My Master Gabriel. The Best Gift Ever

У Эрика кружится голова, когда они выходят из спальни, и он спотыкается, пытаясь угнаться за быстрым шагом хозяина. Даже несмотря на то, что он все ещё чувствует себя вялым из-за наркотиков, которые дал ему тот ублюдок, лицо все ещё пылает от того, что его ведут голым по дому, и он отчаянно надеется, что они ни на кого не наткнутся. Мысленно он пытается составить карту этого места, но с трудом сосредотачивается. Желудок болезненно крутит от голода, к тому же его трясёт. Когда он ел в последний раз? Кажется, несколько дней назад. Он понимает, что даже не знает, сколько времени прошло с тех пор, когда он вышел из потогонного цеха, и как далеко он находится от того места, и от этой мысли у него кружится голова. К счастью, они идут недалеко, и вскоре хозяин вталкивает его через другую дверь в большую светлую комнату. В центре разместился чудовищных размеров стол с компьютером и несколькими мониторами. По другую сторону стола расположено черное кожаное кресло с высокой спинкой и ещё два простых стула, на которых, как полагает Эрик, сидят те, кому предстоит аудиенция у хозяина. Он вспоминает те несколько раз, когда его вызывали в кабинет мастера Ренарда — мрачную комнату, больше похожую на переоборудованный склад, где повсюду валялись коробки и всякий хлам. Не то чтобы он помнил многое из этого, но, как бы он ни был напуган, знает, что у того был стол и стул с высокой спинкой. Наверное, у каждого хозяина есть такой. Движение справа возвращает его к действительности, и только сейчас он замечает пожилого мужчину, сидящего на диване и пьющего чай из шикарной фарфоровой чашки. Тот с любопытством смотрит на него поверх очков, и Эрик опускает взгляд. Он сделал бы шаг назад, если бы поводок не удерживал на месте. — Док! Спасибо, что пришли. Я знаю, что у вас сегодня выходной. Мужчина только пренебрежительно машет рукой и со звоном опускает чашку. — Нет проблем, сэр. Поздравляю вас с новым приобретением. — Я не покупал его, — фыркнул хозяин. — Скорее, неожиданный подарок. Эрик вздрагивает. Конечно. Он только сейчас вспомнил невысокого темноволосого мужчину. Все произошло как в тумане. Его стащили со своего поста так быстро, что он даже не успел достать свой тайник из-под выпавшего кирпича под койкой. Сердце замирает. Его вещи. И человек, ожидающий у дверей потогонного цеха, определенно не его хозяин. Нет, его хозяин — высокий и худой, с короткими светло-каштановыми волосами и идеально подстриженной козлиной бородкой. На вид ему больше, чем Эрику, возможно, около тридцати, но выглядит он неплохо. Маленькие радости, думает Эрик и вздрагивает, вспоминая хозяина Ренарда. Его лицо обхватывает рука, и он отшатывается. Мастер смотрит почти обеспокоенным взглядом. — Я знаю, что ты устал, но соберись. Чем быстрее мы покончим с этим, тем быстрее ты сможешь отдохнуть. Эрик кивает, моргая. Должно быть, он отключился, и время пролетело мимо него. Теперь доктор пристально изучает его с планшетом в руке, и когда, черт возьми, Эрик успел встать на колени рядом с хозяином, который сейчас сидит на диване? — Хорошо, я просто введу основную информацию, — говорит врач, быстро постукивая по экрану. — Вы сказали, что его зовут Эрик. Сколько ему лет? — Двадцать, согласно контракту. На самом деле ему девятнадцать. Не то чтобы это имело значение. — Сколько у тебя было хозяев, мальчик? — Только один, сэр, — устало пробормотал Эрик. Бедро хозяина всего в нескольких дюймах от его лица. Как легко было бы просто положить туда голову. — Когда тебя продали? — Четыре года назад. Кажется. Когда мне было пятнадцать-шестнадцать. — Конечно, его отец должен был добавить один год, чтобы иметь возможность продать его. — Как долгового раба. — Хм, — неодобрительно хмыкает Мастер и проводит пальцами по волосам Эрика, нежно почёсывая кожу головы. Черт, как же это приятно. Эрик вздрагивает и непроизвольно прижимается ближе. — Посмотрите на него, док, — усмехается хозяин. — Зря такого красавца в потогонной мастерской заставили работать до смерти, не так ли? Тебя продали родители, парень? — Мой о-отец, — признается Эрик, зажмуривая глаза. — Он был...он много играл в азартные игры. Единственная причина, по которой Эрик оказался в потогонной мастерской, заключалась в том, что у его отца была куча денег, принадлежащих хозяину Ренарду. Если бы его отец был хоть немного умнее, а он таким не был, грёбаный кусок дерьма, он бы отправил Эрика к какому-нибудь богатому извращенцу в качестве секс-игрушки. Что-то вроде того, где он сейчас. Какая ирония. — Это случается слишком часто, — печально покачал головой доктор. — Особенно в бедных районах. Как по мне, это должно быть незаконно, — вздыхает он. — Но в любом случае. Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, мальчик, и мне нужно, чтобы ты был честен со мной. Рука мастера снова запустила руку ему в волосы, обхватив затылок Эрика в молчаливом предупреждении. — Твой предыдущий хозяин использовал тебя для секса? — Иногда, — пожимает плечами Эрик. — В основном это были другие рабы и надсмотрщики. Когда он пришёл на фабрику, то был самым молодым и миниатюрным. И самым красивым, как они говорили. Неудивительно, что на него сразу же открыли охоту. Он дрался с ними каждую ночь, но чаще всего проигрывал и оказывался прижатым к грязному полу, когда они трахали его. Но бывало и так, что они слишком уставали, чтобы гоняться за ним, или он так хорошо прятался, что им становилось скучно, и они оставляли его в покое. — Когда у тебя в последний раз был секс? — бесстрастно продолжает доктор, не отрывая глаз от экрана. — Эм, — колеблется Эрик. — Когда я в последний раз был на потогонной фабрике? — Вчера, — отвечает мастер. — Ну, тогда вчера. Неужели это было всего один день назад? Это кажется сюрреалистичным, как будто произошло в другой жизни. Но нет. У него все ещё болит там, внизу. — Сколько у тебя было сексуальных партнёров? Эрик хочет фыркнуть при слове «партнёров», но останавливает себя. — Я не вёл гребаный дневник, — огрызается он, и хозяин крепче сжимает волосы, отчего у него слезятся глаза. — Блядь, я не знаю, сэр. Очень много. — Ладно, — вздыхает доктор, откладывая планшет. Из своей сумки он достаёт пару перчаток и маленький фонарик. — Я просто посмотрю, если позволишь. Мастер пропускает его вперёд, разжимая руки, его лицо все ещё омрачено. «Наверное, он злится, что не он будет тем, кто сорвёт мою вишенку» — злобно думает Эрик. Руки дока прохладные и сухие, его прикосновения твёрдые, но профессиональные, пока он светит Эрику в уши и рот и ощупывает его синяки на разных стадиях заживления. — Он выглядит нормально, — наконец-то делает вывод, и Эрик замирает. — Недоедание и обезвоживание, но ничего такого, что потребовало бы госпитализации. Просто следите за его пищевыми привычками, но скоро он должен вернуться к нормальному весу. Теперь перегнись через стол, пожалуйста, я проверю, нет ли там повреждений. — Что? — Эрик вздрагивает, делает несколько шагов назад, игнорируя предупреждающий взгляд своего хозяина. — В этом нет необходимости. Я в порядке, клянусь. В прошлый раз у меня даже кровь не пошла. Клянусь! Лицо хозяина смягчается. Он хватает Эрика одним быстрым движением и с удивительной силой давит, заставляя перегнуться через стол. Эрик пытается оттолкнуть его, но вскоре сдаётся, задыхаясь. — Тише, — успокаивающе говорит хозяин. — Это не займёт много времени. Рука в перчатке раздвигает его ягодицы и Эрик зажмуривает глаза от унижения. Затем палец проникает внутрь, прощупывает, и в следующее мгновение все кончается. Со щелчком доктор снимает перчатки, и хозяин отпускает его. Эрик опускается на пол, чувствуя опустошение. Ему так надоел этот день. Он бы отдал что угодно за свою жёсткую, вонючую койку, только бы иметь возможность свернуться калачиком и отключиться прямо сейчас. — Все не так плохо, — слышит он слова доктора и подавляет желание наорать на них, потому что он, блядь, так им и говорил. — Ничего такого, что не зажило бы за пару дней. Я выпишу ему мазь на всякий случай, но он будет в порядке. — Хорошо, это отлично, — кивает мастер, и Эрик позволяет себе вздохнуть с облегчением. — Я только возьму немного крови для анализа на ИППП, и мы закончим. Эрик жалобно стонет. Он чертовски ненавидит иглы. И ему не очень хочется расставаться со своей кровью из-за сильного чувства слабости. — Я, наверное, потеряю сознание, — бормочет он, наблюдая, как врач надевает новую пару перчаток и готовит шприц. — Иди сюда. К удивлению, мастер ведёт его на диван, чтобы он смог лечь, и укладывает его голову себе на колени. — Не смотри, — приказывает он, и Эрик закрывает глаза, с радостью подчиняясь, когда хозяин снова начинает проводить пальцами по волосам Эрика. Укол иглы едва ощутим, и вскоре доктор собирает свои вещи и уходит, пообещав позвонить хозяину, как только получит результаты. Наступает короткое затишье, во время которого хозяин даёт ему просто отдохнуть, набирая что-то на своём телефоне. Эрик понимает, что задремал, потому что резко просыпается от тихого стука в дверь. — Ладно, милый, вставай, — подталкивает его хозяин. Он быстро встаёт, смущённый тем, что так ослабил бдительность. Его смущение только удваивается, когда старший раб Деннис — Эрик помнит — входит в кабинет. — Деннис, ты принёс ошейник? Хорошо. Хозяин берет у Денниса гладкий черный ошейник. Он выглядит очень высокотехнологичным и застёгивается на шее Эрика. Ошейник плотно прилегает к горлу, но Эрик почти не чувствует его, настолько он гладкий и лёгкий. Ничего общего с теми прочными металлическими, которые им приходилось носить на заводе. — Отлично, — пробормотал хозяин, бросив на него оценивающий взгляд, от которого его лицо запылало. — Деннис, — щелкает пальцами. — Устраивай Эрика. Я хочу, чтобы его накормили, а потом сразу в постель. Я вернусь вечером. С этими словами он уходит, а Эрик настороженно смотрит на другого раба. Он старше, аккуратно причёсанные черные волосы отливают серебром. У него глубоко посаженные серьёзные глаза, которые сейчас задумчиво смотрят на Эрика. Незаметно он делает шаг в сторону, чтобы лучше видеть дверь, если мужчина схватит его. Он не думает, что тот осмелится. Во всяком случае, пока, ведь хозяин ещё даже не вышел из дома. — Вот, надень это, — Деннис протягивает ему небольшую стопку, и Эрик поспешно берет её. Он чуть не плачет от облегчения, когда надевает простую рубашку и пару треников. Материал невероятно мягкий и удобный, кричащий о роскоши, как и все остальное в этом месте. — Да, я так и думал, что ты будешь примерно таких же размеров, как Джерри, — кивает он, довольный. — Следуй за мной. Эрик отстаёт, держась на расстоянии вытянутой руки, пока Деннис ведёт его по дому. — Это кабинет хозяина, как ты, наверное, догадался. Ты не должен заходить туда без разрешения. В остальной части дома можешь бродить совершенно свободно. Кроме комнаты госпожи, конечно. Даже не приближайся к ней. А когда встретишь её, прояви уважение, она не позволит тебе смотреть на неё так, как ты смотрел на хозяина, — улыбается Деннис. — Я не смотрел, — бормочет Эрик себе под нос, но Деннис только машет рукой. Он останавливается возле одного из встроенных шкафов и открывает его своим ключом. — Держи, — он складывает чистые простыни, полотенце и новую нераспечатанную зубную щётку и протягивает их Эрику. — Что-нибудь ещё? — Хм, — Эрик смотрит на кучу. — Обувь? — с надеждой спрашивает он, с тоской глядя на крепкие кроссовки Денниса. — Извини, малыш, — Деннис снова запирает шкаф. — Не думаю, что они тебе понадобятся. Эрик старается не дуться, пока они спускаются по мраморной лестнице в просторную кухню. Маленькая женщина с большим разделочным ножом смотрит на полуготового цыплёнка. На её шее тоже ошейник, только гораздо более простой, почти декоративный. — Трейси, это Эрик. Принеси ему что-нибудь поесть, — говорит Деннис и ведёт Эрика к маленькому столику для завтрака у окна. Трейси тут же откладывает нож, вытирает руку о фартук и идёт к холодильнику. Очевидно, что у Денниса здесь большой авторитет, и Эрик делает мысленную пометку постараться быть с ним в хороших отношениях. Он хорошо знает, насколько дерьмовой может быть жизнь раба при надсмотрщике. — Обычно мы едим здесь. Завтрак в семь, обед в двенадцать, а ужин в шесть, — говорит Деннис, и Эрик старается запомнить эту информацию, хотя ему трудно сосредоточиться, когда от плиты доносится запах чего-то вкусного. — В конце коридора есть официальная столовая, где Хозяин и Хозяйка принимают пищу. Иногда нам приходится их обслуживать, особенно если у них гости. Я не знаю о твоих обязанностях, это зависит от хозяина. Трейси ставит перед ним миску с супом, и Эрик теряет последние остатки самообладания. Он подтягивает миску к груди и начинает глотать, едва ощущая вкус того, что ест. — Помедленнее, — останавливает его Трейси, схватив за запястье, и Эрик думает о том, чтобы просто выхватить миску и спрятаться где-нибудь, чтобы поесть, пока его не нашли. — Потом будет больше еды. Хозяин будет на меня злиться, если тебя стошнит. Сделав глубокий вдох, он заставляет себя опустить ложку. В желудке уже неспокойно, и требуется время, чтобы еда улеглась. Под пристальными взглядами Денниса и Трейси он медленно доедает еду из миски и опускается на стул. Черт, как же он устал. Конечности словно налились свинцом, и, если бы ему позволили, он, наверное, свернулся бы калачиком на полу в углу. — Хорошо, иди за мной. Эрик поднимается и следует за Деннисом. Они останавливаются перед ещё одной лестницей, ведущей в подвал. — Это здесь держат рабов? — спросил Эрик, с дрожью наблюдая за спуском в темноту. Черт, он ненавидит подвалы. Влажные и вонючие, в которых повсюду шныряют крысы. Даже на фабрике подвал с клетками отводился только для тех, кто не выполнял квоту. Это была хорошая мотивация, и Эрику доводилось там спать всего две недели за четыре года. — Да, это помещение для рабов, — кивает Деннис и включает свет. Эрик не может удержаться от восхищения, когда они спускаются в уютную меблированную комнату. Это совсем не похоже на подвал на фабрике. Здесь мягкий бежевый ковёр, а на красиво выкрашенных стенах нет ни плесени, ни паутины. Здесь даже есть телевизор. Чёртов телевизор. И диван, и полки с книгами. — Это комната отдыха, — непринуждённо говорит Деннис, как будто это не самая абсурдная вещь на свете. — А вот эта дверь — наша общая ванная. Пойдём, я провожу тебя в твою комнату. Деннис открывает дверь чуть дальше по коридору и жестом приглашает Эрика войти. С любопытством он заглядывает внутрь, его сердце учащённо колотится. Это настоящая гребаная комната. С двумя настоящими кроватями с гребаными матрасами и тумбочками с маленькими лампами. Единственное, чего не хватает — это окна. — Я пока поселю тебя с Джерри, с ним ты познакомишься позже. Вот, это твоя кровать. Отдохни немного. Оставшись один, он застывает посреди комнаты, ожидая, что что-то произойдёт. Земля разверзнется и поглотит его, или, может быть, из него наконец-то вырвется крик, который он сдерживал с тех пор, как проснулся в постели незнакомого мужчины. Когда ничего не происходит, он сворачивается калачиком на кровати, не потрудившись накинуть простыню, и натягивает одеяло на голову. И отключается прежде, чем успевает сформулировать связную мысль. Через некоторое время его будит какая-то суматоха. Раздаются голоса, резкий и повышенный, и тихий. Эрик не может вспомнить, где он находится, сон утягивает его за собой; попытка проснуться похожа на заплыв против сильного течения. В какой-то момент ему чудится, как кто-то говорит: «Какого лешего он его сюда положил?», а потом его куда-то несут сильные руки. У него не находится сил беспокоиться, потому что вскоре он снова оказывается в кровати и засыпает.