Mammamia

      Петра посмотрела на время в телефоне, раздражённо скрипнула зубами и заказала ещё пинту пива. Не то чтобы она считала, что мужчина на первом свидании ей что-то должен, но как минимум он мог бы не опаздывать. Хотя бы не на сорок минут. Если бы Петра хотела провести пятничный вечер, будучи полупьяной и одинокой, она бы осталась дома.       Честно говоря, Петра вообще не являлась любительницей свиданий вслепую. После трёх парней из Тиндера, один из которых хотел полизать её ступни, а двое других — чтобы она оплатила счёт, перспектива встретиться с абсолютным незнакомцем вводила её в небезосновательную паранойю. Хотя незнакомцем он был только для неё — для Гвен, хорошей подруги и коллеги Петры, этот человек, Уильям Стрэнд, представлялся чуть ли не идеальной партией для Паркер. Что ж, Петра могла со всей уверенностью заявить, что никогда не видела в качестве спутника жизни человека, который не умеет пользоваться часами. Сама она частенько опаздывала, это чистейшая правда, но не на пятьдесят две минуты. Гвен, как назло, не отвечала, а номера этого Уильяма у Петры не было. В любой другой ситуации она бы ушла отсюда ещё двадцать минут назад, но сейчас ей казалось, что, чем дольше она просидит здесь одна и, скорее всего, так никого и не дождётся, тем больше времени никто не будет доставать её по поводу отсутствия пары.       Серьёзно, в последние месяцы это переходило всякие границы. Петре было двадцать четыре, а не сорок пять, и раз в добрые полгода она-таки находила кого-нибудь, с кем приятно проводила вечер, а то и все выходные, а то и отпуск, поэтому она не видела проблемы. Петра училась, работала, иногда выбиралась куда-то с друзьями и была счастлива, ведя такой образ жизни. Да, она хотела мужа, детей и собаку — когда-нибудь. Но не сейчас. Её график и без того был плотным: научные конференции, разработка проектов, написание второй магистерской диссертации и многое другое. В данный момент всё это было её приоритетом, и отношения в список её желаний не входили.       Однако Гвен, тётя Мэй, коллеги на работе, профессора в университете и даже Мишель — та, что никогда не лезла в её личную жизнь и не любила делиться подробностями своей, — вдруг начали напирать на неё, будто найти мужчину в двадцать четыре года — словно прыгнуть в последний вагон разогнавшегося поезда. Единственным островком адекватности в жизни Петры оставался любимый дядюшка Брюс — одиночка, учёный и трудоголик, как и она. Правда, иногда он тоже перегибал, говоря, что Петра ещё мала для брака и детей. Но Петра, находясь в весьма удручающей ситуации, справедливо считала, что позиция дяди будет получше, чем нотации остальных. Да и наблюдать за спорами тёти Мэй и дяди Брюса было забавно.       Родителей Петры не стало, когда той было всего шесть. Мэй Паркер, сестра папы, и Брюс Беннер, брат мамы, оформили над ней совместную опеку, однако жила Петра с Мэй, а с дядей только иногда виделась, а в уже более взрослом возрасте зависала с ним в различных лабораториях. Именно дядя привил ей любовь к науке — ну, и гены родителей. Брюс же и оплатил её обучение в Массачусетсом Технологическом, а потом купил ей небольшую квартирку недалеко от работы.       И прямо сейчас Петра бы очень хотела оказаться в ней. Пиво уже хорошо ударило в голову, хотя нельзя было сказать, что Петра быстро пьянела. Ещё она знала, когда надо вовремя остановиться: обычно в тот момент, когда она ещё попадала пальцами по клавишам на телефоне, но уже с особым сосредоточением. Петра собиралась вызвать такси, когда телефон разразился басами AC/DC, а на экране высветился незнакомый номер. В заведении играла музыка, так что Петра взяла сумочку, оставив кожаную куртку на спинке стула, и быстрым шагом, стараясь при этом никого не сбить, направилась в туалет, где должно было быть потише.       Звонил Уильям, которого Петра мысленно занесла в чёрный список потенциальных секс-партнёров. Когда мужчина начал с «Мне так жаль…», Петра подумала дать ему шанс, но, когда тот продолжил: «… я проспал», со спокойной душой сбросила звонок и заблокировала номер. Почему-то эта короткая фраза хлёстко ударила по самооценке, и Петра поняла, что, к своему ужасу, она протрезвела. Но рациональная часть Паркер заставила её отказаться от идеи заказать чего покрепче пива. Петра вернулась к своему столику и попросила официанта принести ей два острых бургера. И вишнёвую колу.

***

      Тони терпеть не мог свидания вслепую со времён юности, когда ещё живые родители пытались сосватать его с очередной дочуркой очередных партнёров. И он ни за что бы не согласился на новое сводничество, если бы не доконавшие его друзья и — вот ведь шутка — бывшая жена. И даже, чёрт возьми, дочь.       Семилетняя Морган была, пожалуй, самой большой фанаткой свиданий вслепую — и, скорее всего, потому, что понятия не имела, что это. По крайней мере, Тони на это надеялся. В противном случае у него могли бы возникнуть некоторые вопросы к Пеппер, с которой жила Морган. Как и любой отец, Тони предпочёл бы, чтобы его дочь узнала о том, что такое свидание — в особенности, свидание вслепую — лет так в тридцать. Ещё лучше — когда он умрёт.       В общем, почему-то его окружение вдруг решило, что ему безумно одиноко в своём огромном пентхаусе. Возможно, дело ещё было в том, что раньше — до женитьбы на Пеппер и рождения Морган — Тони слыл бабником, так что никто не считал его умирающим от одиночества, все говорили: «Пусть гуляет и не портит девушкам жизнь». Время, проведённое с Пеппер, было прекрасным, но недолгим — и не из-за измен Тони, как многие думали, а просто из-за того, что им было тяжело принять привычки друг друга, точнее, Пеппер надеялась переделать Тони, а Тони пытался, но не мог измениться. Они развелись, когда Морган было два года, прожив вместе пять лет, а в браке — три. Тони и Пеппер по-прежнему вместе работали и оставались отличными друзьями уже без намёка на романтические чувства, и, кажется, именно поэтому женщина не уставала переживать о его личной жизни. Точнее, об её отсутствии. Сама она вышла замуж два года назад и была счастлива, так что теперь пыталась сделать счастливым и Тони.       Будто он не был.       Старк подозревал, что дело было в её муже, которого малость подбешивали чересчур близкие отношения бывших супругов. И даже тот факт, что Тони являлся отцом Морган, не очень улучшал общую картину. Но Тони, в отличие от Пеппер, лезть в её личную жизнь не собирался, потому игнорировал как взгляды мужа Пеппер, так и её попытки сводничества. Однако, когда к ней подключились Наташа, его главный юрист и подруга Пеппер, родная дочь и чёртов лучший друг, Тони сдался.       Пеппер решила свести его с какой-то своей знакомой. Подругой подруги. Это уже насторожило его. Когда она показала её фотографию, Тони… девушка на ней вызвала у него смешанные чувства. До брака с Пеппер, до того, как он пересмотрел свои взгляды на жизнь, до того, как остепенился, вырос, Тони посчитал бы подругу подруги Пеппер очень даже хорошенькой. Сейчас же она по-прежнему казалась ему красивой, но он не видел в ней того, что хотел бы увидеть. Хотя Тони и сам не знал, что именно ему надо. Кайли, так звали девушку, было тридцать два, она являлась обладательницей шикарных тёмных волос, смуглой кожи и карих глаз. На полных губах красовалась ярко-красная помада, да и в целом макияжа было предостаточно. В молодости Тони знакомился с такими же размалёванными девушками в клубах, а потом на его постельном белье оставались отпечатки их лиц. Но всё, о чём Тони подумал, пронеслось в его голове за пару секунд, это было лишь поверхностным мнением, и он не собирался зацикливаться на нём. В конце концов, он ведь всё равно не искал себе жену. И даже девушку. Так что какая разница? Тони просто нужно было сходить на свидание с этой Кайли, чтобы от него отстали.       И он пошёл. И жалел об этом уже… сорок шесть минут.       В принципе, этого Тони и ожидал. Ладно, справедливости ради, он думал, что всё будет намного хуже.       Он намеренно не повёл Кайли в дорогой ресторан — хотя и не собирался устраивать ей проверку на вшивость, он ведь всё равно не хотел отношений, — просто потому, что, во-первых, место, которое он выбрал, было горячо любимо им (здесь подавали просто отменные стейки и бургеры), во-вторых, здешний контингент не обращал внимания на его весьма нескромную персону. В лакшери-ресторанах бедный миллиардер чувствовал себя Арианой Гранде. Только у него просили не автограф (хотя и такое бывало), а партнёрство. Вложение в «гениальный» проект. Что угодно. Тони это раздражало, и именно поэтому доставка еды и небольшие забегаловки нравились ему куда больше люксовых заведений с совершенно беспардонными посетителями. Да и… шанс встретить папарацци здесь был куда ниже. А Тони не очень хотел, чтобы завтра вся Америка знала, что «Самый желанный холостяк Соединённых Штатов наконец нашёл спутницу жизни».       В общем, выбор Тони немало удивил подругу подруги Пеппер, это было написано на её лице так же явно, как и желание выйти за него замуж. За тридцать семь лет Тони научился считывать подобное на раз-два. Тони понравилось то, что в реальности девушка выглядела лучше, чем на фотографии, что было редкостью: сейчас на ней было меньше косметики и, видимо, фильтров, и её волосы были блестящими и волнистыми, кожа гладкой, а зубы ровными и белыми. Что Тони не понравилось, так это то, что они работали в абсолютно разных сферах. Вопреки первому впечатлению, Кайли не была глупой, но она работала пластическим хирургом в частной клинике, что, безусловно, было солидно, но для Тони — абсолютно неинтересно. После разрыва с Пеппер он надеялся не наступать на те же грабли и найти кого-то — или не искать никого вообще, — кто будет работать в той же сфере, что и он. Хотя бы отчасти.       Кайли явно была увлечена своей работой, она рассказывала про пациентов, про стажировку в Южной Корее и про то, что с её графиком у неё совершенно не оставалось времени на личную жизнь. А потом недвусмысленно смотрела на Тони, попивая вино. Она также успела уточнить, что любит и хочет детей, что ей прекрасно известно о Морган и она с ней даже знакома, и Тони, как бы странно и, возможно, обидно это ни звучало, почему-то видел в ней что-то от Пеппер. Кайли, быть может, даже была неплохой, но он чувствовал, что они не сойдутся, потому что ей тоже будут непонятны его ночёвки в мастерской, любовь к бургерам и пристрастие к алкоголю. И тут не было её вины. Как и в их разрыве с Пеппер не было вины Пеппер. Они просто не подходили друг к другу как партнёры. Он не готов был меняться, она не хотела мириться. И тут, он был уверен, будет то же самое.       Тони не слушал, что ему говорила Кайли, и она, по-видимому, это заметила. Час и восемь минут спустя. Кайли натянуто улыбнулась, когда только с третьей попытки привлекла внимание витающего в облаках Тони, и спросила его, что не так. Он честно ответил ей. В отличие от него, не ищущего отношений и попавшего на эту встречу безо всякого желания, Кайли искала партию для брака, так что Тони не хотелось, чтобы она теряла с ним время. Кайли выглядела разочарованной, но спокойно попрощалась и уехала на оплаченном Тони такси. Мужчина начал морально готовиться к завтрашним упрёкам друзей.       Тони заказал пинту пива, а спустя пару минут услышал очень девичье и очень итальянское: «Diavolo!», что заставило его обернуться в сторону звука. Девушка, на вид лет двадцати, столкнулась с официантом, нёсшим пиво и поднос с закусками. Тони не смог не обратить внимание на её голую спину. Её волосы были заколоты, так что шея была открыта, а уж вырез на спине был таким глубоким, что не оставлял простора для воображения. Она снова выругалась на итальянском, Тони услышал что-то вроде «Неужели этот чёртов вечер будет ещё хуже? Гвен прибьёт меня за это грёбаное платье». Правда, после она провела рукой по лицу, потом, кажется, вспомнила, что на нём косметика, отчего-то смешно, по мнению Тони, выругалась снова, а затем села на корточки, аккуратно, чтобы не показать всем своё нижнее бельё, и стала помогать официанту собирать осколки. — Прости, Дэнни, я, как обычно, не смотрю, куда иду, — успокоившись, извинилась она. — Нет, мисс Паркер, это я виноват, — очень молодой парень, явно хорошо знакомый с этой посетительницей, застенчиво улыбнулся. — Зови меня Петрой, сколько можно называть меня «мисс». Из-за тебя я чувствую, что скоро мне придётся выбирать место на кладбище. — Прости. Просто я ведь на работе… И вы… Ты… старше. — Чаевые ты сегодня не получишь, Дэнни.       Официант ушёл, а девушка осталась стоять возле своего столика, словно забыв, что собиралась куда-то идти. Она взяла салфетку и, не обращая ни на кого внимания, пыталась оттереть пятно с красной ткани платья. Безрезультатно. Спустя ещё несколько минут тот же официант принёс Тони его пиво. — Вот, сэр. Прошу прощения за задержку, произошёл небольшой инцидент. Извините. — Да ничего, — кивнул Тони, не отрывая взгляда от незнакомки.       Хлебнул пива. Почему-то Тони казалось, что они уже встречались. Только он не мог вспомнить, где именно. И когда. У него была не самая лучшая память на лица.       За то время, пока Тони пил пиво и игнорировал сообщения Пеппер и остальных надоедливых сводников, знакомая незнакомка в красном успела сбегать в туалет, чтобы застирать платье и превратить пятидюймовое пятно в десятидюймовое, а потом, похоже, расстроилась ещё больше и решила заесть стресс недоеденным бургером, вцепившись в него зубами с агрессивностью пираньи.       Тони почему-то ухмылялся, глядя на неё. Они сидели так, что Тони видел её, но девушка не видела его. И Тони наверняка со стороны выглядел, как маньяк.       Поэтому он решил подойти к ней и познакомиться. — Я тут стал невольным свидетелем инцидента между Вами, официантом и моим пивом и решил, что, раз уж косвенно это и моя вина тоже, то мне следует принести свои извинения. Я присяду? — и, не дожидаясь разрешения, сел напротив Петры.       Петра, продолжая жевать и держа бургер обеими руками, выгнула бровь. Затем молча потянулась за салфеткой, вытерла ею губы, немного размазав помаду, и руки, после чего скомкала и бросила её на тарелку, а сама откинулась на спинку стула, скрестив руки. — Я не заинтересована в знакомствах.       Тони бы подавился, если бы что-то пил, но ему повезло, и вместо нелепого кашля из его рта вырвалось хмыканье, причём очень реалистично парадирующее удивление. — Я пришёл извиниться. — Я Вас простила, — девушка мило улыбнулась. — А теперь, пожалуйста, отсядьте от меня, вы загораживаете мне вид на готовку мяса. — У Вас интересная татуировка, — проигнорировав замечание девушки, произнёс Тони. — Что она значит?       Тони знал, что представляла небольшая татуировка незнакомки на запястье, но ему было интересно узнать, чем обусловлен такой выбор. — Мистер Старк, не делайте вид, что не знаете о коте Шредингера, — скучающе вздохнула Петра. — Так Вы знаете, кто я? — Тони прищурился. — А в Америке есть те, кто не знают? — она закатила глаза. — Слушайте, — серьёзно начала девушка, — у меня был так себе вечер. Да и последние несколько месяцев, если не лет, в течение которых тётя и подруги выносят мне мозг на тему того, что я закапываю себя в работе вместо того, чтобы найти принца и ускакать с ним в закат. И вот, сегодня я сдалась и согласилась на свидание вслепую, хотя предыдущие свидания с парнями из Тиндера заканчивались полным фиаско, а парень, которому моя подруга чуть ли не дифирамбы пела, просто взял и проспал. А ещё, как Вы видите, на меня пролили Ваше пиво. И хотя я не собиралась винить Вас в этом, раз уж вы настаиваете, то, пожалуйста, окажите мне услугу и не выводите из себя ещё больше. — Знаете, наши ситуации, на удивление, похожи. — Не может быть, — с сарказмом ответила Петра. — И чем же? Ваш потенциальный парень тоже проспал ваше свидание?       Тони улыбнулся уголком губ на реплику этой маленькой язвы. — Нет, я провёл не самое худшее свидание в своей жизни, однако мы не подошли друг другу. Но дело не в этом. Наша с Вами схожесть в том, что нас обоих послали на свидание близкие, хотя нам это совершенно не нужно.       Петра сделала глоток колы, облизнув губы, на которых остались капли газировки. — Что ж, пожалуй, я перестану сопротивляться сводничеству, когда мне стукнет тридцать семь. Если я всё ещё буду одинока. А пока что у меня только одно желание — заблокировать их номера и переехать жить в хижину где-нибудь в лесу. Хотя, пожалуй, это уже два желания. — Вы знаете, сколько мне лет? — теперь бровь поднял Тони. — Это общедоступная информация, разве нет? Да и начальство хочет, чтобы работники знали конкурентов в лицо. — Конкурентов? — Я работаю в ОзкорпКорпарейшн, — глядя ему в глаза, заявила Петра.       Тони подумал, что, возможно, её манера общения была связана не только с плохим днём. Просто в Озкорп все были малость ядовитыми. Ну, или пропитанными ядом насквозь — как, например, Норман и его сынок. Второго, впрочем, Тони почти не знал. Но не считал своё мнение ошибочным.       Улыбка Тони стала чуть холоднее. А Петра будто бы знала, какой будет реакция Старка, потому сидела довольная и уверенная в том, что мужчина вот-вот уйдёт. Но, к её неудовлетворению, тот сцепил руки в замок под подбородком и продолжил допрос: — И кем же Вы там работаете? — Начальником отдела химических разработок. — Сколько же Вам лет? — А это имеет значение? — Вы выглядите слишком молодо для начальника отдела. — Я старше, чем выгляжу.       Петра привыкла к тому, что ей дают лет двадцать. Тони посчитал, что, раз она сказала, что выглядит старше и работает начальником отдела, то ей, должно быть, около тридцати или больше. Выглядела она и вправду очень молодо. — Что ж, хорошо. Но почему же кот Шредингера? Это ведь не химия. — У меня две специальности. Первая в области химии и биологии, вторая — в области квантовой физики. — Удивительно. — Почему? — Редко встретишь такого красивого учёного.       Петра пожала плечами. — Мой дядя очень даже ничего.       Вдруг зазвонил телефон. Тони машинально похлопал себя по карману, но звонили Петре. На сей раз она не стала никуда отходить, банально не чувствуя сил. И не желая светить испачканным платьем ещё больше. Или врезаться в официантов. — Да, Мэй, — устало ответила Петра. — Гвен? И ты с ней? — затем она затараторила, перейдя на итальянский: — Dannazione, ti ucciderò quando arriverò al lavoro. E non riavrai il vestito. Come compenso morale. Non mi interessa che tu non mi capisca, hai un interprete che ascolta lì. Niente più appuntamenti, OK? — и повесила трубку.       Выглядеть она стала ещё мрачнее, чем была до этого. — Сводники? — понимающе усмехнулся Тони.       Петра посмотрела на него и внезапно спросила: — Переспим?

***

      Тони, конечно, не ждал от сегодняшнего свидания ровным счётом ничего, но это вовсе не значило, что он не мог поехать домой к девушке, чтобы заняться с ней страстным сексом. Пусть даже и не к той, с которой был на свидании.       Одним словом, решил вспомнить молодость.       Ехать решили к ней, потому что так ближе. Тони приехал на свидание на личном авто с водителем, так что и уезжал на нём, только уже с Петрой и поднятой перегородкой между передними и задними сидениями. Петра залезла к нему на колени и целовала, одной рукой обняв за шею, а другую запустив в волосы. Она чувствовала стояк мужчины и его руки на голой спине, не прикрытой кожанкой, которая валялась где-то под сидением.       Доехали они минут за пятнадцать, шея и губы Петры горели, оттого хотелось поскорее стянуть дурацкое платье, чтобы полыхали и грудь, и живот, и бёдра. Внутри и снаружи. Как бы Петра ни относилась к отношениям и как бы долго она ни могла прожить без секса, всё же он никогда не был лишним (за исключением отсутствия у неё симпатии к потенциальному партнёру). И если была возможность — в данном случае Старк явно её хотел, а мужчиной он был шикарным даже в её понимании, несмотря на то, что изначально вела она себя незаинтересованно, — то почему бы ею не воспользоваться. Петре надо было снять стресс. Старку нужен был трах на одну ночь. И все довольны. Она еле-еле открыла дверь и кое-как закрыла её в темноте. Тони уже прижал девушку к стене и, не теряя времени, задрал платье по самый пупок и через трусики коснулся пальцами промежности. — Где кровать? — почти прорычал он.       Петра кивнула в сторону двери, ведущей в её спальню. В целом, она готова была переспать с ним хоть на полу. Низ живота уже болел, а сама она начала тихо хныкать и тяжело дышала. Тони взял её на руки, подхватив, как пушинку, и почти бросил на кровать, тут же окончательно стянув платье. Тони ненадолго оторвался от её шеи, снимая одежду, и Петра жалела, что свет выключен. В голове промелькнула мысль, что надо бы повторить всё утром. Если, конечно, Тони останется до утра.       Тони раздвинул её ноги, параллельно целуя грудь и спускаясь всё ниже. Петра ахнула, когда его губы коснулись живота и Тони сунул язык в пупок, вызвав лёгкий приступ щекотки. Он подтянул её ближе к себе, целуя и кусая кожу на внутренней стороне бёдер, мягко сжимая ягодицы. Затем он отстранился и стянул с неё трусы. Петра ждала его проникновения, как грёбаного рождественского подарка в двенадцать лет, но кое-что вспомнила. Сдвинула ноги. — Презерватив… в тумбочке… — пробормотала она.       Тони мысленно выругался. Эта девчонка настолько вскружила ему голову, что он умудрился напрочь забыть о контрацепции, что с ним случилось только однажды — с Пеппер. Результат той ночи уже ходил в школу и находил все его тайники с печеньем. С Петрой он не был готов на такие эксперименты. Во всяком случае, пока что.       Он быстро нашёл нужный квадратик, раскрыл его и раскатал по члену, и только тогда Петра одной рукой притянула Тони к себе, другой — расстегнула бюстгальтер с застёжкой спереди. Тони медленно вошёл в неё и одновременно втянул возбуждённый сосок в рот. Петра потянула его за волосы, и Тони, оторвавшись от груди, оставил слегка болезненный засос на её шее. — Быстрее… — прошептала девушка.       Ну как Тони мог не подчиниться?

***

      Утром Тони не сразу понял, где он, хотя засыпал далеко не пьяным. Скорее — измождённым. И очень сытым. Совсем не в плане еды.       Петры рядом не оказалось, но откуда-то, вероятно, из кухни, судя по запаху кофе, доносилось фальшивое, но забавное пение. Тони решил оглядеться.       Комната девушки была небольшой, из мебели — только огромная кровать, тумба, шкаф и стол с креслом. На полке над столом стояли какие-то фигурки. Наверняка коллекционные. На шкафу располагался большой корабль из лего. В шкаф также было вмонтировано зеркало, на нём — небольшие фотографии, похожие на полароидные. Петра с блондинкой, Петра с кудрявой мулаткой, Петра с тёмноволосой женщиной (они были похожи), Петра ещё с кем-то, с блондином, кажется, как раз с сыном Озборна… Тони поморщился. А затем в зеркале появилось отражение Петры.       Абсолютно обнажённой.       Он повернулся, окинув её с головы до ног. — Завтракать будете, мистер Старк? — спросила абсолютно невинно.       Её волосы были собраны в пучок, так что остатки прошлой ночи были заметны невооружённым глазом. Вся шея Петры была покрыта розово-фиолетовыми пятнами. Да и грудь, в общем-то, тоже. — Я бы перешёл сразу к сладкому.       Петра улыбнулась, и теперь, при свете дня, он видел, как он слегка покраснела. От фразы. Не от того, что стояла перед ним нагая, а от фразы. — Что ж, на завтрак оладьи. Приятного аппетита. А я — в душ, — проскользнув мимо него, она скрылась за дверью ванной комнаты, а Тони ничего не оставалось, кроме как поплестись на кухню, снова чувствуя голод.       И из-за еды, и из-за Петры.       Из-за её отсутствия. Под ним.       Тони сел за стол и уже успел пригубить кофе, когда в дверь позвонили. Первые три звонка он проигнорировал, ожидая, что либо тот, кто пришёл, уйдёт, либо Петра выйдет из душа и откроет сама. Но Петра либо не слышала, либо доверила это дело Тони. Но не было похоже, что она кого-то ждала.       Тони подошёл к двери, одетый в одни трусы. Видеоглазок почему-то был выключен, возможно, сломан, так что Тони прождал ещё три звонка, а после и настойчивый стук в дверь, прежде чем открыть дверь. Не потому, что боялся нарваться на маньяка, скорее, ему, во-первых, не хотелось ненужных слухов, если его вдруг узнают, во-вторых, ему не хотелось ни с кем разговаривать в целом. Кроме Петры. Хотя с ней он тоже предпочёл бы не разговаривать, а… — Старк?       Тони окончательно проснулся, увидев перед собой Брюса. Нахмурился. Он что, следил за ним? — Ты что тут делаешь? — спросил Тони.       Брюс прикрыл дверь, чтобы посмотреть на номер квартиры. Убедиться, что не ошибся. Затем заглянул через плечо Тони. Увидел знакомые обои и мебель. Тони мог поклясться, что цвет лица Брюса изменился.       Повеяло плохим предчувствием. — Старк, — повторил доктор Беннер уже совсем другим голосом.       Не недоумённым. Злым. Однозначно яростным. — Брюс? — Что. Ты. Забыл. В квартире моей племянницы?       «Мой дядя очень даже ничего». Дядя-учёный.       Племянница.       В голове Тони закрутились шестерёнки. — Хэй, Брюс, что за красотка стоит с тобой в обнимку? — Даже не смотри в её сторону, Старк, это моя племянница. Ей двадцать.       Так, это было несколько лет назад. Значит, сейчас ей точно было больше двадцати одного.       Это радовало, но всё же сей факт не особо ему помогал.       Тони наконец-то вспомнил, где видел Петру. На фото в квартире Брюса. Его грёбанного лучшего друга. — Что ж, — ладно, он готов был получить по морде, заслужил.       Обычно у друзей-мужчин был кодекс, состоящий из несложных и похожих правил: не спать с жёнами, сёстрами, дочерями, матерями и прочими родственницами женского пола своих друзей. У Брюса не было ни жены, ни сестры, его мать умерла много лет назад, так что Тони чертовски облажался, переспав с единственной значимой женщиной в его жизни. Это было тем же самым, что собрать комбо из жены, дочери, сестры и матери. — Скажи мне, что у вас ничего не было. — Ты же знаешь, я не люблю тебе врать.       Брюс смотрел на него с разочарованием, огорчением и злостью. И сжимал кулаки.       Из душа вышла Петра, благо, завёрнутая в полотенце, а не голая, и оба мужчины повернули головы в её сторону. Брюс, отодвинув Тони с прохода, вошёл в квартиру, закрыв за собой дверь.       Петра на секунду застыла, переведя взгляд с одного на другого. — Кофе? — Петра, ну почему именно он?! — не выдержав, воскликнул Брюс.       Петра моргнула. — Дядя Брюс, я же говорила, что тебе не стоит приходить ко мне без предупреждения. Для твоего же блага.