Светлячки в небе

      Край Странников. Пространство, куда сложно попасть и практически невозможно выйти. Редкие герои, сумевшие победить дракона этого мира, оставались в этом месте навсегда, так как так решали эндеры и их власть. Одним из таких героев стала девочка Калли, которая не только сумела выжить в этом месте, но и завоевать себе власть, став королевой этого мира.       Она занимала верховенство, бывший правитель стал её братом и королём драконов. Вдвоём им удалось получить уважение среди людей, запугать и продемонстрировать силу. Но больше, чем войны, королева ненавидела бесконечные разговоры о внешних событиях. Нужно было знать, что происходит, но не так, чтобы от этих обсуждений болела голова.       — Слышали? Дочь Подземного короля лишили глаз...       — Это сделала ручная ведьма Херобрина...       — Она не использовала магию. Победила силой...       — Земли Подземного короля отобрали...       — МОЛЧАТЬ! — женщина ударила по каменному столу.       Ропот эндеров утих. Королева Калли устало села на трон, массируя виски. Им не нужны были конфликты ни с одной из рас, а в войны они не вмешивались. Если же такое происходило, ни от одной из сторон не оставалось и мокрого места. Устрашение поддерживало репутацию, а история освобождала от этой обязанности. И Калли сделала немалый вклад в такой расклад влияния на людей.       — Королева Калли, мы больше не можем сидеть на месте, — загремел костями долговязый скелет.       Номоре, король костей, по размеру и ширине больше любого из эндеров. Он не был любителем политических дел, но принимал активное участие, когда в игре оказывались такие факты, как поимка и пытки Херобрина и лишение глаз принцессы Мариан. Подземный король слишком расхваливал свой эксперимент, от чего появились завышенные ожидания. Услышать же, как ведьма, используя магию, которую полностью не освоила, лишила её зрения... Это было не то, чего ожидали. Поэтому Подземный король лишался своей былой славы и приравнивался к обычным пиглинам.       Это действительно в какой-то степени разочаровывало и саму Калли. Она видела Мариан в деле, считая принцессу живым оружием, которое громило и людей, и нежить, и даже эндеров. Услышать, что ручная ведьма внезапно появившегося вновь Херобрина сделала то, что не могли сильнейшие войны самого Подземного короля, было не тем, что ожидали. Королева желала увидеть теперь и эту Эванору в деле.       Нужно было разработать какой-то план, слишком долго Три Короны игнорировали реальную угрозу в виде идущей войны. Проблема была и в том, что после людей демоны пожелают преклонить перед собой странников. Такая перспектива не нравилась королеве этого места, поэтому она была готова принять радикальные и неожиданные меры. Мирные времена для Края окончились. Калли громко огласила:       — Свяжитесь с Альянсом. Мы вступаем в войну на стороне людей. Для уничтожения демонов, иной цели нет. Если Херобрин и его армия станет для нас угрозой, то мы уничтожим и их.       — А эти ведьмы? Они будут его защищать, — фыркнул Рапто, встревоженный фактом вступления в войну.       — Их глава - вот угроза. Остальные не так страшны, — смеялся Номоре. — Сосуд, — он намеренно протягивал каждую букву. — Таких ведьм более двадцати лет не было. Последней была Проклятая Селестия.       — Не упоминай это имя! — Калли нахмурилась.       Королева с глубокой болью вспоминала названную ведьму, голубые глаза которой холодели с годами. Их встреча произошла ещё до коронации, но оставила глубокий след боли в душе Калли. Хоть Номоре был ей товарищем, он часто затрагивал и смеялся на эту тему намеренно. Этим король костей показывал, что она всё ещё человек. Что она слаба. И, если так дальше пойдëт, то еë сместят с места правителя, а Рапто вернëтся к единовластию Краем.       — Ветер нынче сменил направление. Проклятых не будет. Ведьма сблизилась с тёмными, — нарушил паузу Рапто.       — Город Кьера был разрушен, все ведьмы там убиты. Как Селестия выжила и принесла потомство, остаётся загадкой. Если девчонка узнает правду, угроза станет более серьёзной, — выпрямился король скелетов.       Три Короны косвенно были причастны к этой чистке города. В частности, именно Номоре. И он пытался скрыть все известные факты и убрать оставшихся свидетелей.       Думать об этом Калли не желала. Старые конфликты возрождались. Она считала, что раз в прошлом сумела победить ещë слабого Херобрина, то ей удастся это вновь. Как он получил свои силы, так и Калли совершенствовала себя.       — Если бы только Херобрин и эта девка были угрозой, мы бы не думали об этом. На стороне демонов появилась новая фигура. Нам нужно выяснить его слабости, — процедила Калли.       — Дорогая сестра, я займусь этим.       Номоре недовольно тряхнул костями. Калли знала, что тот не принимает еë и Рапто братом и сестрой, но ничего не говорила. Король костей был древнее, поэтому спорить на тему мнений Калли не начинала. Она расставила субординацию, вела с Тремя Коронами только общение в переговорах и советах. Ни больше, ни меньше, чего бы себе Номоре не надумывал.       Три Короны начали разрабатывать стратегии для боя в соответствии с имеющейся информацией о демонах. Рапто и драконы в таком случае вмешивались лишь тогда, когда Херобрин шëл против людей. Остальное было не так важно. То, что Три Короны вступят в союз с Альянсом, не будет никому известно, если только среди людей не имелись предатели.       В людях командующего Энди королева была уверена, поэтому объединение именно с этой армией было наиболее выгодной. Под управлением опытного воина и Трëх Корон их ожидает очевидная победа. В добавок, демоны и пиглины не ожидают увидеть на поле битвы эндеров.       Угрозой могла стать лишь Эванора. Калли не верила, что она дочь Селестии. Исключать этого нельзя было. И, если она действительно дочь ведьмы из Кьеры, то Эванора могла достичь уровня древнейших благодаря внутренним резервам. Поэтому их называли сосуд. Они копили в себе всевозможные знания и магию, но это было их проклятьем, которое разрушало их физическую оболочку       — Если выпадет случай, убейте Проклятую. Из-за одной девчонки мы не должны потерять наш союз и авторитет перед Альянсом.       Но эти слова Калли произнесла не по тому, что считала это верным решением, а по той причине, что удержать власть она могла выбором желания своего народа. Королева направилась в одну из башен, не желая видеть никого. Стражники закрыли за ней следом, чтобы Номоре более не потревожил их госпожу.       Калли медленно выдохнула, закрыв глаза. Ладони сжались в кулаки, а тело задрожало от злости. Женщина сняла диадему и бросила её в сторону своей постели. Взгляд скользнул на отражение в зеркале. Ей придëтся прождать не одно столетие, чтобы внешне стать такой, как эндеры. Тогда она сможет полностью быть с ними единой.       Взгляд королевы уловил какое-то движение позади. Потом в лучах кварца возник до боли знакомый образ высокой красивой девушки с золотыми кудрями. То ли призрак, то ли галлюцинация, которая с начала войны людей и демонов стала появляться всë чаще, вызывая в Калли угрызения совести. На уровне эмоций и чувств оставляя еë человеком.       — Уйди из моей головы... Твоя дочь не пробудит во мне прежних чувств, — оборачиваясь, сказала королева.       Образ улыбнулась и развела руками в стороны, словно для объятий. Нежный взгляд голубых взгляд пристально смотрел на королеву, но в этой нежности читалось то, что характеризовало всех ведьм из города Кьера. Неведомая стойкость и прямота даже перед лицом смерти. Калли потянулась за призраком, который растворился в воздухе. ***       Табус завершил сортировку информации разведки. Взяв с собой стопку бумаг, он направился кабинет Херобрина. В крепости был полный порядок и тишина, которую нарушал лишь едва уловимый звук падающих снежинок и их хруст под аккуратными лапами оцелота. Лакки последнее время часто по ночам выходил на крыши.       Иссушитель привык к этому животному, отсутствие его в крепости настораживало больше, чем его присутствие даже в кабинете господина. За дверью было тихо, но Херобрин точно был так. Табус был единственным, кому позволено заходить без стука и разрешения. Пусть он когда и был повержен, всё ещё обладал прежней властью. Но иссушитель не желал подчиняться тому, кто мог сменить свою основную цель. И в конце своего отчёта Табус собирался сказать об этом.       В кабинете был только мужчина, который устало читал какие-то бумаги. Херобрин сразу отложил документы, ничего не говоря, готовый слушать своего верного союзника. И иссушитель начал отчёт с разведки, того, как складываются дела в крепости. Внутренняя борьба советника завершилась тем, что он нарушил собственный план разговора:       — Господин, Эванора спрашивала о городе Кьера. Боюсь, что ответ её разочарует...       — Табус, она уже большая девочка. Ты знаешь примерное местоположение, я знаю, что там была бойня. К тому же, она сама бы нашла путь туда.       — Вы становитесь слишком наивным из-за своих чувств к ней. Это ставит под угрозу изначальный план.       Херобрин оскалился и резко повернулся к Табусу, но ничего не сказал. Он и сам прекрасно понимал, что показывает слишком много эмоций, ставя под угрозу всю свою армию, ведьм, Эванору и самого себя в первую очередь. Мужчина сделал глубокий вдох и выдох, широко раздув ноздри. Херобрин сел за стол, опёрся локтями о стол и начал массировать виски. На переносице появились морщины.       — Не суть, — продолжил иссушитель. — Я пришёл не для того. Три Короны вступают в войну на стороне людей. На стороне демонов есть сильный союзник. Пока нам не удалось выяснить, кто это.       — Это печально, — руки мужчины сложились в шпиль-жесте вверх. — Значит, нам нужно расширить своё влияние. Как там пленные из владений Подземного?       — Многие были разочарованы побегом Подземного короля, готовы посягнуть вам на верность. Для надёжности, могу предложить использовать магические оковы, чтобы они не могли и подумать о предательстве.       — Исполнить. Нам нужно пушечное мясо.       Табус отчитался о всех событиях в крепости и результаты разведки. В порту были готовы новые корабли, один из приближённых был готов отправиться в экспедицию для добычи знаний Создателя. Это однозначно должно было помочь в войне.       — Мне нужно будет вернуться в старую крепость. Никому не сообщать об этом, — вставая из-за стола, завершил разговор Херобрин.       — Слушаюсь.       Иссушитель поклонился, мужчина исчез в портале, а в кабинете царила тишина. Табус несколько раз ругнулся, стуча пальцами по деревянной стенке книжного шкафа. Он был предан Херобрину, но не собирался допустить проигрыша в войне из-за внезапной сентиментальности господина. Как бы иссушитель не относился к Эваноре, не стал бы её винить, лишь осудил за такое резкое сближение с Херобрином.       В коридоре раздались чьи-то быстрые шаги. Табус выглянул из кабинета, но никого не было. Бег удалялся лишь высоко в башню и, казалось, исчезал во внутреннем дворе Шиная. Иссушитель выглянул в окно, ведущее во двор. В лучах холодной Луны стояла фигура Эваноры, чьи золотые кудри едва шевелились на ветру. Табус понимал, что она слышала разговор. И держать еë в неведении было самой грубой ошибкой.       Она оставалась с Херобрином из-за Книги Теней, как казалось лишь в начале. И даже не чувства к господину и обязательства перед ведьмами держали еë в Шинае. Табус спустился по лестнице и вышел во двор, где Эванора и не сдвинулась с места. Она смотрела в небо, что-то шептала. Это были одни и те же слова, но в разном порядке.              — "Дорога в Кьеру сквозь небо светлячков". Эти слова вы обнаружили в книгах, юная ведьма? — он знал.       Он знал и о кольцах, ведь Тильд и Идрис подчинялись ему и Херобрину. За Эвой они больше приглядывали, были няньками.       — Почему вы, зная о том, что я желаю попасть в город Кьера, ничего не сказали? Вам приказал Херобрин?       Эванора не повернулась в сторону иссушителя и даже не посмотрела на него, озадаченная собственными мыслями. Она слегка отвлеклась лишь на то, что оцелот вышел через крышу, а его тень расползлась по земле.       — Скажем так, твоя мать не просто сбежала из Кьеры. И она вряд ли бы захотела, чтобы ты туда вернулась.       — Она мертва, — голос ведьмы прозвучал слишком сухо. — Желала бы она что сказать, могла обратиться через чернокнижниц, — Эванора выдохнула и извинилась. — Табус, укажите мне путь туда. Прошу вас.       Сложив руки в молитве у груди, Эванора повернулась в сторону иссушителя и сделала несколько шагов навстречу, сохраняя дистанцию между ними.       Иссушитель опять начал внутреннюю борьбу. Он отрицал, что испытывал к ведьме какие-то тëплые чувства, хотя не отрицал еë силу духа и решимости, тягу к знаниям и упорство. Что в столь юном возрасте она взяла на себя ответственность за жизни других. Но он точно не испытывал к ней что-то негативное и не пренебрегал еë мнением, что было редкостью. Даже слова господина Табус мог пропустить мимо и сделать по-своему.       Она не ребëнок, это факт. С ней нужно говорить на равных, поэтому Табус всë же решил пойти на поводу у эмоций.       — Если вы намерены пойти туда, я отправлюсь с вами, — поправляя мантию, сказал иссушитель. — Это не ради вас или господина. У меня есть своя выгода от этого.       Табус не знал, правду он говорит или нет. Дело было в том, что на месте бойни остались артефакты ведьм и книги с их знаниями. Эти знания интересовали его, но иссушитель не питал желания узнать их и присвоить себе. С другой стороны, он хотел заручиться полным доверием и поддержкой ведьмы. Еë силам не давали полной свободы. Поход в Кьеру мог раскрыть тайну рождения Эваноры, хотя, казалось, сама Эва не хотела этого.       — Господин надолго отправится в старую крепость. У нас будет с неделю до очередного сражения и его возвращения.       — Раз так, сообщите мне, когда будете готовы отправиться...