– Байк Майки? – Мицуя не мог поверить, что действительно услышал его.
– Майки? – Тайджу с недовольством прищурился.
– Что тут забыл Непобедимый Майки? – Коконою такой расклад не нравился, пока тем же временем Инуи просто стоял молча.
– ...
Члены Драконов не понимали, как такое могло произойти и почему он здесь, ведь это была личная битва между Черными Драконами и первым отрядом Токийской Свастики. Но каким-то образом в неё влезли посторонние личности, вроде Юзуха, капитана второго отряда и теперь даже самого себя главы банды.
– Супер, одного Майки достаточно, чтобы уничтожить их, – Чифую вселял в его присутствие слишком большие надежды. Такемичи же, на его месте, делать подобные выводы не торопилась:
– Думаешь?
Чифую одарил её не пониманием. Он смотрел на неё так, будто правда верил, что иначе и быть не может. Всё-таки они все были в не лучшем положении, а Майки просто не мог этого проигнорировать.
Такемичи смотрела на широкие и высокие двери, за которыми их поджидала стая солдат Тайджу, в случае побега. И где-то там же сейчас был Майки. Такемичи все смотрела и думала с каким же выражением лица он зайдёт в церковь... Как посмотрит на неё... И что скажет после всего этого...
– Мы ведь нарушили мирное соглашение, которое он хотел сохранить. Так что его последующие действия непредсказуемы.
Конечно, Ханагаки не знала, почему конкретно Майки решился уйти от пути войны с Черными Драконами и какова была степень его желания сохранения данного соглашения. А ещё приказ Дракена и его категорический настрой против ее действий...
Точной уверенности в чем-либо у нее не было совершенно. Она могла лишь стоять и ждать, пока она не встретиться со своей ответственностью лицом к лицу, когда двери распахнуться, и она войдёт в этот священный зал раскаяний...
Они смотрели, как двери и правда распахнулись, пропуская внутрь лёгкий мороз. А затем все увидели то выражение лица, которое никак не ожидали увидеть.
– С рождеством! – пожелал всем Майки с широкой улыбкой на лицу, делая шаг внутрь. Сразу как он вошёл его взгляд пересёкся с небесными глазами, которые не могли оставить его равнодушным. Сразу как установился контакт, он заметил не только встревоженность этих самых глаз, но и весь тот ужас который произошел не только с девушкой, в чьи глаза он так долго смотрел, но и с обстановкой вокруг.
Будто рассказав ему взглядом о произошедшем, Такемичи отвела взгляд в сторону, желая узнать последующее будущее, которое их всех ждёт. В этот миг ей казалось, что Майки стал богом способным вершить и дальнейшую судьбу: смиловаться и принести им спасение или отдать на растерзания за то, что ослушались его приказа.
Казалось... Такемичи уже давно следовало понять, что он никогда не бросит своих друзей, но что-то внутри вызывало в ней сомнения. Внутренне чувство говорило ей, что с ним не так все просто и что она никогда не может быть полностью в нём уверена. Необъяснимое предчувствие, но она правда не могла до конца понять его мысли, особенно когда его глаза были столь пусты.
Майки стал идти вперёд. Он подобрал по пути брошенную на пол куртку Такемичи. Шаги продолжают доходить до её ушей становясь все чётче и чётче. Тогда девушка попросила Хаккая отпустить её, отказываясь от поддержки, позволяющей ей устойчиво стоять на месте. Ей нужно было подойти к нему самой и встать лицом к лицу, чтобы получить последствия собственного выбора.
"Пришла пора узнать, каким будет мой конец в Свастонах".
Такемичи уверенно подняла голову и отошла от Хаккая, прекращая держаться за него. Тот расслабил свою хватку в ответ, позволяя ей уйти от его поддержки. Дальше свой путь она продолжила хромым шагом. По красному ковру, грандиозно выстилающемуся между боковыми рядами деревянных лавочек, меньшая часть из которых была перевенута, если только не сломана. По её опущенным рукам, поддрагивающих пальцев и подбородка капала насыщенная кровь. Ковер покрылся россыпью красных пятен демонстрируя проделанный путь раненого человека.
Майки сразу же ускорил шаг, можно сказать начал подбегать к ней, что продолжала терзать свое потрёпанной битвой тело. Никто ее не останавливал кроме неё. Ведь это было просто не возможно, пока она не достигнет своей цели.
Ханагаки остановилась лишь тогда, когда расстояние между ними сократилось настолько, что им достаточно было руки вытянуть, чтобы соприкоснуться друг с другом. Долго напряжённую атмосферу между ними он держать не стал, ибо не считал это правильным, с учётом сложившихся обстоятельств.
Спустя момент, как он подошёл, Сано быстрым движением перекинул куртку за её спину и накрыл её плечи. Опущенная вниз голова, компенсировала разницу в их росте, позволяя Майки провернуть столь непростое действие.
"Он молчит. Не хочет говорить первым? Или настолько зол, что не хочет даже выслушать меня или спросить о причине моего поступка?" – рука девушки поднялась и ухватилась за край куртки и посмотрела ему в глаза.
– Майки... – спокойно начала она, не совсем понимая, с чего ей вообще стоило начать.
"Извинения? Или может быть объяснения? А может просьба о помощи?..." – несколько секунд нерешительности прошли, и она заговорила, решившись начать с признания вины:
– Я нарушила Мирный договор, ослушалась Кенчина, втянула в это других и в итоге, так ничего и не смогла сделать... – она снова опустила взгляд в пол, осознавая сделанное, но не успела она и к сути перейти, как услышала нечто невероятное.
– Тебе можно, – сказал он своим удивительно спокойным и мягким голосовым. Ханагаки тут же подняла лицо, посмотрев на него с удивлением. Тогда же Сано положив руку на её голову и немного потрепал итак растрепанную макушку, все так же улыбаясь. Чуть после рука опустилась на затылок, а он сделал ещё один встречный шаг становясь к ней в плотную. Надавив на затылок он вынудил её лечь головой на его плечо, а телу найти в нём новую опору.
– Что ты?... – Такемичи хотела его оттолкнуть, понимая насколько пропиталась и проверяла кровью, а он был в повседневной одежде, которую можно было легко запачкать. Только вот, сил в ней совершенно не осталось, от чего её попытки превратились в бессмысленные потуги. И Майки этим пользовался, усмехался, обнимая удивительно слабую девушку.
– Не переживай... Чтобы ты ни сделала, я не буду злиться. Тебе следовало с самого начала рассказать мне о произошедшем, – в его словах и правда не было и капли злости. Но Такемичи все равно чувствовала не ладное, будто что-то ощущала внутри него, в отражении этой пустоты в глазах, которую раньше она замечала не так как сейчас. Её немного выкручивало изнутри ощущения того, что правда не совпадала с внутренними предчувствиями.
"Почему же я не могу быть уверена в тебе, даже с подтверждением системы... А? Майки..."
Хоть Майки так и говорил... Хоть она и хотела верить в него, но... Ответить оказываемой поддержке, не могла. Тело напряжённо лежало на нём, а руки продолжали безответно висеть, увеличивая кровавые пятна на ковре под их ногами.
Сано стоял и принимал эту безответность, как излишнюю обеспокоенность обстановкой, потому собирался поспешить с её исправлением. Ведь ему никак не верилось, что Такемичи по собственному желанию и осознанности так себя ведёт. Только не с ним.
– Мицуя, ты ведь предупреждал их? – голос главы стал заметно серьёзнее и злее, пока тот выглядывал из-за плеча подруги. Эта резкая смена в его интонации слегка напугала, даже своих, что все это время просто стояли и наблюдали за картиной, не видя в этом чего-то странного. Драконы же наоборот, не понимали сей драмы, разыгравшейся у них перед глазами.
– Я говорил им, – ответил Мицуя, вспоминая о выставленном предупреждении на переговорах.
– Значит они посмели прикоснуться к ней ещё раз, хотя им и было сделано предупреждение?... – его пустой взгляд вселял ужас в тех, кто в этот самый момент на него смотрел. И все тогда же подумали, насколько Ханагаки повезло, что она не видит этого безэмоционального лица, переполненного желания уничтожать.
Тайджу усмехнулся, чувствуя, что раззадорил Майки избив эту девку. Так что он собирался по максимуму оторваться от сложившейся ситуации. Ему казалось, что все сложилось даже как никогда лучше, ведь Непобедимый Майки сам пришел к нему. В церковь, окружённую его людьми, из которой так просто не выбраться. Глава Драконов был уверен, что выйдет из-за порога святыни победителем, ведь Бог всегда благоволил своему покорнейшему слуге.
– Такеми, что ты хочешь, чтобы я с ними сделал? – спросил Майки, глядя на того ухмыляющегося головореза. Голос Сано снова стал мягче, от обращения к Ханагаки, и каждый присутствующих понял, что шутка про цепного пса не была издевательством или преувеличением. Они прямо увидели картину того, как Ханагаки держит этого неусмеримого эгоиста на цепи. А когда та пострадает и хватка на цепи исчезнет, он несомненно наброситься на виновников и загрызёт их насмерть.
"Значит теперь он ещё один?..." – ей не хотелось верить, что все те, кто попал под влияние титула Укротитель монстров будут готовы безвозмездно выполнять любой её приказ. Но такова была правда, от которой нельзя было убежать. И решать, кто станет следующим монстром, было ей самой неизвестно, ведь подобное происходит вне ее личного желания. И пускай это было способом выжить, но опускаться до использования других против их воли – самая ужасная дикость, с которой ей пришлось смириться.
– Я не буду использовать тебя, пользуясь твоими чувствами ко мне... – прошептала она ему на ухо, из-за отсутствия всяких сил. Даже тело начинало сдаваться и расслабляться, полностью полагаясь на его крепкие руки.
"Я не хочу манипулировать человеком, через его чувства. Он мне ничего не обязан, как и я ничем не обязана ему. Это только мое дело, которой я должна решить сама", – как она так не рассуждала, но осознания лимита собственного тела было слишком очевидным. Если она не попросит Майки помочь, им отсюда не выбраться.
– Всё хорошо. Я же уже сказал: "Тебе можно", – именно то, что он осознанно давал ей использовать себя, не нравилось ей ещё больше. Но кто она такая, чтобы иметь право противиться этому? Как будто у нее был выбор в этой ситуации?...
Такемичи прижалась лбом к его плечу, закрывая глаза, в попытке справиться с нежеланием и собственными принципами.
"Оставляешь меня без выбора? Зачем вообще меня о чем-то спрашивать, если ты итак это сделаешь, даже без моей просьбы... Почему все так и ждут момента, когда я потребую от них помощи? Это новый вид садизма или я ещё чего-то не знаю в современных тенденциях в ухаживаниях?" – Такемичи ломалась. И в этот тяжёлый момент выбора, резко вспомнила об Изане и своём обещании вернуться. Тогда ее словно пробило, от воспоминаний о том дне, когда тот молил её попросить его помочь ей. – "Почему же когда он просил меня тогда, я не воспринимала это так же?"
Перед глазами явилась картина того, как он стоит там, посреди глупого переулка, совершенно один. Стоит на морозе, среди снега, с аптечкой в руках. Смотрит в небо и ждёт, когда она придёт к нему. Волнуется и беспокоиться с каждой секундой всё больше. Стрелки часов двигаются, цифры меняются, а её все нет. И так до самого рассвета, пока он не решается пойти за ней, а она уверена, что он придёт за ней, когда ночь закончиться... И от таких мыслей было неприятно тяжело.
"Я должна встретиться с ним, чтобы он больше не волновался".
– Пожалуйста, Майки, победи Тайджу, – таково было её тихое желание, сказанное лишь ему одному, – но не убивай.
Майки услышал ее желание, которое уже очень давно хотел услышать, потому был доволен как никогда.
{Титул Укротитель монстров задействован...}
– Как пожелаешь.
Майки отпустил Такемичи на пол рядом с ближайшей целой лавочкой, чтобы она не рухнула на пол от бессилия. И когда он удостоверился в её удобстве, пошёл к Тайджу, который спокойно стоял в ожидании того, когда эти розовые сопли кончатся. Такемичи же просто смотрела на то, что из этого выйдет, набираясь сил, ведь они были ей ещё нужны.
– Так ты, тот уродец, Непобедимый Майки? – вместо того, чтобы ждать момента, когда Сано дойдёт до него своими короткими ножками, Тайджу решил сам встретить его на своём пути. Так получилось, что они заняли позицию между сидящей на одном конце зала Такемичи и остальными ребятами, что остались по другую сторону зала.
Шиба старший, глядя на Майки сверху вниз, с дедом верил, что столь удивительное прозвище получил милипиздрик вроде него.
– Кто тебе вообще позволил прикоснуться к ней? – начал разговор между ними Майки.
– А-а! – Тайджу не понял подъеба, ведь собирался просто смахнуться с этим высокомерным пиздюком.
– Если Такеми не станет, то все в Свастонах расстрояться, – в тот момент он показал своё истинное лицо. Это был тот самый монстр, который жил внутри Майки.
"Похоже что изменить того факта, что он монстр, уже невозможно. И я тоже не смогу избавиться от того чудовища, живущего внутри меня..." – теперь Такемичи и правда было интересно, как же так получалось, что она могла контролировать настолько сильных людей. Сожгло ли такое бысть, что на самом деле её монстр, был сильнее, чем всё те, которые были у других. И было ли это связанно с грехом её прошлой жизни или нет. – "Но долго ли я смогу их контролировать? Могут ли они в конечном счёте освободиться, если их воля перестанет зависеть от меня?... "
Мысли о непредсказуемом будущем пугали её до мурашек. Ведь Майки и правда был страшно, когда становился серьёзен в бою. И мысль о том, что подобная сила обернётся против...
"Смогу ли я вообще справиться с этим, если мы перестанем быть кем-то друг для друга?" – страх и ужас пронзили мозг, понимая в подкорки её сознания и внушая ещё большее недоверие это его непредсказуемости.
Она посмотрела на Майки и увидела, как Тайджу за один удар уложил его, впечатав голову в пол. Все вокруг в шоке вскрикнули, не понимая, как подобное могло произойти. Такемичи молчала, сил открывать свой рот или издавать лишних звуков не присутствовало. ЕЙ казалось это полным абсурдом, ведь даже она не вырубилась с одного удара, а значит и он не должен. Это совершенно нелогично.
– В эту священную ночь звуки колоколов благословляют мою победу! – по всей церкви раздались громкие звоны колоколов, предвещающие о наступлении полуночи, и стали предвестниками рождения на свет Христа. – Непобедимый Майки повержен!
"Абсурд. Все не может быть так..."
Такемичи неожиданно резко вспомнила слова, какой-то молитвы. Слова вертелись на языке, в желании вырваться из рта.
"Уж не знаю, откуда я её знаю, будучи неверующей, но пусть..." – лишь вспоминая слова этой самой непонятной молитвы, которая будто была создана из обрезков множества других, Такемичи чувствовала необъяснимое облегчение и некоторый прилив сил.
– Господи Боже мой... Ты знаешь, что для нас спасение... И не дай нам грешить перед тобою и погибнуть в грехах наших, ибо мы грешны и немощны перед тобой...
Другие, кто сейчас услышал эти слова с другого конца зала, лишь видел, как Такемичи неподвижно сидит, глядя куда-то наружу, в открытую дверь, и ее губы шевелиться, произнося молитву без всякого смысла.
– Она сейчас серьёзно молитву зачитывает? – все посмотрели на неё. Тайджу не был исключением. Всё внимание было сосредоточен на девушке, читающей молитву прощения, пока колокола пробивали время рождения Христово.
– Не отдай нас врагам нашим... Спаси нас... Избавь нас от нечисти поганой... Господи... – с каждый её словом звон колоколов в ушах усиливался, будто бы отвечая ей на её молитву. И тогда Ханагаки кое-что поняла.
"Как же я сразу не поняла, что это место – моя потенциальная связь с системой. Система управляет этим миром, переносит меня сквозь пространство и время, что нарушает любые законы физики. Никакой человек или устройство не способно на это, а вот божество – вполне себе. Только вот Богом я тебя не признаю никогда... Система..."
– Ты наша крепость и успокоение. Слава тебе и благодарность наша во веки!. Аминь... – хотелось закончить её поскорее, поскольку с каждым словом, почестей становилось все больше, как и признание её власти, а Такемичи была слишком гордая, чтобы восхвалять это недоразумение природы. Звон колоколов словно по волшебству закончился, когда молитва была завершена.
[Правильно. Я – творец этого мира... ]
"Ха?" – она усмехнулась, чувствуя в этом какой-то жёсткий наёб. – "Если ты зовёшь себя богом, то кто же тогда я? И зачем ты устроил весь этот грёбаный спектакль, если управляешь чужими судьбами? Нафига ты меня используешь?!" – Такемичи не нравилось быть в неведении, а тем более казаться тупой в чужих глазах.
[Ты сама должна узнать ответ на этот вопрос. Только от тебя зависит то, кем ты будешь... И этот путь ты избрала для себя сама...]
В какой-то момент в её голове что-то щёлкнуло и она вернулась к реальности. Перед ней больше не было красной системной таблицы.
"Значит, всё зависит от меня? Как-то банально для речи божества..."
– Молитва окончена.
Вот она снова слышит его голос и смотрит на Майки. Тот поднялся и теперь стоял прямо за спиной Тайджу в полной боевой готовности.
– Пришёл твой черёд платить за грехи, – Майки подпрыгнул на месте, чтобы компенсировать разницу в росте и так же в один удар уложил Тайджу, составляя его попробовать на вкус паркет. В зале раздался глухой звук ударяющегося о пол тяжёлого расслабленного тела.
– Босс! – лица Инуи и Коко скривились в неверии ту же самую секунду. Ведь их сильнейшего босса одолели одним ударом ноги.
Майки же стоял довольный собой. Он точно справился с поставленной для него задачей.
– В Рождество я решил погонять с братом...
Такемичи попыталась могла почувствовать присутствие его брата через Импульс, но поскольку та его ни разу не встречала и не знала, ничего не получилось. Ей только было известно, что он с ней похожи, и на этом всё. Граница представления допустимого образа.
– Итак, ребята, хоть рождество и кончилось, но давайте погоняем вместе? – предложил Майки, считавшего, что всё кончено и они свободны. Но не всем казалось так же, как ему.
– Подожди, ёбана! – все обернулись и посмотрели на несчастные попытки Тайджу сопротивляться очевидному проигрышу. Его сейчас удерживал на себе Сейшу, по лицу которого явно было видно, что ему тяжело. – Это ещё не конец Свастоны! Коко, позови солдат! Против вас будет сотня человек Чёрных драконов! Вы ни за что отсюда не выйдете! Эта церковь станет вашей могилой! Я никому не про играю! – его отчаянные попытки были достойны восхищения. Он ещё надеялся на то, что у него поучиться одолеть их имея просто сто подчинённых, но это было просто невозможно.
Чифую и Хаккай в этот момент проскочили к Такемичи, собираясь ей помочь на тот случай, если сейчас солдаты и правда пройдут внутрь.
– Ты норм? – уточнил Мацуно, присевший рядом. Он собирался помочь ей встать с пола.
– Ага. Передохнула немного.
Парень закинул её руку у себе на плечо, в затем потянул изнывающее тело вверх подхватывая её за талию.
– Гм-м-м, – вместо того, чтобы простонать от боли, она замычала, что заставило Чифую дёрнуться, думая, что тот слишком поторопился с подъемом.
– Прости.
– Ничего. Нормально.
– Если придется драться, ты все равно уже не сможешь, так что держитесь позади, – Хаккай перегородил собой выход, к которому сейчас торопливо шёл Коконой.
– Тайджу, Чёрные драконы сильны, но они не могут создать эпоху гопников, – заявил тогда Майки, глядя прямо Тайджу в лицо. – Ты силён в духом, но слаб сердцем. Мы создадим эпоху гопников, смотри и не возникай.
От слов Майки Тайджу рассердился сильнее.
– Эй, Коко, ты чё там делаешь?! Где солдаты! – его терпение начинало заканчиваться, ем уне нравилось быть униженным кем-то, тем более во второй раз.
Парень стоял, замерев, у входа. Лицо выражало удивление и не понимание, как такое могло произойти.
– Босс... Мы проиграли... – глава Драконов не понимал, почему Коко так говорил, потому сам рванул к выходу, отбросив помочь Инуи, чтобы посмотреть, что там произошло. В итоге он рухнул на четвереньки у самого выхода м увидел, что все его солдаты избитые валялись на земле, а на ступеньках сидел парень с тату дракона на виске. Он один управился с всей сотней солдат, которые окружали церковь.
– Вы там закончили? – послушала голос снаружи.
– Там, Дракен? – Чифую резко вспомнила о произошедшем ранее, от чего их с Такемичи поглотило напряжение.
– Ага, – этот голос трудно было её признать. – Хаккай, прикрой меня пожалуйста, – Такемичи ухватилась за руку Хаккая, двигая его так, чтобы тот стал прямо перед ней и закрыл её, за своей большой спиной.
– Вы чего удумали? – Дракен появился на пороге помещения, глядя на своих побитых людей.
Такемичи даже выглядывать из-за спины Хаккая не стала, от чего Дракен понял, что она там, по закинутой на Мацуно руке, которая явно была лишней и росла не из того места. И совершенно очевидно было, что она запомнила его слова, потому сейчас пряталась за чужой спиной. Приказ есть приказ и за последствия пришлось отвечать всем: что Дракену, отдавшему этот приказ, что Такемичи, нарушившей его. Девушка правда собиралась не попадаться ему на глаза, раз решилась ослушаться его и пойти против Чёрных драконов.
Теперь же, когда Кен понял тяжкость своих слов, спустя уйму времени рассуждений и самоанализа, он понял, как же неправильно с ней тогда обошёлся.
– Кенчин, ты ведь помнишь, что должен сделать? – Майки посмотрел на друга с улыбкой, но при этом и выпускал в его сторону до ужаса пугающую ауру злости. Сано до сих пор не мог простить ему того, что услышал при встрече от него же. И ещё его начало раздражать, что Такемичи мало того, что держится за Чифую, так ещё теперь и пряталась за Хаккаем, а не за ним. Это вызвало в нем бурю недовольства, потому торопил своего заместителя с извинениями.
В итоге Рюгуджи подошёл к той компашке, пока Ханагаки тем временем начинала сильнее взиматься в младшего Шибу, желая слиться с ним, чтобы она на какое-то время перестала существовать. Всё-таки слова: "Не попадался мне на глаза..." – слишком въелись в её голову.
Хаккаю в тот момент было больше всего неловко. Мало того, что через него собирались разговаривать, так его ещё и прожигали взглядом те, кто раньше им особо не интересовался. Он по намерениям главы и заместителя Тосвы понимал, что они собираются разрулить ситуацию, но... Он был в большом долгу у Такемичи, потому не собирался уходить, пока девушка сама не выйдет из-за его спины или не попросит его отойти. А сейчас... Пока её рука крепко держится за его предплечье, и сама она старается скрыться в его тени, он не сдвинется ни на миллиметр.
– Такеми, прости меня за мои слова...
Дракен стоял перед Хаккаем и будто пытался всмотреться сквозь него. Его глаза смотрели на тот уровень его тела, где за преградой плоти и крови прятались её глаза. Он настолько привык к её росту. К присутствию рядом, что уже знал, на какой уровень высоты ему нужно смотреть, чтобы попасть взглядом прямо в её глаза. Тако стала их дружба, которая сегодняшним днём могла развалиться, если у него не получиться забрать в ярости выплеванные слова, которые и те были выброшены ради её блага. Но кем он был, пытаясь поставить условия "ей". Той, кто никем не управляемая и всегда делает лишь то, что сама считает верным.
– Мне жаль за то, что я тогда наговорил тебе столько обидного в кафе. Я думал, что из-за моих слов ты окажешься от этой затеи, но я слишком проебался... – он делал короткие паузы, после каждого предложения, показывая тем самым, что речь не была заранее сформулированная и нацеленная на её прощение. Все говорилось от сердца и сейчас. – Я не хотел снова видеть тебя в таком состоянии, – намекая на её нынешнюю израненность, продолжал он, – и подвергать тебя опасности, после твоего первого столкновения с Черными драконами... Я-я пытался тебя ограничить. Вставить жестокие рамки, чтобы защитить тебя.
Рюгуджи выбрал ошибочный путь решение проблемы, не оценив степень решительности Такемичи. Это стало его ошибкой, заставившей девушку лишь сильнее страдать и жить с диким страхом ожидания будущего.
Ханагаки вспоминала, как было тяжело, когда она слышала от него те самые потрясающие разум слова. Словно лава они вытекали в неё обжигая все внутри, не позволяя ни возмутиться, ни закричать. Боль была неописуема и её требовалось терпеть внутри, самостоятельно.
Она уже давно все проанализировала и поняла то, с какими намерениями всё это было сказано, но... Злость никуда не делась. Осталась внутри и продолжала сжигать все внутри с той секунды и до нынешнего момента.
– Тебе не нужно уходить из Свастонов или прятаться от меня. Я совершил ошибку, поступив так... Я искренне сожалею от того, что натворил...
Тогда Такемичи смогла увидеть в действии новый навык. Глаз бога пришел в активность самостоятельно и показал ей истину внутреннего таинства его души. Такая открытость намеренной казалось ей удивительно пугающей, поскольку выражение: "Открытая книга" или "Глядеть в душу" – оказалось реальностью.
– Да ты... – её рука сильнее вжалась в руку Хаккая, болезненно впиваясь в кожу ногтями. Сам парень, которому причиняли боль, стоял с каменным лицом игнорируя это. – Хоть знаешь... – Такемичи принципиально не выходила ему на встречу, а оставалась за живой оградой, которую Кен, с её абсолютной уверенностью, не мог переступить без ее дозволения. – Знаешь, как мне было обидно?! – на всю церковь раздался громкий девчачий крик. – Я могу вернуться?! Ты хоть представляешь, как это звучит после того, что ты мне наговорил!? Даже угрожал положением Чифую, хотя он стал для меня лучшим другом! Ты хоть понимаешь!... Каким уродом ты был так поступая?! – Такемичи невольно выпрямилась стоя за спиной парня и подняла голову, точно так же, как её опустил Дракен: смотря ему в глаза, но не совсем. – Ты и представить себе не можешь насколько я хотела врезать тебе в тот момент!
Все удивились, услышав со стороны Ханагаки подобные слова. Никто не мог оспорить того факта, что они были обоснованными, но чтобы это говорилось с такой обидой и злостью. Такое уж точно никто не жаждал увидеть.
Даже Инуи с Коко офигели, наблюдая за этой перепалкой со стороны. Они лишь наблюдали, но они чувствовали эмоции девушку каждой фиброй своей души, не в силах развернуться и просто уйти. Что-то держало ох на том месте, заставляя продолжать смотреть, в ожидании результата.
Недолгая тишина, а Такемичи немного пыхтит за спиной Хаккая, поскольку говорила все это, толком не вдыхая воздуха, а лишь опустевшая собственные лёгкие. И прислушиваясь к извергающийся из нее ярости, Дракен сделал для себя один вывод:
– Ударь меня.
Чифую и Шиба удивились, глядя на совершенно серьезное ебало заместителя главы Свастонов.
– Я это заслужил...
Он ожидающе замолчал. Знал, что это подействует на Такемичи. И теперь он был в своих выводах абсолютно уверен.
– Чифую...
Светлая макушка опустила голову и посмотрела в лицо той, кто сейчас был готов в любой момент сорваться с места и наброситься на кого-то.
– Отпусти меня.
Почувствовав, как лёгкая дрожь пробегается по его телу, Мацуно невольно скинул руку напарницы. Та едва стояла на ногах, но придерживаясь за парня перед собой, она всё-таки вышла. Бросила сердитый взгляд на Дракена. Будто зная о последующих действиях, он убрал руки за спину, пока сам стал в позу "груши для битья" с полным отсутствием сопротивления. Он действительно был готов вытерпеть всё, лишь бы та его простила.
По итогу, она стянула с рук перчатки, перекладывая обе в левую руку, чтобы освободить ведущую правую.
"Активировать Конвергенцию..." – на полном серьезе отдала приказ она, собираясь врезать этому парню по первое число, без жалости.
Система выполнила приказ. Такемичи собрала всю силу своих чувств того момента, когда её бросили на произвол судьбы, отказав и лишив её всего, что она обрела. Рука завелась за спину, пока сама Такемичи прикусила губу, понимая, насколько тяжело и больно сейчас будет и ей в том числе.
– Гребанный придурок!... – и вот удар приходиться по лицу Дракена. Удар совершенно не слабый, а наоборот достаточно сильный, чтобы заставить парня согнуться, а девушку едва ли не потерять равновесие. Его рука удержала её подающее от бессилия тело.
Со стороны такая картина выглядела очень печально. Девушка ударила его, а тот заботливо удерживал её, чтобы та не свалилась. Когда она снова собирается с силами, заставляет его удрать свою руку, а затем вновь ударяет его с не меньшей силой, от чего её отшатывает назад, а его в бок, но он ловит ее и в этот раз. Это продолжается удар за ударом. На лице парня уже начали проявляться следы побоев и размазалась кровь с рук девушки. Он с гордостью и серьёзностью терпел это, а Такемичи била его и начинала плакать.
– Ненавижу тебя!... – последний удар был сделан на последних силах и нанесён не в лицо, а в грудь, что вынудило Дракена рухнуть на пол. После череды ударов из его носа заструилась кровь. Оставшееся лицо было измазано в крови, не в его, а в её. Разбитые костяшки оставляли красные мазки и разбрызгивались в момент удара и это выглядело очень больно.
Все кто наблюдал вроде Чифую и Мицуи могли лишь молча сжимать кулаки не в праве сказать и слова или вмешаться как бы не беспокоились.
Кен собирался встать поскольку считал, что для него этого было недостаточно. А Такемичи с чудом осталась стоять на ногах. С её дрожащих пальцев капала кровь, а с подбородка сыпались слёзы.
Лиль видя это пропитанное болью лицо, парень был готов и дальше терпеть своё наказание, но Такемичи этого больше не хотела. Это потеряло всякий смысл...
– Почему же... Ты такой мудак?... – ослабевшее тело, начало намеренно падать вперёд, в руки рассевшегося на полу Рюгуджи. Он быстро среагировал и поймал падающую подругу, прижимая ту к себе. В этот миг он выглядел особенно взволнованным и осторожным. Как с хрупкой куклой.
Такемичи же перестала сопротивляться или напрягаться. Просто нырнула в эти крепкие руки, полностью смирившись с нынешней беспомощностью.
– Больше никогда так не делай... Второй раз я тебя не прощу, – после этих слов её глаза закрылись, а слёзы превратились в настоящие рыдания. Она плакала не жалея самой себя. Осознала, что сколько бы та его не ударила, боль для них обоих будет одинакова. – Бить тебя слишком больно...
– Понял... – сказал он, не собираясь допускать подобной ошибки вновь. Он обнял её, поглаживая рукой по спине, пока та продолжала плакать на его груди.
Все остальные наконец улыбнулись, чувствуя облегчение от того, что всё хорошо закончилось.
Наблюдающие за этим действом люди, вроде Юзухи, Коко и Инупи, были слишком впечатлены тем, насколько все в этой банды зависели от одного единственного человека. На их глазах был избит обычным капитаном первого отряда заместитель главы Свастонов. В ином случае это могло восприняться, как бунт или мятеж, но не в этот раз. Никто даже не рискнул слова против, как и сам Дракен.
Коко и Инуи поняли, что у них в таком случае и шанса не будет на то, чтобы переманить Такемичи Ханагаки на свою сторону. Потому в голове Сейшу изменился план действий. Он собирался сделать всё изначально запланированное с точностью да наоборот. И прежде, чем это провернуть, сперва требовалось завершить начатое...
Компашка Свастонов вышла на крыльцо с довольным лицами. Такемичи нёс на своих руках Кен. Та достигла предела и больше не могла пошевелиться и едва сдерживалась от того, чтобы не отключиться.
Увидев побеждённого Тайджу и разбросанных по округе солдатов Чёрных драконов, отдыхающая от долгой изнурительной борьбы с ними и со своими чувствами Ханагаки поняла, что на этом миссия закончена. Будущее уже не могло стать таким, каким она его увидела до этого, поскольку все изменилось на корню.
{Четвёртый этап Рождественская история завершён...
Ведётся подведение итогов...}
Когда Такемичи увидела системное оповещение, на душе возникла большая лёгкость. Глаза в блаженстве закрылись, погружая её в принудительный сон, которого от нее требовал уставший организм.
– Кто бы что не говорил, но сегодня лучшей была Такеми! – Мицуя был рад, что всё обошлось и теперь та могла спокойно отдохнуть от долгих стараний и терпения. Так Свастоны и ушли, оставляя все проблемы позади...
***
В какой-то момент Такемичи проснулась. В её ушах был слышен четкий, громкий рёв мотора байка Майки. Саму её слегка трясло, что по ощущением напоминало езду на мотоцикле. Она открыла глаза и увидела как машины бегло проносяться мимо, а вместе с ними и фонари, освещающие широкую дорогу.
– Я отключилась? – девушка подняла голову и посмотрела на спину сидящего перед собой человека. И это был никто иной как Майки. Его белая куртка, испачкалась красными пятнами на тех местах, где к ней прилегало девичье лицо. И теперь Такемичи стало немного неловко от того, что она вымазала красивую белую куртку, и уже мысленно стала думать как вывести столь неприятные кровавые пятна.
– Очнулась, Такеми? – он почувствовал движение позади себя и на секунду повернулся. Взглянул на неё, после чего вновь развернулся лицом к дороге.
– А где остальные? – её немного удивило, что никого больше рядом не было. Никто не ехал с ними рядом, хотя ожидалось увидеть хотя бы Дракена.
– Разошлись.
"Действительно. Всё итак были потрёпанными, так что смысла тусоваться рядом с нами не было. Кстати, а почему я сейчас еду с Майки? И вроде домой..." – Такемичи узнавала улицы, по которым они ехали, так что уже представляла, как в скором времени окажется в ванной, где смоет пот и кровь, а затем окажется в теплой и мягкой постели.
Ханагаки резко задрала голову и посмотрела в небо. Оно было чистым и ясным, потому звёзды ярко горели на нём и четко виднелись, не смотря на яркость уличных фонарей над головой. На улице было холодно. Настолько холодно, что пар валил изо рта при каждом выдохе. Ей было хорошо, вот так ехать вместе с Майки и наслаждаться атмосферой Рождественской ночи.
Но чем больше она наслаждалась и думала о Рождестве, тем больше она начинала чувствовать себя виноватой, словно она о чем-то забыла и теперь чувствует подсознательную вину за это. Самообвинение остановил голос Майки, что синхронизировался с торможением мотоцикла.
– Прибыли, – он окончательно остановился на знакомой ей улице. Это был не совсем её дом, но близко, от чего она задумалась над тем, что Майки перепутал её адрес с адресом Хины, не догадываясь о том, что в этом и была цель.
– Майки, зачем ты привёз меня сюда? Мой дом находиться дальше, – она не хотела слазить с байка без надобности.
– Кое-кто хочет встретиться с тобой.
И тут Такемичи вздрогнула, она быстро сообразила о ком "кое-кто" он говорил, ведь буквально привез её к её дому
Майки остановился на пути к дому Таяибаны, поскольку заметил, что Такемичи не идёт за ним. Та продолжает сидеть на мотоцикле с неуверенность во взгляде, глубоко задумавшись. Было видно, что ей не нравиться подобный расклад событий, который был выстроен без её желания или мнения.
– Такеми, – он вернулся к ней и взял за раненную руку. – Я не знаю причину, почему ты так переживаешь, но вы ведь уже давно дружите. Не важно, что случиться и по какой причине, вы всегда будете друзьями. Трудности случаются и это нормально...
"Ты же ничего не понимаешь, Майки. Ничего не знаешь..." – Такемичи не смотрела на него. Продолжала сидеть на мотоцикле с поникшим взглядом, не имея мысли о том, чтобы пойти туда, куда её хотят увести.
– Пойдём, просто поговоришь с ней, хорошо? – Сано протянул ей руку, желая поддержать. Только вот в этой руке она не видела ничего, лишь путеводитель к тому, от чего она всеми силами старалась убежать. Но она так манительна, так влиятельна, что вынуждает её поднять руку и положить св ладонь поверх его, крепко за неё ухватываясь.
"Почему же я не могу сказать нет? Я так долго решалась бросить Хину, а теперь все возвращается к исходному. Будто все подстраивается под чужие требования, вынуждая меня следовать тому пути, от которого я сбежать..."
Он стал вести её за собой. Их ноги утопали в снегу, который скрипел, стоило им сделать новый шаг. Он сверкал на жёлтом свету, будто по белой поверхности были рассыпает миллиарды маленьких бриллиантовых частиц. Такемичи смотрела на это, отвлекая от себя отвратительные мысли о предстоящей встрече. Мысли, не переставая, крутились в её голове, воспроизводя будущую встречу с брошенной подругой. Она будто уже видела этот не понимающий, спокойный мягкий взгляд Хинаты, которая будто в душу ей смотрит и спрашивает: "Почему?"...
В итоге её довели до площадки, возле дома Тачибаны. Стоило им лишь войти на эту слабо освещённую территорию, как в глаза Такемичи тут же бросились две девушки, стоящие рядом друг с другом и, по всей видимости, обогнавший Такемичи с Майки Дракен.
Сколько бы девушка не хваталась за Сано, долго держаться за него бессмысленно. Это была очередная "личная" проблема, в которой ей никто не мог помочь. Потому она отпустила его руку, медленным, похрамывающим шагом приближаясь к своей подруге, которая стояла в ожидании. Взгляд Тачибаны был в точности таким, каким его в голове себе представила Ханагаки. Абсолютно таким же...
– О чём ты хотела со мной поговорить? – спросила у неё Такемичи, поднимая свою по-прежнему уставший взгляд. Она сейчас пребывала не в лучшем состоянии, так что смотреть на нее без волнения было не возможно.
Майки отошёл к стоящим неподалёку Дракену и Эмме, которые и организовали эту встречу.
"Так это из-за Хинаты, Майки пошел меня искать?..." – тут к ней пришло озарение. – "Значит ты снова спасла меня... Хина... " – она стиснула кулаки, опуская взгляд в снег под ногами, пока разум погружался в себя. – "А когда же я смогу спасти тебя?..."
– Ты опять подралась? – это был самый первый вопрос, который задала ей Тачибана. Он привел ее в чувство, вызывая в ней желание истерично засмеяться. – Тебе не сильно больно?
Такемичи моментом ощутила, как внутри неё очередной раз что-то ломается. Она не могла понять, почему же всё так складывается.ю и почему Хина переживает за кого-то вроде неё. Особенно, когда она с ней так поступила...
В попытках спасти Хинату, она оттолкнула её и причинила невероятную боль. Но по какой-то причине сейчас... Не смотря на то, что брошенной оказалась Хината, слезы покатились по щекам Такемичи.
– Почему ты спрашиваешь меня об этом?... – она правда ничего не соображала на фоне пробивающийся эмоций. – Я ведь наговорила тебе столько всего отвратительного. Так почему ты продолжаешь беспокоиться обо мне?...
Хина и остальные удивились, услышав её слова. Никто только не знал, что именно произошло, а Эма услышала лишь про некую ссору, в которой Такемичи бросила Хинату – не больше. Так что слышать о причинении какой-то боли, особенно со стороны Такемичи казалось сущим бредом.
– Такемичи?... – Хина не понимала слёз подруги. Это было той эмоцией, которая не должна была появляться на лице той, кто бросил.
– Я просто хотела защитить тебя, от самой себя, – дрожащими руками, Ханагаки закрыла лицо руками, чувствуя, как соленая вода противно стекает по коже, проникая раны и вызывая боль. Это было неприятно, но лучше, чем показывать своё страдающее лицо жертвы собственной решимости.
Хината вспомнила с каким каменным и безразличным лицом ещё вчера, подруга наговорила ей множество обидных вещей, и только сейчас до неё дошло, что это было совершенно ненормально... Такемичи не из тех, кто сможет сказать что-то без должной эмоциональности или показательности, а тут... Совершенно иное...
– О чём ты говоришь? – Хината 0отела раз и навсегда разобраться в произошедшем и понять, что же всё-таки "вынудило" её лучшую подругу поступить так бессовестно.
По итогу, блондинка просто обняла её очень и очень крепко, не желая больше отпускать. Ей было грустно и плохо, нужно было тепло и забота, которые могла ей дать лишь Тачибана.
– Я не хочу снова видеть, как тебе становиться больно из-за меня. Я хочу защищать тебя, а не причинять ещё больше боли, – говорила та, ревя навзрыд. – Прости меня, за всё, через что тебе приходиться проходить из-за меня! Я ужасный друг!...
Хината начала догадываться, что Такемичи надумала себе того, что все беды мира, которые с ней происходят, случаются по вине самой Такемичи. И теперь все её прошлое поведение получило своё объяснение.
– Я думала, что если сейчас отдалюсь от тебя, то в будущем всё будет в порядке!... Но... – она грустно шмыгнула носом, вдыхая назад все выполненные сопли, что вытекали из носа. – Я так не могу! – руки ещё крепче обхватили подругу. – Пожалуйста, никогда не бросай меня! Я не хочу оставаться здесь одна!... – стоило ей заговорить так откровенно, как Хину тоже пробило. Она проронила слезы и обняла Такемичи в ответ.
– Хацумоде... Ты же пойдёшь туда со мной? – спрашивала Тачибана сквозь слёзы, зная, что ей не откажут.
– Конечно! Конечно пойду! – так они обе ревели какое-то время, стоя на детской площадке. Позже к ним ещё и Эмма присоединилась со словами: "Если бы вы не помирились, мне бы пришлось разрываться между вами двумя! Это был бы сущий ад! Так что я рада, что этого не произойдёт!"
Стоящие в сторонке парни наблюдали за тремя подружками, не понимая того, как женщины могут так легко заплакать по э пустякам. Особенно Эмма, которая на прямую никак с конфликтом связана не была, но плакала не меньше двух других.
– И всё же... – Дракен привлек от внимание рядом стоящего Майки к себе. – Она так похожа на него. Наша Такеми...
– Ага, – Майки тоже видел сходство между ними. Причём он был первым, кто это заметил ещё в день их первой встречи.
Майки решил, что на сегодня им было достаточно слёз, потому захотел поговорить с Такемичи лично и отобрать её у подружек.
– Такеми, – она повернулась, как только услышала, как её зовут и посмотрела на парня своими заплаканными красными глазами, что вновь светились радостью. – Можешь проехаться со мной не долго? – та не поняла с чего вдруг он ей такое предложил. – Давай пошли-пошли, – так он бесцеремонно взял её за руку и утащил за собой к своему мотоциклу...
***
Поездка на бабу была очень спокойной. Ханагаки сидела позади Майки с осознанием того, что её не везут домой, как ей думалось изначально. Даже не сейчас, когда абсолютно со всеми делами было покончено. И от чего же так? Куда он решил отправиться с уставшей ей в этот раз?...
– Майки, а где твои родители? – выдала Такемичи вопрос, идя не привычным для неё обходным путём.
"Сегодня все такое странное происходит, с момента появления Майки. И почему я только задала этот вопрос?..." – Такемичи саму себя не понимала.
– М? – Майки сначала ступил от неожиданности вопроса, но после быстро сообразил и дал ответ. – Их нет. Я живу с дедушкой и Эммой.
– Так тебя расти дедушка? Удивительно...
"О чём я вообще говорю? Меня никогда это не интересовало, так что же происходит со мной сейчас? И с ним тоже..."
– У Эмы только другая мать. И раньше мы жили раздельно. Мать Эмы, десять лет назад оставила её у нашего порога.
Такемичи надеялась на то, что пользователь Эмы, попал в этого персонажа, после этого случая, а не до.
– Старший брат заменил нам родителей. Хоть он и был на десять лет старше, но мы всегда следовали за ним. Он нам много чего поведал...
Это описание напомнило ей о Шинре. Хотя у них с братом и бала разница всего в четыре года, но различие между ними была колоссальной: окружение, мышление, характеры, принципы.
Пускай её брат и был тем ещё идиотом, но имел множество связей. Он знал чуть ли не весь город. Был очень шумным, в некоторой степени харизматичным и добивающимся своего, вне зависимости от способа достижения целей.
Душа Рен же сохраняла образ тихой и приземлённой девушки, не рвущейся в обширные связи, а живущей в своём ограниченном мирке. Типичный интроверт, противоречащий брату-экстроверту.
Но тем не менее... Какой бы замкнутой она ни была, она никогда не отказывалась ходить куда-то с братом и заводить новые знакомства. К тому же он знал город, как свои пять пальцев, потому он мог отвести её в интересные места, о существовании которых знали не многие или рассказать о том, что с ним происходило на очередной пати или гулянках.
– И вот я всё никак не могу принять... Тот, кто всегда был рядом резко не стало. Для меня будто весь мир побелел. Я перестал понимать где право, где лево... Где верх, где низ. Что правильно, а что нет...
Такемичи слушала его и понимала, что они с ним схожи. Она думала о том, что хочет сказать ему об этом, но боялась неправильно сформулировать столь сложную мысль. Однако... Слова сами слетели с её языка:
– Майки, можешь пожалуйста никому не рассказывать о том, что я сейчас скажу... Я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал...
Тут Майки насторожился. Такемичи впервые рассказывала ему о чем-то настолько сокровенном, о чем не должен был знать никто. Да и она сама была таким человеком... Будто открытая книга, о сюжете которой все всё знают. А у этой книженции оказались скрытые главы или секретные страницы под толщей красивой кожаной обложки.
– Если только ты хочешь, – он не собирался заставлять её говорить, а тем более заставлять бояться за то, что об этом узнает кто-то третий или четвертый. Нет. Только не от него.
– На самом деле у меня тоже был старший брат.
Вот это очень потрясло парня, сидевшего перед ней. И это её "был" заставил его встряхнуться, почувствовав, как мурашки противно бегают по коже. Все словно так, как в тот самый день, когда он прибежал к магазину брата, услышав, что произошло что-то ужасное. Непонимание, удивление и испуг, в своей совокупности.
– Сколько я себя помню, я ненавидела его. Он был полным придурком, которого волновал лишь он сам и никто больше... – Такемичи усмехалась за его спиной, чувствуя, как её пробивает на чувства, которые уже давно копились внутри. Ей уже давно хотелось посмотреть правде в глаза и высказаться кому-то об этом человеке, который засел у нее в голове и требовал проявиться в этом мире хоть какой-то памятью, хоть каким-то доказательством того, что он был. – Но знаешь... Когда он стал совершеннолетним, сильно изменился. Стал более серьёзен и ответственен, пускай и не полностью. Такие изменения заставили меня переосмыслить свое отношение к нему... Но я не успела до конца понять степень его изменений...
И тут Майки понял, что Такемичи попыталась ему донести подобным рассказом.
– Брат умер у меня на руках. И тогда я поняла, что как бы сильно ненавидела его на протяжении многих лет, в глубине души всегда его любила и дорожила им, каким бы придурком он ни был, – она подняла дрожащую руку, прижимаясь головой к спине парня. Она смотрела на эту руку, вспоминая остатки его крови, что остались на её руках, когда она пыталась прикрыть ими кровоточащую рану.
Рука сжалась, пытаясь унять дрожь, а глаза прикрылись, желая избавить от визуализации того, как это происходило.
– Только вот было слишком поздно говорить ему об этом. Он больше не мог меня слышать... И до сих пор я сожалею, что так и не сказала ему, насколько он мне дорог и как сильно я его люблю... – её голос совсем затих на последней фразе. За своей спиной Майки услышал тихие всхлипы и больше ничего. Сам он с шоком продолжал ехать по дороге. Он думал, что знал Такемичи достаточно, но как оказалось совсем нет. И теперь он думал, что это не единственный факт, который она о себе скрывает. – Не рассказывай об этом. Хорошо?... Это останется нашим секретом.
Ей просто захотелось сказать, что он не одинок в своих проблемах и рядом с ним есть человек, который разделяет эту тяжесть. И только поэтому рассказала ему об этом секрете своей прошлой жизни.
– Я восхищаюсь тобой, Такеми. Я думаю, что это лишь малая часть из всего того, что ты скрываешь в душе, но уже этого мне хватает понять, что ты невероятная...
– О чём ты говоришь, Майки? – она действительно не могла понять, что он под этим подразумевает. Прекратив распускать нюни, она вытирала рукавом слёзы ещё больше размазывая кровь по своему лицу.
– ... – он не дал ей ответа. И они продолжали ехать дальше в тишине.
Вскоре доехали до какого-то парка, в котором она ещё ни разу не была. Слезли с байка и пошли по расчищенной дороге, по краям которой невысоким заборчиком возвышались сугробики.
– Хоть брат и был главой байкеров, он был слаб в драках, – вновь начал он разговор, пока они двое шли в неизвестность.
– Шутишь? Он же твой брат?! – Ханагаки представить было трудно, как его брат мог оказаться слабаком, с учётом того, сколько она наслышана о его крутости от других.
– Он собрал вокруг себя много людей. Токийские гопники следовали за слабаком... Он вёл за собой японских силачей и всегда сиял. "Пока он стоял за их спинами, они не могли проиграть" – так они думали.
Такемичи уловила вайб, о котором рассказывал Майки и поняла, что между братьями Сано не было особой разницы за исключением силы.
– Вы с ним похожи...
Хоть Такемичи так и сказала, но Майки был с этим абсолютно не согласен:
– Я слаб...
И тут она не понимала с чего он вдруг назвал себя "слабым", хотя знает, что является одним из сильнейших фигур во всём Токио.
– А вот ты сильна, Такеми.
"Что за бред? Что он сейчас несёт? Издевается что-ли?" – ей не нравились подобные шутки, особенно после того, как между ними прошел серьезный разговор, от которого она ещё не совсем отошла эмоционально.
– В драках главное не "победить", а "не проиграть самому себе", – стоило ему сказать эту фразу, как Такемичи вспомнила, как сказала тоже самое Хаккаю про Мицую. – Хоть ты и слаба физически, но не перед кем не приклоняешь колено. Ты не опустилась ни перед Киёмасой, ни перед Мёбиусом, Вальхаллой, Чёрными драконами или даже передо мной.
"Значит так он все это видел", – у Такемичи было своё мнение на этот счёт, но она не решилась его озвучить. Ведь трудно сказать человеку, что искренне верит в чистоту её поступков, что всё это делается ради собственного выживания под натиском смерти.
– Когда я сломаюсь... Когда я перестану быть самим собой... Накричи на меня, как следует, и ударь. Как мой старший брат, – Майки обернулся и посмотрел прямо Такемичи в глаза. Он улыбнулся, думая о том, что такое и правда может произойти в будущем потому уже чувствовал, каким облегчением это для него обернётся. – Только ты сможешь это сделать...
"А ты уверен, что тем, кто сломается будешь именно ты?" – конечно, Ханагаки чувствовала, что с Майки и правда что-то происходит и невероятно переживала по этому поводу. Но выгорание было не только у него...
– А что на счёт меня? – она сильно сжала перила лестницы, на которой они оба сейчас стояли. Только она была у основания, а он уже забрался до середины.
– А? – Майки недопонял того, что она пыталась этим сказать.
– Что вы будете делать, если тем, кто сломается, стану я? Сможет ли "меня" кто-нибудь остановить? – она не думала, что у них получиться что-либо предпринять против неё, если у неё помниться рассудок, как это случилось в прошлом. Да и её друзья не те, кто сможет ей что-либо сделать. Поэтому стала беспокоиться об этом.
– Я хочу надеяться, что этого никогда не произойдёт... Потому что я никогда не смогу противостоять тебе, – он улыбнулся ещё шире, признавая в этом свою главную слабость. – Я слаб перед девушкой, но я не считаю, что это плохо. Эта девушка сильнейший и добрейший человек из всех, кого я знаю, за исключением брата. И именно поэтому я полюбил её...
В этот самый момент подул сильный ветер. Такемичи совершенно не ожидала услышать такого откровенного признания в столь серьёзном разговоре. Пускай это её смущало, пускай и радовало в какой-то степени, но одновременно с этим ей было очень не спокойно.
Возможно, причина была в том, что ей не верилось в правдивость этой любви. Это была игра. Игра-гаремник, если точно. Здесь было необходимо влюблять в себя других, потому ей было страшно доверять целям игры. Ведь была вероятность того, что те могли полюбить её, лишь потому что она главная героиня этой идиотской игры. Но даже зная, что это всего игра, она продолжила сопереживать им, веселиться с ними, грустить, радоваться, злиться и любить их. И эти искренние чувства к ним погубили её...
