Сожжёные крылья бабочек

Девочка освещает каменные стены тёмного подвала слабым огнём тающей свечи. За спиной ещё виднелся выход, обозначенный прямыми лучами света, так что она не особо сильно переживала, что не сможет выбраться. Плана изучения этого помещения не было. Впрочем, у неё редко бывают планы. Наруто скорее примет решение, кажущееся наиболее выгодным, а затем пожалеет об этом, чем составит подробный план действий. Вот такая она была — девочка, не умеющая предвидеть долгосрочные последствия, заботящаяся только о тех, кто ей дорог, и завидующая всем, кому повезло чуть больше, чем ей. Наруто чувствовала — сейчас что-то произойдёт, может быть плохое, может быть хорошее. Возможно, возможно, стоило всё-таки вернуться, продумать все варианты и только потом идти сюда, но Узумаки упрямо продолжала противоречить здравому смыслу и идти вперёд по тёмному помещению. В какой-то момент она вышла в более просторную комнату, спустившись вниз где-то на метр, а может быть, даже чуть больше. Подняв руку со свечкой чуть выше головы, Наруто осматривается. От пыли, витавшей в воздухе, хотелось чихать. Сверху просачивались тонкие ленты света, оставляя на полу маленькие освещённые участки. Девочка почти сразу понимает — она находится уже под другим домом. Ох… Кажется, под всеми постройками расположены подземные ходы, связанные друг с другом. На это одна её часть почти искрится от счастья. Это ведь так круто! У неё начинается приключение, как у самого настоящего ниндзя на миссии. А другая часть в это время строит план, как она будет спасать свою задницу, если тут всё сейчас обвалится. Грудь переполняла куча разных эмоций — в основном какая-то воодушевлённость и радость, что и с ней произошло что-то такое, что происходит с главными героями в книжках. Наруто, чуть более привыкши к темноте, осматривается дальше: на полу находился многолетний слой пыли, который она потревожила своими сандалиями; там же было много всякого разного мелкого мусора вроде веток, соломы, каких-то бумаг и небольших камней. Девочка внимательно всматривается в пол. Что-то не даёт ей покоя. Через пару минут пристального изучения всего в поле зрения, Наруто наконец понимает, что тут является тем самым выбивающимся из общей картины элементом. Это был огромный рисунок, захватывающий всю горизонтальную поверхность. Кажется, это была спираль, нарисованная тёмной краской, обведённая кругом, который в свою очередь был окружён то ли запятыми, то ли стилизованными каплями — такие ещё часто рисовали на картинках в книжках со старыми сказками. Узумаки без понятия, что этот рисунок значил, так что девочка… разворачивается и просто уходит. Всё-таки да, Наруто — та ещё трусливая девочка-гражданская, и она знать не знает, что будет, если тут что-то активируется. Ну а вдруг? Она уже видела что-то похожее, применяемое ниндзя из её деревни на тренировках, так что первой мыслью возникло логическое «ох, чёрт, неужто что-то шинобивское?». «Лучше не буду тут ничего трогать и уйду в какой-нибудь другой дом для ночёвки, — огорчённо думает она. Хотелось найти какое-нибудь сокровище, оружие там или амулет какой-то, а не непонятный рисунок, который вполне может оказаться чем-нибудь опасным. Её здравые мысли всё же одолели эйфорию от понимания, что ей дозволено сейчас делать всё, как на миссии у шиноби. — Боже-боже, мне в этой жизни хоть раз повезёт найти что-нибудь прикольное и в идеале безопасное? Как каким-нибудь путешественникам из книжек». Наруто делает два шага, уже чувствуя напирающую обиду и злость, а затем врезается во что-то гладкое и прохладное. Свеча падает на пол из неловких рук и тушится сама по себе о землю. Девочка трёт ладонью лоб и насуплено смотрит на то, во что врезалась. Стена же должна быть дальше… Перед ней ничего не было; пыль, витающая в воздухе, всё также медленно проплывала пространство от потолка до пола; свет, пробивающийся сквозь щели, также слабо освещал пол. Но во что она тогда врезалась? Узумаки медленно тянет вперёд руку. Пальцы натыкаются на… стену. Невидимую стену. Ой-ой. Вот она же знала, что что-то такое точно произойдёт! Так зачем же она вообще полезла сюда? Наруто тяжело вздыхает, проводя ладонью по щеке. Она безнадёжна! Ну почему она не может усидеть на одном месте и постоянно везде находит себе неприятности?! Ну и как ей теперь выбираться? Девочка чувствует иррациональную злость — на сглупившую себя, на ситуацию, вышедшую из-под несуществующего контроля, на мир в целом, который, видимо, решил отыграться по полной именно на ней. А ещё отчётливо чувствовался страх — она заперта здесь одна, и, если задуматься, кто придёт к ней на помощь? Ну… никто. На осознание этого факта ушло лишь пара каких-то мгновений, и Наруто почти робко отступает назад и смотрит дико испуганным взглядом на прозрачную стену. В уголках глаз начинает собираться влага, и от этого становится невыносимо противно от самой себя. Узумаки хмурит брови и бьёт изо всех сил кулаком по невидимой преграде. Других идей особо не было, так что… хотя бы что-то. Звук был тихим — словно бы она била по большой подушке, но барьер, напротив, был очень твёрдым. «Больно», — Наруто трёт ноющую уже после второго удара руку. Боль глухо отдавала в запястье. На стене же не появилось никаких следов. Она ещё раз оглядывает доступную ей площадь — относительно небольшой круг, который, как только сейчас заметила Узумаки, был очерчен на полу странными повторяющимися символами. В темноте было сложно понять, но, кажется, это был какой-то тёмно-красный цвет. Внутри этой замкнутой «линии» была нарисована большая спираль, которая была на глаз по диаметру вдвое больше Наруто, и ещё пару линий таких же странных узоров. Узумаки приглядывается получше к рисункам и шокировано раскрывает глаза. Часть из узоров являлась кандзи! Вот только большинство из этих символов она всё равно не знала, а остальные встречались ею в жизни от силы два-три раза в каких-то мудрёных справочниках по лекарствам, которые она как-то от скуки открыла в госпитале. — Мда. Я точно влипла, — шёпотом констатировала Узумаки, присев на корточки. — Ну, возможно, этот барьер когда-нибудь пропадёт, — вслух предположила девочка. Это звучало вполне логично для неё, вот только… кто пропадёт раньше: стена или сама Наруто? Она ещё раз стучит костяшками пальцев по барьеру. Прозрачная стена никак не отреагировала. Девочка, подперев подбородок рукой и упёршись локтями в коленки, закрывает глаза в беспокойном раздумье. Попасть она попала, а как выбираться? Можно, наверное, попробовать сломать доски, разделяющие её с первым этажом, всё-таки не будет же эта стена таким огромным столбом до небес? Наруто представляет себе такую картину и тихо смеётся в ладони. Наверняка какие-нибудь особо незадачливые звери уже врезались в эту палку. Хотя зверушек было как-то жалко на самом деле. Узумаки нервно ведёт плечами, смахивая странное чувство падения. Было какое-то странное тонкое ощущение, что вот прям сейчас случится то, к чему всё и вело. Вот только ни взрывов, ни вспышек — ничего не было. Так что Наруто отмахивается от этого сжимающего внутренности в ледяной хватке чувства. Но совсем ненадолго. Потому что уже через считанные секунды она с визгом вскакивает на ноги и распахнутыми испуганными глазами смотрит, как твёрдый пол, где она мгновения назад спокойно сидела, в буквальном смысле начал исходить густым туманом и превращаться в белое ничто. И ладно, если бы она могла стоять на этой белой штуке, но нет! Ноги мгновенно уходили в пустоту, как сквозь молоко, стоило пропасть последним доскам. «Вот чёрт!» — подумала Наруто, прокляв за последние секунды всех нелицеприятно выглядевших взрослых, с которыми она была знакома, начиная от сморщенного противного дедка с рынка, который в одну зиму разломал несколько её скворечников и заканчивая тем страшным мужчиной-мумией, отдавшем приказ о её сожжении. Узумаки безнадёжно падает куда-то вниз, тщетно пытаясь хоть как-то сгруппироваться или зацепиться хотя бы за что-нибудь. Над её головой восстанавливается пол, погружая пространство вокруг в непроглядную тьму. Блять. Наруто добегалась. Кажется, она говорила, что хочет приключений как у настоящего шиноби? Ну теперь точно нет! В центре нарисованной спирали, где пропала девочка, небыстро встаёт на ноги женский силуэт. Она медленно, почти лениво, убирает длинную косу за плечо, аккуратно поправляет складки одежды, оглядывает окружение и чуть криво усмехается: всё осталось точно таким же. Женщина твёрдым шагом направляется к выходу из тёмного подвала под еле слышимый звон колокольчиков на концах её рукавов. Полупрозрачные бабочки замирают в волосах, превращаясь в подобие стеклянных украшений. Возвращаться сюда было неожиданно грустно.

***

Саске быстрым шагом шёл по одной из улиц квартала Учиха. Злость захлёстывала изнутри словно цунами. Менмы нигде не было уже три недели. Более двадцати дней! А ещё снова начались шёпотки в клане, и отец опять ходил словно грозовая туча. Он не зря считался гением, тем более сейчас никто даже не пытался прятать своё недовольство ни от него, ни от кого другого. А всё было из-за смерти прошлого Хокаге — господина Хирузена Сарутоби. Саске считал старика весьма хорошим человеком, который очень многое понимал в людях. Но в любом случае нового правителя не было, а власть, пусть и временно, была передана старейшинам деревни — каким-то старикам, которых молодой Учиха в лицо даже никогда не видал, и совету джонинов. Эта структура [совет джонинов] по мнению Саске представляла собой сборище людей, не имеющей особой социальной ответственности. Ну, как Какаши Хатаке, «наставник» их команды. Если честно, по сравнению с Какаши, даже его брат за последние три месяца научил Саске большему — поиску того по всей деревне, при условии, что Итачи в наглую использовал запрещённые лично ему хенге и шуншин. Развлечение в виде поисков всё время сбегающего от разговора брата надоело ещё до полудня; Какаши нигде не было видно, хотя с ним тоже хотелось бы поговорить по поводу тренировок или даже ученичества; Сакура была покинута им ещё ранним утром в каком-то из парков, потому что мешала сосредоточиться на медитации. Вот был бы тут Менма, вот тогда бы Саске не шлялся по деревне без дела. Но чёртов Узумаки, чтоб ему икалось, свалил непонятно куда и непонятно зачем. — Эй, Саске! — окликнул его смутно знакомый голос. Мальчишка разворачивается, хмуря брови, и почти сразу слышит скулёж белого щенка. А… это Киба. — Чего хотел? — Учиха старается выглядеть не враждебно, они же в одном классе учились всё-таки. — Спросить всё хотел, ты в последние дни не видел девочку чуть ниже меня со светлыми волосами? Она работала в кафе на главной улице, гражданская и со шрамами ещё такая, — Инузука почти скручивается от боли в колющем боку. Вот чёртов Учиха! За ним же не угнаться вообще! — Её Наруто зовут, если что. — Нет, — почти сразу следует ответ. А затем, спустя несколько секунд молчания Саске спрашивает: — А кто это вообще? — Менма сказал, что это его сестра, но что-то мне в это не верится. В любом случае скажешь, если увидишь кого-то похожего, договорились, — Киба говорит это совершенно обыденным голосом, а затем разворачивается, машет рукой, выкрикивая чьё-то имя, и бежит в том направлении, оставляя Саске в шокированном состоянии стоять посреди улицы. То есть эта самая, предположительно, сестра Менмы — и не шиноби? Это вообще как? Учиха провожает взглядом собачника. В голове как-то тихо — ноль мыслей. …Наруто, значит? Гражданская? Серьёзно?