Бар «Crossroads»

      — Кого я вижу! — отлипший от предыдущего клиента Айзек наконец замечает, что у стойки прибавилось посетителей. — Меняются времена и эпохи, а твоя рожа, Дарий, все так же безэмоционально-каменная. Как поживает столь ожидаемая мной ячейка общества?       — Ты можешь заткнуться о ячейках и обществе на минуты две? Хоть ты, Айзек. И принести нож поострее. Пожалуйста.       Для того, кому сперва молча зарядили коромыслом (и откуда Дель его только взяла?!) в печень, а затем связали и оставили в течение всего оставшегося дня слушать без перерыва на обед и отдых стайку озлобленных женщин, Дарий удивительно вежлив. Во всяком случае он думает, что вежлив.       — Нож?        Дарий приподнимает скрытые барной стойкой запястья, демонстрируя сложный узел.       — Сам когда-то научил на свою голову.       Айзек проверяет крепость веревки, довольно цокает. А после  бурчит под нос, что совет связать и трахнуть Дария давал когда-то совсем для другого и девка опять все перепутала. Сперва трахнула, а после связала.       — Не. Чуть позже принесу. Может, споить удастся тебя хоть раз. — Замечает мрачный взгляд Дария и расплывается в широкой улыбке. — Да ладно тебе, Дарий. Я ставку сделал, что вы поженитесь к концу года, так что мое предложение привнести в вашу интимную жизнь немного новизны и остроты было лишь попыткой сорвать куш!       Дарий кладет руки на стойку и задумчиво усмехается. Говорить, что на Дель женится только смертник, он не хочет, потому что, к своему сожалению, именно что смертником и является.       — И как ты собираешься меня спаивать?       — Долго ли умеючи? — бармен подмигивает в ответ, ловко сцежает в бокал виски и залихватски бросает в выпивку трубочку. — Давай, Дарий! За папу Айзека, маму Романтику и счастливую жизнь в предначертанном вам божками вашего мира браке!       Тычет трубочкой в лицо, заставляя ухватить соломинку губами.       — А если что, подберем тебе бабу попокладистей. Вон, за третьим столиком дамочки уже готовы не то, что к случайному с тобой интиму, но и затащить тебя к себе на подольше.       Дарий давится выпивкой и кашляет.       — Что?       — Ничего. Пей, говорю. А бабу мы, если не твою уломаем, то новую найдем. Как я сказал, претендентки на твою жопу, руку и сердце имеются.       Дар морщится еле заметно и вдруг фыркает:       — Ты, кстати, так и не спросил, за что мне прилетело на этот раз.       — Ну как за что? Либо ты опять свалил на два года, без прощального «Люблю. Целую. Однажды вернусь», либо она узнала про твою очередную «пассию» на стороне, которая вовсе не пассия, а помощница королевского библиотекаря и эксперт по истории палатализации задненебных в праэльфийском.       — Нет, Айзек, — Дарий смеётся, осторожно потирая уже почти окончательно потерявшие чувствительность пальцы. — Все гораздо проще. Я попытался облегчить твой путь к срыванию куша.       На застывшего в озадаченно-придурковатом виде Айка Дар смотрел бы вечность.       — Шутишь?       — Если бы. Тащи уже нож и освобождай меня. Думаю, сейчас, после нескольких часов тирад о семейных отношениях, больной печени и алкогольного опьянения, она наконец даст свой единственно возможный положительный ответ.