***
Воспоминания Такемичи снова дали о себе знать. Подготовительная школа. Лето. Обеденный перерыв... Она и мальчик сидят на улице с шахматной доской и красивыми чёрно-белыми фигурками. В её пальцах сжимается самая красивая на её взгляд и сама невероятна фигура всей доски – Королева черных. Один уверенный ход. Один уверенный шаг на такую же черную, как и фигурка клетку и игра окончена. Белого короля окружили. Любой ход – смерть. Королева победила, обрезав последний шанс на побег. От чего мальчик, чей Король оказался побеждён очередной раз вскакивает со своего места от непонимания и снова говорит: "Давай ещё одну партию! В следующий раз я обязательно выиграю!" Ханагаки с улыбкой соглашается, забирая свою победившую Королеву с улыбкой на лице. Из её уст раздаётся громкий и радостный смех и она соглашается на новую игру, но с всё тем же условием: "Только если я снова сыграю за чёрных". Сейчас, когда это выглядит иначе, она понимает, что позволять ему каждый раз проигрывать и давать ложный шанс на победу был её самой большой ошибкой. Нельзя было развивать в нём это. Нельзя было...***
Такемичи словно сжала в своей руке ту самую черную фигурку, пока смотрела на Кисаки новым взглядом. Взглядом грубой ошибки, которую та допустила при общении с ним в прошлом. – Тетта, это будет наша последняя партия. У проигравшего Короля больше не будет шанса на реванш. Киски сначала впал в непонимание, но затем до него дошло о чем она сейчас говорила. – Наша последняя игра, говоришь... – он задумался о том, что случиться если Ханагаки снова возьмёт вверх. Однако у него было такое предчувствие, словно это и правда его последняя попытка. Самый последний шанс что-то изменить в его никчёмной жизни в роли постоянного проигравшего. – Так и будет... Я создам своих Свастонов и в этот раз у тебя не получиться ничего изменить. Это будет не предотвратимо. Уверенность игравшая в его словах пугала её. А когда он говорит "не предотвратимо" да ещё и с таким серьезным лицом, ей начинает казаться, что он нашел что-то такое, что и правда в этот раз изменить будет невозможно. "Нет... Что бы это ни было. Я сделаю так, чтобы неизбежное стало возможным. Я не хочу чтобы будущее снова стало..." – умирающий Майки на руках перед глазами. Она заметно бледнеет и на лбу выступает холодная испарина. Она поднимает руку и потирает запястьем лоб, пока лицо становится каким-то болезненным. Киски это замечает и думает о том, стало ли это реакцией на его слова. – Новые Свастоны? "Это и были так называемые новые Свастоны, в которых Майки всех перебил, а я ушла?" – теперь ей стало ясно, во что превратилось то место, из которых она ушла. – "Ему удалось как-то при помощи другой банды перехватить Свастонов или забрать себе их имя, а после постепенно разрушать старый строй спустя двенадцать лет... Как черт возьми до этого дошло?" Она дернула руку вниз и снова посмотрела на врага недоброжелательным взглядом, пускай и без ненависти или желания набить морду. – Кисаки, видимо, ты не совсем понимаешь понятие "банды". Ты, правда, думаешь, что способен создать что-то настолько уникальное второй раз? Дружеские разговорчики закончились и начался настоящий разговор без доли симпатии друг к другу. Тон изменился. – Я создам своих Свастонов и не важно какими они будут. Пока у меня есть их имя и будет их глава – это будут именно они. Майки не сможет быть сильным долго. Он всё равно рано или поздно признает меня и вернётся ко мне. Тогда тебе придётся признать меня и мою силу. – Говоришь так, будто Майки – твоя бывшая, – Такемичи не могла не усмехнуться этой формулировке. Правда смех не нёс в себе ничего весёлого, скорее попытку задеть его своей не серьезностью к угрозам. Он разозлился, когда та так выразилась. Это было отвратительно и унизительно. Некоторые из Поднебесья начали с этого угадать, от чего Кисаки бросал на них свой злой взгляд, которых их ни капли не волновал. Они не боялись его, что дало Такемичи понять, что его власти не так много, как он показывал. А это значило, что влияние их главы намного, намного сильнее. – Имени и Майки недостаточно для "Свастонов". Тосва не имя, и не глава, а люди. Даже если ты его получишь, до уровня Свастонов никогда не доберешься... Лишь создашь себе иллюзию, как утешение своего жалкого эго не способного сделать что-то достойно и честно, – и вот Такемичи уже перешла на сплошные оскорбления. Парень одаривал её хмурым взглядом. Подобная логика была ему чужда. Он не верил в эти связи и их особый смысл. Для него существовали лишь реалии: выгода, авторитет, власть и материальное благо. Так что он верил, что сказанное ей – простой бред, что Свастоны будут оставаться ими сколько бы изменений не понесли. Единственное, что в них будет меняться – из будущее и возможности. – За годы, что мы не виделись, ты растерял всю свою человечность. Ты не способен понять важность человеческих связей, кроме выгоды для самого себя. Ты стал отвратительным, – поделилась она своим мнением с чувством отвращения с в сердце и болью на душе. – А все твои жалкие порывы пробиться выше – не более чем жалкая фантазия, которой не суждено сбыться... Я не позволю ей сбыться. Даже не мечтай. Кисаки был не пробиваем на подобные речи. От Такемичи, которая дорожит моральными принципами, достоинством и чувством справедливости, услышать такое с его-то послушным списком – само собой разумеющееся. Она безжалостна. И не колеблется, если считает что-то правильным, пускай чьи-то чувства будут задеты или она причинит кому-то боль. Верность поступков – неоспоримый приоритет. И если другому будет больно, она почувствует вину – эквивалентную боль, но сделает так, как правильно. Он выдохнул, расслабляясь. Слишком хорошо её знал и понимал, чтобы злиться. – Майки тот, кто руководит группировкой. Он собрал всех в кучу и своей организованностью, силой и харизмой смог управлять ими и привести к тому, где они сейчас находятся. Это все был Майки, – Тетта продолжил спор, пускай девушка и закончила так, будто это был уже конец. Он был уверен в том, что всё, что он делает – правильно. А всё потому что у каждого своя правда, своё мнение и вера в то, что по-настоящему правильно. И никто не имел право оспаривать или утверждать, что его правда – ложь. Пока человек верит – оно таким и будет, и это неизменно... – Как я и сказала, ты совершенно не понимаешь ценности доверия и важности человеческих чувств. Спор двух противоположным мнений был ужасен и нелогичен с какой стороны не посмотри. – Майки добрался до этой вершины, не в одиночку. Рядом с ним с самого начала было пятеро людей, затем число этих людей в банде начинало постепенно расти... Всё это сложилось в свою собственную систему и порядок, которую он установил. Но, ты должен понять, – настойчиво доказывала она ему свою точку зрения. – Он бы никогда не пришёл к такому результату в одиночку. Лишь поддержка, доверие и уверенность окружающих его людей друг в друге, помогли им всем достичь результата, который мы с тобой, как посторонние люди видим. А не выгода и желание власти. Такемичи специально отнесла себя к чужаку, поскольку не имела права считать себя частью этой истории и прошлом, в которых её никогда не было. И таким образом она поставила себя и своего знакомого в одинаковое положение наблюдателя. "Это слишком очевидно, так почему он это так настойчиво игнорирует? Он должен был понять, что Майки слаб без своих товарищей". – А кто сказал, что Майки будет один? – Краски улыбнулся, ведь смог найти за что ухватиться в её логике, чтобы разговор нашел смысл и стал более значимым, а не оставался пустым трёпом. – Что? – Такемичи такое его отношение не понравилось. В его словах. Нет в эмоциях, которых она прочитала она увидела насмешку. Радость заиграла красками в душе, поскольку у него была какая-то уловка, которая по её предчувствиям ей уже не нравилась. – Майки не останется один. Уж поверь, я об этом позабочусь... "Да о чём он сейчас?" Кисаки очень понравилось растерянность, появившаяся на ее лице в этот миг. Заставлять ее испытывать эмоции помимо безразличия, отвращения или злости, были настоящим кайфом, который тот поглощал как губка и растягивал настолько долго, насколько мог. Правда вскоре кайф исчез, поскольку Такемичи снова показала разочарованность. Словно потеряв очередную надежду достучаться до того мальчика из прошлого, она отвернулась от него, повернувшись к нему спиной без доли страха, что тот ударит ей в спину. Она просто начала уходить. Идти к тем, кто был ей важнее, чем их вражда. К этим жалким отродьям, в коих жилах нет и капли гениальности, сколько было в нём. И это не могло не оскорбить его, вынуждая вновь разозлиться. – Уходи. Дальнейший разговор будет бессмысленным. Каждый останется при своём, – лишь сказала она ему на последок, пока её серьги качались назад-вперед при каждом сделанном ею шаге. И напоминание о человеке, у которого есть подобное в ушах раздражало Кисаки. – Ты не имеешь права указывать мне, когда уходить! Ты сейчас не в том положении, чтобы говорить мне это! – крикнул он делая шаг за ней. Он не постеснялся голоса поднять и напрячь связки, чтобы докричаться до неё. – Ты же прекрасно знаешь, что могу и буду, – ответно прокричала она, но не слишком громко, останавливая на пол пути к своим ребятам. – И ничто это не изменит... – Тьфу, – с отвращением сплюнул тот спустя пару секунд, ощутив что-то противное на языке. Не материальное, а чисто по ощущениям. – Делай, что очень, пока можешь! А я за это время создам сильнейших людей во всём Токио! И тогда тебе придётся признать меня, как человека прожившего этих самых "сильнейших"! Слышишь! – вновь он показал тот до безумия целеустремлённый взгляд. Взгляд истинных чувств, который она никогда не могла понять. Пускай и знала о его желаниях и планах, но с этим взглядом, каждый раз задерживающимся на ней, было что-то не так. Это не отражение его завоевательских желаний. Это было нечто другое. Что-то более честное и истинное, что покрывается этой одержимостью взять Свастонов в свои руки. "Что же это такое?" – спрашивала она саму себя, пока смотрела на этот самый взгляд через своё плечо. – "Я не знаю почему, но... Я прям уверена, что это как-то касается меня. И от этого становиться жутко". – Когда я уже наконец пойму тебя? – сказала она самой себе, спрашивая это у их совместного прошлого, которого до сих пор было для неё туманным. Сколько бы не обращалась, ответа не получала. И Кисаки никогда не был по-настоящему искренен с ней, чтобы способствовать открытию подходящих воспоминаний. – Кисаки, погнали уже! В самом конце, на обочине дороги, позади своей сестрой толпы показалось ещё одно знакомое лицо. Ханма сидел на своем охуительном леопардовом байке и улыбался. Ему было интересно наблюдать за их перепалкой. Иного представления в этом цирке ему не требовалось. Где ещё он увидит, как Клоун играется с Ангелом? "Что за дичь? Ему правда такое нравиться?" – Такемичи, от одного взгляда на мотоцикл, испытала отвращение. И Ханма это заметил, от чего лишь сильнее растянул губы в своей ехидной улыбке. Какую бы эмоцию она не показывала на своём лице, всегда выглядела максимально интересно и уникально. Хотя тут уже играла личная заинтересованность ею. – Тебя загнали в угол, Ханагаки... – Кисаки в последний раз поправил очки, чьи линзы блеснули на солнечном свету ослепляя её звор. Она на секунду зажмурилась. Не любила резкие вспышки света и абсолютно всегда на ни реагировала. Парень развернулся, но уходить сразу же не стал. Решил предложить кое-что до невозможности абсурдное на последок: – Если хочешь, могу тебе помочь? "Что?!" – она в наивысшей степени охренела, когда услышала подобное предложение. И такая реакция было не только у неё, но и у парней, что сейчас развалились на земле. – Ты что за херню сейчас спиздел, Кисаки? – с выражением искреннего ахуевания спросила та. – Помочь?!... Совсем уже крыша поехала, предлагать мне такую хрень?! "Походу головой ударился, когда со Свастонов грохнулся и последние остатки рациональности отбил, раз после всего произошедшего и нашего разговора сейчас предлагает подобное". – Пошёл к черту! Сама справлюсь! – она снова развернулась к нему спиной, не желая больше ничего слышать, тем более подобные сомнительные предложения, в которых нет никаких гарантий на спокойное будущее. После её ответа Тетта недовольно нахмурился, прикусывая нижнюю губу. Он искренне не понимал, как она может отказываться, находясь в таком ужасном положении, как сейчас, когда победа ей совсем не светит. А тем более не понимал, почему она защищала этих развалившихся на земле пиздюков, что на протяжении всего её пребывания в Свастонах только и делали что сачковали и выпендривались, полагаясь на её влияние. – Почему ты снова выбираешь этих кретинов, а не меня? – едва слышно прошипел он, не желая больше смотреть на это и чувствовать себя жалко. – Что? – она снова повернула голову и посмотрела на него, желая услышать то, что она не расслышала. Кисаки тоже повернул голову, демонстрируя девушке ответный профиль. Он, разумеется, не собирался повторять подобное, звучащее настолько жалкое и ничтожное, потому ответил ей так: – Это не конец... Вот увидишь. Совсем скоро ты сама ко мне придёшь. Ты же ни за что не бросишь того, кем дорожишь, верно... - – на его лице появилась самодовольная улыбочка, которая ей совершенно не понравилась. "Решился схватить кого-то из моих людей? Если да, то я точно уебу его потом за это..." В этот раз Кисаки был уверен в том, что нашёл её самую сильную слабость, которая могла помочь ему манипулировать ею и наконец нацепить на неё ошейник и запереть в подготовленной им же клетке. А все благодаря одному человеку, который искренне терпеть не может Свастонов и готов всецело поддержать его действия, предоставив для этого всё необходимое. – Скоро я обломаю твои крылья и ты больше никуда не сбежишь... Каким бы ни было его выражение: прямым или косвенным – Такемичи почувствовала как бешеный табун мурашек прошёлся по коже. Стало по-настоящему страшно. "Какие к черту крылья?! Правда что-ли где-то головой добанулся?" Кисаки всё-таки начал уходить. – Эй! Стой! Что это чёрт возьми значит?! – Ханагаки хотела прямо сейчас подойти к нему и схватить за воротник, чтобы вытрясти из него всю правду. Однако ей этого сделать, конечно же, не позволили. Остановили, не дав и второго шага сделать. – Что будет с теми тремя, мне всё равно. Но посмеете её избить или покалечить – сами знаете, что вас ждёт! – напоследок предупредил своих приспешников советник, отдавая этот отвратительный приказ, который был Такемичи прекрасно знаком. "Опять эта фигня! Да что это за хуета такая!? Нафига он так делает, если пытается мою жизнь разрушить?!" При разговоре с ней он хмурился, высказывал недовольство или уверенно улыбался, особенно когда начинал считать свою точку зрения правильной. А сейчас, сплошная сдержанность и апатия – никакого интереса к затягиванию встречи. Ей даже сейчас припомнились те случаи, когда Кисаки разговаривал не с ней, а был один где-то в стороне или разговаривал с кем-то левым... Он абсолютно всегда серьёзен и сдержан, почти не показывал своих эмоций. Один лишь Майки удостоился такой чести, в тот самый день, когда Кисаки изгнали из банды... И то это было отчаяние от того, что его же игрушка решила бросить хозяина, а не наоборот. Пропал замечательнейший многофункциональный инструмент. От того он и впал такое неконтролируемое отчаяние. Падать больно, особенно с вершины... "Как же он уже задолбал меня с этим странным поведением!" – Такемичи его совершенно не понимала. Знала, что тот будет делать или какое решение примет, но никогда не понимала этого непредсказуемого отношения к ней. – "Если он хочет меня уничтожить, то пусть уничтожает! Нахрена он каждый раз ставит подобные ограничения на мой счёт?! Это, что новый трендовый стиль издевательств?! Чего он желает добиться?!" Она смотрела на уходящего него сквозь сливающийся круг людей в красном. И чем больше их преграждали путь, тем труднее ей было поймать нго взглядом. "Он точно хочет, чтобы я сломалась наблюдая за тем, как те, кого я люблю, страдают! Или же он хочет, чтобы я лично увидела то самое будущее, в котором он наконец достигает своей цели!? Нет... Это всё не то! Чего же он на само деле от меня хочет!? Чего пытается добиться, огораживая меня от боли, получаемой другими, но при этом сам желает причинить мне боль?!" – ей хотелось спросить его об этом. Узнать то, к чему он стремиться, пускай и знала, что тот не даст ответа. Знала, что он будет молчать до самого конца, не давая ей и шанса. – Увидимся... – краткое прощание долетает до неё через неприглядный сгусток людей. Вскоре после её неудачных попыток посмотреть над всей толпой, она слышит рев мотора. Поняла, что Ханма завёл мотоцикл. Ещё пару секунд мотор взревел сильнее, а потом звук начал двигаться в сторону отдаляясь от них. Пока она пребывала в растерянности от его последних слов, где-то со стороны к ней приблизился какой-то громила в красном костюме. Когда она посмотрела на него, почувствовала себя жутко крохотной и слабой, поскольку он был парнем габаритным во всём: что в ширь, что в ввысь. И причиной тому было большое количество лишних мышц. Его причёска была виде волосистого чёрного прямоугольника тянущегося округлостью от лба до теменной части головы. Длинные волосы были стянуты и заплетены в мелкую тонкоплетёную косу, что указывала на редкость волос. Остальная голова была абсолютно лысой. Его жутко пугающее лицо в данный момент было очень гневным. Он был разочарован силой тех, кто в данный момент правил во всём Канто и был у каждого на слуху. – В Свастонах все такие обсосы? – спросил он у стоящей перед ним мелкой девушки, что смотрела на него вылупленными глазами. Он сразу распознал в ней ту, о которой его предупреждали, потому интерес к ней временно пропал. Если точнее, пока не отпиздит всех тех, кого можно. Его недовольный взгляд переместился именно на группу из троих валяющихся парней. И когда на его лице заиграла знакомая Ханагаки улыбка, та моментом перегородила ему путь к ним, сменяя удивленный взгляд на угрожающий, пускай и с натяжкой. Громила ещё разок прошёлся по описанию человека, которого нельзя было трогать, поскольку эта девушка его раздражала и у него кулаки чесались вломить ей. Золотые волосы, которые, скорее всего, будут заплетены в высокий хвост; бледная кожа, что в данный момент была запачканая кровью; тонкие черты лица, присущие только девушкам; хрупкое на вид стройное тело, содержащее в себе нереальную силу, которой многие бойцы бы позавидовали; шрамы на левой руке, виске, брови и скрытые под одеждой на ключице и животе, появившиеся в результате долгих и тяжёлых битв против Мёбиуса, Вальхаллы и Чёрных драконов. Но самой главной особенностью всей картины были до ужаса живые и сверкающие будто море под лучами ясного солнца глаза. Слишком точное описание, слишком подходящее девушке перед ним. Как и описание характера его главой: "Скорее всего она будет вести себя очень нагло и самоуверенно, не смотря на разницу в ваших силах. И если вы будете избивать рядом с ней, кого-то из её людей, он не постесняется отпиздить вас в ответ. Так что будьте осторожны... Если вы ударите в ответ, то вам конец". Слушая это описание, парень ясно понял, что человек, о котором говорил ему глава сейчас прямо перед ним. А ещё он понял, что те знакомы, потому ему было интересно узнать, как и в каких они отношениях. И ещё как такой значимый для него человек оказался именно в Свастонах, которых он так терпеть не может. О её значимости и их близости он догадался по её серьгам, которые ему удалось увидеть разок в руках странно счастливого главы. Такое отношение Изаны к кому-то казалось чуждым и неправильным, всё-таки он тот кто рождён управлять и командовать. Такой человек не способен иметь к кому-то адекватную привязанность, если даже Какучо был для него слугой. Но то, как Изана говорил о том, что поджарит это важному для него человеку и то, как долго и много он описывал её... Это всё слишком четко указывало на чёртову влюбленность, с которой он никак не совещался. Однако, ситуация и украшения говорили об обратном... В какой-то момент наблюдения за ней, он заметил, как её внимание переключилось на него и на того, кого он тащил за собой за капюшон толстовки. – Чифую!... Ханагаки подбежала к нему с пустым, ничего не значащим выражением лица. От чего он не среагировал, ведь не почувствовал ни опасности, ни агрессии, а тем более страха нападения, чтобы забрать своё. Правда она это сделала, но не насильственным способом. Оказавшись прямо возле него, Такемичи разорвала капюшон толстовки, за которую громила волок Чифую. При разрыве тканей у неё не было сомнений в том, что у неё получиться разорвать настолько плотную и толстую ткань. Без страха и беспокойства за свою жизнь, она подхватила парня со пины обхватив его торс и потянула к своей побитой компашке, пытаясь создать центральную точку из пострадавших. Любой бы посчитал это жалким и глупым, но точно не этот парень, который наблюдал за её бесстрашными действиями. Он смотрел на неё. В глазах безразличие ко всему вокруг, кроме тех, кто сейчас был в центре. На всю толпу и его самого ей было абсолютно начхать. Словно их и не было вовсе... Ханагаки не побоялась подойти к нему и отнять его жертву, хотя многие девушки уже при взгляде на него отворачиваются в страхе. А она продолжала таращиться, не дрогнув, от чего он нашёл в ней интерес, как в объекте за которым стоит понаблюдать, всё-таки её выбрал Изана. – Мне доложили, что с Синдзюку пиздят кого-то из второго отряда. Я отправляюсь туда... Парень не видел смысла оставаться здесь. Как и сказал ему глаза, она не даст пиздить своих, а если она нападет защищая их, он того её ударит, так что решил оставить этот гемор на других и пойти в другое место. "Это он о наших?" – Такемичи тут же подняла голову, когда речь зашла о втором отряде. {Речь о втором отряде Свастонов...} "Отряд Мицуи тоже под ударом?..." – Такемичи напряглась и прикусила губу, чувствуя накапливающиеся беспокойство. – "Если в одной точке собралось три сотни человек, то получается, что во второй их около такого же? И сколько таких горячих?... Я просто не смогу выгнать их отовсюду, если даже отсюда выйти не могу..." Она бросила взгляд на своих друзей, которые сейчас приходились для неё лишь мертвым грузом. Не могла уйти оставив их тут в таком состоянии. – Такемичи, что мы будем делать? – спросил у неё совсем отчаявшийся Ямагиши. Девушка смотрела на него такими глазами, которые не знали ответа на этот вопрос. Она задумалась, пока тот с надеждой давил на неё, вызывая у неё лишь головную боль. – Такемичи? – Аккун увидел, что ей плохо. Лицо скривилось так, словно та съела что-то кислое, а ещё выглядела бледнее обычного. – Я не знаю... – сказала та, хватаясь рукой за голову. Она пыталась справиться с болью. Подавить её, чтобы начать хоть немного соображать, но это было невыносимо. В этот раз она оценивала свои возможности в реальных эквивалентах, а не как обычно, а потому понимала, что не справиться с проблемой такого масштаба. Только не сейчас, когда ей едва удалось активировать Веру, которая уже угасла и навряд ли активируется ещё раз. – Отпиздите их. Девку не трожьте! Оставляю этих выпиздрышей на вас! Отдал приказ громила, покидая круг через открывшийся проход, который моментом сомкнулся. – Есть! – хором крикнули все, от чего в её висок ударило с новой силой. Она посмотрела на парней сквозь сожмуренные глаза и сказала самой себе в мыслях: "Лучше бы вас здесь сейчас не было, как обычно..." Стоило ей о таком подумать, как секундное осознание протрезвило её, заставляя понять какую хуету та сейчас сказала. Она отпустила голову и забыла о чувстве боли, поражаясь самой себе, понимая, что начала странно мыслить. Её поведение перестало походить на нормальное. В ней что-то изменилось. "Что со мной произошло?" – прямо сейчас появилось жуткое желание посмотреть на себя со стороны, а ещё лучше заглянуть внутрь. Только вот она прекрасно понимала, что это ей не поможет, ведь она не знает, какой была день или месяц назад. Её душа, персонаж, воспоминания и всё остальное прочее меняли её каждый чёртов день, каждый гребанный час и каждую долбаную минуту. Так что она понятия не имела, какой является на самом деле, чтобы определить, что в ней есть норма. – Такемичи, у нас проблемы! – снова крикнул Ямагиши, видя то, как словно направили на него свои клыки все окружающие их гопники. Ему стало дико страшно, потому он кричал Такемичи, чтобы она, как обычно что-нибудь придумала. Макото же цеплялся за её руку, крепкое её сжимая и дёргал, смотря на неё выпученными от страха глазами. Они все смотрели на неё с надеждой, поскольку она была единственной, кто мог им помочь. "Такемичи... Такемичи... Такемичи... Такемичи.... Такемичи!... Такемичи! Такемичи! Такемичи!" В мыслях начался хаос. В глазах кружилось, а земля уходила из-под ног. Тело тяжело, а в глазах немного темнело. – Такемичи?... – Аккун заметил странность девушки, которая словно бы перестала реагировать на них. Он нашел в себе силы встать. – Эй, Такемичи! – Аккун взял девушку за другую руку, к которой не присосался Макото, но в тот же момент, Ханагаки вырывает и обе отстраняясь от парней. В её ушах пищит, так что она закрывает свои уши опуская голову низ, нагинаясь вперёд. – Хватит! – кричит она, словно её сейчас кто-то мучал. – Я не могу ничего сделать! Я не могу!... – кричит она, и чуть ли не падает на подкосившихся ногах в сторону. – Такемичи! Ребята реагируют подскакивая со свои мест. У Макото ноги не выдержали, так что он упал. А Ямагиши споткнулся о собственную ногу, потому чуть не поцеловался с асфальтом, если бы не выставленные вперёд руки. Но Сендо удалось устоять и подбежать к девушке, подхватывая за руку и талию, осознавая то, что её сейчас конкретно занесло. Взволнованный Аккун приподнял полностью расслабленное тело, пытаясь понять в чём проблема. – Такемичи, ты как?! И пока он пытался проверить её состояние, в толпе красных началась какая-то суматоха. Что-то происходило с внешней стороны, от чего их планы по избиению их четверых прервались. Трое парней посмотрели в сторону откуда послышались звуки моторов. Такемичи, словно успокоившаяся от данного звука, как от колыбели, медленно подняла голову. – Близнецы? – ей стало немного лучше. Риск в ушах превратился и она снова ощутила твердость в теле, от чего смогла встать на ноги, без помощи Ацуши, который стоял и держал её, пока они оба с надеждой смотрели в сторону раздающегося шума. Толпа в какой-то момент начала разбегаться в стороны, а людей на ходу избивают два байкера, раздавливая тех, кто падает под их колёса людей. Никакой жалости так сказать. Один из байков подъехал прямо в стоящей парочке и остановился, по голубой кучерявой макушке Такемичи сразу поняла, что это Соя, потому облегчённо улыбнулась. – Здоров, Такеми! – поздоровался с ней один из Каваи, корча злую рожицу. – Злюка, – Ханагаки отошла от Аккуна, который от такой резкой смены настроения впал в смятение. Девушка проигнорировала своё недавнее состояние, сделав вид, что ничего не произошло. Или же она просто не поняла, что с ней что-то произошло? Парень опустил с плеча Такую, передавая его в руки подошедшего Сендо. – Что черт возьми происходит? – Такемичи посмотрела на избитого подобно Аккуну Такую. Тот ещё был без сознания, потому спросить, в какую передрягу попал он, было пока невозможно. – Не знаю. Мы сами, как узнали что что-то твориться поехали по городу и так нарвались на пиздюков, которые избивали его, – сказал Соя, с беспокойством глядя на привезённого прямо в руки Такемичи члена её отряда. Он посмотрел на неё сверху вниз, понимая, что ей тоже не мало досталось. А если говорить о её руках, с ними было всё ужасно. – Твои руки? – Кавата сморщится сильнее, начав переживать за неё. Такемичи опустила взгляд на свои костяшки, а потом быстро спрятала руки за спину. – Ничего. Быстро пройдёт. Спасибо, что порог Такуе... – Я вообще-то тоже здесь и тоже помог! – выкрикнул его улыбающийся брат близнец, что подкатил к ним следом, притормозив за своим братом. – Чифую, встать можешь? – Улыбашка обратился к парню, который сейчас должен был лежать в отключке. Однако сейчас он уже стоял на ногах чуть ли не заметной у подруги. – Когда ты успел очнуться? Неужели, нарочно притворялся, чтоб тебя сильнее не отхуярили? – девушка вернулась к себе нормальной, от чего Аккун расслабился, сославшись на то, что тот порыв мог оказаться паникой. Всё-таки Такемичи ещё не приходилось в одиночку идти против "целой" банды, а не исключительных лиц. – Чё, блять!? За кого ты меня принимаешь?! Я только очнулся! И я не такой трус, чтобы дохляком притворяться! – он был зол из-за неудачной шутки девушки. Однако на дальнейшие шуточки у них времени не было. – Парни, отведите Такую в больницу и сами тоже... – лишних слов об их состоянии та говорить не стала. – Как э закончите заберите со станции мой байк и прикатите к дому, – это была её единственная просьба к ним на данный момент. В этот раз парни не стали следовать за ней, поскольку знали, что рядом с ней уже есть как Дьявольские близнецы, так и её заместитель, которые в случае чего обязательно ей помогут. Да и они не особо способны как-тот ей помочь. Сегодняшний случай – тому доказательство...***
Такемичи запрыгнула на байк Нахойи, а Чифую на Соен – так они и поехали в неизвестность. Вернее у близнецов был план: узнать, где логово Поднебесья, сломаться туда и расправиться с самыми сильными, чтобы это закончилось. Ни у Чифую, ни у Такемичи плана не было, так что они так и поступили. – Ребята, вы не знаете откуда взялось Поднебесье? – Такемичи захотелось разузнать об этом побольше, чтобы понять действительно ли ей стоит опасаться всех её безумных догадок или же нет. "Как же я хочу ошибаться в этот раз". – Они существуют не так давно, – отвечает ей водитель. – Ты не посещала собрания в последнее время, так что не слышала о них. Эта банда невероятно быстро разрастается, как и их влияние. Они моментально захватывают территории, забирая в банду сильнейших бойцов. Говорят их глава очень силён, но никто ни разу не называл его имени. "Чёрт!" Из-за этого упущенного факта девушке так и не удалось толком узнать о вероятности совпадения её догадок с реальностью. "Сука!..." – Ханагаки сильнее сжала руки на торсе Улыбашки, что он сразу же заметил. – Что-то не так, Такеми? – спросил он. Хоть улыбка и не сходила с его лица, но он говорил с ней серьёзно. Ем уне нравилось то, как она сейчас выглядела и дело было не только в её бледности, но и всех её недавних проблемах. – Нет. Просто... – ей не хотелось рассказывать им об Изане, пока она не была до конца уверена в том, что сейчас происходило и почему. – Я думала о ребятах из второго отряда, к которым отправился тот здоровяк. – Ты о ком? – спросил у неё Чифую, что сидел за спиной Сои на едущем рядом байке. – Парень, который по всей видимости избил тебя, а потом приволок к нам, – ответила ему Такемичи, которая уже точно не забудет этот пугающее своей грозностью лицо. – Ты про того хуилу Мочи?! – Чифую сразу же оживился, стоило упомянуть избившего его парня. – Точно! Чифую... – неожиданно к нему обратился Улыбашка, что незамедлительно привлекло внимание Мацуно. – Ты чё соснул у Мочи? "Кто такой Мочи?" – Такемичи одна не могла понять, кто этот парень такой и почему все его знаю, кроме неё одной. А ведь ей казалось, что она уже всех гопников выучила. На такой вопрос, который скорее прозвучал как утверждение парень разозлился. – Чё?! Я не проиграл, – с полной уверенностью сказал он. – Он закрысил! Я не считаю это поражением. Если у тебя всё так чешется, давай отомстим ему? – Ты недавно только в отключке лежал. Не перенапрягайся, – забеспокоился за него голубоволосый кучеряшка, от чего Такемичи просто умилилась в своих мыслях: "Боже, Соечка такой зайка. За всех так волнуется," – Такемичи сначала не понимала его. Но теперь считала его очень милым и заботливым парнем, который скрывает свою ангельскую натуру за злой маской, пока его безобидный на вид, вечно улыбающийся старший брат настоящий демон во плоти. У него вечно руки чешутся прописать кому-нибудь пиздюлей, особенно когда он очень зол. Потому ей не очень нравиться позволять эмпату его читать и видеть настоящее нутро, а вот у Соечки с удовольствием. – Он чрезвыйчайно силён. Так как мы ему проиграли. На лице Такемичи и Чифую появилось удивление. Они никак не ожидали того, что братья Кавато способны кому-либо проиграть. – Ничего себе! Вы ему проиграли? Когда? Они рассказали им историю своего поражения ему, когда ещё не состояли в Свастонах, а имели свою собственную банду. Тогда Мочидзуки руководил бандой в Джугему, с которой они постоянно конфликтовали. В один день они решили устроить битву между главами, что и привело их к поражению. Как выяснилось, Нахойя проиграл в сухую, а следом за ним и его брат. Чифую спросил у них, как они могут так спокойно рассказывать о своём проигрыше, но ответ был довольно обычный: – Мы никогда не вступали в заранее выигрышные бои... Прямо как и ты, Такеми... Их слова очень удивили её. Это было правдой, что она сражалась с теми, кого одолеть по сути не являлось для неё возможным. Эти бои правильно было бы называть заранее проигрышными, но ей каждый раз чудом удавалось побеждать. Раньше ей не приходилось думать о возможности сражений с кем-либо, она просто с дури ломилась без всякого плана или стратегии, импровизируя на ходу, за что, в принципе, и поплатилась своими ранами и попаданиями в больницу. В какой-то момент раздумий, Такемичи заметила идущих где-то на повороте в переулок парней в такой же форме, как у тех бандюганов, что на них напали. – Поднебесье! – оторвав одну руку от торса Улыбашки, она положила её парню на плечо и направила, указывая в сторону тех самых парней, пока другая по крепче обхватила сидящего за рулём парня. Ребята на соседнем байке посмотрели туда же, куда она указала и оба байка постепенно убавили ход, тормозя у края дороги ближе к тротуару. – Мы пойдём узнаем о их скрытом логове, – пошел в сторону тех типов Нахойя, засунув руки в карманы штанов. – Вы ведь подождёте нас тут? – спросил Соя на всякий случай. – Угу. Я не в том состоянии, чтобы сейчас лететь на кого-то, – сказала она снимая резинку со своего потрепанного хвоста. полосы разбросали по спине и плечам, пока та надела резинку на руку, как браслет, а после начала приводить себя в божеский вид, используя руку, как расчёску. Парни видели в каком состоянии находятся они оба, а не только Такемичи, поэтому общим решением одной мендальной связи они решили оставить их передохнуть в тишине и покое, пока сами собирались разобраться со всем прочим. Чифую тоже был не против, поэтому просто продолжила стоять на месте, опираясь на припаркованный байк Улыбашк. Какое-то время напарники стояли в абсолютной тишине, пока девушка не прервала её... – Чифую, слушай... Парень тут же поднял голову и посмотрел на неё своими кошачьими глазами. – Я встретила Кисаки. Зрачки в его глазах сузились от удивления, а сами глаза раскрылись на распашку. Он сильно удивился этому, хотя в виду необъяснимого нападения, можно было предположить, что это его рук дело. – И что в итоге? – Чифую понял, что та что-то выяснила. Иначе она просто не могла. – Это была его идея была напасть Поднебесьем. Он теперь там главный советник. – Чё за хуета? Когда успел, ублюдок? – Мацуно такое совсем не нравилось. Кисаки нашёл новую силу и куда более опасную на вид, чем любая прошлая. – Не знаю. Но мне это совершенно не нравиться, – Такемичи скрестила руки на груди, сжимая их своими ладонями. "Скоро ты сама ко мне придёшь..." – в мыслях застыл фрагмент этой части их разговора. Слова проникали в подкорки сознания, расшевеливая что-то внутри неё. И это "что-то" говорило с ней. Говорило о том, что ей стоит бояться этого. Принеприятнейшее чувство продолжало скрести её нутро, от чего мурашки переодически шлялись по телу туда-сюда. Такемичи не хотела думать об этом, но оно само... Ей просто требовалась передышка, пока не началось очередное месиво с ещё одной кучей проблем, которые ей придётся расхлебывать самостоятельно. Она присела пятой точкой на сидушку байка Злюки и тяжело вздохнула. – Как он черт возьми смог такое провернуть? – Чифую гневно чесал свою голову, пытаясь включить мозги с хоть какими-нибудь предположениями. Такемичи молчала и ему это казалось странным. Та обычно сразу начала думать обо всём и начинать что-то делать, но не сегодня. Именно сегодня она выглядела, как уставшая от переработки и жизни девушка, которой просто хотелось отдохнуть. А, как человек понимающий, он решил попробовать включить свою голову, подкидывая ей возможные идеи. – Его же совсем недавно выперли из Свастонов! Когда он успел в Поднебесье затисаться? Да ещё и главным советником стать? – Мацуно не видел в этом логики, за исключением момента того, что Кисаки уже был знаком с главой этого самого Поднебесья. А когда высказал это предположение получил такой ответ: – Это может быть не так, – на уверенных тонах сказала та, чем вызвала в Чифую вопросы. – Ты уверена? – переспросил он, будто видя, что в её мыслях что-то есть, но она этого не говорит. Такемичи сразу же опускает взгляд, понимая, что начинает проговариваться о том, о чём пока не следует. – Мне просто так не кажется... – добавив в голос сомнение повторяет она и молчит минуту, прежде чем продолжить, – Возможно, я ошибаюсь, но Кисаки не был знаком с главой Поднебесья. "Или был?" – биополярка дала о себе знать. Она ещё даже не знала, является ли главой Поднебесья её знакомы, а уже ставила теории о том, какие отношения его могли связывать с Кисаки. – "А если и да. То как он связался с Кисаки? Он мне не рассказывал ни о чём, кроме своего прошлого в детском доме и колонии... Кисаки нигде не может быть. А то, что он связался с Осанаем в первую очередь, показало то, что у него не было никаких связей изначально... Как же они соприкоснулись друг с другом?" – она глубоко задумалась. – "Что я упускаю?..." Чифую всё это время её раздумий смотрел на неё. Она выглядела очень серьёзной, как будто боролась с кем-то внутри себя, поскольку на лице проскальзывало волнение и рассерженность. – Такеми... – он сделал короткую паузу после обращения к задумавшейся. Опасался, что его слова могут оттолкнуть её, при попытке влезть в личное. Но на свой страх и риск спросил: – Ты же сейчас не договариваешь мне? Её взгляд замер на месте, что лишь подтвердило его слова. Правда, радости от этого он не испытал. – Ты же знаешь больше, верно? – он испытал разочарование от того, что Такемичи до сих пор ему не доверяет, хотя он думал, что сделал уже достаточно, чтобы заслужить её доверия. Но, по всей видимости, её стандарты доверительности уж слишком завышены – так он подумал, смотря на то, как она молчит не в силах подобрать подходящих слов. – Чифую, это совершенно не то... Как ты это назвал, – начала оправдываться та, отстраняясь от байка. – Й-я, просто сделала абсурдное предположение, которое... – она только собиралась выдернуть руками вверх, добавляя своим словам более эмоциональный окрас того, что это скорее всего ошибка, но... Руки тут же опустились, растеряв силы бороться за уверенный ответ. – Я совершенно не знаю может такое быть или нет. И вот Такемичи снова отводит взгляд, не желая развивать тему разговора и раскрывать это. Чифую такое разумеется не зашло, так что он возмутился требуя от неё адекватного ответа: – Ну и что это за предположение такое? "Почему именно сейчас он так хочет это узнать? До этого он не задавал таких вопросов", – такое его поведение и требовательность ей совсем не нравились. Он пытался сделать то, что не делала раньше, от чего вынуждал её выйти из зоны комфорта, начиная вызывать отрицательные эмоции. Но Ханагаки не хотела злиться на него. Она сжала руки в кулаки, пытаясь унять раздражение. Глаза прикрылись, а лоб сморщился – Прости, Чифую, но я не готова сейчас это обсуждать, – честно ответила она, собираясь поставить на этом точку. Открыв свои глаза, Такемичи просящим взглядом посмотрела на него. Хотела, чтобы он прекратил спрашивать, выпытывать и просто закрыл на это глаза. Чифую тяжело вздыхает. Почему-то именно сейчас, он почувствовал тяжесть и сильную усталость от разговора с Такемичи, хотя до этого при разговоре чувствовалась лёгкость и спокойствие. Что же такого произошло, что все так категорически изменилось? – А когда будешь готова? – Надеюсь, никогда. И вот она снова прислонилась к байку, мысленно благодаря Чифую за то, что он не стал продолжать. Пускай и не ответил напрямую, но его тяжёлый вздох сообщил ей о его смирении с этим всем. "Мне надо проверить являются ли мои догадки правдой. Только, как?... Как мне узнать, связан ли Изана с Поднебесьем?" – она всё думала и думала об Изане. А потом неожиданно поняла, что есть самый простой способ достичь правды. – Телефон! – Ёпт, ты чего так резко? – Мацуно испугался резкого повышения тона Такемичи, которая очень резко начала хлопать себя по карманам выискивая данный предмет. Правда, совсем скоро движения рук прекратились и она разочарованно раскрыла лицо руками. – Оставила в шопере. "Не получиться сейчас дозвониться. Хотя..." – руки оторвались от лица и она резко повернула голову к Чифую, который сразу понял о чём она собирается спросить. – Сори, он сел, – сказала тот сразу. – Блять. "Всё через одно место сегодня идёт". В голове накапливалось новое напряжение, которое вызывало головную боль, от которой трудно было не кривить лицо. – Ладно. Давай проанализируем ситуацию. Поднебесье... – Такемичи решила включить рабочий режим, чтобы попытаться отвлечься от мыслей о своём друге, а заодно попытаться забыть о головной боли. – Только на станции их было примерно три сотни, а так же часть находилась ещё и в Шибуе. Их больше, они старше и, скорее всего, сильнее, от чего мы оказываемся в невыгодном положении. Да ещё и слова близнецов о проигрыше Моччи... – Ага, всё превращается в какой-то пиздец. – Кисаки собирается что-то провернуть. Парень дёрнул головой. – Он тебе ещё что-то сказал? – Сказал, что я сама к нему скоро приду. Похоже очередной план, но уже нацеленный на меня. – Вот ублюдок, – Мацуно разозлился сильнее, испытывая дикое желание встретиться с Кисаки лично и избить его до полусмерти. – Чифую... – Что такое? – агрессивно спросил он. Трудно было контролировать речь с такой бурей эмоций внутри. – Мне страшно. Всё эмоций заместителя ушли на задний план. Шок парализовал всё тело, от чего он был не в состоянии двинуться. Он смотрел на неё, видя как блестят её глаза, желающие наполниться водой. Такемичи была расслаблена, но при этом не могла остановиться теребение собственных пальцев, что доказывало внутреннюю панику, которой она не позволяла выбраться наружу. А ещё губы – искусаные. – Такемичи... Только он собирался что-то сказать, как в их разговор вмешались вернувшиеся герои: – Эй, мы узнали о их логове! – радостно воскликнул Нахойя, который уже на расстоянии почувствовал конфликтность атмосферы между этими двумя, а потому нарочно прокричал , а не сначала подошёл к ним. Те двое подняли на подходящий свои головы, испытывая весьма противоречивые чувства. – Такеми, может тебе лучше домой подлечиться? – спросил подошедший к ней Соя. Он волновался за неё. – Я поеду, – сразу отказалась она. – Мне надо поехать туда. "Если я поеду, то обязательно узнаю правду. А мне нужно узнать..." – Хорошо, тогда погнали! – сказал Нахойя, находя в лице своего друга множество вопросов. – Чифую, сделай лицо попроще, ок? С ней ничего не случиться, пока она с нами, – попросил его Кавата шёпотом, пока его братишка отвлекал девушку своими беспокойствами. Мацуно громко цокнул, а после отвернулся от Нахойи пытаясь просто проигнорировать его невыполнимую просьбу. – Погнали! – крикнул Нахойя и первым тронулся с места на ревущем байке вместе с Чифую. Затем тронулись и Соя с Такемичи, которые быстро нагнали первых, направляясь ровно на базу того самого Поднебесья...