Змейка

Этот день прошёл зря. Думала я, катая по столу ручку. Ленивая голова напрочь отказалась быть поднятой и просто лежала на руке безвольной и безынициативной амёбой. Мягкость руки немного спасала её от холодного и твёрдого дерева, но вес головы уже нещадно давил на пострадавшую конечность. Нужно было сразу по приезде зарегистрироваться в гильдии искателей приключений и под видом работы искать информацию. И почему умные мысли приходят именно тогда, когда уже ничего не исправишь? Скривившись от этой истины, продолжила медитативное катание ручки по столу. День подходил к концу. И хотя вечернее светило обильно дарило тепло, осенняя пора уже прочно укоренилась, не желая уступать ни отголоскам лета, ни первым звоночкам зимы. Нужно купить тёплые вещи. Сделав мысленную пометку заняться этим в ближайшее время, без интереса переворачивала несчастную ручку с позолоченным оперением. И почему здесь всё выглядит так дорого? Вздохнув и поменяв положение головы, смотрела в приоткрытое окно. Данный кабинет был тёмным, с редкими местами цвета в виде растений и картин, но в целом, тёмный, тяжёлый и недружелюбный интерьер. Может, всё дело в теневой стороне? Особенно протяжно вздохнув, спрятала лицо на столе, для удобства подставляя ладони под голову. И зачем только пришла на работу? Нет бы и дальше дома валяться… или вернуться в Сумеру… может, действительно вернуться? Обговорить новые условия и дело с концом. Обрадованная этими мыслями, я даже голову приподняла, неожиданно набравшись сил. Но тогда это будет означать, что он прав, и я действительно всё время сбегаю. Зараза. Упала обратно на стол. И что тогда делать? С ним я не то, что разговаривать, я его видеть не хочу. Вон, даже выклянчила у Ху Тао работу вне стен, бегая по городу то в поисках материалов, то клиентов. Тьфу, аж голова разболелась. Ещё и Ашшаси устроил истерику. Видите ли, я и так слишком мало времени ему уделяю. И в кого он такой, спрашивается? Теперь даже домой идти не хочется. Ещё раз грустно вздохнув и наклонив голову набок, начала по новой катать ручку. Может, на меня так действует осенняя хандра? Всё же холод я никогда не переносила, а сейчас, так сказать, предварительный этап похолоданий. Поймав себя на том, что снова вздыхаю, решила, что так нельзя, и нужно хотя бы что-то сделать. Например, пойти за тёплыми вещами. Кивнув своим мыслям, отдирая свою безвольную тушку, выбиралась из-за стола, старательно игнорируя вчерашние цветы, которые, насмехаясь над вчерашнем спектаклем, стояли свежими на столе Чжун Ли. Используя все свои навыки скрытности, тихо покидали офис. Это, конечно, не моё тело, но тоже ничего. Медленно продвигаясь к выходу, старалась никак не выдать своего присутствия. — А эти цветы? Ты их видела? Зуб даю, что это розовый кварц, — восхищённые и завистливые нотки соскальзывали с женских уст, пока я замерла статуей возле открытой нараспашку двери, навострив ушки. — Знаю, — послышался то ли мечтательный, то ли усталый вздох, — Моя семья занимается ювелирным делом. Вот бы мне кто подарил камень любви, — уже без всякой задних мыслей грела уши. — Знаешь, что самое смешное в этой истории? — говорившая женщина начала говорить тише, так что мне пришлось напрягать слух, — На мой взгляд это даже забавно, что Чжун Ли, разбивший не одно женское сердечко своим отказом, сам сейчас оказался на месте тех барышень. Да простит меня Рекс Ляпис за такие слова, — Моракс, может, и простит, а я запомню. — Да… зашла коса о камень. — И не говори. А ведь я ставила на Минчжу, — быстро поняв, что ничего дельного от них не узнаю, продолжила свой путь, и всё же не удержалась от ехидного комментария себе под нос: — Курицы. Стоя возле низкого мостика на Террасе Юйцзин смотрела на плавающих карпов в искусственном озере. Было ещё достаточно светло, дабы зажигать фонари, но достаточно темно, чтобы что-то рассмотреть. Остаётся только на закат. С этого ракурса солнце казалось огромным раскаленным диском золота, что медленно погружался за видимую черту небосвода. Невероятная сила скрыта в таком простом, привычном для каждого живущего явление, что невольно замираешь, сражённый этой величественной красотой. Отвернув голову и как следует проморгавшись, увлажняла пересохшие глазницы. Совсем из ума выжила, раз на солнце в открытую смотрю. Пора домой. Неспешно спускаясь по ступенькам, я не сразу заметила, как меня слабо тянут назад за подол платья. Переведя взгляд вниз, увидела ребёнка, что неумело держал чёрную ткань. — Цици хочет спросить, — замялась девочка со светло-фиолетовыми волосами, заплетённые в две косички, что весьма игриво выглядывали из-под шапочки. — Ты заблудилась? — присев на корточки, чтобы ненароком не напугать, спросила первое пришедшее на ум. — Мама не узнаёт Цици? — столько надежды было в детском голосе, что я не смогла сказать сразу «Нет». Теряясь от вопроса, пожалуй, как никогда раньше. — Почему ты зовёшь меня мамой? — спросила как можно мягче, стараясь скрыть цепкий взгляд от девочки, что была зомби. Хорошо сохранившимся зомби с крио глазом. — У… мама есть мама, — задумавшись, всё же ответила с детской непосредственностью. Я вздохнула, предчувствуя непростой разговор на тему, что я не твоя мама, я даже не рожала, как маленькие холодные пальцы коснулись в невесомом касании моей щеки, обжигая горячую кожу. — Цици помнит, — мало связно произнесла она, прежде чем я почувствовала такую родную, почти щемящую энергию на кончиках детской руки. — Это… я? — с удивлением смотрела на девочку, что своим немного мутным взглядом пурпурных глаз смотрела точно на меня, отражая моё растерянное и сбитое с толку лицо. — У тебя раньше были белые волосы, — нахмурившись, произнесла Цици, в то время как знакомый мир уходил под землю, погребая меня под собой.