Дождь

      Каждый раз, смотря на ливень за окном, Чимин вспоминал его. Своё спасение и погибель в одном лице. Лице, которое, однако, любил без памяти, не получив и капли той же любви в ответ, как оказалось. Хотя, может чиминова капля была слишком большой для того, чтобы тот человек смог достичь такой же. Человека звали Чонгук, и к своему сожалению, Чимин считал, что значение его имени как никогда подходит его жизни. По крайней мере, той её стороне, которую Чонгук показывал Чимину.       С Чонгуком они встретились донельзя банально, примитивно настолько, что, если бы это была подростковая мелодрама, никто бы не поверил, что так бывает на самом деле: столкнулись в университетской библиотеке, когда Чонгук, не заметив Чимина, уронил все набранные книги. Неловко извинившись, тот присел на колени, начав судорожно собирать все до единой, когда Чонгук, хихикнув, поблагодарил и предложил поучиться вместе, раз уж на то пошло. Чимин согласился почему-то. Он и сам не знал, что на него нашло - заниматься с каким-то незнакомцем, когда у него, вообще-то были дела. «Судьба, наверное», - хотелось думать.       Но вспоминая это сейчас, Чимин грустно улыбался, едко шепча под нос: «Нет, карма». Ох, сколько же раз он перебирал свои прожитые годы по кусочкам, чтобы понять, почему она обошлась с ним так. И то ли это был эдакий жизненный урок, чтобы посмотреть, как оно бывает, и больше не вляпываться в подобное, то ли, напротив, подарок, хотя и примерно с таким же значением.       Чимин разбит. Расколот на мелкие осколки от надежды на счастливую жизнь. Бесконечно задавая себе один и тот же вопрос о том, почему же человек, который показал ему, как выглядит любовь, словно опрокинул его в ледяную воду, сказав, что никогда и, вообще-то, не любил. Почему Чимин купался в своей печали, переживая так много и одновременно ничего. Почему складывалось ощущение, что даже после таких обидных слов чувства влюбленности и ненависти к нему ничем не отличались.       Родственная душа, с которой быть не суждено.       Чонгук быстро стал чиминовым самым близким имеющимся другом. С ним было так приятно разговаривать по видеосвязи до самого утра, а потом, хохоча и сокрушаясь на не заканчивающиеся темы для обсуждения, ложиться спать под утро. Чтобы через несколько часов встретиться в университете и заново начать болтать о том, как не хватает сна. И насколько стремительно Чонгук влился в жизнь Чимина, настолько же скоро он стал единственным, что того заботило.       Чонгук был словно старший брат: такой же временами сварливый, опекающий и способный надавать по шапке, если замечтаться. Он всегда говорил Чимину, что ему не нужен другой человек для счастья и что стоит учиться быть счастливым в одиночку. Тот прислушивался к чонгуковым словам, однако значения особого не придавал. И правда, зачем, если Чонгук всегда рядом, и Чимин может черпать радость из их взаимоотношений.       «Задержись возле меня навсегда, прошу, останься на подольше».       Каким образом их дружба перетекла в нечто большее, но от чего-то непонятное ни для того, ни для другого, не уловил никто. Чимин не знал, что творится в чонгуковой голове, но отчаянно желал, чтобы, смотря на него самого, тому хотелось улыбаться так же сильно. Впрочем, и закинутой на собственные плечи чужой руки ему хватало.       – Сегодня мне приснилось, как ты предложил мне встречаться, представляешь нелепость, – нервно теребя рукав кофты, ляпнул как-то Чимин.       Чонгук тогда расхохотался, а потом неожиданно серьёзно спросил, а что, если бы действительно предложил. Ответа у Чимина не нашлось. Но позже, закутываясь ночью в одеяло, он сдерживал слёзы от нахлынувших, таких противоречивых эмоций. Что это было: счастье от вроде бы и намёка или страх неожиданного признания? Спросить Чимин не решался. Ни собственные чувства, ни чонгуковы.       «Почему же одной твоей улыбки хватило, чтобы свести меня с ума?»       Однажды Чонгук позвал его к себе домой то ли на ужин, познакомить нового друга с родителями, то ли позаниматься - уже не вспомнить. В мыслях осталось лишь то, как спустя несколько часов Чимина поклонило в сон, а Чонгук вдруг, уложив его голову к себе на плечо, что-то еле слышно бормотал и поглаживал его по колену. Чимин уснул, устроившись поудобнее минут через пять, и, к счастью или к сожалению, не услышал шёпот смотрящего вперёд пустым взглядом Чонгука.       – Не влюбляйся в меня, Чимин, - осталось грузно витать в воздухе для одного.       Но Чимин потерялся в нём без памяти, наивно веря, что судьба наградила его любовью всей жизни. Счастливый, словно порхающая в небе птица, он носился за своим другом и совсем не замечал, как задумчиво смотрит на него тот. Чонгук позволял делать с собой всё: начиная с прогулок за ручки, заканчивая около романтичным ужином в кафе. Чимину казалось, что счастливее человека, чем он, не сыскать на всей Земле. И с каждым взглядом он понимал, что пропадает в своих чувствах с головой.       «Как же я не хочу разбивать тебе сердце», – кричала душа Чонгука при встречах всё яснее, но Чимин, казалось, слышать её не мог. Одержимый фантазией о вечной любви, он не замечал, как в глазах напротив гаснут звёзды.       Когда Чонгук всё же решился поговорить с Чимином, у того от собственно созданной иллюзии искрилась улыбка и горели румянцем щёки. Как же ему нравилось купаться в тёплой мысли о том, что человек, к которому он так привязался, может чувствовать то же самое к нему.       В тот день, как бы то ни было, Чимин, потерянный, остался стоять один на месте, где только что был Чонгук, и не осознавал что ему сказали минутой ранее. Смотря на удаляющуюся спину, он собирал свои разрушенные воздушные замки и не мог понять, почему.       – Чимин, молю, очнись, – просил его Чонгук, разбито смотря тому в глаза. - Мне жаль, но я не могу ответить на твои чувства.       И до сих пор он вспоминал тот день, когда шёл проливной дождь. Чимину казалось, что сама природа рыдала вместе с ним, позволяя шуму капель заглушить надрывные всхлипы. Тогда он не способен был даже представить, почему Чонгук, который делал всё, чтобы Чимин сделал ему шаг навстречу, разорвал с ним всяческие отношения, не дав и шанса объясниться.       Сегодня на улице вновь ливень. Сидя в машине и пережидая, когда он закончится, Чимин наблюдал, как прокладывались мокрые дорожки на лобовом стекле, и в который раз воспроизводил в голове образ Чонгука: как тот смущённо улыбнулся ему в первый день знакомства, как в холодные дни держал его руки в своих, как нежно он смотрел на него через экран ноутбука. И как сухо попрощался с ним в последний раз. Прошло уже столько времени, а Чимин всё так же был сбит с толку. Он помнил, как его злость на Чонгука в перемешку с собственными жгучими слезами сменилась отрешением, а потом и вовсе бесконечно пролетающим в голове вопросом «почему». Чимин винил во всём себя.       За окном стало светлеть. Постепенно, заменяя собой тучи, выглядывало солнце, переливаясь в лужах на дороге и норовя сверкнуть лучом в чиминовы глаза, у которого вдруг полезла на лицо еле заметная улыбка. Почему-то подумалось, что Чонгук был похож на сегодняшнюю непогоду. Он ушёл вместе с дождём, забирая с собой кинутую в глаза пыль и оставляя место для вновь выглянувшего из-за тёмной завесы света.       Чимин будто уезжал от призраков своего прошлого, вглядываясь в облачное небо с проблесками солнца.       – Светлое будущее? - хмыкнул он, заводя машину. – Дайте одно, пожалуйста.       На пустующей дороге он ехал вперёд, купаясь в согревающих лучах, и наконец-то чувствовал, как легко у него на сердце. Дождь в чиминовой душе закончился так же, как завершилась и эта глава его жизни.       А вдалеке, на самых закромах его сознания, всё ещё кружились в танце двое влюблённых, ласково смотря друг другу в глаза, где отражалось закатное солнце.