***
В тот день на свет родился ангел или вернее упал с небес. Ангел-хранитель, спасший жизнь одного человека, но ставший покровителем многих всего за одну ночь. Их вера в неё материализовалась в запрос и была отправлена в самый главный центр системы, где чётко указывалось их желание о спасении её жизни. [Система услышала голос мира и готова принять вы ставленные требования... Пользователь Такечими Ханагаки будет восстановлен... ] Сразу после принятия запроса прямо в операционной начала происходить перезагрузка данных. Что повлекло уже вторую остановку сердца за всю операцию, на считанные секунды, прежде чем тело перезапустить жизненные процессы. Перепрограммирование тела персонажа ускорило процессию и скоропостижно исцелила пользователя без единого риска или осложнения. Но даже с ускорением эта операция, проводилась достаточно долго. В общей сумме время на операции суммировались в три часа, с учётом помощи системы она ускорилась на целых пол часа. По истечению этого времени операция была благополучно завершена и девушка была спасёна, с прекрасным результатом. Довольные и уставшие от напряжения, после двух остановок сердечного ритма, врачи спокойно зашили её живот, где после должен был остаться немалый шрам. – Боже такая молодая, а столько шрамов на теле, – их оповестили о том, что у неё также присутствуют раны в области виска и сквозное на руке. Чем врачи занялись сразу после завершения операции. – Слышал, она спасла своего друга, которого оперировали прямо перед ней, – врачи чувствовали, что жизнь у молодых нынче не такая весёлая, какой могла бы быть. По крайней мере в детстве самих врачей подобных случаев не было, отделывались рваной одеждой, разбитыми коленями или редкими переломами, но ножевое, сотрясение и воспаление было что-то новенькое... Закончив с остальным, они отправили её отдыхать в палату и сообщили её друзьям о том, что операция завершилась успешно и её жизни больше ничего не угрожает. Тогда уже они точно были все спокойны за своих друзей, серьёзно потрёпаннвх сегодняшним днём, и были готовы со спокойствием на душе покинуть больницу, дожидаясь того момента, когда им будет разрешено их навестить... Но лишь один Майки смылся с глаз остальных и ушёл, проникнув в палату к Такемичи, пока этого не видели врачи. Когда он пришёл к ней, видел, как она безсознательно и неподвижно желала на больничной койке. На её лице была кислородная маска, а к руке проведена капельница с лекарством, но даже помимо всего этого, у неё были перебинтованы голова, руки и где-то там под пижамой поясница. Живот в этот раз настрадался больше всего. Он продолжал смотреть на неё, присев рядом с ней на подвинутый им же из угла комнаты стул, и сожалел. Сожалел о многом. Не только об её тяжёлом состояние, но и многом другом, произошедшем до этого дня. Ему было стыдно появляться перед ней пока она была в сознании, поскольку Такемичи множество раз пыталась образумить из и спасала их в трудных для них же минуты. Сильно беспокоилась о них по любому на их взгляд пустяку, пока эти оболтусы её игнорировали. А в итоге?... Их никчёмность довела её до подобного... Всё тело теперь изуродовано, а самой приходилось терпеть мучительные боли из-за их глупости. Он чувствовал свою неизглалимую вину перед ней и от того ему было стыдно и жутко противно от самого себя. Но в тоже самое время он был благодарен за то, что она и Кенчин остались живы. – Кенчин... Такеми... Какое облегчение... – хоть он и чувствовал вину перед ними, чувство облегчения и радости преобладало над ним. Он заплакал, пока сидел рядом с ней, думая, что никто этого не увидит. Только вот его ожидания не оправдались... – Майки... Ты плачешь?... – веки резко распахнулись, зрачки резко сузились, когда Сано услышал тихий до боли знакомый девичий голос. Он поднял голову и посмотрел на ту, которая неожиданно очнулась. Её сияющие в темноте голубые приоткрытые глаза выглядели невероятно уставшими. И этим уставшим взглядом, она сейчас смотрела прямо на него. – Такеми... – он смотрел на неё. Смотрел на неё не отрываясь, пока та не попыталась встать. – Лежи! Тебе нельзя двигаться! – он обеспокоено вскочил пытаясь положить её назад, но думал, что если слишком сильно надавит на неё, то она окончательно сломается от чего хватка была просто мизерной. Ему было страшно что-либо предпринимать в физическом отношении, поскольку прежде ему не приходилось иметь дела с чем-то настолько хрупким. Его руки дрожали при прикосновении с телом девушки, из-за страха сломать её. – Всё в порядке... Я просто хочу сесть, – тогда Майки понял, что не сможет сопротивляться её упрямству и просто помог ей аккуратно принять позу, где она частично сидела и частично лежала. Конечно, та корчилась от боли, пока они это делали, ведь напрягались сростающиеся мышцы. Перетерпев всю боль ей всё же удалось сесть. Когда они вот так сели друг напротив друга, то оба неотрывно глядели друг на друга. – Паршиво выгляжу? – Такечими так и видела, как глаза Майки пробегаться по всем этим бинтам и создают на его лице паршивую гримасу. От чего она отвернулась, глядя в небольшое окно в конце палаты. – Нет. Ты всё такая же красавица, что и прежде... – Майки не мог позволить ей думать о чём-то подобном таким образом. Он моментально убрал слёзы и с улыбкой смотрел на неё, чтобы избавить её от таких мыслей. Но, как бы он не старался, в его глазах не было ни капли искренности, которые можно было бы увидеть окажись это правдой. Даже у такого пустого взгляда, Такемичи замечала просвет, пускай и не такой частый. В такие моменты не обязательно было использовать навык Эмпат, чтобы понять, что он фальшивит. – Так глупо обманывать, можешь лишь ты... – она усмехнулась, продолжая держать взгляд в стороне. – Почему ты улыбаешься, когда тебе так неприятно? Пожалуйста, скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь, Майки. Скажи честно, о чём ты сейчас думаешь... Та наигранная улыбочка моментально исчезла с его лица и взгляд опустился вниз. Он не хотел ничего говорить, но сопротивляться ей он почему-то не мог. Он чувствовал себя слабым и уязвимым находясь рядом с ней. И почему же Такемичи легко могла выбить его из колеи?... И он был уверен, что он просто слаб перед ней, а не потому что виноват... От чего же это так?... – Мне жаль, что по нашей вине ты так пострадала. – По вашей? – Такеми с непониманием повернулась к нему лицом, смотря на него скептическим взглядом, будто услышала нечто очень бессвязное и не имеющее никакого смысла. Она никогда бы не обвинила их в том, что она так слаба и не смогла справиться с этим, даже зная о том, что произойдёт. Разве кто-то в принципе виноват в поступках другого человека, когда он сам творит полную дичь? – Да! Если бы не мы, то с тобой было бы всё в порядке! Если бы мы только с тобой не подружились!... – он начал сильно злиться, хотя и не был тем, кто в праве был злиться в подобной ситуации. – Майки!... – она перебила его крик своим собственным, после которого закашляла из-за жуткой сухости во рту. Он тут же заткнулся, стоило ей поднять до ужаса слабый голос, и не стал больше ничего говорить после того, как приступ кашля прекратился. Дал ей право говорить, не мешая и не споря. – Майки, пожалуйста посмотри на меня... Сначала он не хотел этого делать, но опять же... Не смог воспротивиться её желаниям и поднял его спустя секунду нежелания. Он увидел, как она снова плачет. И тогда ощутил сильное давление и колкость в груди, а ещё напоминающее чувство вины. Вновь он делает ей больно... Вновь заставляет разочароваться в нем... – Не смей говорить подобных вещей при мне и без меня. Мне становиться неприятно, когда ты обвиняешь во всех проблемах нашу дружбу, – Такемичи сжала ослабевшими руками простынь. – Неужели... Ты правда сожалеешь о том, что мы с тобой подружились? Сожалеешь о том, что встретил меня... Неужели... Я тебе настолько противна как друг? Он понял, что допустил ошибку страшно оговорившись. – Нет! Вовсе нет! – крикнул тогда он, вновь подрываясь со стула, цепляясь руками за кроватную перегородку, нависая над ней. – Не в этом дело... – уже более тихо твердит он, сжимая эту перекладину чуть ли не создавая пальцами выемки на ней. – Вот именно... – зацепившись за заветные слова, цитировала его же слова девушка. – Майки, вина не в том, что мы с тобой дружим. Проблема вовсе не в этом. Сам же сейчас это сказал, – таким образом она манипулировала его словами и эмоциями вставив всё так, будто он пытался перекрыть реальную проблему чем-то другим. Его разоблачили и уничтожили в два счета. От чего парень пребывал в ступоре. – Майки, ты ни в чём не виноват ни передо мной, ни перед Кенчином. Так что хватит винить себя в том, в чём ты не виноват... – Но вы пострадали из-за моей ошибки! – он продолжал обвинять самого себя в произошедшем, не смотря на то, что только что это отрицал. Это ей надоело. – Майки, запомни раз и навсегда, ты и я... – мы самые обычные подростки, у который впереди ещё целая жизнь. Мы не взрослые, у которых есть опыт, знания и устойчивое положение в обществе. Мы – всего лишь дети, растущие организмы, которых не будут осуждать и которым делаются поблажки, поскольку они "дети"... – продолжала свою мысль девушка, после короткой паузы, всматриваясь в пустые, черные глаза перед собой, – Мы имеем право допускать ошибки и набивать себе шишки, поскольку лишь допуская их, мы имеем возможность развиваться, получать опыт и учиться жить... Пока ты притворяешься взрослым, ты не замечаешь своих ошибок, из-за чего продолжаешь стоять на одном месте... – уверяла она его, не желая того, чтобы он занялся самобичиванием и разрушал себя чувством ответственности, как это делала она. – Пойми уже, Майки, ты не машина, ты не глава Свастонов, ты в первую очередь – человек. Человек с собственными мнением, чувствами и эмоциями. Ты имеешь полное право злиться на кого-то, обижаться или жаловаться на жизнь. Так что прекрати строить из себя невесть что и прими себя со всеми своими изъянами... – Манджиро был поражен тому, что услышал. Прежде ему не доводилось видеть в её глазах столько серьёзности и осуждаемости. Конечно, она и раньше проявляла недовольство, но оно не было таким. Ханагаки говорила сейчас, как самый взрослый и мудрый человек на свете. Ему даже на секунду показалось, что он слушает своего деда, только с более мягкой интонацией. Но ещё больше она напомнила ему его старшего брата, который всё время осуждал его за то, что тот пытался везде и всегда быть идеальным, хотя пока он был ребенком в этом не было необходимости. Она чётко и ясно повторила его слова, словно с губ сорвала... "Человек не может быть идеален..." – тогда оба их образа слились в единый. – "Если тебе нужна помощь или ты хочешь с кем-то поговорить, то всегда можешь сделать это со мной. Я всегда выслушаю тебя, ведь я... Твой/твоя брат/подруга..." – она раскинула свои руки в стороны, приглашая того в свои объятия, которыми она была готова огородить его от всех проблем, плохих мыслей и подарить необходимое спокойствие, тепло и заботу ю, которых ему сейчас так не хватало. Когда два образа воссоединились, в тот же самый момент он встал со своего места и, усевшись на край кровати, осторожно обнял израненое тело девушки. Его руки по-прежнему дрожали из-за страха навредить ей, но он был рад ощутить, что её сердце до сих пор бьётся, где-то там внутри, под ребрами, а тело всё такое же тёплое. – Прости меня... Прости, что не защитил... – теперь уже он извинялся не за то, что случилось, а за то, что не был в состоянии ей помочь. – С этого и следовало начинать. Я прощаю тебя, Майки. Лишь только благодаря тебе и Кенчину, моя жизнь обрела такие яркие краски. Давайте и дальше дружить и помогать друг другу во всём... – Ханагаки тоже крепко обняла его, своими израненными руками и заплакала. Он тоже плакал, поскольку был рад ощутить тепло доброго друга, за которого столько переживал. – Спасибо, что простила меня и спасла Кенчина... – для неё это казалось удивительным, что сам "Непобедимый Майки" извинился перед ней, заплакал, да ещё и поблагодарил. – Вы мое самое дорогое сокровище... "А говорят, что невозможно сделать невозможное..." – Не за что, Майки... – так они и сидели, пока усталость не одолела Такемичи и та не заснула прямо в объятиях парня. Он понял это, когда её руки постепенно расслаблялись и в конечном счёте обессиленно не упали на кровать, а тело не стало тяжёлым. Он решил, что ему не стоит больше беспокоить её и дать как следует отдохнуть. Однако даже спустя какое-то время после осознания того, я то она спит, он продолжал удерживать её в своих объятиях не в силах отпустить. Только вот он посчитал, что не имеет права на подобные привилегии, потому аккуратно уложил Такемичи назад на кровать. Затем, прикрыв одеялом, попрощался с ней и ушёл с небывалым странным чувством лёгкости на душе, которое она ему подарила, выслушав его и пожалев в трудную минуту...***
На следующий день, девушка проснулась рано утром при осмотре врача. Ей сняли маску сменили капельницу и сделали перевязку. – Заживление идёт нормально, с головой и рукой тоже все в порядке. Никаких осложнений нет, так что ты скоро пойдёшь на поправку. Это обнадёживало. Только вот было невероятно душно лежать в палате, пока на улице была такая прекрасная погода, которая так и манила её к себе. – А когда я смогу встать с кровати? – девушке категорически запрещали пытаться ходить или даже сидеть. Любое напряжение живота, могло пагубно сказаться на ее состоянии и, не дай бог, позволить швам разойтись. Но это не отменяло того факта ю, что ей было невероятно грустно смотреть на открытое окно и осознавать, что даже подойти к нему у неё не было возможности. – Через пару-тройку дней. Она уже хотела, чтобы эти пару дней прошли как можно скорее... – Скажите, а как там парень, которого привезли сюда вместе со мной? – спросила она, отводя взгляда от законного пейзажа и смотря на своего лечащего врача. Он задумался, вспоминая, кого она имела в виду. – Тот парень с ножевым ранением? – уточнил он вспоминая об ещё одном пациенте зарегистрировавшиеся в тот же день. Такемичи энергично кивает ему, подтверждая очевидное. – С ним тоже всё хорошо. Мой коллега занимается им. Он тоже идёт на поправку, – с идеальной улыбкой отвечает доктор. Эта новость стала для неё большим облегчением, а его приятная улыбка принесла ей радость. "Как же хорошо, что всё обошлось". – Если не трудно, можете передать ему пожалуйста, чтобы он поскорее выздоравливал, – она улыбалась, эгоистично прося врача об этом. Надеясь, что ей удастся уговорить его выполнить столь эгоистичную просьбу. – Он твой парень? – решил поинтересоваться врач, поскольку по больнице ходили слухи о том, что она спасла его из сильной любви. Ох уж эти медсестры со своими сплетнями. – Нет. Он нравиться моей подруге. А для меня он просто хороший друг. Мужчина понял, что не стоит доверять блуждающим по больнице слухам. Всё-таки многое же женщины надумать себе могут, особенно когда заняться нечем. – Ясно. Отдыхай, я обязательно передам ему твои пожелания. Ханагаки кивнула ему в знак благодарности и тот вышел из палаты. Почти сразу после его ухода в палату зашли Эма и Хината, которые по всей видимости ожидали окончания осмотра, чтобы к ней зайти. – Такемичи, знаешь как ты нас вчера напугала?! – они обе были безумно злы и в то же время рады за то, что с ней всё в порядке. – Как ты себя чувствуешь, Такемичи? – Хината подошла к ней и села рядышком на пододвинутом ею стульчике. Эма сделала тоже самое и заняла место рядом с подругой. – Извините за то, что заставила вас волноваться. Сейчас со мной уже всё в порядке. Врач сказал, что я иду на поправку и скоро даже смогу выйти погулять, – несмотря на её слова, девушки ещё долго отчитывали её за столь глупое поведение, а она в ответ долго перед ними извинялась за это. Затем они передали ей все принесённые ими вещи. В основном это была манга, еда, личные вещи для гигиены, принесённые из её дома, а ещё вязаный зайчик, выигранный ей на фестивале. Или иначе сказать справедливо отжатый. – Ты принесла его с собой? – Ханагаки не ожидала, что Хина додумается принести его в больницу. Всё-таки он не был столь значимым для неё, чтобы таскать его в подобные места. – Я подумала, что с ним тебе будет не так одиноко здесь. Ведь мы не всегда сможем быть рядом с тобой. Это был очень милый и подходящий заботливой Хинате жест, который Такемичи оценила крепкими объятиями. Разумеется, и Эму без них она оставить не могла, поскольку та очень старалась при отчитывании её за произошедшее недавно. Они очень долго сидели и болтали вместе. Было множество новых тем для разговора, в особенности Эма с нетерпением ждала момента, когда сможет поделиться с Такемичи легендой, которую успели придумать члены банды о ней. И как у неё и появилось это невероятно смущающее прозвище "Падший ангел" или "Ангел-хранитель Свастонов". Пациентка долго сидела и краснела, выслушивая то, как приукрасили все её подвиги, которые были совершенно не такими, как о них теперь болтали. А болтали они много. Девушки разговаривал до тех пор, пока Хине не пришлось уйти на дополнительные курсы, которые она никак не могла пропустить. – Пока, Эма. Такемичи, поправляйся скорее. – Ага... С широкой улыбкой и машущими друг другу руками девочки попрощались, а затем Эма стала странно себя вести. Она встала со своего места и, подойдя к двери, посмотрела наружу, убедаясь, что там никого не было. Затем зашла назад и закрыла за собой дверь. Её выпадение лица стало серьёзным, а в мыслях крутилось нечто вроде опасения. – Эма, что происходит? – Ханагаки с непоманием смотрела на неё. Та вела себя слишком странно, будто бы хотела поговорить с ней о чём-то личном и тайном, о чём никто не должен был узнать. Но от чего-то не решалась открыть рот или же не знала с чего начать. – Такемичи, я видела системное сообщение, которое пришло тебе перед тем, как ты отключилась в коридоре... – нервно сглатывая, оповестила её подруга. Когда она об этом упомянула, то девушка вспомнила, что видела ярко-красное мерцание перед тем, как потерять сознание. "Что она там видела?" – она начала сильно переживать и волноваться. – "Система, что там было? Почему его показали, когда я была без сознания?" – Что значит "Вы смогли избежать смерти"? – этот вопрос застал её врасплох...