Опасные связи

Пикник — «Королевство кривых» Эта фраза режет мне слух до такой степени, что я некоторое время сижу на месте и тупо моргаю. Малфой, к его чести, не пытается сказать ничего такого, что могло бы спровоцировать очередную глупую разборку между нами. Воспользовавшись этой странной паузой, я наконец соскребаю себя со ступенек и встаю. Мы входим в дом, а в моих ушах все еще звучат слова, произнесенные им. «Малфой так сказал это… будто на самом деле считает меня частью семьи… Неужели он привык ко мне? Наверное, это нормально, хотя и кажется мне несколько диким... Ну что за глупость. Как он мог ко мне привыкнуть?.. Но прозвучало так похоже… В любом случае, если не хочу нарваться на град насмешек, не стоит об этом упоминать… — осторожно кошусь взглядом на невозмутимого Малфоя. — Видимо, нормальность в его случае имеет очень гибкие границы… Пора мне уже привыкнуть к подобному и перестать обращать внимание на такие мелочи. Стоит поберечь свою нервную систему», — отстраненно размышляю я. — А еще — меньше думать, но это кажется мне невыполнимой задачей…» А раз я не могу перестать думать, придется приучать себя к тому, чтобы решать проблемы по мере их поступления, а не хвататься за несколько сразу, и уж тем более — не браться за нерешаемые… «Вроде Малфоя». Он медленным движением снимает черное пальто, вешает его на крючок, а я отвожу взгляд в сторону, замечая, как белоснежная рубашка натягивается на крепких предплечьях. «Сегодня Малфой кажется слишком спокойным. Даже миролюбивым. Значит ли это, что он что-то задумал? Никогда не поймешь, что у него на уме… Возможно у меня действительно есть повод волноваться, потому что излишне невозмутимый Малфой похож на притаившуюся в траве змею, готовую в любую удобную секунду широко раззявить пасть с острыми ядовитыми клыками и вгрызться своей жертве в глотку. Хотя…» Теперь я в этом немного сомневаюсь. Особенно когда вспоминаю то, что Малфой говорил раньше Дину: «И если еще хоть раз ее коснется даже твоя тень, ты пожалеешь. Я тебе это обещаю…» «Неужели… — нет, даже думать об этом серьезно не могу, хочется сразу же нервно рассмеяться. — Неужели тогда он действительно заботился обо мне?.. Да нет, чушь какая! Я такая наивная! Малфой читает меня так же легко, как Снейп Долгопупса! С чего бы ему заботиться обо мне? Он просто радеет за репутацию семьи, вот и все», — прихожу я к резонному выводу, пока вешаю куртку на крючок рядом с пальто Малфоя. Мысли медленно переключаются на Дина. Мне и жаль его, и, одновременно, самой мерзко от этой жалости. «Я ведь на самом деле не знаю, действительно ли он пытался ухаживать за мной из каких-то меркантильных целей? Или я правда ему нравилась?.. Малфой и Нотт судят по себе. Они оба — те еще негодяи, но… какой-то маленький червячок сомнения внутри меня зудит... Отчего же я верю им, а не Дину?» Мысленно делаю пометку обязательно разобраться с этим позже. Краем глаза замечаю, как Малфой недобрым серым взглядом косит на меня, но ничего не произносит. И это еще больше настораживает меня. Внутренне подбираюсь, готовая в случае чего дать ему отпор, но через несколько секунд слышу приглушенные голоса, которые становятся все громче и громче. В коридор выходит мама. Она радостно улыбается мне: — О, Герми! Ты вернулась! Следом за ней выходит Люциус. По сравнению со своей обычной эмоциональной сдержанностью, он выглядит непривычно оживленным: приветливо кивает мне и улыбается Малфою. А мама тем временем спрашивает: — Почему ты так рано? Я думала, ты погостишь у Лаванды еще несколько дней. — Уже успела соскучиться по тебе, мам… — бормочу я неловко и ловлю на себе еще один косой взгляд Малфоя. Меня так и подмывает показать ему язык и прямо спросить: «Ну, чего пялишься?!» Но я подавляю этот детский порыв, тем более, что Люциус обращается ко мне: — Остаешься ночевать? — Да, — отвечаю незамедлительно. «Если честно, даже не представляю, что могла бы остаться ночевать у Лаванды. После произошедшего она даже поговорить со мной не захотела. Я, конечно, могла побежать за ней тогда… просто, мне кажется, за такие щепетильные темы не следует браться с наскока. И, если честно… Я не знаю, как мне с ней разговаривать. Что ей сказать? Все-таки, узнать о том, что у человека, с которым я так давно общаюсь, оказалась нетрадиционная ориентация — это как-то неожиданно…» — тихо вздыхаю я, а совершенно не подозревающий о моих тяжелых душневных метаниях Люциус широко улыбается: — Отлично! И это сбивает меня с мысли. Я сосредотачиваю внимание на Люциусе и внутренне вздрагиваю. Эта его улыбка почему-то напоминает оскал акулы: такая же хищная и голодная. Люциус небрежным жестом отбрасывает прядь длинных белокурых волос за плечо; золотое обручальное кольцо зловеще блестит на его пальце, а мне отчего-то кажется, что все его хорошее настроение и улыбка эта — не к добру. Не предвещают они ничего хорошего. — В таком случае, — продолжает он, — все складывается как нельзя лучше. Вечером в обязательном порядке оба спускаетесь к столу. К нам приедет погостить один очень важный человек. — Кто? — подает наконец голос ранее молчавший Малфой. — Это сюрприз, — улыбается мама. «Лишь бы он оказался приятным», — невесело думаю я и тайком смотрю на Малфоя. Судя по кислому выражению его лица, он надеется на то же самое. * * * Оказавшись в своей комнате, падаю на постель. Зарываюсь лицом в подушку, желая хотя бы ненадолго забыть этот день. Но мысли, как надоедливые злые осы, кружат вокруг головы. Желая избавиться от них, я переворачиваюсь на спину и некоторое время бездумно пялюсь в белый потолок. Затем опускаю глаза ниже и рассматриваю обстановку. На окнах висят тяжелые, золотистого оттенка шторы, которые не пропускаю в комнату пасмурную погоду. Тёмный вместительный шкаф, в котором я прятала Малфоя... «Даже смешно», — невольно усмехаюсь, вспоминая тот комичный момент. Родной компьютерный стол в углу, за которым я провожу столько времени. Большое овальное зеркало напротив кровати... И привычная тишина. Все это действует на меня умиротворяющее. Но спать не хочется совершенно. Перед глазами все еще стоит картина того, как Джинни страстно зажимала Лаванду в туалете. И мне так странно и дико думать о том, что моя лучшая подруга может быть человеком нетрадиционной ориентации! Я ведь никогда не сталкивалась с такими людьми. Даже не задумывалась о том, что они существуют где-то рядом со мной. Но сегодняшняя сцена в туалете просто разрушила в моей голове установленные догмы о том, что правильно, а что нет. «Если так подумать, то каждый человек живет по своим правилам и считает, что лишь его картина мира правильная. И за рамки этой картины мало кто выходит. Мало кто расширяет свои границы и понимает, что в итоге жизнь богаче наших представлений о ней». У меня, похоже, получилось расширить эти границы. Но я даже не знаю, благодарить мне за это Лаванду или нет. Ведь для того, чтобы сказать ей хотя бы «спасибо», нужно еще как-то начать с ней разговаривать. «Хотя бы о погоде», — вздыхаю я, переворачиваясь на живот, и достаю из заднего кармана джинсов старенький потертый мобильник. «Если захочешь поговорить, я готова», — отправленное сообщение мигает на экране, и я откладываю телефон в сторону. «Что происходит со всеми нами? Со мной, с Лавандой… да даже с тем же Малфоем? Мы,наверное, меняемся. Вопреки устоявшемуся мнению о том, что люди не меняются. А может, мы просто взрослеем? Может быть, я становлюсь равнодушнее? Или нет? Например, в отношении той же Лаванды… Я не отправилась за ней домой, хотя, скорей всего, следовало ее догнать. Но я предпочла не вмешиваться. В конце концов, кто я такая, чтобы осуждать ее? Меня никогда не интересовало, с кем она спит, разве сейчас что-то изменилось? Нет. У меня до сих пор нет никакого желания лезть в чужую кровать. А Малфой? Может, он действительно станет спокойнее и повзрослеет? Перестанет меня задирать? И жить станет немного легче. Кто знает…» Внезапно вспоминаю о том, что Лаванда еще в ту ночь, когда я осталась у нее, начала вести себя странно. «Скорее всего, тогда ей звонила Джинни. Лаванда выглядела разозленной… Нет, это точно была Джинни. Если вспомнить тот полуночный телефонный звонок, все становится понятно…. Вспоминаю отрывок разговора. «Не смей говорить мне такие вещи! Я ни в чем не виновата! А если даже и так, то могу принять себя любой! Все! Не звони мне больше! Нет! Это не мои проблемы!» — кажется что-то такое она шипела в трубку… "Что же это получается? Лаванда против этой связи? Тогда почему в туалете она отвечала Джинни так рьяно?..» Перевожу взгляд на безмолвный телефон, гипнотизирую его взглядом, будто он в силах дать ответы на все мои вопросы. Лаванда молчит, и моя смс-ка, похоже, канула в пустоте. Такое ее поведение кажется мне немного детским и обидным. Я ведь сама даю ей понять, что хочу поговорить об этом. И знаю, что Лаванде станет легче, когда она мне все расскажет. «Наверное, и мне было бы проще нести свою ношу, если бы я поделилась с ней всем тем, что меня так гложет», — думаю я, переворачиваясь на бок, подтягиваю одеяло выше и по-другому укладываю подушку, чтобы стало удобнее. Прикрываю глаза. Сонливость накрывает меня невесомым мягким покрывалом, но в голове копошится целый ворох мыслей; слишком много вопросов у меня, ответов на которые пока не найдены. «Этот огромный, оттягивающий шею камень незавершенного гештальта получится сбросить лишь тогда, когда все загадки будут разгаданы», — я через силу, медленно открываю глаза. — «Мне необходимо узнать все. И тогда я успокоюсь. Надо только убрать эмоции. Они лишь мешают мне». Неприятно осознавать, что вокруг происходят какие-то события, косвенно или непосредственно связанные со мной, а я о них узнаю в последнюю очередь. Неприятно чувствовать себя глупой рыбой, на виду у всех хлюпающей ртом в чьем-то аквариуме. «Не хочу… И никому не позволю делать из себя дуру…» — решение успокаивает меня и, убаюканная сонливостью, я проваливаюсь в небытие. Люди, о которых я недавно думала, проносятся перед глазами в стремительном хороводе, и свет меркнет… * * * Отправляюсь на ужин и в коридоре сталкиваюсь с Малфоем. Остальную часть пути идем вместе. Отмечаю про себя, что не свойственная ему молчаливость никуда не исчезла. Спускаясь по лестнице, он даже не пытается вступить со мной в словесную перепалку. Просто молчит. «Ну точно где-то снег выпал», — думаю я, украдкой, из-под ресниц разглядывая его. Вспоминаю собственные недавние размышления: «Может он действительно успокоился?..» Малфой выглядит великолепно в карамельного цвета свитере под горло и в черных строгих брюках. На лице — маска невозмутимости, на голове — идеально уложенный беспорядок. «Гребаное совершенство, — с неожиданной злостью думаю я. — На самом деле оно больше всего и отталкивает». Потому что, мне кажется, быть идеалом очень утомительно. Люди, подобные Малфою, тянутся все выше и выше, к этим своим эталонам, и никак не могут позволить себе роскошь хотя бы иногда быть обычным человеком. «Да и не в почете это сейчас... — невесело думаю я. — Хотя самая большая трудность как раз и заключается в том, чтобы оставаться человеком со всеми его недостатками и достоинствами», — отстраненно размышляю и снова исподтишка кошусь на него. В глубине души я понимаю, что отталкивает меня не столько его идеальность, сколько моя... зависть. Рядом с Малфоем я кажусь себе замарашкой, Золушкой, которой не пришлись впору хрустальные туфельки. «Все-таки неприятное это чувство», — украдкой вздыхаю я и мельком оглядываю себя в ближайшем зеркале. На мне надето простое черное платье с рукавами до середины кисти, на ногах скромные балетки, а волосы собраны в пышный хвост, ибо после сна я снова не смогла с ними совладать. Мы с Малфоем спускаемся по лестнице до первого этажа и останавливаемся около двери, ведущей в гостиную. Из-за закрытой двери раздается тихий говор. Голос Люциуса я узнаю сразу, а вот остальные два: низкий, басовитый и более тихий, но кажется, с акцентом узнать не получается. «Значит гости уже прибыли». — Дамы вперед, — с усмешкой говорит мне Малфой и показывает на дверь. Могу поспорить, именно так мужик из каменного века пропускал в пещеру первой свою подругу, чтобы на ней проверить: не прячется ли там чудовище, которое может сожрать. «Кто знает, какой монстр меня ожидает там?.. Или не монстр?..» — Спасибо, я оценила твою иронию, — тихо отвечаю ему и толкаю дверь вперед. Она мягко открывается, а я, увидев того, кто сидит рядом с Люциусом, пытаюсь сохранить самообладание. Потому что кого-кого, а этого человека я не ожидала увидеть. Перевожу взгляд на Малфоя, он застыл рядом неподвижной статуей, серые глаза широко распахнуты. Он тоже удивлен. «Значит, и он не знал», — поворачиваюсь к гостям и натыкаюсь на внимательный взгляд темных, почти чёрных глаз. За столом, рядом с Люциусом сидит человек, которого я столько раз видела по телевизору. Самый раскрученный, распиаренный и популярный игрок в футбол — Виктор Крам.