том что Денки плох памятью приподняла ему настроение, неудивительно, что даже любимую начинку подруги не запомнил, но энтузиазм при разборе её записей не проявлялся дальше. Закончив, он вынес вердикт: — Думаю, можно сократить наполовину… Примерно. И-иногда объяснения настолько подробные, что кажется, будто ты младшекласснику всё это рассказываешь. — Ухх, а я ещё думала, что максимально сократила. — на секунду Кьёка замолчала. — Значит… я могу рассчитывать на твою помощь? Глаза парня сверкнули, когда он осознал, — это его шанс. Вновь, высшие силы подарили ему возможность на нормальную жизнь! Два пути. Согласие или отказ. Путь, который пробудит в нём былые нежеланные чувства, или же путь, который похоронит их, и оттолкнёт двух людей, как одинаковые полюса магнита. Выбор в каком-то смысле очевидный. Отказ — это то что нужно было, чтобы вернуться к плану! Вернуться в нормальный ритм жизни, лишённый всякой пошлости и всяких земных бессмысленных чувств! Именно! Отказ! — Конечно. Я помогу! — ответ был очевиден, но всё же… Он идиот. — Супер! — лицо фиалковолосой так засияло, что на секунду Изуку пожалел, что думал о другом пути. Он снова был ослеплён ею. — Тогда сегодня после репетиций у тебя в комнате. — Да, конечно! — эту фразу он почти пропел, но сразу же как девушка скрылась с его глаз, улыбка спала. Накатило осознание. Он самолично разрушил план, не она. У него был выбор, и как оказалось, он трус и придурок, не сумевший поступить рационально. По виску скатилась капля пота, когда он вспомнил, что своим же согласием он пригласил девушку, и не абы какую, на свою территорию. Иначе говоря, — в свою комнату! Он был на грани обморока.

***

Изуку сидел за маленьким столом, позаимствованным из комнаты Шото, и нервно крутил ручку в руках. Это были одни из самых напряжённых минут в его жизни. Задротская, лишённая друзей и подруг жизнь, не дала ему социальных навыков, но научила строить планы на все случаи жизни. Если незнакомец попросит карандаш; если в меру знакомый одноклассник, пригласит его потусоваться после школы; и даже если — девушка войдёт в его комнату. Последнее было для него совсем маловероятно, но порой, с жизнью Изуку всё же случались резкие повороты. Например, когда его чуть не убил злодей, а через 10 месяцев он стал учеником ЮЭй с причудой героя, возглавлявшего топ мира, за пазухой. Или как сейчас. Комната вычищена, большинство фигурок Всемогущего убраны в шкафы, а самое главное, — кровать застелена так, что не видно тетрадок под ней. Чай заварен, записные книжки приготовлены, карандаши наточены до колющего-режущего состояния. Конечно, процесс наведения порядка не унял стресс. В глубине души, он понимал, что грядёт неизбежное. Не может всё так легко пройти. Но худшее, что может произойти, это то, что он потеряет контроль над своим телом. Главная цель — это выжить, и не потерять ни перед кем лицо. Не дать ни единой душе узнать о том, что в его голове, под кроватью и под штанами. И не пасть от всеуничтожающих разъёмов. Внезапно, что-то потекло по руке зеленоволосого, и стоило ему опустить глаза, как увидел небольшой ручеек из чернил. — Чёрт… — в панике прошептал Изуку, одновременно держа под «водопадом» ладонь, чтобы ничего на попало на стол, и ища взглядом ненужный листок. Резкий стук в дверь заставил его немного взвизгнуть. Кьёка. — П-подожди пожалуйста! Наконец, вырвав листок из его тетрадки по анализу героев, начал в панике всё стирать, но естественно чернила просто размазывались по его руке. От более усердных движений чище не стало, лишь покраснела кожа на руке. — Вот жешь… — тихо выругнулся он, глядя на плоды своей неудачи. В основном на листок, потому что вырвать из тетрадки именно анализ фиалковолосой и вытираться им было вершиной идиотизма. — Эй, ты там жив? Всё в порядке у тебя? — Д-да! Всё нормально, не беспокойся! — бросив попытки оттереть уже въевшиеся чернила, он в спешке бросил страницу под кровать и кинулся к двери, но не успел и третьего шага сделать, как поскользнулся на той самой ручке. Грохот от падения болью отдался в разъёмах Кьёки. — Я вхожу! Господи, Мидория… — она с беспокойством ворвалась в комнату. И впрочем, беспокойство было не зря, потому что теперь, сидящий на коленях, Изуку не только был по руку в чернилах, но и с ручейком крови из носа и царапиной на лбу. — Ты как так умудрился?! — парень лишь непонятным взглядом посмотрел на неё, зажимая чёрными пальцами нос. — Подожди, я схожу за аптечкой! Хлопнула дверь и послышались спешные шаги девушки. Теперь он был на грани слёз. Встреча одноклассников всё же состоялась, несмотря на форс-мажор, но неловкость всё также пронизывала эту комнату и каждый её атом. В основном, они молча сидели друг перед другом, лишь изредка нарушая молчание. По крайней мере, Изуку мог абстрагироваться от этого уткнувшись в заметки, ради которых всё это и состоялось. Но волноваться и прятать взгляд осталось недолго! Скоро всё кончится и это единственная мысль, что успокаивала его. Сейчас, он до конца объяснит, покажет и она уйдет. Желательно из мыслей, но из комнаты тоже сойдёт. — Главное — это не провоцировать на какой-либо диалог. Нужно молчать, тогда Джиро сочтёт, что я не желаю с ней общаться, и после «пока» наша с ней коммуникация навсегда падёт! У меня вновь появился шанс! — в уголках глаз скопились слёзы счастья. — Мидория. Мне надо поговорить с тобой. Изуку застыл, видимо никогда в жизни ничего не пойдёт по его плану. Даже тогда, когда от него требовалось просто играть в молчанку. Радовало хотя бы то, что в этот раз от него мало что зависело. — Да? Их взгляды наконец пересеклись. Парень смотрел на неё в ожидании вопроса или просьбы, молясь богам, чтобы речь не зашла о второй «деловой» встрече. Ужаснее этого, может быть только то, что она «что-то» знает. Кьёка мялась в нерешительности. — Я хотела бы сказать, что… Точнее сознаться, что о личной встрече я настояла не из-за заметок. Дело касается… Ммм, твоего состояния в последнее время. — в нерешительности покрутив свой разъём на пальце, она начала. Парень выпрямился. Конечно, именно этого вопроса он не ожидал от неё, скорее от близких друзей, как Тенья, Тсую или Очако… Точно! — Они попросили тебя поговорить со мной? — его осенило, не могло же так случится! Кьёка не тот тип людей, которые вламываются в комнату к другим без причины. Даже в этом случае, хоть предлог и был, она могла просто попросить объяснить в классе. Ну или на крайний случай, он мог пожертвовать одну из своих тетрадей по анализу. Фиалковолосая промолчала, обдумывая, но спустя несколько секунд продолжила: — Нет. На самом деле я сама решила прийти к тебе. Знаю-знаю, мы не особо близки, даже в классе не говорим, но ты серьёзно думаешь, что твое состояние "зомби" никто кроме друзей не замечает? Как раз-таки все в курсе, что с тобой что-то творится, но ведь если подойти и спросить: «Эй, чел, что с тобой? Выглядишь как труп. Плохо кушаешь?»; ты бы в ответ такой: «Нет, что ты, у меня всё хорошо, как твой день прошёл?». — говорила Кьёка, меняя во время тирады интонацию, начиная с её обычной, заканчивая гипотетическим разговором Денки и Изуку. Было не по себе, что именно в таком виде он предстаёт перед ней, но понимает, что правда горло пережимает начать отрицать её слова. Ничего не оставалось, кроме как потупить глаза вниз, на ноги, и скрыть лицо за волосами. И что теперь ему делать? Единственным выходом сейчас является соврать, но соврать правдоподобно. Если сейчас всё сделать так, она успокоится и не вернётся больше в его жизнь? Сомнения есть, но что он теперь-то потеряет если попытается? Честь и достоинство, что так важно герою и обычному хорошему парню? Ну, вспоминая те случаи: первое наваждение в классе, несколько потом следующих, в конце концов прямо в гостиной общаги, — разве эти две вещи у него всё ещё остались? Уже тогда он чувствовал себя опозоренным. Даже сегодня, зная что будет сидеть перед ней, он полагал что это случится, приготовился, и взял этот стол у Шото. В те разы его скрывала парта, стены своей комнаты, или подушка. Так что вполне возможно, что он и потерял некоторые из тех качеств, что увидел в нём Всемогущий. Поэтому он почесал затылок, и как можно более наигранно показал улыбку: — Ха-ха, вот же… Заставил вас поволноваться о себе… Даже тебя, Джиро. — он поднял сожалеющий взгляд на неё. — Та операция по спасению Эри была очень напряжённой. Я думал у меня нервы покрепче, смогу морально пережить бой с Восстановителем. Это было ужасно. Использовать ту опасную битву и спасение маленькой травмированной девочки как оправдание… всему этому. Эри он по-настоящему жалел, и сейчас старался быть рядом с ней как её спаситель. Но несмотря на то, что та битва действительно отложила след на его психике, он довольно легко пережил ту же смерть Ночноглаза. Не без ночных слёз, конечно. И сейчас он чувствовал, что желание сохранить перед всеми образ хорошего парня, потушило в нём всякую честь. Использовать ужасающие события в качестве оправдания, в то время как настоящая причина — это увлечение телом одноклассницы. Подумать только, что он ещё готов сказать, только чтобы не получать взгляды критики и ненависти как в средней школе? Чернильная рука сжалась в кулак. Изуку прямо ощущал как его рука горела, возможно это очередной плод его воображения, но жжение распространялось по всему телу, в особенности жарко было в животе. Весь он будто горел в адском пламени, скорее всего это волнение и приближающаяся паника, ну и подкатывающая тошнота. Этот маленький стол теперь казался его партой, а комната классом. Таким большим, но в то же время удушающе маленьким. И глаза. Повсюду. Они смотрели на него сверху вниз, а он даже и голову поднять не мог. Казалось всё это ещё ужаснее, чем было в средней школе. Тогда его не любили из-за несправедливости, из-за отсутствия причуды и возможно из-за того, что сами они были отвратительными людьми, которые сами ничего не делали для исполнения мечты и думали что впереди него, только из-за отсутствия дополнительного сустава. Тогда он жалел себя, ведь ненависть была без причины. Но сейчас. Ненавидеть будут справедливо. Не из-за того, что он таким родился, не из-за того, что в нём есть то, чего не поменять. Бросать уничтожающие взгляды будут, как на мерзавца-злодея. Да и сейчас одноклассники, одни из лучших людей, будущие герои со своими светлыми мотивами. В этот раз, окружающие люди в сто раз лучше него. — Врёшь ведь. — Глаза Изуку широко раскрылись. Да, он сам согласен что ложь отвратительна в этом случае, особенно на такую тему. Но она же была правдоподобной. Он не хороший человек, но он же достаточно хороший лжец. Иначе как ему удавалось скрывать издевательства от матери… Кьёка скрестила руки на груди, её разъёмы лежали на столе, в опасной близости от него. Она смотрела исподлобья, всё понимая. Она не просто вкинула эту фразу в его монолог, просто чтобы проверить реакцию. Нет же, она была уверена, что уличила его во лжи на сто процентов. — Видишь ли, моя причуда помогает мне хорошо слышать. Порой я слышу то, что мне не хочется, чужие секреты например. Изуку осел. Если она знает, то зачем пришла?! — Так что я знаю достаточно много... к примеру о тех, кто живёт со мной по соседству. Это наверно самый большой минус, если исключить их чувствительность к звукам и прикосновениям. Но есть и очень хорошая сторона - я слышу сердцебиение людей. — Не знаю что с тобой творится, но с самого начала года, твоё сердце тарабанит так, что отвлекает меня своим звуком. Ты уж очень много волнуешься. Уже тогда я стала тебя замечать. — разъём, словно змея подполз к нему и тыкнул его в живот, от чего он дёрнулся. — Я даже привыкла, подумав, что это из-за особенности причуды, или из-за твоей активности в спорте. В конце концов, я пришла к выводу, что ты испытываешь много стресса. — П-прости, что отвлекаю на уроках… Но, не думаю, что могу это исправить… — сожалеюще он протянул, всё так же пытаясь перевести тему, на это Кьёка лишь хмыкнула. — Так вот, к чему это я… И в последнее время твоё сердцебиение совсем слетело с катушек. В какие-то моменты, оно со скоростью света работает, а в какие-то, как будто вообще пропускает удар. Именно поэтому я начала волноваться о тебе. — теперь её разъём переместился к левой стороне груди. — Твои друзья, видят только твой недосып, усталость и чрезмерные старания, а я вижу, что ты постоянно как будто боишься чего-то! — фиалковолосая в сердцах ударила по столу, звук был не громкий, но Изуку всё равно невольно вздрогнул. Теперь даже маленькой подстраховки его лишили, столик, разделяющий метр между ними не казался таким надёжным. Удар или громкое слово и качественная древесина потрескается и развалится как жухлая веточка, как он сейчас. Зеленоволосый с напряжением уставился на её руку. Просто не знал куда смотреть. — Что с тобой происходит? Я сижу посреди класса каждый день в какофонии. Шебуршания, трение карандаша, биение сердца буквально каждого — и именно твоё перекрывает вообще все звуки. — Её рука сжалась в кулак. И, впервые он действительно ощущал себя беззащитным. И хоть он слышал, что в её голосе злость только от его лжи, он продолжал теперь и винить себя, что сам себя раскрыл. Даже не своими действиями, а просто природными механизмами. Все его планы по возвращению в нормальную жизнь были зря? Кьёка дёрнулась от осознания, и тут же затихла. Она слишком на него надавила, но отступать разве есть куда? Сидя напротив него на коленях, она продолжила более спокойным и понимающим тоном: — Мидория. С тех пор как я наблюдаю за тобой, я вижу и твои серьёзные изменения. Взять хотя бы тот случай в классе, ты тогда… — В-в классе? Ты знаешь, что именно тогда произошло?! — если это так, то ему оставалось только считать секунды до того как один из разъёмов пройдет насквозь голову через уши… Даже просто вспоминая то место, его пробирало. — Н-нет не знаю… Говорю же, просто в тот момент твоё сердце билось сильно. А когда я повернулась, ты склонился над партой и шептал что-то вроде: «Чёрт, я думаю об этом». — Кьёка совсем уже говорила тихо, Изуку больше не слышал вообще никакой злости. Смотря на её лицо, в нём не было никакого осуждения, даже за ложь. Может она просто думает, что соврал во благо? А может просто волнуется… Страх ненависти никуда не исчез. Он всё так же смотрел на неё, боясь и слова сказать. Но что-то в голове говорило ему не строить больше планов, просто поделится хотя бы частью. Хотя бы сглаживая подробности, и не договаривая. Он открыл рот в попытке начать, но тут же закрыл. Этот взгляд, что сейчас на него направлен изменится. Но она ведь не донесёт остальным? Но даже если нет, всё равно её отношение к нему будет говорить вместо слов. Изуку скривил рот в отвращении и отвёл взгляд в сторону. — Я-я… В тот день я… — начинал он дрожащим голосом. Он не был уверен в том, что вообще делает. Может просто хотелось не испытывать в мыслях такой бардак? Не хотелось больше нагружать себя, чтобы не думать о ней и о том, что он разочаровывает людей этими запретными мыслями, прямо как Минору. Нет, даже хуже чем Минору. А ведь… А такие мысли они разве не нормальны? О таком думает Минору и при этом говорит вслух и при этом у него всё хорошо. Относительно… А это разве не значит, что к нему будут относится также. Конечно, если он выложит всё как есть то Кьёка испугается. Но если…? Неожиданный прилив смелости победил ком в горле и прежде, чем он успел осознать, он сказал это ей: — Как ты относишься к Минете? — планы были бессмысленны с самого начала, но сейчас им как будто самое место. Он решился на рассказ, но это не значит, что как и на поле битвы он будет действовать безрассудно. Удивление девушки было написано на её лице. Причём тут вообще этот карлик? Но этот вопрос был важен для Изуку, сейчас он не меняет тему. Он говорит серьёзно. Нахмурившись, она опустила взгляд в пол, обдумывая ответ. Через десяток секунд она начала говорить: — Да, он извращенец, а я не люблю всякие пошлости, — взгляд Изуку потускнел, ему нельзя это говорить ей. — Но знаешь, все имеют недостатки, а его недостаток в основном в том, что эти мысли он говорит в слух. Мне скорее противно, что он так говорит о Яомомо, Ашидо и о других, не думая о том, что нам это не хочется слышать, да и тот случай когда он хотел подсмотреть… Так-то, если бы не эти минусы, то он был бы не таким плохим, но ему хватает смелости говорить, что я… — девушка покраснела и помотала головой. — В общем ты меня услышал! И зачем тебе кстати это? — То есть, то что он просто не держит это в себе? Тебя это не устраивает? — Неужели всё не так плохо? У него есть шанс?! Нехотя Кьёка кивнула. — Если бы это были просто мысли, то возможно я бы и лучше к нему относилась. Но сейчас, я слышу от него меньше подобного, да и не делает больше ничего. Может к году третьему здесь исправится. Пф, ну знаешь, возьмёт пример с тебя, — она неловко улыбнулась своей шутке и легко ударила разъёмом Изуку по плечу. Тёплая атмосфера немного усмирила волнения парня, и он решился: — С-с недавнего времени я начал задумываться о разных вещах… И это всё было так… по-новому. — говорил он неспеша, подбирая слова. — О-одна д-девушка привлекла моё внимание… Н-не подумай н-ничего такого! Н-но в общем, сначала я просто смотрел на неё. Ловил себя на мысли, что она достаточно милая, — взгляд на секунду вернулся к девушке. — К-красивая… Меня это вдохновляло. Я д-даже писал там… Ну стихи, рисовал иногда… Её саму… — Изуку замолчал, сердце, бившееся как сумасшедшее, как будто скоро выпрыгнуло бы из грудной клетки. Прямо здесь, рядом сидит она и внимательно слушает, не перебивает, и даже понятия не имеет, что речь идёт о ней. — Н-но с недавнего времени, — началась самая трудная часть рассказа. — Я начал всё больше подмечать не только её красоту… — язык не поворачивался сказать это слово. Повернувшись к Кьёке, он смущённо посмотрел на неё, как бы говоря, что здесь и прослеживается связь с Минору. И по её распахнутым глазам, он мог сказать, что она поняла. — Ты имеешь в виду... — филаковолосая удивлённо втянула носом воздух. Она наклонилась к нему, как будто рассказывала ему страшный секрет, прошептала: — Сексуальность? — И Изуку не оставалось больше ничего, кроме как побороть себя и кивнуть. — Ты думал о ней в этом смысле? Ты представлял с ней что-то? — сдавленно спросила Кьёка. Она не хотела, чтобы один из тех, кого она уважала и о ком беспокоилась был как... Как... Как это! — На самом деле, и тот случай в классе… Ну тот, о которым ты говорила... Тогда у меня… Я в тот раз… — Ну… Я знаю… Э-это не очень хорошо... Я з-знаю и понимаю всё! Я н-не делал прямо ужасного, ну то есть… — зеленоволосый замахал руками, заметив что она была крайней недовольна. Фиалковолосая молча смотрела на него. В её глазах всё ещё было беспокойство и волнение за одноклассника, но сведённые брови говорили и о другом чувстве. Она слушала его вполуха, но подкрадывались сомнения. Кьёка думала об этом всём: о том кем эта девушка может быть, о Изуку, о его признании. Она хотела бы утешить его и сказать, что всё хорошо и эти чувства на самом деле не так страшны, что она за герой в конце концов, если не может подарить улыбку даже одному человеку. Но другая её сторона делала своё. — Я-я п-пытался не думать об этом! Ну то есть дела… — он всё ещё продолжал тараторить и оправдываться, но замолчал стоило встретиться с ней взглядом. — Мидория, — от одного лишь слова его пробрала дрожь. Изуку пристыжено опустил голову, всё чтобы не видеть этого взгляда. — Я думаю, что то, что ты делаешь… Девушка замолчала на несколько секунд, смотря на него. Нет, то что она хотела сказать, в своём роде тоже честное признание, но час от часу не легче от этого. Она приложила палец к губам и задумалась. Другие варианты просто не лезли в голову. Она явно не тот, кто может задвинуть пафосную речь, где она не осуждает его и так далее и тому подобное. В этом профи как раз-таки он. Да и, если честно… — Я знаю, что я сама спросила, а следовательно говорить такое не имею прав, но если… Если тебе так важен мой ответ, то дай мне немного подумать. Была ли Кьёка уверена в этом варианте? Нет. Но это было намного лучше чем то, что она хотела сказать изначально. Несмотря на свои принципы, она не могла просто взять и поставить Изуку наравне с кое-кем. Именно сейчас она попросту понятия не имела, что делать, и поэтому выбрала план отступление. Парень не поднял головы, когда она собирала свои вещи, и когда она стояла уже у двери, и даже когда она прощалась с ним он ничего не ответил. Дверь захлопнулась. И он снова остался наедине с мыслями. Не хотелось плакать как в тот раз, — просто смотреть на себя и на руки. — В какой раз всё усложнил. — думал он, запуская пальцы в волосы. Судорожно дыша, чувствуя липкость, не до конца высохших, чернил. Всё бестолку.